Системная нежить. Том 4

Глава 5 Гномы и самолеты

— Ну, рассказывайте, как вы докатились до такой жизни?

Я поставил себе стул по середине опустевшего после «отгрузки» всех друагров центра склада и оседлал его таком образом, чтобы меня видели сразу все коротышки.

Вид они имели «не товарный». Помятые, глаза, налитые кровью, потерянные, на ногах твердо не стояли. Ну, кроме того мужичка, который мужественно стоял посреди зала, но в бой в защиту своих «спящих красавцев» не вступил. К его чести, надо сказать, что и не драпанул.

— Меня зовут… Кощей Бессмертный меня зовут, — я решил перейти на свой творческий псевдоним, по крайней мере, при общении с подозрительными типами, явно иномирского происхождения.

— Я Хорнбори, а это мои друзья. При помощи артефакта и мы проследовали на задание в новый мир.

— Вы гномы?

— Люди иногда нас так называют.

— И что за задание? Разведка? Или склад ограбить?

— Будешь защищать это никому не нужное барахло? — спокойным голосом спросил гном.

Видит, подлец — что я к их алчным проделкам равнодушен.

— Честно говоря, нет. Как это ни странно я спас вас…

— И мы благодарны тебе, — несколько гномов закивали, видимо он уже успел с ними пообщаться.

— Спас, хотя моей целью были, в первую очередь, худосочные мертвяки который на вас накинулись. И как спаситель хочу просто поговорить.

— Мы уже говорим, — ответил гном на системное и сделал жест двум наиболее пришедшим себя гномам, после чего те протопали в глубину склада, где стали основательно разворовывать ящики с гвоздями.

— Расскажи, откуда ты, Хорнбори?

— Из другого мира.

Вздохнул. Типа я сам не вижу. Темнит, подлец.

— Так мы кашу не сварим… Давай начнём с меня, я местный, участвую в войне людей и не людей и меня живо интересует всё что может оказаться мне полезным, в том числе оружие, артефакты и золото.

— Значит, ты похож на гнома. Ладно. Я не назову нашего мира, вдруг ты злой колдун и явишься в наши туннели. Но скажу, что мы ищем бесхозное ценное добро, а в далекой перспективе наш народ ищет место для эмиграции. Знаешь такое слово?

— Представь себе, знаю. А что не так с вашим миром? Что вы готовы усвистать куда угодно?

— Зря ты так, мы наш мир любим. Любили, если точнее. Но, у нас там приключилась глобальная катастрофа, порожденная системой и войной богов. Теперь нет у нас богов, нет поверхности на которой можно жить, нет солнца, хотя мы, конечно, знаем про него, очень мало еды, чистой воды и любых ресурсов. Только холодные туннели, изношенные механизмы, почти кончился ископаемый уголь, мало железа и много каменных крыс которые оспаривают наше право жить даже в этих туннелях. Поэтому я аккуратно спрошу тебя, здешний, можем ли мы переселиться сюда, основать форт, поселение? Мы трудолюбивый и честный народ, упорный в труде и не расточительный.

— Упрямые как черти и жмоты, всё понятно. Скажу честно, Хорнбори, идея переселиться сюда одна из самых тупых которая могла прийти в гномьи головы. Местное человечество как между молотом и наковальней оказалось между злобным Богом Машин, который ведёт войну и хочет поглотить этот мир и восстанием орд мертвецов, нежити.

— Нежити? Мы знаем про зомби, у нас такие тоже появились в городах, но гномы их смогли победить.

— Нежити в этом мире настолько много, что она даже пыталась вас принести в жертву, причём, совсем недавно. Настолько много — что некоторые из них это я.

— Ты нежить, Кощей?

— Среди прочего. Я говорю о том, что тут бушуют такие страсти и полыхает война, что вас в этом мире затопчут и фамилии не спросят. Однако, ты смог меня заинтересовать, гном Хорнбори.

— Чем же я мог заинтересовать царя нежити, который спасая нас перебил и убрал подальше своих товарищей?

— Гусь свинье не товарищ, а они были просто злобными тупицами. Кроме того, я же не просто царь, а владыка собственных земель. Скажи, а как у гномов обстоит дело с расизмом?

— В мире гномов живут только чуть-чуть гномов и много крысоидов. Мы знаем о другим расах только из книжек, тех, до которых не добрались зубы этих вечно голодных тварей.

— А немного, это сколько? В математическом выражении? Если бы я предложил тебе переселение, миграцию, сколько гномов считая детей и стариков ты бы привел за собой?

— Хорнбори не правитель, я простой следопыт и искатель, командует крошечным отрядом смелых героев туннелей, не старейшина рода, не представитель общин, не король.

— Нет. С этой минуты я говорю с тобой как с ярлом, старейшиной и главой рода. Так сколько, Золотой Ярл Хорнбори?

— Недостаточно просто назвать кого-то ярлом и правителем! Недостаточно назвать камень золотом! Отвечая на твой вопрос, думаю, что от двух с половиной до трех тысяч жителей наших горизонтов последуют за мной если я смогу предложить им место теплее и более комфортное — чем мёртвые иссушенные туннели.

— Три тысяч. Уже конкретная цифра, — я задумался. — Хорошо. Мой вопрос про расизм остаётся открытым. Я представитель расы гулей, перворождённый и царь. Моя гвардия, тоже гули из королей обезьян. В моём мире есть одичавшие, но некогда технически грамотные люди, то есть представители расы людей. И если я захочу позвать вас жить в моё царство Кощеево, первое что потребуется, это поголовное знание системного языка и принятие людей как братьев. От них я, кстати, потребую того же.

Алтарь. Запрос. Формирование метки «друг», формирование метки «нежити».

Я поставил обе метки на Хорнбори и закончил разговор тем, что, не прощаясь вышел за пределы склада, чтобы посмотреть не припёрся ли ещё кто-то на огонек?

Меня не интересовал его ответ. Иногда ситуация выкручивает руки так, что ответ очевиден.

Пока что заниматься устройством собственного царства я просто не могу, нет времени. Но! В голове вырисовывался план действий, и эти нищие оборванцы вполне в него вписывались. Постояв так минут двадцать, я почувствовал поиском живых что гномы стали исчезать со склада, что значило две вещи: система засчитывала им посещение мира как успешную миссию и завершала её. И второе — бородатые скоммуниздили со склада всё что не приколочено и поместилось в свои инвентари.

И хотя я думал, что они уйдут по-английски, то есть, не прощаясь — на улицу осторожно ступая и периодически щурясь от скупого солнца, едва пробивающегося сквозь рваные облака, вышел Хорнбори.

— Чело… То есть, гуль Кощей. Ты это серьёзно говорил, ну, про принятие нас как мигрантов?

— Вполне. Я не могу запретить вам притащить свои окаменевшие задницы в этот мир, хотя честно обрисовал перспективы. Но могу предложить иной далекий почти пустой мир, где есть горы, деревья, травы, реки и ручьи, места под посевы и выпас скота. Там живут монстры, многие из которых захотят вас убить, зато там нет войны. Место маленькое… размером с пол-Швейцарии… короче по русским меркам маленькое, но для пары тысяч гномов и десяти тысяч людей очень даже просторно будет. Пока что в моем царстве никто из разумных… ну почти никто… не живет. Поэтому — ты подумай, золотой ярл. А я приду к тебе в гости, когда тут разгребусь.

— Почему ты называешь меня золотым? И как ты меня найдёшь? — прямо спросил Хорнбори.

Всё ясно, система его не уведомила про мои «метки».

— Потом поймешь. И, я же царь! Захочу и найду. Приду, принесу пивка. Там и поговорим. Прощай, гном, — подал ему руку.

— Буду ждать. Прощай, гуль, — он нахмурил кустистые брови, пожал её и истаял в воздухе, видимо, приняв системный запрос на возвращение в личную комнату.

Простившись с задумчивым коротышкой, вызвал связь с Пельштейном.

— Слава, не знаешь, как там мои женщины?

— Рота три и элитная группа Константина всё ещё с ними, прикрывает по приказу Цезаря. Ты же понимаешь, что это неуставное использование служебного положения в личных целях?

— В гробу я видал твой устав, в белых тапках. Я царь, Слава, моё личное, моё служебное и спасение сраного мира неразрывно взаимосвязаны. Ты установил радиосвязь с Бисс Ураем?

— Ну, вообще-то твои придурки сбили уже два дрона из своих дурацких луков, но да, переписываюсь в мессенджере с одним из его офицеров, каким-то там хакером Нео.

— Добро. Передавай ему все наводки на остатки нежити в регионе, он будет их брать на прицеп и либо вербовать к себе, либо мочить в сортире. Как повезёт.

— Тут в штабе многие бояться того факта, что мы взращиваем армию мертвецов буквально у себя в городе.

— И тебя?

— Если честно, Леонид, меня тоже.

— Человеки быстро всё забывают. Ты помнишь, как щемился по подвалам, когда зомби восстали? И кто всех спас?

— Цезарь?

— Отчасти. Но если бы я не завалил группу драугров в кремле, хрен бы ваш жиденький клан выстоял. И если бы я не дал камень обучения Цезарю. И оружия дал. Не прижал бы к ногтю Черную капеллу. Я уже молчу про армию психопатки Нёргал в центре города. Ты там напрягись и увидь ситуацию в целом. Пойми, смерть естественное продолжение жизни. Ты не можешь сделать так чтобы мертвые перестали существовать. Все живые когда-нибудь умрут. И когда этот момент настанет, лично ты тоже станешь моим.

— Жутковато звучит.

— Так и есть. Значит надо меня, первое — принять как родного. И второе, дружить со мной, пока можно такое вообще возможно, дружить. И не доводить до греха. Понял? Переваривай эту мысль и до другим доведи, что лучше гуль Леонид, чем тупорылые мёртвые короли. Скажи мне лучше, я там на улице Доменной видел полуразбитый склад, а там два танка брошены, аккуратно так, в рядочек.

— Они не на ходу, но ты не трогай, это собственность минобороны! Это склад ГО, мы всё что могли вывезли. Просто ничего там не трогай.

— Так всё вынесли или ничего не трогай? Мне взрывчатка нужна. Озадачь диктатора и верховного Понтифика чтобы мне дали четыре заряда по полсотни кило и взрыватели.

— Зачем? Что ты собрался взрывать?

— Прямо сейчас, ничего не буду взрывать, расслабь пока булки. Но не до конца, учти, что я к такому склонен, к небольшим цивилизационным разрушениям. Сейчас прошу, просто чтобы было. А то, когда понадобятся, хлоп по карманам — и нету.

— Не знаю, смогу ли я тебе помочь.

— Дружить. Помни, дружить со мной надо. Конец связи.

Сериями блинков перемещался по городу, многие районы которого остались таким как были, а некоторые изменились так, что щемило сердце. Баррикады, пожары, следы боев, разбитые здания, обглоданные трупы, повешенные на деревьях и поди пойми, живые вешали зомби или живых вешали других живых? Кто лучше, люди или бывшие люди?

Я стоял перед складом на улице Доменной. Старое приземистое кирпичное строение, безликое и, даже можно сказать, скучное, неопределённого года и века строения, тем не менее — крепкое и надежное, сейчас оно щеголяло дырами в стенах как девушка-подросток разрезами в одежде. Пробития стен показывали, что тут происходил бой с применением артиллерии или бронебойной магии. Ну или и того и другого. Таков уж современный мир, всякое бывает.

Пройдясь по складу, снова лицезрел два танка Т-55, пыльных, но без следов использования, десяток разбитых ящиков, грузовик шишига ГАЗ-66, и приземистый броневик, возле которого была табличка 9К35 «Стрела-10», что бы это не значило.

И как вершина красоты и военных технологий — безбожно пыльный самолёт, установленный на лафете.

— Джиииииим! Джимбо, Джимбровский, Джимми!

— Да едрёна бронированная вошь, Лёня, что ты дергаешь меня, когда я ср…. душ принимаю. Какого шницеля тебе надо, мертвый говорящий человек?

— Я хочу попросить тебя сделать волшебный летающий ковёр. В смысле — сможешь починить эту хрендулу?

Техногоблин скептически посмотрел на одну из модификаций советского МИГ-17, так же в народе именуемого «летающей трубой».

— Самолёт? Терпеть не могу всякую аэродинамику. Это и будет твоё последнее желание, о владыка?

— Джим, что ты опять о всяких желаниях, как чокнутый джинн из лампы.

— У меня контрактные обязательства, зафиксированные системой.

— Плевать я хотел на обязательства. Система! Я как держатель призывателя заявляю, что исполнитель выполнил все какие были контрактные обязательства и ничего мне не должен.

Системная клятва принята как исполненная, произведён зачет вознаграждения из системного депозита.

— Джим. Забудь ты про сраный призыватель, про долги. Я же тебе говорил? Ты мне ничего не должен. И жопу мы лезем добровольно и с большим энтузиазмом. Вообще, отношения между людьми так не строятся.

— Мы оба не люди, — скептически ответил техногоблин.

— Не передёргивай. Смотри сюда. Теперь, с этой секунды ты можешь свинтить отсюда со скоростью звука, и я не могу тебя удержать. Откровенно говоря, никогда не мог. И мне будет жалко, если ты так поступишь, Джим. Я считаю тебя другом.

Техногоблин нахмурился и пнул кусочек обгорелого бетона. Ветер шевелил куском плаката с устройством автомата Калашникова АК-47.

— Правда? Прямо-таки, другом?

— Да. Представь себе.

Он прищурил глаза и посмотрел на самолёт.

— Это не отменяет пиво с пенсией. И мне понадобятся ресурсы.

— Но ты сможешь починить этот самолёт, о великий техногоблин?

— Ты как-то без уважения это произносишь, будто издеваешься. Смогу, конечно, он же почти рабочий, просто там забилось, контакты окислились, патрубок расслоился, пулемёт заклинен. Сделаю, чего уж там. Куда собрался лететь, ещё одну голую богиню торпедировать?

— Если серьёзно, то порталы имеют ограничения по дальности. Блинки имеют. А мир большой. Мне что-то подсказывает что мне буквально уже завтра придётся действовать не только в городе, но даже и за его пределами.

— Ну, раз мы друзья, скажу тебе что в ближайшее время никуда тебе лететь не надо. Тут рождается мертвый король и ты наверняка захочешь с ним сразиться.

— Где рождается? Когда? Как выглядит?

— Вот, уже началось. Не знаю я ответы на твои дурацкие вопросы, мёртвый говорящий человек. Просто чувствую возмущение магического поля и интерпретирую с учетом своего жизненного опыта. Скажи, Леонид, — техногоблин вдруг сделался застенчивым как восьмиклассница, которая просит попробовать портвейна. — А если, допустим, у меня на родине есть некоторые проблемы, могу я тебя кое о чём просить? Тебе, конечно, в такое будет трудно поверить, но у меня мало друзей к кому я могу обратиться. Но, если я попрошу, ты мне поможешь. А, друг?

Я впервые видел, чтобы Джим, который обычно пьёт, курит и неумело бросает маты как пацанчик с райена, стеснялся.

— Джим, братан. Давай щас для цезаревских парней в касках пространство расчистим и погнали, дадим мзды всем, кто тебя обидел и посмеет против тебя понты колотить. Царь я или не царь?

— Пока ты определяешься, разгонишь эту шпану, что поднимается из земли?

Вообще-то человечество, где живёт, там и хоронит. Потом строит там дома. Снова хоронит. Переезжает. Снова хоронит. В лучшем случае археологи копают при строительстве новых линий водоканала и вытаскивают на свет старые кости.

Но большинство костей лежат в земле и для большей сохранности помещены в деревянную упаковку и обернуты тканью.

Из улицы как черви во время дождя лезли скелеты. В целом умертвия ко всяким там гулям сравнительно нейтральны. Но сейчас не ' в целом', а период рождения нового «короля».

— У нас тут страна победившей революции и диктатуры пролетариата, — пробурчал я и выпустил карточный набор, дав приказ расчистить улицу от беспокойных скелетов.

В целом моё отношение в монархии, тем более я и сам с недавних пор царь, менялось в зависимости от ситуации.

Громилы вскочили, достали оружие и забегал по забросанной кирпичами улице. Умертвия первого уровня не могли что-то противопоставить моим жлобам и без всяких фокусов гибли от мощных стремительных ударов. Но, пока мои бугаи достаточно резво отправляли усопших обратно в царство мёртвых, нарисовался и свежевыжатый монарх, новый мертвый король.

Тут он нам подложил подлянку. Он оказался десятиметровым. Вообще-то таких скелетов не бывает, чтоб скотина с трехэтажный дом, но этот хрен собачий биологическими законами пренебрёг.

Похожий на призрака вокруг неестественно громадного скелета он залумчиво стоял на соседней улице и с неудовольствием наблюдал за гибелью умертвий и со стороны даже казазлось что ему всё равно.

Но когда он проорал с громкостью иерихонских труб и гневно топнул ногой, стало понятно, что его величество мальца не довольно.

У меня, как часто бывает, был простой практический вопрос: как этого незаконного мигранта завалить, особенно с учётом его нетрадиционного размера?