Сказка о том, как Иван женился...

Глава 21

Иван открыл глаза и потряс головой. Закрыл. Но открыв их, снова увидел перед собой всё ту же могильную сырую холодную тьму. Он вытянул руки - и сразу острая боль пронизала затёкшее от неудобной позы тело. Парень охнул и интенсивно зашевелился, выкидывая остатки бессознательной мути из головы. Потом ощупал себя и убедился, что разбитый лоб и локоть не находятся в критическом состоянии.

— Эй, — попытался громко крикнуть он.

Но из горла вырвался какой-то глухой сипящий звук, который быстро угас. Набрав побольше стылого воздуха, он повторил:

— Эй, кто-нибудь? Папа! Папа, ты где? Димаааа...

В ответ прямо перед ним зажглись две яркие красные точки, напомнившие лазерный прицел автомата или глаза одинокого вампира, жаждущего горячей людской крови.

— Я тут, — услышал он знакомый голос.

— Где? Ты видишь эти точки?

— Я тут. Это у меня зрение ночное включено, — последовал лаконичный ответ.

— Где мы?

— Не могу определить пока. Мы находимся в карстовой пещере приблизительно в пятидесяти метрах от поверхности земли. Связи здесь нет. Однако есть вода, какое-то подземное озеро.

— А сколько времени мы здесь находимся?

— Около десяти минут.

— А папа, папа где?

— Его с нами не было. В последнюю минуту перед перемещением он стоял напротив и, видимо, остался в Гебекли Тепе.

— А нас далеко унесло?

— Судя по времени перемещения, да.

— А мистер Рихтенгден?

— Справа от тебя в двух метрах. Пока без сознания.

Послышался шорох. Это наконец зашевелился и кряхтя поднялся Хенрик.

Со всей осторожностью внезапно ослепших и боящихся потерять друг друга людей они - под руководством всевидящего Димона - соединили руки и, выстроившись в живую цепь, медленно побрели за пытающимся определить направление киборгом.

Он молча шел, не обращая внимания на темноту и отчаяние, поселившееся в душе его спутников. Дима был одержим единственной мыслью - успеть найти выход и проложить маршрут до того момента, как его возможности исчезнут вместе с быстро падающей энергией, сжигаемой на работу оптического имплантного преобразователя. В темноте для полноценной оценки пути требовалась высокая концентрация излучения, и Дима сжигал и сжигал килокалории из своего тела...

Через час отряд приноровился идти друг за другом. Мужчины в полной тишине, нарушаемой только звуком капели с потолка и тихим шелестом близкой и не видимой для них воды находящегося рядом водоема, без истерик и ненужных обсуждений шли по скользким камням осторожной походкой бывалых следопытов.

Спустя три бесконечных часа, когда силы были на исходе и хотелось разжать руки и упасть, дав остальным уйти, оставшись в этой кромешной мгле вечной могилы навсегда, людям наконец показалось, что стало немного светлее. Будто в мире беспросветной ночи кто-то всемогущий прибавил немного серой тональности в этот мрак потустороннего, полного тишины мира.

Впереди шумно перевел дыхание Дима.

— Мы находимся в семи метрах под поверхностью земли недалеко от города Вальядолид, полуостров Юкатан, Мексика.

— Чичен Ица, — благоговейным шёпотом произнёс Хенрик.

— Млять, — отреагировал Иван. В его реплике благоговение отсутствовало напрочь. Зато кипело столько разных чувств, что у киборгского процессора при попытке анализа наверняка бы заклинило его электронные мозги…

***

Глубокий подземный водоём мерцал фосфоресцирующим планктоном, освещая мертвенным светом уходящее вверх циклопическое сооружение. Огромная пирамида господствовала в Великой пещере. Подняв голову, друзья увидели теряющуюся в бесконечном далеком далеке вершину, словно опоясанную каменной стеной… та куполом спускалась вниз к основанию и исчезала в темноте.

— Мы у подножия самой древней части пирамиды Кукулькана. Только в начале двадцатого века выяснили, что древние майя строили пирамиды по типу русской матрёшки. А в 2006 году после проведения трехмерной электротермографии обнаружили эту — третью, самую маленькую. У ее подножия мы сейчас и находимся, — сообщил Хенрик.

Дима тихо перевел. Ваня пожал плечами.

Измученным парням было все равно. Первый сжёг весь свой запас и страдал от голода, у второго немилосердно болела рука, и он с большой долей вероятности подозревал перелом.

Они передохнули и молча полезли вверх по скользким высоким ступеням, покрытым противным на ощупь мхом и слизью. Дима замыкал, страхуя. В момент очередной передышки Иван услышал смачное чавканье. Оглянувшись, парень увидел что-то… что-то шевелящее толстым белым полупрозрачным телом, исчезающее… во рту Димона.

****!

— Эээ, — начал было он более цензурное выражение обуревавших чувств.

— Спелеофауна, — констатировал невозмутимый немец. — «Gymnomus». Богаты белком.

Ванька встрепенулся и, охнув от резкой боли в руке, спустился на две ступеньки вниз, вопрошая:

— Ты чо, совсем своими кибергизированными мозгами в тундру поехал? Мы здесь что - месяц на прогулке? Я тоже жрать хочу, но дерьмо не жру! — в этот момент он очень напоминал отца...

— Мне надо. Двадцать процентов. Энергия. Пополнить. Не запрещай, — услышал он сквозь ускорившееся чавканье.

Ивана мучительно передернуло, но запрещать он не полез.

Если Дим говорит, значит и правда надо.

Наконец, они оказались на верхней площадке у темного и мрачного входа под широкую арку. Справа и слева в сумраке вечной ночи какими-то отдельными мазками появлялись и исчезали барельефы птиц, ягуаров, людей — но эти тайны не интересовали сейчас даже Хенрика, ни разу не снявшего с шеи свой фотоаппарат. Он огляделся и как бы между прочим заметил:

— А ведь каменная кладка стен сложена из идеально составленных блоков. Я могу биться об заклад, что в зазоры между ними не всунуть не то что нож - лезвие бритвы!

— Угу, бейся,— прошептал Иван. — На спор, с «Gymnomus», богатыми белком...

***

В ожидании скорого освобождения из каменного плена Хенрик при помощи Димы преобразовал видеокамеру в небольшой, но мощный фонарь, и теперь слезящиеся от непривычно резкого света мощной лампы глаза медленно округлялись при виде увиденного...

Внутри пирамиды приключенцы обнаружили несколько небольших помещений. В третьем, самом удаленном, находился каменный нефритовый трон, по форме напоминающий лежащего ягуара. Вокруг него россыпью булыжников валялись изумруды размерами от крупной жемчужины до куриного яйца... За троном возвышалась фигура человека, держащего на вытянутых руках каменное блюдо из вулканического камня. На блюде, поблескивая неокисленным временем и сыростью сплавом титана, лежал зарядник. Та самая недостающая деталь бластера...

После непродолжительного молчания, Хенрик, с уверенностью лектора из Голубой залы Стокгольмской ратуши *( там вручаются Нобелевские премии), произнёс:

— Сейчас, обогнув Чак Моол, мы перейдём во вторую пирамиду и затем окажемся через переходы на вершине Кукулькана в самом центре Чечен Ица.

— Запомни, сын! Главная проблема умных людей в том, что они думают, что другие тоже думают! — сообщил Иван, а Дима обернулся – проверить, нет ли рядом Андрея Дмитриевича. Ванька оказался очень убедительным!

Хенрик вздохнул и повторил:

— В настоящее время исследована только первая пирамида «матрёшки» и частично вторая. Во второй в 1930 году в одной из комнат был обнаружен каменный трон в виде ягуара, выкрашенный в оранжевый цвет. Глаза, пятна, когти были искусно сделаны из нефрита. Данное произведение искусства хранится в музее. Считается, что на нем сидел сам Топильцин Кетцалькоатль.

— Ну, это ... китаец, — констатировал, несмотря на усталость и больную руку аппонент.

За стоящим Чаком выхода не было. Но рассмотрев стену подробно, Дима решил, что кладку не закрепляли, а просто закладывали.

Через полчаса совместных усилий первый камень зашатался и упал. Впереди было пусто, тепло и сумрачно. Мрак подземелья рассеялся.

Хенрик умоляюще посмотрел на ребят и попросил:

— Вы отдохните, а мне бы часик, ещё побродить...

— Камней наберите, — рекомендовал голосом руководителя районной прокуратуры Ванька. — Димон, пойди тоже. Мелкие только бери. И не много. Не жадничай, а то заметут...

Профессор удивленно уставился на говорившего и быстро, каким-то извиняющимся тоном начал объяснять:

— Нет, нет, Вы неправильно поняли, это великое событие, открытие мирового уровня, я должен все заснять...

— Это Вы все неправильно поняли, мистер Рихгтенден. Молчать нам надо в тряпочку, до скончания веков. Посодют... Дим, проводи следопыта, и мелкие берите!