Сияющая темнота

16

— Что случилось? — спросил Огмуни, когда материализовались Мезант и Лайен.

— Включи экран, — рявкнула Лайен. — Покажи мне станцию!

Огмуни насмешливо скривился, но экран всё-таки включил.

— О, — сказал он, неожиданно вспомнив что-то. — Эта штука, которую я забрал у Доктора, — он взял с пульта блестящую красную сферу размером с мандарин. — Я не смог её открыть. Она только что начала мигать. Не знаете, что это…

В вакууме космоса корабли взрываются беззвучно: в отсутствии воздуха колебаниям не в чем распространяться. Но если бы кто-то смотрел на «Тёмный Свет», они бы и без звука поняли, что только что были высвобождены огромные запасы энергии.

Внутри красной сферы удерживающее магнитное поле выключилось, и нескольким миллиардам атомов вещества наконец-то позволили смешаться с несколькими миллиардами атомов антивещества. Как будто давно не видевшиеся друзья собрались на вечеринке. На очень шумной вечеринке. На одной из тех вечеринок, когда соседи стучат в стену.

Из передней части корабля вырвался фонтан бело-голубого света, расширяясь, как звезда, всё дальше и дальше, поглотив остальную часть судна меньше, чем за секунду, разбрасывая остатки далеко-далеко в космос, пока они, словно угасающие искры, мерцая, не потухли.

Даже не глядя на экран Мамы, не желая знать точный момент окончания своей жизни, а лишь желая, чтобы это случилось быстро и безболезненно, Донна прижалась к Доктору так, что чуть не сбила его с ног. Она уткнулась лицом ему в грудь и затаила дыхание в ожидании конца. Ожидая, она почувствовала лёгкое похлопывание по плечу, подняла глаза и увидела лицо Доктора. На его губах была лёгкая улыбка.

— Вот мерзавец! — сказала она через секунду, оттолкнула его, и стукнула в грудь. — Это всё-таки блеф был? — она смотрела на него с открытым ртом. — Какой же ты мерзавец!

— Нет, — сказал он, и его улыбка пропала. — Это не был блеф. И да, наверное, я мерзавец, — он лихо ухмыльнулся, — немного мерзавец.

Донна посмотрела на Маму. Её экран исчез. Она осмотрелась. Все были либо шокированы, либо озадачены. А больше всех был озадачен Буни.

— Как ты?.. — спросил он у Мамы.

— Это не она, — ответил Доктор, надел очки, и прошёл мимо всех в комнату, в которой Лайен и Мезант работали с активатором.

Все зашли за ним следом.

— Так мы что, все умерли, и это… последняя закачка? — прошептал Уейоу.

Он посмотрел на Доктора и вдруг, как по волшебству, на его нарисованном лице возникла пара таких же очков. Уейоу потянулся к стене, словно ожидая, что его пальцы пройдут сквозь неё.

— Ох-ох-онюшки.

— Если это и оно, — сказал Доктор, что-то делая на пульте, — то что-то не очень у них с фантазией, не находишь? Смотрите!

Он указал на экран на пульте. На экране была чернота космоса, усеянная холодными сияющими звёздами.

— И что там? — спросил Уейоу.

— Это то, что осталось от Культа Сияющей Темноты. Ирония, да?

— А? — Уейоу запрокинул корпус, чтобы посмотреть на Доктора.

— Они улетели? — спросила Келлика. — Куда?

— Туда, куда мы все рано или поздно отправимся, — в голосе Доктора были нотки сожаления.

— Они погибли? — спросила Донна.

Доктор лишь плотнее сомкнул губы.

— Бомба, — сказал Буни. — Мамина бомба. Она что, была на их корабле?

— Я говорил Огмуни, что это ему совсем, совсем не нужно, — сказал Доктор без намёка на юмор в голосе. — Но некоторым сколько ни говори…

— Как? — Буни качал головой. — То есть, когда?..

— Когда я её обнаружил внутри Мамы. Ей там было не место. Не просто физически, а просто это было неправильно по отношению к Маме. Вот я и… — он скривил смущённое лицо. — стырил её. Мама не замечала бомбу внутри себя, а когда бомбы не стало, она тем более не заметила. А затем у меня её забрал Огмуни.

У Донны расширились глаза.

— Позволь заметить, — сказала она, — что если тебе когда-нибудь доведётся осматривать меня, и вздумается вынуть один из моих органов, ты у меня получишь! — и в её глазах блеснул озорной огонёк. — Запомни это, Доктор.

— Вот одна из особенностей органических форм жизни: они не любят, когда из них что-то вынимают. — Доктор глубоко вздохнул. — Тем не менее… Кто к нам с мечом придёт…

В полной тишине они смотрели на экран. Внезапно Доктор нагнулся к нему, прищурился, и его пальцы забегали по клавишам. Изображение резко приблизилось: посреди темноты болтался знакомый предмет.

— Слава богу! — вздохнула Донна, глядя на кувыркающуюся синюю будку. — Я боялась признаться, что потеряла ТАРДИС.

— Её тяжело потерять… подберём её при помощи одного из шаттлов станции. И лучше поторопиться. Мы же не хотим, чтобы она на Сентилли свалилась?

Донна взяла Доктора под руку:

— Нет, не хотим. Полетели домой, а?

— Домой, — согласился Доктор. — Дай мне несколько минут, чтобы запустить двигатели — отправим эту станцию обратно в Сентилли с отключёнными защитными экранами. Исчезнет, и глазом не моргнёте. А после того, как заберём ТАРДИС и быстро развезём друзей по домам, мне кажется, старина Млечный Путь манит нас, не находишь? А вас куда отвезти, дамы и господа? Уляля? Даллендаф? Или…

— Паскуит! — неожиданно вскрикнул Уейоу. — Слетаем на Паскуит! Можно? Можно?

— А что там, на Паскуите? — спросил Доктор.

У Уейоу за его нарисованными очками закатились глаза.

— Что там?! — сказал он. — Всего лишь самый лучший луна-парк для машин во всей галактике. У них есть симулятор, который даёт почувствовать, каково быть организмом… со всеми этими хлюпиковыми штуками. Настоящая жесть: с кровью, внутренностями, рвотой, и…

Доктор поднял руку, чтобы остановить его: