Сказки на всякий случай

КРОХОТНАЯ ВОЛНА, ОЧЕНЬ СПЕШИВШАЯ К БЕРЕГУ

Все волны только и делают, что спешат к берегу.

Гм… за исключением, конечно, тех, которые спешат в прямо противоположную сторону — от берега.

Хотя, вообще‑то, конечно, понятно, что на самом деле это одни и те же волны, только сначала они спешат к берегу, а потом назад, от берега. А может быть, это и совершенно разные волны… только боюсь, что разобраться в этом вопросе мы с вами не сумеем. Да нам оно и не нужно.

Речь у нас всего‑навсего и пойдёт об одной‑единственной волне — спешившей именно к берегу. Причём очень спешившей. И к тому же крохотной. Мы так и будем её с вами называть: Крохотная‑Волна‑Очень‑Спешившая‑к‑Берегу. И ничего, что это немножко длинно — тем более для крохотной волны. Зато такого имени больше ни у кого нет.

Ну так вот.

Крохотная‑Волна‑Очень‑Спешившая‑к‑Берегу настолько спешила к берегу, что многих это даже удивляло. Одной из многих была Толстая Розовая Медуза, которая лениво покачивалась на воде и напоминала пять кило холодца, выброшенного в море. Увидев Крохотную‑Волну‑Очень‑Спешившую‑к‑Берегу, Толстая Розовая Медуза вяло всплеснула руками‑или‑что‑у‑неё‑там‑было и булькнула:

— Вот ненормальная‑то!

А когда Крохотная‑Волна‑Очень‑Спешившая‑к‑Берегу пробегала мимо неё, спросила как ни в чём не бывало:

— Вы спешите?

— Ещё как спешу! — запыхавшись, ответила Крохотная‑Волна‑Очень‑Спешившая‑к‑Берегу и вежливо извинилась перед Толстой Розовой Медузой за то, что в спешке не может уделить ей достаточно внимания.

Но Толстая Розовая Медуза, не обратив на её извинения никакого внимания, спокойно продолжала разговор:

— По делам или… или так?

— Не знаю, — призналась Крохотная‑Волна‑Очень‑Спешившая‑к‑Берегу. — Просто… просто меня влечёт к берегу. — И почти уже побежала дальше.

— Секундочку! — остановила её Толстая Розовая Медуза. — Кто влечёт?

— Непреодолимая сила! — чуть не плача ответила Крохотная‑Волна‑Очень‑Спешившая‑к‑Берегу, не способная более сдерживать себя и даже завиваясь на кончике, словно это была большая волна.

— Странно! — сказала Толстая Розовая Медуза. — А меня почему‑то никто не влечёт…

Но от Крохотной‑Волны‑Очень‑Спешившей‑к‑Берегу уже и след простыл. Поёживаясь в похолодевшей воде, Толстая Розовая Медуза пожала плечами‑или‑что‑у‑неё‑там‑было и вывалилась за пределы этой сказки.

А Крохотная‑Волна‑Очень‑Спешившая‑к‑Берегу опять изо всех сил заспешила к берегу. Она и правда не знала зачем. Ей казалось, что нет большего счастья, чем хотя бы на минутку прикоснуться к полоске песка… или, может быть, даже навсегда остаться на берегу. Хоть Крохотная‑Волна‑Очень‑Спешившая‑к‑Берегу, конечно, понимала, что волны — всё равно, большие они или маленькие, — на берегах никогда не живут, но она, тем не менее, почему‑то была уверена в том, что родом именно оттуда… с далёкого — ах, далёкого! — берега. И что — если, разумеется, напрячь память посильнее, — она могла бы даже вспомнить, как там, на берегу, жилось — давно, в детстве…

Но, сколько Крохотная‑Волна‑Очень‑Спешившая‑к‑Берегу ни напрягала память, ей, увы, так и не удавалось вспомнить, как он выглядит, этот далёкий берег. Между тем непреодолимая сила сама несла её туда — и Крохотная‑Волна‑Очень‑Спешившая‑к‑Берегу была уже почти уверена, что сумеет добежать… и пусть даже не остаться там, на песке, а только коснуться его. И пусть даже не коснуться, а только взглянуть — из‑да‑ле‑ка.

От волнения Крохотная‑Волна‑Очень‑Спешившая‑к‑Берегу, сама не зная как, лихо перепрыгнула одну Волну‑Совершенно‑Невероятных‑Размеров, которая с удивлением крикнула ей вслед:

— Осторожнее, Вы разобьетесь о берег!

— Я… о берег? — про себя повторила Крохотная‑Волна‑Очень‑Спешившая‑к‑Берегу и усмехнулась: разве можно разбиться о свой берег — тот берег, где прошло твоё детство?

Следующие две волны она перепрыгнула тоже, потом ещё и ещё… — и вот уже со всего размаху ударилась Крохотная‑Волна‑Очень‑Спешившая‑к‑Берегу о прибрежные камни. Было ужасно больно, но она всё‑таки нашла в себе силы доплестись до полоски песка и совсем осторожно коснуться его. Песок оказался тёплым и нежным.

…а дальше… дальше и думать было нечего о том, чтобы остаться там, потому что та же непреодолимая сила схватила её за гребень и потащила назад, в море. Противиться этой силе было невозможно, но…

— Прошу прощения, как это «за гребень»? — спросила сама себя Крохотная‑Волна‑Очень‑Спешившая‑к‑Берегу. — У меня же никогда не было никакого гребня…

Однако теперь уже гребень у неё был. Ибо отнюдь не Крохотной‑Волной‑Очень‑Спешившей‑к‑Берегу, но Огромной‑Волной‑Неспешно‑Катящейся‑от‑Берега продолжала она свой путь.

— Откуда во мне столько силы? — удивилась Волна и радостно устремилась навстречу океану.

Толстая Розовая Медуза, каким‑то чудом снова ввалившаяся в сказку, без единого слова с почтением уступила ей дорогу: она и представить себе не могла, что перед ней та же самая волна, с которой она беседовала совсем недавно… А может быть, это были и две совершенно разные волны… — только боюсь, что разобраться в вопросе мы с вами не сумеем.

Да нам оно и не нужно.