Сказка наизнанку

Между нами, этлами

Вечёрки с прялкой — они и есть вечёрки с прялкой, хоть у этлов, хоть у людей. Крути себе веретено да слушай, что вокруг скажут. Но если у людей всё больше болтают глупости ради забавы, то этловы разговоры иной раз и послушать не грех. Меня-то уж точно позвали остаться не ради подмоги: прясть и ткать этлы редкие мастерицы, мне не угнаться и близко даже за Майви. Значит, Ночна хотела, чтоб сегодня я услышала что-то важное.

Ночна каждой из нас задала урок, села и сама за прялку. Тихо стало в избе, все работали молча, и, глядя, как Ночна наматывает на веретено тонкую, ровную нить, я всё думала: зачем же позвали меня? Наконец, тяжело вздохнув, наша хозяйка сказала:

— Думаю, нам настало время поговорить о ракшасах. И о том, что связывает этлов Торма с Рискайским ракшасьим домом. Но если у кого-нибудь есть вопросы о прошедшей сегодня церемонии или ещё о чём-то, волнующем вас, задайте их, чтобы потом не отвлекаться на посторонние разговоры.

И Ночна, выжидая, посмотрела на меня. Но первой подала голос Майви.

— А почему ты прогнала ребят? Им что, знать про ракшасов необязательно?

— С мальчиками на эту тему путь разговаривает отец или Дол. Есть вещи, которым я их учить не могу. Им позже придётся охранять наш дом от ракшасов, возможно, даже сражаться с ними. Наше дело дарить и сохранять жизни, а не отнимать их. Именно поэтому женщинам всегда следует знать чуть больше и смотреть на события чуть глубже. Мужчинам же надлежит действовать, а не морочить себе головы лишним знанием.

— А вот я, например, хочу знать, почему Ровена была на церемонии с нами! Ей следовало бы стоять в воде и целовать дно речки вместе со своими противными детишками, а не торчать среди этлов на берегу, делая вид, что ей там самое место!

— Вернись в разум, Майви. Ровена стояла на берегу потому, что по рождению она этла, хоть и выбрала тёмную сторону. И, кстати, если ты не заметила, она внесла свою долю в исправление зла.

Майви упрямо поджала губы. Стало понятно, что если сейчас же не вмешаться, спорам не будет конца.

— Тётушка Ночна*, - поспешила встрять я, — А почему ракшасьи дети могут забирать силу из воды, а человечьи — нет?

С видимым облегчением Ночна принялась объяснять:

— Видишь ли, Ёлка, как ни горько мне говорить об этом, ракшасы этлам близкая родня. Люди же в мире силы совсем не похожи на нас. Каждый этл — как река: сила свободно течёт через наши тела и всё время льётся в предметный мир, делая его живым, красивым и изобильным. Такова природа этлов. Перестать лить силу в мир мы не можем, да и не хотим, ведь мы — хранители силы, а не её владельцы. Некоторые этлы из жадности или гордыни вообразили, что могут сами решать, когда дарить силу и жизнь, а когда — нет. Они научились сперва сдерживать свободный поток, потом — накапливать силу, не проливая, и вскоре возомнили себя её хозяевами. Таких мы называем ракшасами — "господами". Их несчастные дети тоже могли бы родиться этлами. Они умеют собирать потоки силы так же, как мы, но пролить их в мир уже не могут без проведения особых ритуалов.

Люди устроены иначе, их тонкие тела похожи, скорее, на озёра. Сила течёт в основном внутри них, накапливается медленно, проливается в мир с большим усилием. И всё же в телах людей есть особые колодцы, через которые сила извне может наполнять их, как родники питают лесные озёра. Происходит это только тогда, когда колодец силы у человека чист и открыт. Большинство людей не имеют ни желания, ни должной дисциплины для того, чтобы чистить свои колодцы, и из-за этого обладают только той силой, что дана им от рождения, если, конечно, не прибегнут к помощи этла или мага.

— А как же я? Я человек, но мне не трудно и зачерпнуть, и выпустить поток.

— Ты… Тонкие тела некоторых людей имеют странную особенность, скорее, даже врождённый дефект — небольшую щель. С возрастом она чаще всего закрывается. Реже бывает, что человек научается открывать и закрывать её по своей воле, принимая или выпуская потоки силы. Это и есть магия. И ты как раз из таких редких людей. Некоторые этлы думают, что этот недостаток передаётся по наследству, но мне так не кажется. Впрочем, благодаря тебе у нас скоро будет возможность выяснить это.

Вспомнив, что сегодня Ночна говорила о магах, я невольно вздрогнула и подумала про себя: "Малыш, очень тебя прошу, родись простым, честным репоедом. Иначе даже не знаю, как я смогу уберечь тебя от беды." Ребёночек шевельнулся в ответ, а я с тоской поняла, что его доля уже отмерена, и изменить ничего нельзя. Тогда я поспешно увела разговор от себя, не дожидаясь, чтоб этлы вздумали приглядеться ко мне повнимательнее:

— Почему Занор лёг спать прямо здесь, а не отправился в свой удел?

— Ну ты что, Ёлка? — возмутилась Майви, — Он и есть у себя, под ивой!

— Разве ива его дерево? Но ведь ивы почти не растут в Занорье? Зато их полным-полно вдоль реки!

— Да! Где есть твоё дерево, там и запас силы, и проход во все уделы с такими же деревьями, и возможность пообщаться на расстоянии, да мало ли что ещё… Конечно, папины деревья растут у мамы, а мамины — в Занорье. И с другими всё точно так же. А ты думала, как этлы из далёких уделов узнали, что нам здесь нужна помощь? Многие растения в уделе — знаки родства или дружбы между этлами. Из наших папа — ива, мама — сосна, Дол — ясень, Мара — берёза, я — камыш, Нер — клён.

— А Ист?

— Да ёлка же! А ты до сих пор не догадалась? Во даёшь!

— Так что же получается, каждая травка — чьё-то растение силы?

— Конечно, нет. Только те, что посажены этлами.

— О… Я поняла. Так вот почему Ист вырастил тогда у нас берёзку! А что же за диковинные цветы он понасажал рядом? Я думала, для красы…

— Чего тут непонятного, чудачка! Просто мой чокнутый братец впервые в жизни поступил, как нормальный этл: сам познакомился с родителями своей девушки.

И, оставив меня в изумлении хлопать глазами, Майви спросила у Ночны:

— Почему Ровена назвала Нера своим сыном?

— Потому, — серьёзно и строго ответила Ночна, — что он и есть её сын. Старший, любимый, никогда в жизни не пробовавший смолки. Кое-что о том, как он оказался среди нас, я и хотела вам сегодня рассказать. И заметьте, даже не буду допытываться у некоторых из присутствующих, откуда они знают ракшаль**.

Сейчас трудно поверить в это, но наш Занор мог оказаться на тёмной стороне. Его первой женой была ракшица из Рискайского дома.

— Ровена?! — воскликнула Майви, скривив кислую рожу.

— Майви, заткнись, — коротко одёрнула её Мара. И Майви, как ни странно, послушалась. А Ночна продолжила свой рассказ.

— Неудивительно, что ракшица смогла заполучить в мужья столь замечательного этла: многие из ракшиц весьма умны и к тому же тратят море силы на поддержание своей красоты. Зато обычаи ракшасов в отношении брака и воспитания детей уж очень… хм… своеобразны. Познакомившись с ними поближе, Занор возмутился и заявил о своём желании покинуть ракшасий дом. Его отпустили, однако жена не захотела последовать за ним. Когда мы познакомились, Занор уже не надеялся вернуть её, но ещё верил, что сможет хотя бы забрать из города на пустоши своего ребёнка. Все этлы в один голос твердили ему, что это невозможно. Одна я жалела Занора и с сочувствием выслушивала его странные планы, у большинства из которых было очень мало светлых вероятностей в исходе. Я тогда была молода, наивна и (чего уж греха таить!) по уши влюблена в этого несчастного… В общем, я пребывала в неразумном состоянии и видела только то, что мне хотелось видеть. И верила, что моя сила и любовь всех спасут, стоит только захотеть. Ах, ребятки, верно говорят, что дуракам — счастье… Мы имели достаточно нахальства и глупости на то, чтобы вдвоём отправиться воровать у ракшасов младенца. Затея была бредовая от начала до конца, нам просто слепо повезло. Когда мы явились в Тикуану, в городе не было его ракши и одного из стражей. Пока второго стража отвлекал Занор, я сумела тайком пробраться в дом, где держали малышей, схватила того, который был мне нужен, трансформировалась в гусыню и полетела прочь. На этом наша удача иссякла. За нами гнались. Мы оба вконец измотались, отводя преследователям глаза, к тому же Занор был ранен. И вот, наступил момент, когда он лёг на землю и уже не мог подняться. Малыш у меня на руках заходился криком от голода и страха, а я сама отчаялась и совершенно потеряла представление о том, куда нам следует идти. В таком "блестящем" положении мы очутились под стенами Ровеньона. И ракша впустила нас.

Да, она сделала нам удивительно много добра. Приняла в своём доме, песчаной бурей замела все наши следы. Нашла кормилицу среди своих ракшиц. Залечила раны Занора. Поделилась силой, чем дала нам возможность добраться домой. И пусть её помощь не была безвозмездной, я ценю всё, что Ровена сделала для меня. Поэтому двери моего дома всегда для неё открыты, хоть я и не могу сказать, что её визиты доставляют мне радость. Так что не спешите осуждать подобных ей. Я не призываю вас сочувствовать тёмным или (хуже того!) пытаться понять, что творится у них в головах. Просто помните, что даже такие существа способны создавать светлые вероятности.

— А что же Нерчик? — несколько разочарованно спросила Майви, — Этот самый украденный вами ребёночек — и есть он? Но тогда получается, что он — мой брат…

— Глупенькая, ты слушала невнимательно, — ответила её Ночна с мягкой улыбкой, — Нер — сын Ровены. Она отдала его мне на воспитание, это и было платой за помощь. Ровена слишком любила его, ей не хотелось, чтобы её ненаглядный сынок был отравлен смолкой и вместе с прочими ракшасьими детьми в лесной личине отправился в Торм. А сейчас, когда Нер вырос, я часто боюсь, как бы она не пожелала забрать его назад, в Ровеньон.

— Но это же здорово, — оживилась было Майви, и смущённо пояснила, — В смысле, здорово не то, что Ровена может забрать Нерчика, а то, что папа — не его папа. А кто его папа?

Ночна насмешливо приподняла брови:

— А я-то думала, ты достаточно времени посвятила разглядыванию Таллиса… Нер весьма похож на своего отца, и к сожалению, не только внешне. Но будем надеяться, что со временем найдётся достаточно благоразумная юная этла…

— Найдётся! — тут же горячо пообещала Майви, — А кого же вы тогда украли у ракшасов?

Ночна ласково погладила её по волосам:

— Тебя, моя хорошая.

— Постой-постой, — воскликнула Майви, — А как же получилось, что Ист почти на пять кругов силы старше меня? Ведь вы с папой познакомились, когда я уже родилась?

— У Иста другой отец. Он был старшим нашего дома и погиб, защищая нас от ракшасов. Теперь на месте его удела мёртвая пустыня, закатный край Рискайской пустоши, а прежде там текла могучая и полноводная река.

— Куда же делась вода?

— Ушла под землю. Так всегда бывает, если её никто не зовёт.

— Ой… И это навсегда?

— Я верю, что нет. Возможно, кто-то из ваших детей или нынешних ракшасов…

Майви не дождалась, пока Ночна договорит. Схватившись ладошками за ярко вспыхнувшие щёки, она вскочила с лавки и бросилась из горницы вон.

Конечно, Нер и не подумал послушаться Ночны и смирно отправиться домой. Он ждал Майви, затаившись в кустах за околицей. И дождался-таки своего. В раскрытое настежь окошко нам было видно, как Майви, вихрем вылетев за ворота, нырнула в кусты. И с размаху попала в крепкие объятия Нера. Она стала что-то говорить ему возбуждённо и живо, но он ничего не слушал. Улыбаясь, Нер подхватил тоненькую и гибкую Майви на руки, со смехом подбросил, поймал и снова подбросил… Проказница не захотела приземлиться назад. Она повисла, уцепившись за ветку ивы над головой, задорно крикнула: "А ну догони!", потом, раскачавшись, спрыгнула далеко в кусты и помчалась прочь, легко перескакивая через валуны и коряги. Нер рванул следом. Скоро их не стало видно, только слышался хохот, да весёлый ветерок гулял по кустам, отмечая их путь. Ах, молодо-зелено, мягко постелено… Какие же они ещё юные, милые и смешные…

***

Под пологом леса земля ещё дышала ночной прохладой и свежестью, но поднимающееся Око уже припекало, обещая к полудню жестокий зной.

Занор устроился в тени под навесом и спокойно покуривал трубку. Несмотря на погожее утро, он зябко кутался в свой старый плащ. В кустах за околицей звонко перекликались птички. Было слышно, как Ночна негромко поёт, наводя порядок в избе. Вдруг где-то вдалеке резко вскрикнула сойка. Оборвав песенку на полуслове, Ночна выглянула за дверь.

— Всё дымишь? — проворчала она, — А ведь на твоём берегу опять творится какой-то беспорядок.

— Дети, — кротко отозвался Занор, выпуская в небо пару колечек холодного ароматного дыма.

— Вот и сходил бы глянул хоть одним глазком, что они там опять чудят.

— А надо?

— Да неплохо бы, — Ночна нахмурилась, упирая руки в бока, — По-моему, уже произошло что-то не слишком хорошее. Ты полагаешь, следует дождаться неприятностей покрупнее?

Занор зевнул и вяло пожал плечами.

— Милая, нельзя же до бесконечности отводить от детей тёмные вероятности и опекать их на каждом шагу.

Разом утратив боевой вид, Ночна со вздохом прошла под навес и присела рядом с мужем, тихонько положив ему голову на плечо.

— Ах, Зан… Детям, наверное, кажется, что я к ним слишком строга: вечно ворчу, донимаю нравоучениями… А мне просто хочется уберечь их хоть от тех ошибок, которые в молодости понаделала я сама.

— Они растут. Знаешь, кое-чему можно научиться только на собственной шкуре, и никто не обещал, что этот опыт всегда будет приятным, — дальнозорко прищурившись, Занор вгляделся в кромку леса за околицей и добавил, — Да, кстати, сюда бежит Майви. И как бежит! Вероятно, и впрямь случилось что-то серьёзное.

Майви выскочила из леса так быстро, что кусты на опушке не успели раздвинуться перед ней. Сбитые с веток листочки дождём посыпались в траву. Перемахнув через изгородь, она подлетела к Занору, на миг уткнулась в его плащ лицом, но тут же отпрянула и закричала:

— Папа, папа!

— Что случилось, милая?

— Всё плохо! Совсем-совсем!

Кусты на опушке снова раздались и пропустили бегущего Нера. Он тащил на руках кучерявого малыша, мокрого, голенького, с едва успевшими заостриться ушками.

— Скорее, Нерчик, скорее! — всхлипнула Майви, торопливо распахивая ворота, — Может, ещё не поздно…

Молодой этл вихрем ворвался под навес и остановился, смущенный молчанием и неподвижностью старших. Ночна смотрела строго и выжидающе, Занор попыхивал трубочкой, нахохлившись и спокойно прикрыв глаза.

— Папочка, ну сделай же хоть что-нибудь, я знаю, ты умеешь! — взмолилась Майви, размазывая по щекам слёзы. Нер шумно сглотнул.

— Чего ты от меня хочешь, дочь? — спросил Занор, разглядывая Майви сквозь ресницы.

— Вылечи его, пожалуйста!

— Это невозможно. Он мёртв. Умер ещё за рекой, на поляне.

Майви поникла, как сломанная веточка в жару. Нер присел, осторожно разжал руки и уложил свою странную ношу в траву.

— Откуда у вас это бедное дитя?

Майви и Нер молчали, понуро опустив головы. Тогда за дело взялась Ночна. Подождав немного, она выпрямилась во весь рост и грозным голосом спросила:

— Так! Я услышу сегодня хоть какое-нибудь внятное объяснение происходящему? Где вы взяли ракшасёнка? Ну? Нер, слушаю тебя внимательнейшим образом.

Нер еле слышно промямлил:

— Поймали возле пустоши…

— Сила всеблагая! Зачем? Кто вас просил лезть на пустошь, ловить там ракшасят и тем более снимать с них лесную личину?

— Мы думали, так будет лучше.

— Думали они! С чего вы это взяли, несчастные? Ему было гораздо лучше в лесной личине, зато живым!

Майви вздохнула и тихо проговорила:

— Мы хотели, чтобы он тоже стал этлом.

У Ночны от удивления глаза полезли на лоб.

— Да кто вас надоумил, что такое вообще возможно?

— Ну, — замялась Майви, — Вы же с папой… Когда я была маленькой… И Нерчик тоже… Вот мы и подумали…

— Мы даже собирались сотворить для него удел в Дарёном ложке, — добавил Нер, — Отмыли его от смолки, а он вдруг заплакал и перестал дышать…

— Отец, ну ты слышал? — воскликнула Ночна, обращаясь к Занору, — Нер, Майви! Как вы не понимаете…

Занор остановил её жестом и, обняв за плечи, усадил рядом с собой.

— Что поделаешь, милая… Неполное знание часто оказывается хуже полного незнания.

Потом он погладил Майви по волосам, участливо кивнул Неру.

— Всё не так просто, как кажется. Светлые намерения могут порождать весьма тёмные вероятности. Знайте, что ракшасьи дети привязаны к источнику силы, у которого провели раннюю пору своей жизни. Их растят рядом с щедрым потоком, в любви и постоянном внимании, но только до тех пор, пока они не научатся добывать пропитание сами. После каждый малыш получает порцию особого снадобья. Лесная личина — всего лишь одно из побочных действий этой самой смолки, которая защищает ракшасье дитя вдали от дома, не позволяя ему истечь силой и умереть. Но смолка работает всего лишь один круг, и к тому же родной источник постоянно зовёт. Слыша его зов, каждую сушь все ракшасьи дети возвращаются по домам. Там взрослая родня забирает накопленную ими силу, а заодно очищает их от вредных последствий распада смолки и снабжает новой её порцией. И так — без конца. Как только дитя силы попробовало в первый раз это снадобье, обратной дороги нет. Остаётся либо вечно зависеть от смолки, либо никогда не удаляться от родного источника без особых оберегов. Впрочем, обереги тоже не работают безупречно, они только замедляют потерю силы, поэтому взрослые ракшасы редко покидают свои дома. Очистив от смолки этого беднягу, вы лишили его защиты и по незнанию стали причиной его гибели. Очень печально, но исправить уже ничего нельзя. Всё, что мы можем сделать — оставаться в разуме и не повторять прошлых ошибок, — сказав так, Занор мягко провёл рукой над телом ракшасёнка. Оно на глазах превратилось в лёгкий пепел, и вскоре ветер развеял его без следа.

— Значит, нам с Нером просто повезло? — спросила Майви.

— Выходит, что так, — отозвался Занор, — Если бы кто-нибудь из вас успел попробовать смолку, мы с Ночной уже ничем не смогли бы вам помочь.

Майви очень внимательно заглянула ему в глаза и серьёзно спросила:

— А откуда ты всё это знаешь? Я думала, ракшасы не спешат делиться своими секретами с чужаками.

— Собственный опыт — лучший учитель, жаль только, что его уроки дорого обходятся. Однажды я получил опасную рану. Дело было на пустоши, и Ровена вылечила меня смолкой. Как видишь, я жив, но с той поры, выходя из Ночной пади, истекаю силой куда быстрее, чем мне хотелось бы. Впрочем, эта досадная особенность делает меня почти идеальным дарителем. Вы видели на церемонии возмещения, как происходят подобные вещи. Так что и тёмные обстоятельства могут порождать светлые вероятности. В любом случае, светлая вероятность или тёмная — это зависит лишь от того, как ты относишься к ней сам.

Примечания:

*Тётка, тётушка — обычное в Торме вежливое обращение к замужней женщине. К незамужней обращаются — девка, к вышедшей из детородного возраста — бабка.

**Ракшаль — язык ракшасов. Изначально он был придуман, как тайный шифр, но постепенно широко распространился среди ракшасьей молодёжи и стал обычным для них языком общения. Этлы иногда используют слова ракшаля в качестве очень неприличных ругательств.