Сказка о том, как Иван женился...

Глава 16

Пятеро немолодых людей сидели за круглым столом в прохладе мегарона. Путь к нему проходил сквозь открытую морским ветрам колоннаду дворца, дававшую помещению прохладу в любое время душного дня.

Дальше всех от входа сидел некогда златокудрый Аполлон - стрелок, басилей, хозяин. Смуглая кожа, натянутая на тонкие черты да жесткие когтистые руки лучника. За долгую жизнь руки растратили мускульную силу, но скопили такую силу духа, которую не разрушить ни пыткой, ни огнем... ни любовью.

Рядом его единоутробный брат Гермес, метатель пращи, басилей и проныра. Скупердяй, обложивший данью Ойкумену, зажавший в каменном кулаке всю плодородную Элладу. Он заложил камни в основание храма Отцу в Гелиополисе, он же поджег красные виноградники и дал дорогу новому белому вину. Богатейший из богатых. Хитрейший из хитрых.

По правую руку совсем седой старик - Аид, басилей, безраздельный владелец Спарты, недавно схоронивший свою жену Кору и в честь ее строящий храм — все только ей, своей Перфесоне... Его даже в посмертии не назовут дряхлым. Ледяной взгляд, надменный тон, прямая, совсем не старческая осанка...

Следом, почти замыкая круг сидящих - скособоченный калека. Гефест, мудрейший, победитель вольного небесного железа, впервые сумевший расплавить его в горне. Руки, способные гнуть металл и крошить камни… И ноги, не способные стоять на колеснице во время триумфа.

И последний огненный цветок Эллады, человек в железном совином шлеме и панцире. Женщина, смеющая входить на правах Хозяина в мужской мегарон — Афина Паллада, древняя, как сама вечность, и непостижимая, как судьба. Женщина, прозванная Лилит...

— С открытым сердцем приветствую Вас братья... — звучным, совсем не старческим баритоном произнёс Аполлон.

— Хвала богам, наш путь проложила Паллада, — откликнулся Гефест и глотком осушил кубок. Пряное терпкое вино приятно обожгло горло и согрело душу.

— Путь прокладывают Мойры, — усмехнулась Афина, и сова на шлеме мрачно блеснула умными глазами.

Тень Гермеса шевельнула губами в лучах проникавшего в зал солнца, и его блики сложили улыбку торговца на мозаичном полу.

— Ты всегда умел говорить комплименты, брат....

— Мы земные молнии громовержца, — напомнил сидящим Аид.

— Пришло время, — глухо сказало эхо из-под закрытого шлема.

На стол легли четыре предмета.

— Пришло время, — повторили властители мира.

— Радуйтесь, владыки-Возницы судьбы, вам выпал жребий сохранить части для будущих побед, — громко произнесла Афина, прославленная своей мудростью. — Я покидаю Вас спокойно.

В мегароне на миг стало душно, потом повеяло воздухом, как после грозы, и мертвый совиный шлем покатился, гремя, по полу. Паллада ушла, остался воздушный дух Лилит...

Когда на небе появились изображения Персеид, одинокий вдовец обратился к звёздам:

— Возница — это тот, Кому везет, а не тот, Кто возит, мы это знаем твёрдо, моя родная Кора...

И оттуда, с чёрной выси глубокого небосвода, он отчетливо рассмотрел улыбку...

***

Верёвки почти хватило. Рассмотрев выложенное обожженным камнем и спаянное за тысячелетия дно в метре от себя, Хенрик без размышлений отвязал страховочный линь и спрыгнул вниз. Расчёт оказался верным, хотя левую ногу повело в сторону и он приземлился на колено, разодрав штаны. В колодце было сухо. Тусклый свет пробивался через крытое помещение и доходил до дна. Сквозь сумрак выступало темное окно водопровода, через которое когда-то с побережья попадала через шлюзы гонимая насосом вода. Со смертью акведука он опустел, но ветер не смог нагнать в него грязь. Колодец, веками обреченный на медленное умирание, оставался сухим и чистым, всегда готовым поить зрителей, пришедших на представление.

Хенрик осмотрелся и, включив фонарь, на миг ослепил себя, затем обвёл лучом все замкнутое пространство колодца.

— Пап, ну что там? — услышал он.

— Пока ничего.

— А к тебе можно спуститься?

— А вытащит нас кто?

— Да я все равно тебя один не подниму.

— Вот поэтому и нельзя. Туристов попросишь.

Хенрик вновь устремил на стену луч, и тот, скользнув по камню, вдруг отразил до боли знакомое изображение идола с Рапа - Нуи!

— Фак! — только и смог произнести археолог. Судорожно сдернув с себя кулон, он бездумно воткнул его в старый паз. Ругательство эхом отразилось от стен колодца. Хенрика замутило. Точно от перепада давления, закружилась голова, и он осел, в последнее мгновение бессознательно вытянув руку и нащупав в открывшемся тайнике тяжелый металлический предмет...

***

Скромной вереницей, с отставанием в пятьсот метров от объектов своего наблюдения, он прибыл на место. В это время туристы уже спускались вниз. Вокруг стояла не испуганная ещё толпами туристов любознательная тишина. За холмами открывался вид на сосновый бор. С другой стороны синело вечное море. Поставив рядом с прокатным автомобилем Рихтенгдена свой, он посмотрел вниз. Примерно в ста метрах от него по камням разрушенного амфитеатра козлом скакал взъерошенный подросток… и столбом, причем столбом с шикарным пятым Никоном, имеющим полнокадровый CMOS-сенсор с 42-битной глубиной цвета, стоял папаша. Эти люди могли быть кем угодно, но как объекты, интересующие агентство, являлись нулевым вариантом.

А посему человек открыл баночку пива и, достав бинокль, принялся наблюдать за окрестностями. Убедившись в полном отсутствии людей вокруг, он тщательно осмотрел развалины сверху и минут через пятнадцать стал неторопливо спускаться вниз - туда, куда направились отец и сын.

***

Марк измерил шагами расстояние от стены до двери, затем от двери до колодца, но отец молчал. Потом он услышал внизу шорох, пораженное «фак», треск раскалывающегося камня и... тишину.

Парень лёг над темным нутром колодца и в его глубине при свете фонаря рассмотрел большой металлический болт с загогулинами по краям, лежащий рядом с неподвижным отцом.

— Пап, — позвал он. И, испугавшись, крикнул - уже в полный голос:

— Па-ап!

Человек внизу зашевелился, сел, помотал головой и произнёс:

— Ваджра!

— Пап, что с тобой, давай вылезай! Я пойду звать на помощь. Что это?

— Очир! — тихо повторил Хенрик.

Это было уже совсем страшно.

Марк заметался и, крикнув несущему белиберду отцу «Подожди меня!», выскочил из постройки.

Но в этот момент на горе зашуршали колёса и из лимузина вышли «странные русские» и Кетрин. Марк замахал руками, призывая на помощь.

Через четверть часа заботливый прокурор поил водой ученого мужа, уважительно взвешивал на вытянутой руке железный штырь и вопрошал:

— Что я здесь с Вами делаю?

— Что? — интересовался ещё не совсем пришедший в себя Хенрик.

— Занимаюсь благотворительностью, – важно отвечал работник правоохранительных органов. – Я председатель местечковой шарашки «Дети и идиоты». Мы устраиваем праздник «Возьмитесь за руки, друзья, чтоб не погибнуть в одиночку». Так ты говоришь, это что?

— Дзиньгаси!

— Димон, ты тоже головой стукнулся? Нет? Ну, переведи.

— Судя по форме, это достаточно мощный, но немного примитивный бластер, правда, без зарядника. В вашей литературе имеется несколько его названий, в переводе обозначающих удар молнией. На санскрите - ваджра, по-монгольски - очир, в китайской мифологии его упоминают как джиньганси, а у японцев - это конгосе. На Тибете бластер называют дорже, а древние греки...

— Отставить словоразлив! Похоже, мы влипли...

Подошедший Хенрик серьезно посмотрел на говорливого русского и повторил вопрос:

— Так где он состоится?

— Кто?

— Ну этот Ваш, разлив?

***

Прокурор, ловко убравший раритет к себе в багажник, усадил Хенрика на заднее сидение и, отправив за руль второй машины Ивана, велел ехать следом, никуда не сворачивая.

По горному серпантину они спустились к побережью и остановились у ресторанчика на обед.

Жизнерадостно-услужливый турок предложил им список блюд на русском языке и поинтересовался почти без акцента:

— Что желаете?

Недовольный возникшей серьезной проблемой (статья 226.1 УК РФ) и сроками, любезно предоставляемыми по оной его коллегами, прокурор впал в глубокую меланхолию и, не опустив глаз в меню, на автомате произнёс:

— Щи из кислой капусты, гречку, две сосиски и компот...

Стандартный набор «любимой» служебной столовки изрядно озадачил официанта – настолько глубокого погружения в российскую реальность местная сфера услуг пока еще не достигла. И даже если бы попыталась… кто бы смог оценить степень аутентичности щей из кислой капусты? Иван хихикнул и, поправив отца, сделал заказ на всех. Когда все немного расслабились и турецкий «Эфес» охладил горячие лбы, служитель Фемиды, наконец, спросил:

— Димыч, попроси удачливого нашего рассказать историю его удивительных находок. Перспективы у нас вырисовываются довольно мрачные, и надо построить правильную линию защиты.

Хенрик открыл рот и схватился за шею.

— Моаи, — прошептал он. — Я его оставил...

Он вскочил, опрокинув стул, но русский, так ловко возглавивший операцию по спасению, перехватил археолога прямо в полёте.

Вскоре DEX и Марк с Иваном торопливо возвращались в Патар...