Сказка где-то рядом

ГЛАВА 44

Строго придерживаясь хорошо знакомого Наташе по сказкам этикета: сперва напои, накорми, по возможности в баньке попарь, а потом уже разговоры разговаривай, - принц терпеливо дождался, пока бывшая крольчиха проглотит последний кусочек бутерброда, а затем церемонно представил себя и свою спутницу. Это как будто привело в чувство и продолжающего торчать столбом посреди поляны спасителя и спасенного 'в одном флаконе':

- Меня зовут Мирон, - вздрогнув, представился он и, очевидно, чувствуя неловкость от этого общения на разных уровнях, подошел и сел на землю рядом с девушкой, так что теперь они сидели тесным полукругом, огибая пень, увенчанный огненным шаром, точно бойскауты вокруг костра: - Но откройте же нам ваше имя, прекрасная незнакомка!

- Прасковья, - опустив глаза и покрывшись румянцем, представилась та. - Можно просто Параша…

Наташа невольно громко хрюкнула, но удержалась от дальнейших комментариев.

- Поведайте же нам Вашу историю, - попросил Вася, недоуменно покосившись на свою спутницу. - Она наверняка захватывающе интересна, а мы просто изнываем от любопытства.

Наташа и Мирон синхронно кивнули, подтверждая, что изнывают.

- Но мне придется начать издалека, - окончательно смутилась Параша. - Впрочем, хорошо… Жили на свете три брата: Борис, Павел, и младший, Евгений. Они продолжали профессию отца и были лесорубами, им ничего не стоило свалить любое дерево. Держась всегда вместе, они не знали, что такое невыполнимое задание. Поэтому, когда для королевского дворца понадобилось дерево редкой дорогой породы, то главный королевский столяр обратился именно к ним.

Лес, где предстояло валить деревья, находился далеко от дома братьев, поэтому они прямо там, на опушке, на скорую руку соорудили избушку - скорее, даже просто шалаш, где ночевали и готовили еду. Каждое утро двое из братьев отправлялись в лес, чтобы искать требуемое дерево - они растут очень редко, всегда на большом расстоянии одно от другого. Найдя, они вдвоем валили его, очищали от веток и тащили к стоянке. Оставшийся же в шалаше брат готовил обед.

Готовили еду они по очереди. И вот, когда в первый день за повара остался Боря, случилось странное событие: не успел он снять с огня котелок с кипящей похлебкой, нарезать хлеб и дунуть в рог, призывая братьев, как из лесу вышел невысокий человечек, карлик, но с такой длинной иссиня-черной бородой, что она тащилась вслед за ним по земле.

'Ты звал обедать?' - спросил карлик.

'Звал, да только не тебя' - смело отвечал старший брат.

Но коротышка легко скрутил его, связав собственным поясом, и съел все подчистую, после чего скрылся в лесу раньше, чем вернулись младшие братья.

'Как же ты не уберег наш обед!' - принялись они упрекать Борю после того, как развязали его.

'Вот завтра ты сам останешься, - мрачно кивнул он Паше, - посмотрим, как ты справишься с этим старикашкой!'

Назавтра повторилась та же история. Как только Паша приготовил еду и позвал братьев, из лесу вышел длиннобородый старки и спросил:

'Ты звал обедать?'

'Звал, - заносчиво ответил средний брат, - да только не тебя!'

Но и на этот раз карлик легко одолел здорового сильного парня, скрутил его собственным поясом и проглотил обед, приготовленный на троих. Когда же вернулись братья, они уже не смеялись, развязывая незадачливого повара - Боря хорошо помнил, что случилось накануне, а Жене не хотелось веселиться на голодный желудок.

На третий день младший брат остался готовить еду. Он поймал куропатку, и кроме супа запек еще и птицу. Когда же протрубил рог, из лесу явился бородатый карлик. Женя не стал грубить и гнать его прочь, а напротив, вежливо пригласил:

'Пожалуйте к столу, дедушка!'

Он решил, что карлик - лесной дух, который сердится на них за вырубку деревьев, и решил его задобрить. Но карлик, наоборот, нахмурился:

'Не хочу, я сыт!'

'Ну хоть попробуйте!' - настаивал Женя, но старичок, сердито зыркнув в его сторону, развернулся и скрылся в лесу.

Поняв, что это не лесной дух, юноша решил проследить за вредным и упрямым стариком, чтобы узнать, где он прячет свои сокровища - ведь всем известно, что лесные карлики большие любители всяких драгоценных вещиц. Немного поплутав по лесным тропинкам, бородач привел его к дыре в земле, напоминающей колодец, и спрыгнул туда. Убедившись, что спуститься вниз без веревки у него не получится, и не решаясь просто спрыгнуть, боясь переломать ноги, Женя вернулся на место стоянки. Пришедшие на звук трубы старшие братья уже решили было, что в этот раз сердитый карлик вместо обеда уволок с собой самого парня, но, услышав его рассказ, позабыли про еду и бросились на поиски сокровища.

Чтобы спуститься в яму-колодец, они собрали все веревки, которые приготовили для обвязывания стволов, привязали к ним большую корзину, в которую мог сесть человек, и спустили вниз старшего брата. Вдруг он принялся кричать, чтобы его поскорее поднимали обратно. Наверху Боря рассказал, что дыра ведет в большую пещеру, а под самой корзиной он увидел крышу дома, ужасно испугался и закричал.

Осыпая старшего насмешками, Паша сел в корзину и заявил, что ни за что не поднимется наверх как минимум без мешка с золотом. Но его охватил панический страх, как только корзина встала на крышу, и он тут же закричал, чтобы его побыстрее вытаскивали.

'Эх, вы, вояки!' - только и сказал Женя, занимая место в корзине. Оказавшись на крыше дома, он спрыгнул вниз и огляделся. Стены и потолок большой пещеры, в которой он очутился, излучали свет, похожий на дневной, и под землей росла трава и деревья, как и наверху. Карлика нигде не было видно, зато когда он заглянул в окно дома, то увидел сидящую в комнате девушку с рукоделием.

'Ты самая красивая девушка из всех, кого я когда-либо встречал, - сказал он, входя внутрь. - Поднимайся со мной наверх и будь моей женой!'

Статный смелый парень понравился красавице, и она вслед за ним взобралась на крышу дома. Но корзина могла выдержать только одного пассажира, и Женя упрямо уступал ей первую очередь. В конце концов девушка согласилась подняться первой, но перед тем, как сесть в корзину, надела Жене на палец свое кольцо, и предупредила, что оно волшебное и может исполнить одно - но только одно! - желание своего обладателя. После этого Женя прокричал братьям, чтобы они тянули веревки и поднимали ценный груз.

Но когда братья увидели пассажирку корзины, они тут же потеряли головы. По богатому платью они решили, что это, конечно, какая-нибудь принцесса, плененная злым колдуном-карликом, и принялись спорить, кто из них на ней женится. Когда же девушка сказала, что уже пообещала выйти замуж за младшего брата, они сделали вид, что случайно выпустили веревки из рук, и сбросили корзину вниз.

Под тем предлогом, что нужно позвать помощь, захватить еще веревок и другую корзину, чтобы достать оставшегося внизу Женю, они увезли девушку к себе домой. Их мудрый отец, посокрушавшись принесенным старшими братьями известием о смерти младшего сына, решил, что следует предоставить выбор будущего мужа - разумеется, только из двух спасителей, - самой девушке. А она явно не торопилась с замужеством.

Тем временем Женя, действительно едва не пришибленный упавшей сверху корзиной, понял, что скорого спасения ждать не приходится, и принялся исследовать пещеру в поисках другого, не столь сложного выхода. Однако не преуспел - если выход и был, то карлик его здорово замаскировал. Да и из сокровищ в пещере было только одно золотое кольцо у него на пальце.

Вспомнив о волшебных свойствах подарка, Женя тут же трижды повернул на пальце золотой ободок и пожелал очутиться дома. И тут же оказался там, на радость родителям и к досаде братьев. А уж как ему обрадовалась спасенная красавица!

Вася кашлянул, очевидно намереваясь задать наводящий вопрос, но Наташа его опередила:

- А что ты сама попросила у волшебного колечка?

- Тот же вопрос задал и Женя, когда торжественно возвращал мне его как знак нашей помолвки, - усмехнулась рассказчица. Улыбка получилась грустной: - А я так и ответила: ничего. Я ничего не просила у колечка, так как мне нечего было желать.

- Пожелала бы выбраться наружу, - подсказала Наташа. - Вернуться домой, в конце концов! Неужели тебе самой под землей было лучше, чем с родителями?

- Но там я и была дома! - трагическим голосом воскликнула Параша: - Карлик с бородой - мой отец!

Над поляной повисло потрясенное молчание, а она продолжила рассказ:

- Узнав об этом, Борис тут же отказался на мне жениться. Паша неожиданно вспомнил, что уже обещался какой-то девушке - кажется, дочке мельника. А Женя… он предложил отвезти меня обратно в лес и спустить в колодец в новой корзине!

- Вот негодяй! - не удержалась Наташа. Мирон с Васей согласно кивнули, присоединяясь к ее словам, а в лучах их горящих страстным негодованием глаз можно было поджарить яичницу.

- С его стороны это было даже великодушно, - вступилась за лесоруба Параша. - Другие бы на месте братьев наверняка решили бы сжечь ведьму на месте - уж я насмотрелась на людей, пока была кроликом. А превратилась я в него в тот момент, когда Женя взял назад свое предложение руки и сердца. Такое уж на меня было наложено заклятие - я должна была превратиться в крольчиху, трижды обманувшись в любви. Поэтому папа и держал меня под землей, никогда не выпуская на поверхность, и отпугивал всех, кто только появлялся рядом с колодцем. Человеческий облик должен был вернуться ко мне только после отсечения головы.

- Кто же решился на такое злодейство? - искренне возмутился Мирон.

Параша печально вздохнула:

- Родная бабушка.

- Ты с самого детства проявляла такое преступное легкомыслие чувств, что она решила преподать тебе жестокий урок? - удивилась Наташа.

- О… дело в том, что в нашей семье все колдуны: женились только на ведьмах, выходили замуж за волшебников, чтобы в детях накапливалось магическое могущество. А папа, пойдя против воли родителей и прочей родни, женился по любви, на простой девушке без крупицы волшебного дара. Она быстро умерла - даже папино мастерство оказалось бессильно, - но он отказывался ввести в дом найденную бабушкой ведьмочку. Когда же выяснилось, что я пошла в маму не только внешностью, но всяким отсутствием волшебного дара, бабушка осерчала и прокляла меня страшной клятвой.

- Слава богу, что моя бабушка не ведьма, - нарушая повисшее над поляной молчание, когда каждый вдруг задумался о чем-то своем, пробормотала Наташа: - Я так часто вывожу ее из себя!

- Хорошо, - серьезно согласился принц.

Повернувшись к своей прекрасной соседке, Мирон любезно поинтересовался:

- Не удивлюсь, если верхний мир Вас здорово разочаровал. Наверное, уже жалеете, что покинули отчий дом?

- Да ведь я же еще ничего толком и не видела, - покрывшись трогательным румянцем, потупила взор Параша. - Дом лесоруба, рынок, дворцовую кухню да кусочек леса, в котором ждала возвращения ребят.

- Как же кролик попал на рынок? - удивилась Наташа. - По ошибке продал кто-то из лесниковых домочадцев?

Параша потупилась еще сильнее, а с новой силой вспыхнувший румянец переполз с ее щек на шею. Казалось, задай ей еще какой-нибудь вопрос, и она примется заслонять лицо ладонями от смущения:

- Сам Женя и отнес, - через силу выдавила девушка.

Наташа замерла с открытым ртом, потрясенная глубиной морального падения младшего лесоруба. Но принц не стал молчать:

- Какой негодяй! - гневно воскликнул он, ударяя кулаком правой руки по левой ладони.

- Нельзя его осуждать! - тряхнула головой Параша. Подняв глаза, она обвела всех неожиданно смелым и как будто вызывающим на спор взглядом: - Он имел полное право решить, что девушка с самого начал была кроликом, превращенным в девушку злым карликом-колдуном только для того, чтобы отвлечь внимание похитителя от припрятанных в пещере сокровищ. Другой бы на его месте мог повести себя гораздо хуже.

- Всякое предательство неприятно, - философски заметила Наташа. - Предательство же любимого - в несколько раз больше.

Параша вновь склонила голову, пряча глаза, и сразу вновь превратилась в домашнюю лапочку-заюшку. Наташа сморгнула: так вот они какие, 'девушки с изюминкой' - податливый мягкие бархатные ушки, а в глазах плещется жидкий огонь.

- Не уверена, любила ли я его на самом деле, - протянула 'девушка с изюминкой', - может быть, просто ухватилась за первую же возможность выбраться из-под земли и повидать мир. Самой по себе, в одиночку сбежать на землю было боязно. И не Женина вина, что он оказался плохим провожатым.

- Ну, уж если ты хочешь посмотреть мир, тут лучше Мирона тебе проводника не найти, - заметила Наташа. - Вот уж кто весь белый свет изъездил вдоль и поперек. Наверняка изучил его досконально. Во всяком случае, ночную жизнь…

Параша молча покосилась на отрекомендованного гида из-под прикрытых век, и он тут же расправил плечи и выпятил грудь, показывая товар лицом, точно в спину ему дышали толпы конкурентов, наперебой монотонно повторяющие: 'Такси берем… Экскурсия… Недорого…'

- Целиком и полностью к услугам миледи! - сверкнул белоснежными зубами, выделяющимися на смуглой коже Мирон. - Желаете осмотреть жаркие страны, где женщины закрывают лица, но носят брюки, как мужчины? Или туда, где люди обгорают на солнце до угольной черноты? А может, посетим страну приветливых желтокожих людей, чьи глаза стали узкими от постоянного смеха и улыбок, которые умеют выращивать в небе невероятно красивые огненные цветы, цветущие несколько секунд и только по ночам, зато видные издалека? Я был в стране, где снег лежит круглый год, а люди ходят по самому ненадежному и хрупкому насту не проваливаясь, так как привязывают к ногам длинные доски. Каких только чудес не увидишь в мире! Хотя… дьявол! Ведь для того, чтобы обойти его пешком и подивиться всем этим чудесам, потребуется не одна человеческая жизнь! Да и не везде ногами пройдешь…

- А как же ваш конь? - удивилась Наташа. - Что, Боливар не вынесет двоих?

- Это порождение ада вернется туда вместе с гончими с первым же солнечным лучом завтрашнего дня!

- Ну, если все дело только в скакунах, то с этой проблемой я справлюсь! - радостно воскликнула Параша. От рассказа об ожидающих ее чудесах она возбужденно раскраснелась, глаза засияли, как две звезды, казалось, еще секунда - и она вскочит и действительно побежит на своих двоих форсировать километры суши и океанской воды. Однако пешая прогулка не входила в планы дочери волшебника - трижды повернув на пальце кольцо, она крепко зажмурилась и беззвучно зашевелила губами, словно загадывая желание.

Наташа сломала голову, тщетно пытаясь догадаться, что же это будет: ковер-самолет, сапоги-скороходы или воздушный шар? Когда же с края поляны раздалось кокетливое нежное ржание, на него бурно отреагировал не только адский жеребец, выпустивший из ноздрей целое облако огненных искр, но и все остальные, расположившиеся у огонька. Демонические ищейки вскочили и яростно ощетинились, показывая длинные и острые, как кинжалы, клыки. Люди вскочили на ноги и повернулись к источнику шума. Причем Наташа, перед тем, как обернуться, успела подумать: 'Лошади? Как же они через реки и моря будут перебираться - вплавь?' Овсянкин же, самый большой дипломат из всех присутствующих, без лишних телодвижений и угрожающих жестов просто подошел и внимательно обнюхал виновницу торжества и ее спутника.

Поднявшая шум ладненькая и изящная белоснежная лошадка томно прикрыла глаза, как бы не понимая, чему обязана таким вниманием. Даже неправдоподобно длинные и густые ресницы не могли скрыть лукавого блеска ее очей. А роскошные белоснежные лебяжьи крылья - соразмерно более размашистые, разумеется, - прижатые к бокам наподобие попоны, слегка трепетали, выдавая сдерживаемое волнение. Кобылка знала, что хороша, и под маской напускного смирения искренне ожидала шумного восхищения. Крупный гнедой жеребец с черной гривой нервно перебирал тонкими сильными ногами, ревниво поглядывая на 'конкурента', и как будто пытался закрыть от нескромных взоров свою тщеславную подругу, хлопая в воздухе большими кожистыми перепончатыми крыльями, прототипом для которых явно служила летучая мышь - или же зонтик.

- Ой, крылышки у мальчика какие-то не такие получились, - огорчилась Параша, глядя на волшебных скакунов.

- Не переживай - они вам обоим очень подходят! - давясь от смеха, утешила ее Наташа.

- Но было бы несправедливо лишать награды моего спасителя, - смущенно зарумянившись, заметила бывшая зайка: - Позвольте Вашу руку, Мирон!

И волшебное колечко ловко соскользнуло по безымянному пальцу смуглой от природы - уж, во всяком случае, не от загара! - широкой руки.

- Видит бог, этим вечером я получил больше, чем мог надеяться, - потрясенно заметил он. - Я вновь стал человеком и вернулся к жизни, обрел очаровательную спутницу в странствиях и великолепного коня. Но это еще не значит, что мне больше нечего желать!

Зажмурившись, Мирон трижды крутанул кольцо на пальце и деревья на дальнем конце поляны расступились, точно раздвигающийся театральный занавес, выпускающий на сцену новое действующее лицо пьесы - целый дом. Срубленный из ровных, одно к одному, гладких бревен, украшенный резными наличниками и подзорами, с коньком на крыше - настоящий теремок. Да что теремок - целый терем, хоромы, могущие вместить большую семью с многочисленными отпрысками, родственниками и суетливой челядью. И в то же время удивительно ладный и уютный. Наташе сразу же захотелось зайти и проверить, настолько ли он хорош внутри, как выглядит снаружи. И лишь опасение, что он окажется еще лучше, и ей не захочется уходить, удержало девочку на месте. Кстати, надо будет провентилировать этот вопрос - должен же кто-то присматривать за домом, пока хозяева разъезжают по заграницам!

Мирон вмешался в ее радужные мечты, широким жестом как бы охватывая усадьбу:

- Путешествовать по дальним странам вдвое приятнее, когда знаешь, что тебе есть куда вернуться. Примите от меня этот скромный дар, миледи!

- Ну, теперь-то, когда вы уже обручились, можете обращаться друг к другу на ты! - вмешалась бестактная Наташа. В очередной раз она почувствовала себя катализатором, ускоряющим и усиливающим взаимную симпатию двух сердец, бьющихся в унисон, - этаким вирусом любовной горячки.

То, как Мирон с Парашей при этих словах быстро переглянулись, а затем, покраснев до корней волос, отвели глаза в стороны, только подтвердило ее подозрения.

- Однако, Параша напомнила мне о собственном долге, - спохватился Мирон, справившись с приступом смущения. Стянув с пальца волшебное кольцо, он с глубоким поклоном передал его Наташе: - Миледи! Вы, как никто другой, достойны этой награды!

- Спасибо! - пробормотала та, нервно теребя золотой ободок, однако не торопясь надевать его на палец и крутить: - Честно говоря, не ожидала. Я ведь действую чаще всего импульсивно, не рассчитывая на награду. Уф-ф-ф… Ну, вот, кажется, и оправдалась. А теперь - приступим!

С приятным чувством радостного предвкушения волшебного праздника Наташа трепетно одела колечко на безымянный палец - оно оказалось как раз в пору. Как же, интересно, его надевал Мирон? Впрочем, волшебная бижутерия наверняка растягивается и сжимается сама собой. Затаив дыхание - кажется, даже сердце перестало биться, выжидательно замерев, - она трижды крутанула золотой ободок, как будто навинчивая на палец крышечку с резьбой…

И эффект не разочаровал - но только сторонних наблюдателей: казалось, что в центр поляны ударила зеленая молния, как отголосок прошедшей грозы, и из того места, на котором стояла Наташа, в небо ударил столб языкастого изумрудного пламени. Какое-то время завитки холодного огня щекотали низко нависающие над поляной тучки, но затем резко опали вниз. Вместе с высотой пламя поменяло и цвет, постепенно пройдя весь спектр: зеленый - голубой - синий - фиолетовый - красный - оранжевый - желтый - и последний язычок зеленого огня, не больше огонька газовой зажигалки, быстро втянулся в кольцо. По нему еще раз пробежала радужная судорога, бросая отблески на пальцы, и все успокоилось.

- Ты что, заказала фейерверк? - с подозрением поинтересовался Вася.

- Нет, - вместо все еще ошеломленной девочки ему ответила Параша. - Похоже, ее желание кольцу оказалось не по силам. Видимо, ему противодействовало еще более сильное заклятие.

Наташа, хотя за последние несколько часов и успела понемногу свыкнуться с мыслью о том, что в сказочном мире придется задержаться надолго - если не навсегда, - все-таки не смогла одолеть душащие ее спазмы отчаянных рыданий. Лицо ее исказило, и из глаз бурлящим потоком хлынули горячие горючие слезы. Обрести надежду, затем потерять ее, снова обрести и опять потерять - и все меньше чем за сутки, - оказалось слишком для ее нервов. Ноги сами собой подкосились, и она упала на траву, закрыв лицо руками и вздрагивая от беззвучных и безутешных рыданий.

- Что с тобой? - заволновался Вася. Опустившись на колени, он принялся тянуть ее за локоть, точно это могло что-то исправить. - Ну, хорошо, я сказал глупость, прости меня. Прости за все, что я когда-либо говорил, делал и… думал. Ну, посмотри же на меня. Скажи что-нибудь!

- Я… хочу… домой! - всхлипнула Наташа. - Я просто хочу домой! Я… не от мира сего. И никогда к нему не привыкну!

- Можно загадать, чтобы ты чувствовала себя тут как дома, раз уж вернуться никак нельзя! - попытался мыслить конструктивно принц.

- А вот и домик как раз стоит, - Мирон сделал широкий жест в сторону своих хором. - С огородом и прислугой!

От проявляемой ими доброты Наташе отчего-то стало еще горше, и слезы, запас которых, казалось, уже почти стал иссякать, вдруг потекли с удвоенной силой.

- Нельзя, - покачала головой Параша. - Чары забвения ограничивают свободу воли человека. Забыв родной дом, Наташа перестанет быть самой собой. Это будет уже другой человек.

- Ну тогда… можно наколдовать волшебную ищейку, которая могла бы отыскивать следы, даже смытые водой! - продолжал фонтанировать идеями Вася. Мысль показалась ему дельной, и он с удвоенной силой принялся дергать Наташу за руку: - Давай, верти кольцо! Или дай, я сам покручу, если твое желание испортилось. Раз уж колечко крылатых коней создало, то чудо-собака для него вообще пара пустяков!

Дважды за день пережив крушение надежд, Наташа не позволяла обманчивой радуге в третий раз развесить над своей головой мерцающий мост мечты. Она билась в истерике, не позволяя стащить с пальца кольцо, а когда принцу все же удалось завладеть ее рукой, оказалось, что золотой ободок сидит плотно, как если бы его приклеили к коже - видимо, передать его другому владельцу можно было только по своей воле. Или же это было следствием 'радужного взрыва'.

Наморщив лоб, Мирон мучительно размышлял о чем-то, почти сведя брови на переносице:

- Так дождь помешал вам, когда вы вслед за собакой шли по какому-то следу? - спросил он, кивая на Овсянкина. Тот гавкнул, то ли подтверждая его слова, то ли принимая этот жест за вызов, но на пса не обратили внимания.

- Да, - лаконично кивнул Вася, оставляя попытки завладеть волшебным кольцом и расставаясь с надеждой утешить содрогающуюся в беззвучных и уже бесслезных конвульсиях Наташу. - Мы искали место, в котором Наташа попала в наш мир. Отчего-то она уверена, что, оказавшись там, сразу попадет домой. Но с тех пор прошло уже довольно много времени, да и погода спутала все наши карты.

- Что ж, - в голосе Мирона слышалось плохо скрываемое торжество: - С чудо-ищейкой я вполне могу вам помочь. До рассвета в моем распоряжении целая адская стая, а эти песики могут отыскать любой след, даже если он был оставлен в прошлом году на растаявшем уже снегу!

Он свистнул демонических ищеек, и те, замерев по собачьей 'стойке смирно', преданно глядели ему в лицо, ожидая приказаний и демонстрируя служебное рвение выдыханием искр. Наклонившись, Мирон что-то прошептал прямо в угольно-черные уши, после чего песики разом повернулись в одну сторону и приняли позы готовых к полету стрел, наложенных на тетиву луков: шеи вытянуты вперед, хвосты - назад, так что все тело представляет собой как бы сплошную прямую линию, левые лапы синхронно прижаты к груди.

- Они выведут вас прямо к месту, - удовлетворенно заметил Мирон, поднимаясь и отряхивая колени от приставшей к ним хвои и мусора. - Но пешком за ними не угнаться, придется вам оседлать моего старого конька - он приучен следовать за собаками как по ниточке, и ни за что не потеряет из виду.

Не дожидаясь формального согласия, он ловко ухватил Наташу за талию, поднял с земли и усадил верхом на дьявольского скакуна, фыркающего и косящего огненно-красным глазом. На смену истерическому буйству пришла апатия - Наташа чувствовала себя совершенно опустошенной, не хотелось ни двигаться, ни говорить, ни сопротивляться. И на подвижной лошадиной спине она сидела так же безучастно, как на земле, не сделав даже попытки за что-то ухватиться, когда вдруг потеряла равновесие и попыталась завалиться на землю.

Ловко запрыгнувший в седло позади нее принц Василий прекратил ее сползание, крепко обхватив за талию. Конь был оседлан, но не взнуздан, что и не удивительно: ведь до недавнего времени у него и головы-то не было, к чему привязывать повод - за шею? Зато теперь всаднику, во что бы то ни стало желающему во время скачки оставаться верхом, не оставалось ничего другого, кроме как придерживаться за само седло - в крайнем случае, вцепиться в гриву.

Мирон похлопал конягу по крупу:

- Что ж, прощайте, ребята. За этим зверюгой и наши крылатые лошадки не угонятся, так что держитесь крепче. Да поторапливайтесь - с рассветом он вернется в преисподнюю!

Он свистнул, ожидавшие только сигнала хозяина ищейки рванулись вперед, даже не делая вид, что нагибаются к земле в поисках следов. Не отставая, за ними топотал черный, как душа грешника, адский жеребец, на спине которого подпрыгивали два седока, заваливающиеся на ходу то в одну, то в другую сторону.

- Памятник… уф… из чистого золота… надо поставить тому, кто придумал стремена! - пропыхтел принц, стараясь сохранить равновесие, не упасть с несущегося через лес коня и одновременно не выпустить из рук Наташу, превратившуюся в мертвый груз. Она не хваталась за гриву, пытаясь удержаться, не балансировала и, если бы она еще и не моргала, ее можно было легко принять за безжизненное тело или куклу. В конце концов, утомленный борьбой с гравитацией, принц просто-напросто привязал ее к себе длинной лямкой сумки, ежесекундно рискуя упасть с седла во время этой сложнейшей операции, и полагаясь только на заботливо подтянутые Мироном стремена.

Ветки встречных деревьев хлестали по лицу, норовя сбить седоков на землю, седло под ними тряслось и раскачивалось, ветер свистел в ушах - тут уж не до любований красотами окружающей природы. Не обращая внимания на то, где они едут, судорожно вцепившись в седло, Вася чувствовал, что после этой дикой ночки удержаться на самом диком, необъезженном жеребенке или даже быке для него будет раз плюнуть. Если, конечно, он еще сможет взглянуть на какую-нибудь лошадь без содрогания и зубовного скрежета…