Сказка о мальчике Еремке, сломанной машинке и о зеленом мячике

Старые колёса при новом лице

Папа и дядя Олег сидели на полу напротив друг друга, расставив ноги. Резкими движениями закрутив колеса машинки, они, с ковбойскими воплями, запускали Тропикану по невидимой прямой. Мощные задние колеса, похоже, от детского трактора, бешено крутились, цепляясь за стоптанный ворс коврового покрытия.

— Папа! — Ерёмка ринулся к отцу, обхватил его за шею и подхватил ковбойский клич: — Йя-ха-а-а!

— Подожди, Еремей, не мешай! — Папа завел руку с машинкой назад, и с силой азартно направил Тропиканку в сторону дяди Олега: — Авторалли Париж — Старая Ладога! На старте — вседорожник Тропикана, модель 2005 года, пилот — Еремей Федоров, штурман…

— Квача! Квача! — Еремка бросился к дяде Олегу, — штурманом будет Квачик!

Дядя Олег едва успел подхватить рвущуюся вперед Тропикану. С любовью еще раз крутанул задние колеса, встал и протянул машинку Ерёмке:

— Все! Рули!

— Спасибо! — Ерёмка прижал к себе Тропиканку и почувствовал, как мощно бъется под капотом ее маленькое сердце. — Спасибо!

Папа с дядей Олегом одновременно похлопали Ерёмку по плечу и, толкаясь в дверном проеме, ушли праздновать. Торжествующими спинами они напоминали механиков "Феррари" на "Формуле-1".

— Тропиканка! — Ерёмка поставил машинку на ковер, открыл капот и положил туда кусочек шоколадного торта, — ешь: тебе, теперь, надо силы копить…

— Ты видел? — Тропикана заурчала полным ртом, — можешь не отворачиваться, я уже не стесняюсь: я уверена, что лучше меня — нет машинки в целом мире… Вкусно!

— Квочк!

— Квача! Ты где? — Ерёмка посмотрел по сторонам, но мячика нигде не было видно, — выходи!

— Квочк! — раздалось глуше и безнадежней.

Тропикана завертелась на месте, рванулась к тумбочке и включила фары. Пыльный, приплюснутый днищем Квачик горестно прижимался к деревянной ножке.

— Квача… — Ерёмка бережно достал мячик и стер пыль, — что с тобой?

— Тропиканка! Я рад за тебя! — Квачик хотел набрать воздух, но получился прерывистый всхлип, — а мне ничего чинить не надо, потому что у меня все есть, то есть, у меня — ничего нет…

— Квача! Посмотри, какие лица я тебе могу нарисовать, — Ерёмка достал из пакета альбомный лист и положил его перед Квачиком, — выбирай!

Тропикана осветила фарами лист, на котором улыбались семь разных Квачиков.

— Вот это! — Квачик выбрал лицо с самой широкой улыбкой и большими глазами, — нарисуй мне, пожалуйста, еще кепку, как у тебя, и руки с пальцами…

Ерёмка озадаченно почесал фломастером за ухом и осторожно спросил:

— Кепку сверху нарисую, а где тебе руки рисовать?

— Как где? Внизу, на животе… Только пальцы не забудь!

Ерёмка, сосредоточенно сжав губы, нарисовал на макушке Квачика круглую кепку и маленький козырек. Под козырьком вывел большие, чуть раскосые глаза, небольшой запятой обозначил нос и аккуратно растянул в улыбке широкий рот с губами. Улыбка получилась на разных щеках не одинаковой: на правой щечке, где была вмятинка, улыбка заканчивалась чуть раньше. Ерёмка задумался и протянул фломастером на оставшемся месте, от края до края две тоненькие, чуть волнистые ручки с растопыренными пальцами. Получилось, как будто Квачик сам себя держит за живот. Всё!

— Квача! — Тропикана восторженно подпрыгнула на задних колесах, — ты только посмотри на себя! Такой красивый, такой представительный… Настоящий пассажир!

— Я — штурман! Слышала? Поэтому мне и нужны руки с пальцами: дорогу вам показывать! Где я могу на себя посмотреть?

Ерёмка поднес Квачика на ладони к маленькому зеркалу на стене. Квачик покачался вверх-вниз, чтобы рассмотреть кепку и ручки, затем — сжал губы бантиком и растянул в самую широкую улыбку: вмятинка почти исчезла, и улыбка получилась одинаковой.

— Спасибо! — Квачик спрыгнул с ладони и удовлетворенно закачался рядом с Тропиканой, — теперь и мне надо силы копить! Что мне можно пожевать для упругости?

Ерёмка растерялся. Вот задача для мозговой атаки, а из мужчин есть только он один! Надо думать: торты, салаты не подходят… Шоколадка — растает… Жевательная резинка! Ерёмка почувствовал, как сладкий зверек первобытного мужского тщеславия шершавым горячим язычком лизнул его сердце. Нашел!

— Квача! Смотри! — Ерёмка положил в рот пахучую пластинку, размял её и выдул между неплотно сжатыми зубами большой переливчато-кремовый пузырь. Квачик выпустил воздух и обмяк:

— Ты научился делать новые маленькие мячики…

Раздался треск и пузырь лопнул мельчайшими брызгами. Тропикана скорбно прикрыла глаза, Квачик совсем приуныл, а Ерёмка засмеялся:

— Квача! Это специальная резинка для мячиков, чтобы повышать упругость. Попробуй… — Ерёмка достал новую резинку и, незаметно, отломил половинку, — держи…

— Отвернитесь! Я буду тренироваться! — Квачик открыл рот, почмокал, закатил глаза от удовольствия, глубоко вдохнул и… замер, выпучив глаза!

— Что? — хором воскликнули Ерёмка и Тропикана.

— Проглотил… Я сейчас погибну, как пузырь?!!

— Глотать нельзя детям! А тебе — можно и очень даже нужно… У тебя от этого не будет заворота кишок, потому что их у тебя — нет! — Ерёмка сам удивился, как быстро он сообразил про Квачины внутренности.

Тропикана посмотрела на Ерёмку с благоговейным обожанием:

— Ерёмка! Какой ты умный мальчик! С тобой так надежно и ничего не страшно…

— Можно мне еще одну резинку? — Квачик, пытаясь сохранить достоинство после испуга, внимательно оценил количество резинок в пачке, — целую пластинку!

— Не жадничай, возьми половинку… — Ерёмка опять услышал в своем голосе знакомые интонации воспитательницы детского сада, но уже не возмутился.

Квачик продолжил выдувательные упражнения, а Тропикана не сводила глаз с Ерёмкиного лица. Ерёмка уселся удобнее и предложил:

— Давайте играть в автолавку: поедем к бабушке с дедушкой, продуктов им привезем…

Тропикана покосилась на Квачика, придвинулась к Ерёмке и заговорщицки шепнула:

— У нас есть другое предложение.