Сколько горя нужно для счастья?

Глава 14

После каждой тренировки, бойцы сбрасывают десятки килограмм. К вечеру их кожа свисает как после липосакции, но плотный ужин всё возвращает в норму. Голод лучшая приправа, мы как саранча, можем сожрать целый заповедник за три дня. Один только Гулливер съедает четырех оленей, зафаршированных собственными детьми, аппетит у него сильнее чем у «Обеликса».

Даже птицы бояться летать над головами, мы сшибаем их камнями и не важно на какой высоте, у Герасима такой замах, что можно спутники сбивать, и чтобы не терять возможности лишний раз нагрузить моих ребят, я велел забить и зажарить лошадей.

Зачем нужны эти бесполезные создания, если мои бойцы тянут повозку эффективнее чем бурлаки.

— Быстрее! Кто-то захотел, чтобы его в жопу ужалили? Я для профилактики подгоняю их, вот только Викентий от моих слов, наоборот замедлился…

— Я имел в виду кинжалом! Вот теперь притопил…

Нам очень повезло с поваром, Кондратий, еще один член моего отряда, в прошлом мясник. Очень надеюсь, что от тел врагов он тоже научится быстро отделять филейные части. Мы с Мару лежим на крыше повозки свесив ноги, кушаем жаренных лягушек и перекидываемся словами.

— Скажи, а что вдвоем делать веселее чем одному? Спросила она.

Хмм, вопросы у неё с каждым днем всё интереснее и интереснее, не думаю, что она хочет услышать что-то пошлое в ответ, она все же еще ребенок… потому отвечу нейтрально.

— В шахматы играть.

— Верно. Улыбнулась она. — А если я вырежу фигуры, поиграем потом? Я думал она спросит, что это за игра такая… Не помню, чтобы объяснял ей правила…

— А я разве говорил тебе что такое шахматы?

— Эмм, нет, я, прост… Объяснить она не успела… ушки Мару вздернулись. Я тоже почувствовал тревогу, очень много душ на горизонте.

— Зверолюди прямо по курсу! Крикнула Мару.

— Отряд вооружаемся! Отдал команду Эдуард.

— Готовьтесь убивать и быть убитыми! И я сказал что-то невнятное, просто чтобы что-то сказать, я ж командир…

— Эдуард и Степанида сладкая парочка, я назначил вас своими руками, а значит вы будете биться рядом со мной и шансов выжить у вас один из ста. Я хотел немного приободрить их перед боем.

Вот только похоже, не им, а мне тут нужна поддержка. Я чувствую свыше сотни зверолюдов, это уже караван…

Из двадцати человек у меня в отряде, дееспособные только тринадцать… Дела плохи, но паниковать не стоит, просто нужно чтобы каждый из них убил около десятка.

— Ярослав, бери Мару и девчат и уходи назад. Как всё закончится я пошлю сигнал. Старик быстренько схватил Емельяну и Мару за ручку и побег в обратном направлении.

— Остальные выполняй мои команды!

— Леопольд бери лук и лезь на дерево. В ближнем бою он слишком плохой танцор.

— Герасим заготовь топоры, исполнишь тот недавний трюк.

— Остальные быстро опрокиньте повозки и бегом в кусты, сидим тихо и ждем сигнала.

Мы притаились как мыши…

Интересно, о чем думает солдат перед боем?

Может кто-то вспоминает о семье, отчем доме, любимой девушке что предала… Или может о том, как сохранить свою жизнь и умудриться выжить, пока другие истекают кровью… Интересную профессию придумали люди. Самое прекрасное в работе солдата — что тебе даже спасибо не скажут, и правильно сделают. За что тебя, такого тёмного, безграмотного, сбитого с толку человека благодарить. Ты способен на грустные преступления только потому, что так захотел кто-то другой, поумнее.

— У меня для вас хорошая новость, вы гарантированно попадете в рай!

— Почему? Спросил Эдуард.

— Да потому что в аду вы побываете уже через минут семь, тем кто выживет, обычная жизнь покажется раем. Я чувствую волнение в их рядах, они хоть и сильны, но страх к зверолюдам, люди всасывают с молоком матери.

— Не дрейфить, это просто наши заготовки мяса.

— Командир, вы что собираетесь их есть?

— А вы нет? Я удивился и только потом вспомнил, что рассказал им не обо всех своих пристрастиях.

— Да, собираюсь. И даже повторю слова деда, «головы и хвосты не выбрасывайте». У меня сосет под ложечкой, так сильно я хочу сожрать их мозг и получить новые знания.

— Вижу их командир. Сказал Леопольд.

Большой, хорошо вооруженный отряд. Тигры, львы, леопарды… да тут всё кошачье семейство. На вид легкие, спортивные и грациозные, я вспомнил детство, в котором мог часами смотреть передачи о том, как живет прайд львов.

Кошки остановились и вытолкали разведчика к разрушенным повозкам. Он понюхал что-то и стал озираться по сторонам… Вот черт! Вижу, что он сейчас заорет!

— УБИТЬ! Я опередил его.

Помешательство задействовано на возможный максимум. Я лезу бойцам в голову и устраиваю там генеральную уборку — долой все слабости! Мне нужно довести их до состояния раздразненного ротвейлера, готовящемуся к собачим боям. К черту инстинкт самосохранения! К черту желание жить! Они должны быть злы так, что и родной матери не пожалели бы!

Впервые я задействую способность на всех сразу… у самого от напряжения кровь из ушей потекла, думаю, про видоизменение пока можно забыть…

Битва началась с того, что Герасим, в сравнении с которым Геркулес просто дистрофик, раскрутился как волчок и метнул топор в стан врага. Железяка раскрутилась как лопасти вертолета и уже превратила шесть тел в рваное мясо, от столкновения с ним зверолюди просто лопались, а он всё крутиться и крутиться с той же скорость и по той же прямой. Где-то там позади повалились деревья… Вот это сила, Господи, кого же я выкормил…

— В бой, не медлим! Прокричал я, а Гулливер решил мне помочь — Кто убьет больше всех, получит жопу Степаниды!

— Эй ты ахренел⁉ Степанида пожадничала…

— Старайся Степанида, приз на кону должен тебя замотивировать. Я поддержал шутку юноши.

— Все, кто отступит хоть на шаг, лично убью! Вот мой последний приказ.

Пока все делают вид что сражаются, Леопольд методично отстреливает тех, кто пытается взводить арбалет. Если бы не его прикрытие, такие смельчаки как Гулливер умерли бы шесть раз. Юноша самый бесстрашный, ринулся в бой первым, да еще и напал на самого крупного льва, обошел его сзади и зубами тянет за хвост, тот от неожиданности даже мяукнул!

Люди бились насмерть, каждый возомнил себя берсерком, рубит мечем как кувалдой, один взмах прорубает тело с головы до ребер, кровь брызжет в глаза и щиплется. Самые умные открывают рот и ловят капли как снежинки, ведь калории нужно беречь…

Вижу в меня летит стрела… я бы уклонился сам, только Викентий мать его решил погеройствовать и налег на меня всем телом, за что и получил стрелу в зад. Я выдернул её и вытолкал его в мясорубку — Иди воюй! Я свой тыл сам прикрою!

Вот кто действительно вызывает гордость — это Дормидонт. Ему сказали убивать, и он прет напролом и убивает, да еще с таким выражением лица, будто просто отошел к речке ноги ополоснуть. Непробиваемый мужик. Причем в буквальном смысле, ему пытались копье вогнал в кишки, так он напряг пресс, и оно не вошло глубже двух сантиметров. После, он метнул камень в голову обидчика так, что он пробил череп насквозь, через отверстие, мы и встретились взглядом.

Герасим машет топором размером с дверь, будто держит в руках тростинку, каждый удар сопровождается брызгами крови, а когда махать надоедает, он бросает его и пропалывает ряды.

А вот кто не радует это Степанида… Дура редкостная… убила одного единственного и колотит по трупу в истерике.

— Эдуард успокой эту идиотку!

Вроде бы весело, жить можно, но кажется недолго… Я чувствую, что количество врагов только растет… Там позади еще караван, они были не одни… — Сколько же их⁉ Леопольд так часто натягивает тетиву, что указательный палец остался без мяса, в это же время Гулливер пропустил мощный удар по голове и машет мимо врагов, а Викентию ножом распороли лицо.

Выхода нет… Охх, как бы самому не подохнуть. Я как наркоман что из жадности выдавил себе лишние кубики из шприца, вытягиваю из организма последние силы на видоизменение. Конечности изменились, но ясно мыслить уже труднее…

Со звериным ревом я ворвался в самую гущу. В меня невозможно прицелиться, я прыгаю как зайчик туда-сюда и делаю легкий взмах рукой, чтобы голова противника отлетела полностью, или срезалась до половины, как у «почти безголового ника». Разница лишь в том, будет ли это фонтан крови, или она прыснет мне в лицо по прямой.

Я чувствовал себя одновременно богом, и жалкой пылинкой.

— Поддержим командира! Кондратий крикнул и малость воодушевил бойцов. И вправду если мужчина хоть раз берет в руки холодное оружие, он уже не забудет этих ощущений, будет стремиться взять его вновь…

Мы мужчины, не важно в каком мире рождаемся, для того чтобы дружить и убивать друг друга! Вся нерешительность и зажатость превратилась в громоподобное — Ура! От такого напора враги содрогнулись, а коршуны над головой разлетелись от страха.

— Пока все бегут от смерти, вы бежите за ней! Я горд вами мои хорошие! Все словно играют в снежки, только вместо снега тут кишки, кусочки органов, скальп с лица и на худой конец — худые концы.

Иногда попадаешь туда, где никогда не был, но чувствуешь, что именно тут тебе самое место! Обстановка как в забойном цеху мясокомбината, всюду крики, вопли, стоны, мольбы… эту музыку сочинили для меня. Кровь смешивается с песком и превращается в грязь, мы готовы прыгать по ней, как дети по лужам.

Тело дрожит от удовольствия, ощущение, словно выпил литр конского возбудителя. Насилие… повсюду первоклассное, нетолерантное насилие. Я грызу, откусываю часть лица, ломаю ребра, выдираю сердце из груди, оно пару раз бьется даже когда снаружи… это интимнее и ярче чем секс.

Тут вообще нет принципов, никогда раньше не ощущал такого глубокого чувства отчужденности от самого себя и полного присутствия в мире. Вот он какой, божественный замысел, ты смотришь в глаза врагу, читаешь выражение лица и убиваешь… Господи, как же приятно убивать! Я решаю кому жить, а кому умирать. Это очень приятно! Я в раю и вокруг мои ангелы… даже в усмерть уставшие и покалеченные они, ползая по земле, зубами прокусывают шеи врагов.

Меригуан, вот в ком черти водятся, тоже мне добрячек… В бою он обезумел, словно в организме крови стало меньше, чем чистого тестостерона. Он хватает врага за ноги и размахивает им как дубиной, а когда ноги рвутся, он берет следующего. Жаль только, что у него две стрелы в районе печени торчат…

Моему мальчику Гулливеру отрубили кисти рук… но он держится молодцом и даже не думает отступать, пинает врага под зад и материться. А если вынести юмор за скобки, то дела дрянь… Викентий не может остановить кровь из рассечённой брови, Степанида лежит без сознания… а враги все не кончаются и не кончаются… Трупов перевалило за сотню…

И всем парадом заправляет лев. У него грива больше остальных… Это он мерзавец сломал ногу Эдуарду.

— Эй Герасим ты как?

— Плохо, в глазах темнеет командир…

— Отлично, ну раз ты в порядке, то давай хватай меня и как бумажный самолетик запусти в того льва.

— Да, командир… Он не промазал, я лечу как болванка снаряда!

— Ну здравствуй котик мой! Я уже был готов пробить ему грудную клетку, как в считанных сантиметрах ударился о невидимую стену и отлетел назад.

Черт быть не может… Откуда здесь маг⁉ Из воспоминаний зверей я знал, что тут и такое есть, но они должны быть редкостью, буквально несколько сотен на весь мир…

— Ты провалился! Не справился с группой вонючих людишек! Позор! Мне пришлось спасать твою львиную задницу! На сцену вышел козел… Какая нелепость, травоядное правит хищниками…

— Простите меня господин! Это люди странные! Особенно этот! Посмотрите, у него когти и ноги жуткие! Лев сдулся до котенка перед ним.

Старый козел осмотрел меня, и сказал. — И вправду, любопытный экземпляр… Возможно стоит его изучить…

— А ты не много на себя берешь, козлиная морда? Я тебе рога то пообломаю! Я дал незаметный сигнал и в козла летит стрела. Тот взмахивает рукой, и она застывает у него в миллиметре перед глазом… — Метко… Верну обратно. Стрела как намагниченная полетела к Леопольду, я слышу хрип и шлепок о землю, ему пронзили горло…

— Смелый человек… Решено! Добейте остальных, а этого связать по рукам и ногам. Еще один вершитель судеб… Чем-то начальника моего напоминает… Ну держись… Помешательство станет микроволновкой для твоих мозгов!

От черной энергии все звери остановились, как кошки перед водой, а вот козел лишь слегка поперхнулся… — Что за чертовщина… странно, магии в тебе не чувствую. Я увеличил силу и по козлиной бородке потекла кровь из носа.

— Чего вы встали⁉ Немедленно убить! И его тоже! Он слишком опасен! Он кашляет как туберкулезник.

— Да ты не торопись. Ахахах. Я выжимаю остатки сил. Из носа, ушей, глаз, и еще кое каких интересных отверстий, течет черная смола… Я захлебываюсь, но и врагам не сладко… Звери попадали в обморок, козел схватился за голову.

— Черт! Черт! Стреляйте в него! В меня летят стрелы… но они застряли в Герасиме. И вправду, с таким мужчиной как за каменной стеной.