Сказания о белых камнях

В поисках красоты

Моя книга подходит к концу, возможно, читатель отложил ее на часок-другой, задумался…

Научились ли мы ценить и любить красоту старины, беречь ее, заботиться о ней?

Вот Суздаль. Как он похорошел, принарядился за последнее время! С каждым годом все больше и больше людей нашей страны — пожилых, молодых и вовсе подростков, а также туристов всех стран мира — приезжают сюда, чтобы полюбоваться обновленным городом из царства сказок. Число его посетителей достигло миллиона в год.

В суздальских монастырях и церквах теперь развернуто семь самостоятельных музеев, на отдельную площадку перевезены со всей Владимирской области три деревянные церкви, несколько старинных домов и надворных построек, ветряные мельницы, которые за ненадобностью хотели было разбирать по бревнышкам…

Хочется добрым словом помянуть работников краеведческих музеев земли Владимирской, и прежде всего — экскурсоводов.

Каждый день, более того — по нескольку раз на день проникновенно повторяют они прекрасные слова о памятниках прошлого, вдохновенно объясняют, в чем их благолепие, почему мы должны преклоняться перед ними, перед созданиями древних зодчих.

И говорят экскурсоводы неизменно горячо, пылко, убежденно.

И покидают туристы землю Владимирскую в раздумьи. И поднимается в их сердцах любовь к прошлому, любовь к своему Отечеству…

Есть на земле Владимирской малый городок Гороховец на Клязьме. Еще в 1239 году был он сожжен полчищами хана Батыя, а с тех пор и до последних лет лишь изредка в трудах по истории и географии упоминался.

А ведь в Гороховце три монастыря, два огромных собора, сколько-то церквей. И все это сплошной XVII век. И сохранились там редкие в нашей стране двухэтажные каменные жилые дома, и тоже XVII века.

Теперь все это восстановлено в своей первозданной, прихотливой красе. И начал Гороховец соперничать с самим Суздалем. Ведь в Суздале нет широкой реки, а тут Клязьма вдвое шире, чем во Владимире. И вся здешняя трехсотлетняя, ослепительная белая старина смотрится в клязьминские воды. И нет в Суздале столь высокой горы, как в Гороховце, на какую можно подняться по деревянной лестнице в 249 ступенек. А поднимешься, отдышись полной грудью и любуйся неоглядными, как море, лесными зелено-голубыми далями противоположного берега…

Наше государство не жалеет средств на восстановление старины не только Суздаля и Гороховца. Создано добровольное Общество охраны памятников истории и культуры, насчитывающее миллионы членов.

Как принарядились города и села, расположенные по Золотому кольцу, — Ярославль, Углич, Ростов, Переславль-Залесский, Муром, Загорск, Дмитров! Не перечислить всех тех мест, куда в автомашинах, в автобусах, в поездах, на лодках и пешком устремляются туристы со всех областей нашей страны. А сколько иностранцев едет!

И в селе Любец, где я живу, восстановили церковь XVII века, и сюда приезжают туристы.

Но не везде прошлое бережется: в том же Ковровском районе ни на одном памятнике старины нет охранных досок, в селах Клязьминский городок, Малышево и Великово погибают когда-то великолепные храмы-пятиглавики XVIII века. А местные жители, в том числе учителя и подростки-школьники, равнодушно проходят мимо потемневших громад. Хочется думать, что и эти храмы восстановят, спасут, но с каждым годом будет все сложнее и дороже их восстанавливать.

Дорогие читатели, если и в ваших местах есть такие же погибающие исторические ценности, пишите, поднимайте тревогу…

За последние годы скончались те оберегатели владимирской старины, о которых я рассказывал в предыдущих главах. Ушел из жизни и мой большой друг Александр Сергеевич Потресов, чьи фотографии украшают эту книгу.

Теперь другие энтузиасты-ученые, моложе и энергичнее, заботятся о красоте владимирской старины. Некоторые из них за это получили высокую награду нашей страны — Государственную премию…

Об одном из них скажу несколько слов. Это Игорь Александрович Столетов, сын Столетова Александра Васильевича; о последнем рассказывалось выше, как он спас Дмитриевский собор. Под влиянием отца, впечатлительный мальчик с детства полюбил старину земли Владимирской. Он стал архитектором, теперь занимает должность главного архитектора Владимирских реставрационных мастерских, и еще он депутат городского совета. Как учитель молодых реставраторов и как общественник он — деятельный и неутомимый — первой задачей своей жизни поставил: уберечь старину родного края, восстановить ее былое благолепие…

Какое же воздействие оказала древняя белокаменная красота на русское искусство последующих лет, на современные народные промыслы, на архитектуру современного градостроительства?

В белокаменной Москве с XV века стали строиться пятиглавые храмы по образу и подобию Успенского собора во Владимире. От того яблоневого сада, что раскинул свои ветви на белых стенах Последней жемчужины, сквозь череду веков протянулись невидимые нити к узорам на прекрасных тканях фабрики «Авангард», и теперь эти ткани украшают наши жилища.

От тех же цветущих яблоневых ветвей пошло шитье на церковных пеленах и ризах, какое долгими зимними вечерами, до боли в глазах вышивали мастерицы в монастырях и в покоях московских боярынь. А прошли века, и узоры с того невиданной тонкости шитья переняли крестьянские девушки и перенесли их красоту на льняные холщовые рушники да на рубахи своим суженым, да на хитросплетенные кружева. А теперь в специальных художественных мастерских — в Вологде, в Торжке, в других городах создаются вышивки и кружева, которые расходятся по всему миру.

И от тех же яблоневых ветвей пошли затейливые узоры на пергаменте рукописных книг, что при тусклом свете лампад кисточками в три волоска выводили писцы вокруг заглавных букв и вокруг цветных миниатюр. От книжных украшений то мастерство перекинулось к иконникам древних владимирских сел — Палеха, Холуя и Мстеры. А грянул на Руси гром революции, иконы писать перестали, и мастера-иконописцы, их ученики и потомки, обладавшие истинным талантом, верным глазом, твердой рукой и хорошо знавшие древние былины, сказки, песни, перенесли свои умения, свой вкус и свою любовь на миниатюры и на узоры, что ныне украшают прославленные по всем странам лаковые тончайшие изделия народного творчества…

Восемь веков тому назад белокаменная резьба на Владимирщине зародилась от той резьбы по дереву, какую древние мастера выводили не только на теремах боярских, но и на своих избушках малых, да на посуде либо на игрушках.

Многие годы спустя плотники, рубившие зажиточным крестьянам избы, приноровились их украшать. Насмотрелись мастера всяких диковинных чудищ и многоветвистых деревьев на белых камнях Владимира, Суздаля и Юрьева-Польского и перенесли те чудища и завитки стеблей с камней на дерево.

Есть такая редчайшая, изданная еще в прошлом веке книга со многими картинками «Древнерусская резьба села Холуй Владимирской губернии».

Ее автор — Иван Александрович Голышев — по происхождению крепостной крестьянин, основавший в слободе Мстера первую в России провинциальную литографию; он сам срисовывал резьбу на избах и печатал рисунки.

Перелистываешь книгу и удивляешься затейливости кружевных завитков по оконным наличникам, на досках причелин и подзоров под крышами, на князьках крыш.

Резчики по дереву увидели на белых камнях Дмитриевского собора львов возлежащих и поместили их на концах причелин. А рядом посадили русалок-берегинь с рыбьими хвостами и четырехлапых грифонов, а между львами и русалками протянули вьющиеся стебли с листьями неведомых растений.

Теперь такие старинные доски-причелины можно увидеть в краеведческих музеях владимирских, ярославских и костромских городов.

А под крышами домов мне лично только дважды довелось обнаружить таких львов и русалок — на доме в селе Большие Всегодичи Ковровского района Владимирской области и на доме в селе Потáйкине Камешковского района той же области.

Эти доски еще деды нынешних хозяев перенесли с прежних домов. А внуки их сберегли да еще в разные цвета раскрасили. Работники Владимирского музея приезжали в те села, очень хотели доски купить и цену подходящую давали.

А оба хозяина, не сговариваясь, отвечали:

— Наша красота не продается…

Старинную деревянную резьбу любят, ценят, берегут. А вот о резьбе современной почему-то нигде не говорят, не пишут, искусствоведы ее вообще не замечают.

А ведь владимирские, ярославские, московские деревни — особенно те, что близ городов и больших дорог, за последние годы изменились, похорошели, расцвел там новый стиль шестидесятых, семидесятых и восьмидесятых годов двадцатого века! Прибавилось у сельских жителей достатка, захотелось каждому домохозяину свое жилище приукрасить.

Их дома выглядят вроде бы одинаково — три окошка на улицу, два окошка в сад или все пять на улицу, а сбоку веранда и крылечко на тонких резных столбиках. Стены домов поверх бревен срубов обшиты так называемой вагонной щелевкой, то есть тонкими и узкими дощечками, и не просто обшиты, а «в елочку», наискось — так и этак, да еще плотники на каждой дощечке рубанком-подборышком пустили бороздочку. А потом стены покрасили, и не каким-то невзрачным суриком, а красками яркими, светлыми, самыми «разноличными» (вспомнилось великолепное, почему-то исчезнувшее русское словечко). Наличники на окнах, доски князьков и подзоров под крышами, теремки у чердачных окошек, крылечки — все на этих домах защеголяло самой разнообразной и нарядной резьбой, а вдобавок пестро раскрасилось.

Треугольник, образующий крышу, на Владимирщине называется «Лоб». Так вот плотники научились ставить у основания этого лба некое подобие аркатурных поясков. Просто прибивали они ряд деревянных планок, поверху соединяли их между собой полукруглыми, словно подковки, арочками, а потом арочки и планки красили белой краской по цветному полю.

А строили и украшали все эти дома плотники местные, которых заказчики-хозяева вдохновляли разве что стаканчиком зелена вина. Никакие специалисты-архитекторы им советов не давали, а руководствовались они вековым опытом своих дедов да простой и бессмертной истиной старых владимирских хитрецов: «как мера и красота покажет».

На моих глазах, например, с каждым годом все разноцветнее, все наряднее становится село Любец и соседние с ним деревни. И не только наряднее, но и богаче.

Вместо дранки теперь крыши покрыты железом или шифером. Чуть ли не над каждым домом взметнулась антенна телевизора.

Оборудовали недалеко от Любца новую лесопилку, и в изобилии пошла эта самая щелевочка. И всякую краску можно купить. Раньше мой домик над оврагом на краю села был серый, бревенчатый, теперь он светло-зеленый, а наличники на окнах коричневые с белым, и крыша из оцинкованного железа сверкает, как серебро…

С моей легкой руки несколько художников купили в Любце дома. Все они люди молодые, веселые, талантливые. К ним в гости приезжают друзья — тоже художники.

Расставляют они свои мольберты на горе над рекой, а то возле церкви, либо у лесной опушки, либо по задворкам домов. И ловят красоту клязьминских берегов на рассвете, в полдень, вечерами, весенним разливом, солнечным летом, золотой осенью, даже в морозы.

И теперь на художественных выставках Коврова, Владимира, а также в Московском Манеже подхожу я к пейзажам с туманными названиями, вроде «Сумерки», «Половодье», «Опушки леса», и радуюсь про себя, узнавая дорогие моему сердцу любецкие просторы…

Во все эпохи народы земного шара, если нет нужды, войн, голода, гонений, всегда стремятся строить свои жилища не просто добротно и удобно, но и красиво. Ведь они любят свой дом. И это стремление даже к малой красоте так же естественно, как естественно, например, что девушки и юноши хотят одеться понаряднее…

Невидимые нити зодчества древнего Владимира протянулись во все края, где бойкие мастера-плотники еще не разучились рубить по деревням дома из сосновых и еловых бревен, где обшивают их, раскрашивают и покрывают резьбой.

И в каждом селе возникла своя манера деревянной резьбы.

Неисчислимо разнообразие домов по деревням Нечерноземья. А ведь все они построены с помощью топора и пилы да мелким столярным инструментом.

Ну а по городам?

Мне как писателю приходится много разъезжать. Приеду в какой-нибудь город, обязательно отправлюсь в музей, если он имеется, и пойду к памятникам старины, если они сохранились. А потом просто прогуляюсь по городским улицам, чтобы увидеть так называемое «лицо города».

— Как вам понравились наши Черемушки? — непременно спросят меня.

Ну что я отвечу? Мне как раз Черемушки не очень нравятся. Название поэтичное, прелестное, а поедешь в любую сторону, даже далеко на север или далеко на юг, и в любом городе увидишь одинаковые, до ужаса одинаковые дома-коробки. Может быть и было когда-нибудь особенное лицо города, но из-за прямолинейного однообразия застройки оно исчезло.

Тщетно всматриваюсь я в эти ровные ряды. В каком бы порядке ни стояли такие дома, в какие бы цвета ни раскрашивали их, я в них никакой красоты не нижу.

Да, с точки зрения инженерной эти геометрические фигуры коробок безупречны. Да, успешно разрешается жилищный кризис. Да, люди в таких домах-коробочках живут просторно и удобно.

Но как далеки от искусства эти ряды одинаковых, лишь кое-где покрашенных домов!

Так было еще совсем недавно. А за последние годы во многих городах начали строить иначе. Он идет, новый и прекрасный, как яблоневый сад, стиль будущего.

Подобно художнику текстильной фабрики «Авангард», молодые архитекторы со всей присущей молодости страстностью ищут красоту и в ремеслах всех народов нашей страны, и в маленьких, недавно построенных сельских домиках Нечерноземья, и в памятниках старины, в том числе и во Владимиро-Суздальском зодчестве.

Они находят красоту в дереве и в кирпиче. Потом на листе ватмана переиначивают ее по-своему. А потом из стекла, алюминия, пластмасс, мрамора, а в будущем из других, пока еще неизвестных нам материалов, и хочу верить — из бессмертно прекрасного белого камня они создадут многоэтажные «изъмечтанные всею хытростью» дома.

Стиль будущего надо искать в красоте, таящейся вокруг нас.

Начало его видится в ансамблях пионерских лагерей «Артек» и «Орленок», чьи прекрасные здания уступами спускаются по скалистым склонам к Черному морю.

И видится в Суздальском туристском гостиничном комплексе, что словно гигантская птица распластал свои крылья среди зелени лугов.

А в Прибалтике! Как там оригинальны, внушительны и нарядны недавно отстроенные кварталы!

Республики Средней Азии! Там руками искусных мастеров, не забывших старинные народные ремесла, поднимаются обновленные мечети и мавзолеи. И с тех древних очертаний, с древних орнаментов современные архитекторы заимствуют красоту, переиначивают ее на новый лад и создают новый стиль городов. И самый первый и самый прекрасный город — возрожденный после разрушительного землетрясения Ташкент.

Грузия и Армения, откуда некогда явились по зову Андрея Боголюбского искусные строители-каменщики. Сколько там в горах высится полуразрушенных иноземными завоевателями храмов, замков, башен, построенных пять, десять и даже пятнадцать веков тому назад!

А сейчас в городах Закавказья строятся здания в новом стиле. И можно угадать — откуда, с каких древностей взяты контуры сводов, арок, вязь орнаментов, а что архитекторы сами изобрели…

И будут люди многие века любоваться новыми зданиями нового стиля. Их стеклянные грани засверкают на солнце как тысячи алмазов, многоцветная облицовка протянется по стенам, а кое-где завьется узорочье, как на любецких домах. И скромные аркатурные пояски пройдут между рядами окон.

Будет ли каждое новое здание ослепительно белым или многоцветным — оно всеми устремленными вверх линиями как бы взметнется к небу.

В таком доме-дворце все будет удобно, разумно, красиво, и полюбят его люди, кто в нем работает, учится или живет…

И таким домом-дворцом станут гордиться архитекторы и строители нашей великой Родины, как гордились своими белокаменными творениями владимирские зодчие-хитрецы.