Скорая 2025

Скорая. Смертник

— Фирка! Я отказываюсь думать! Это немыслимо! Возьми ситуацию под свой контроль! Мне нужно время! — едва осознав, что у трапа стоит Викентий в шикарном костюме под стать ее вечернему платью, запаниковала Глафира-старшая.

Мелкая ментально захлопала в ладоши и кинулась в объятия проверенного испытаниями друга.

— Вик! Как же я рада тебя видеть! — шепотом заорала Глафира и совсем тихо добавила: — Кто это за моей спиной? Что он от нас хочет? Или ты с ним?

— Меня вытащили из океана и, ничего не объясняя, доставили сюда и не сказали, кто прилетит, — обнимая Глафиру и, наблюдая за чуть задержавшимся в салоне самолета и теперь сходящим по трапу Дорофеем, встревоженно произнес Викентий. — Я тоже рад тебя видеть!

— Вот и встретились! Ну и хорошо! — прокомментировал Дорофей и прошествовал к ожидающим их машинам, указав жестом следовать за ним.

— А зачем надо было приглашать меня на свидание? — поинтересовалась у Дорофея бестормозная мелкая.

— И ты согласилась! — печально отозвался Викентий.

— Попробовала бы я у него не согласиться! — сверкнула глазами на Дорофея Глафира.

Дорофей промолчал.

— А молчанка будет долго продолжаться? Может, вы уже объясните, что здесь происходит? — начала выходить из себя детская сущность Глафиры от непонимания ситуации.

— Глафира! — серьезным и укоризненным тоном грустно произнес Дорофей.

И снова щемящее чувство влюбленности подхватило Глашку, и она поняла неуместность своих детских вопросов.

Старшая Глафира вернула бразды правления над собой и, взяв Викентия под руку, прижалась к нему, требуя защиты.

Викентий, не имея возможности прочитать ни одной мысли Глафиры, понял, что между этими двумя что-то происходит, и сжал ее руку в знак поддержки, решив встать на сторону напарницы, раз она этого таким образом просила.

Охраны у их кортежа оказалось не меньше, чем в Москве.

Едва закрылись двери за севшими в машину, Дорофей произнес:

— Меня зовут Дорофей, можно Дор. В этой машине есть все виды глушилок. На улице и в помещениях прошу не обсуждать то, что я вам сейчас расскажу.

У нас проблема. Сегодня на приеме в посольстве предполагается взрыв, и да, мы бы справились без вас, но смертник — бывший работник Скорой из нейтральной к нам страны, завербованный одной из исламских террористических организаций. Он — профессионал высшей категории, спасший невообразимое количество людей! Вам и не снилось такое!

Знает все наши методы работы и уловки, умеет читать мысли, как вы помните, они не имеют языковой принадлежности. Умеет распознавать таких, как мы…

В связи с тем, что ты, Викентий, не идентифицирован, а у тебя, Глафира, есть возможность быть невидимой без мыслепотоков, я принял решение использовать вас в этой операции.

Сделка следующая. Я оставляю вас обоих в покое, и никому не говорю о вашем существовании и даже не спрашиваю о вашем гении, который клепает одну за другой вам такие разработки, что позавидует любая разведка мира, а вы в обмен на это в паре работаете на меня. Только суицид и никаких других заданий, как ты просила! — улыбнулся Дорофей Глафире.

Викентий слушал внимательно, понимая, что на берегу эти двое уже общались, но не смогли пока еще договориться.

— Строжайшая секретность! — говорил и говорил Дорофей, убеждая. — Этот смертник давно подбирался к посольству, и нет возможности его спугнуть, чтобы потом это не случилось неожиданно.

Он испанец. Как террористы смогли так обработать работника Скорой — никто не может понять!

Прием начнется через полчаса. Взрыв по тому, что мы могли отследить, будет через час после начала, когда все расслабятся. Он идёт с поддержкой, ее мы берем на себя. У вас полчаса настроиться. И нет вариантов не выполнить задание. Представьте, сколько людей погибнет! И надо будет заново строить всю дипмиссию в стране. Вы единственные из всех, кого я знаю, можете так непредсказуемо работать в паре!

Но у вас обоих еще никогда не было клиента такого уровня. Повторяю, он знает все наши уловки. Я даже не представляю, как к нему подойти и познакомиться, чтобы он ответил рукопожатием! А речи о полноценном физическом контакте вообще не идет!

Можете проститься друг с другом. Если у вас не получится, встретиться удастся только на небесах уже.

— И вы с нами? — поинтересовалась Глафира.

Дорофей грустно улыбнулся и не ответил.

Глафира задумалась. Мысли Викентия в панике метались! Он был готов действовать со всей решительностью и даже погибнуть, но терять Глафиру в его планы вообще не вписывалось, тем более на откуп какому-то упырю, который сидел напротив и катастрофически ему не нравился.

— Вик! Остановись! — попросила Глафира. — Ты мне нужен! Я пойду туда в любом случае и справлюсь! У нас нет вариантов проиграть.

Викентий вспомнил свой физический контакт с Глафирой. Ему тогда хватило всего пары мгновений, чтобы почувствовать ее родным человеком, которому можно открыть самое сокровенное и рядом с которым можно отпустить боль, выплеснуть наружу и найти способ остаться в живых. Но как обеспечить ей этот контакт с террористом, обвешанным взрывчаткой, он не понимал.

— Дор! У нас есть информация по клиенту? — спросил он, укротив свою панику и включив возможность ясно думать.

— Полная! 20 человек, лучших, перерыли все вдоль и поперек! Ничего, что помогло бы…

— Там ведь дети будут? — осознавая происходящее, спросила Глафира.

— Будут! — согласился Дорофей.

— Почему?

— Потому что это обычный прием по поводу обычного праздника. Домашнее действо, так сказать. Нам нельзя спугнуть испанца!

— И посол, из-за которого весь сыр-бор, тоже не в курсе! — вмешался в разговор Викентий.

— Никто не знает, — подтвердил Дорофей.

— Может, логичнее отменить это все? Чтобы это произошло в другом месте и не собирать всю эту компашку потом по частям? — предложил Викентий.

— Сегодня у них есть шанс, которого зовут Глафира и Викентий! Потом этого шанса не будет.

— А еще какая причина? Эта ведь не главная! — не ускользнуло от Глафиры что-то недосказанное…

— Сегодня здесь не будет человека, которого нельзя взорвать! А потом он будет на всех приемах и всегда рядом с послом, — не стал скрывать Дорофей и признался.

— Гениально! Детей, значит, взрывать можно, а одного какого-то конкретного крокодила — нельзя!

— Глафира, не истери! Работай! — умоляюще и требовательно одновременно остановил ее Дорофей.

— В жопу такую работу! — огрызнулась Глафира.

— В другом случае тоже могут быть дети, но вас рядом с ними уже не будет! — попробовал вернуть на землю Глафиру Дорофей и посмотрел на нее грустными, влюбленными глазами…

«Щаз! Поддалась как будто!»— подумала Глафира и отвернулась.

— Мне нужен реальный пояс шахида. Организуй! — скомандовала Глафира Дорофею и повернулась к Викентию.

— Вик! Я не получила за тебя вознаграждение! Значит, ты меня обманул! И Серафима тебя не вытащила. И на крыше я тебе руку не пожала! Давай знакомиться по новой!

— Глафира!

Викентий, не очень понимая нынешнюю логику событий, был вынужден согласиться с логикой сказанного.

— Викентий! — пожал руку в ответ Вик.

Глафира открыла бар и, достав бутылку воды, протянула напарнику со словами «Пей, дорогой!».

Вик отпил, почти начав осознавать смысл сказанного Глафирой. Она отпила из бутылки вслед за ним.

— Теперь мы оба знаем, что такое хотеть умереть здесь и сейчас. Фууух! — выдохнула через минуту Глафира. — Тот еще грузец! Как ты с ним справляешься, когда надо остановить всю эту муть?

— Молитвой, — усмехнулся Дорофей. — Это все знают!

— И ты тоже такой же больной? — удивилась Глафира, с сочувствием посмотрев на Дорофея. Он не ответил.

— Вик, мониторь мысли клиента, как услышишь какие-то отвлеченные от суицида мысли — действуй! Не знаю как! Просто сделай что-нибудь! Я переключаю его внимание, ты, если потребуется, отбираешь пульт! Если не потребуется вмешиваться, сделай вид, что тебя там совсем нет!

— А ты, Дор, идешь с нами! — скомандовала Глафира.

— Я контролирую ситуацию и руковожу всеми, — ухмыльнулся в ответ Дорофей.

— Нет, Дор! Сдохнуть с песнями вместе с детьми значит всем вместе! Ты мне нужен! Ты как законный работник Скорой, другого между нами нет, пойдешь спасать меня от суицида.

— В чем фишка? Он не клюнет! Какая разница, кто взорвет это все? Он или ты? — не понял Дорофей.

— Посмотрим! Единственный вариант подобраться к нему, как я понимаю, сыграть на чувстве его профессионального достоинства. Он, как профессионал высокого уровня, знает разницу для Вселенной между убийством и самоубийством. А тем более самоубийство работника Скорой, который потом, если выживет, спасет еще тучу таких же тупиковых! Он должен отреагировать!

— Логично, — подтвердил Викентий. — Она права. И другого способа зацепить его я тоже не вижу.

— Врать хоть научился на работе? — обратилась Глафира к Дорофею. — Так, чтобы даже свои не прознали?

Дор, улыбнувшись, утвердительно кивнул головой.

— А ты реально думал отсидеться где-то за пределами? — не совсем понимая собеседника, поинтересовалась Глафира.

— Нет! Уникальнее тебя в моей жизни еще никого не было! Тест на карлика, как ты уже знаешь, не прошел никто. С таким упорством добиваться звания: никто не прошел мимо! Я давно в Скорой и видел очень много всего на своей обычной должности, но такого сочетания, как у вас двоих, в моей жизни еще не встречалось, и не думаю, что встретится! Потерять вас обоих и потом снова прозябать в обычной рутине?! Я бы тоже попробовал нас всех спасти на крайний случай…

— И чтобы ни одного мудака из Скорой рядом больше не было! — никак не отреагировав на дифирамбы и думая о предстоящем, потребовала Глафира. — Сможешь организовать? Чтобы никто не смог, кроме вас двоих: тебя и смертника, отвечать на мои мысли.

Дор кивнул.

В окно машины постучали, принесли взрывчатку и бронежилет.

Шикарное вечернее платье полетело в модный пакет обратно, а на Глафире появилась только что, перед историей с карликом, купленная удобная одежда.

— Но тебя Вик должно быть вообще не слышно! Вот эта хрень! — Глафира передала Викентию устройство, изобретенное Даней в паре с Александром, по добавлению шумов в эфир, чтобы не было возможности считывать мысли обладателя. — Возьми, нажмешь на кнопку, никто не сможет узнать, о чем ты думаешь. И в зале останутся только двое, чей мысленный отклик на мой зов можно будет услышать! Готовы? Идемте! Вы оба первые, желательно не вместе, и я за вами…

Гости собирались. До обозначенного события оставалось 15 минут, Глафира вошла в зал медленно и величественно, как только это можно было совершить в кроссовках, брюках и обычном оверсайз свитере.

— Дорофей! — заорала она мысленно на всю Вселенную.

Заинтересовал этот звук только двоих, как и ожидалось.

— Глафира? — отозвался Дорофей мысленно. — Что ты делаешь?

— Ты привел меня в эту организацию! — так же мысленно с вызовом отвечала Глафира. — Ты научил меня всему, что я умею. Я отдала этой стране всю свою жизнь! Ты предал меня! У меня ничего не осталось! У меня нет по твоей милости ни дома, ни семьи, и родина от меня отказалась! — честно истерила Глафира. — По твоей милости я отправляюсь на свалку истории! Кому я нужна теперь? Я ничего не умею, кроме как спасать тупиковых, которые не хотят жить! И я не хочу, чтобы ты жил и радовался жизни без меня! Ты пойдешь вместе со мной!

— Здесь дети! — простонал Дорофей.

— Меня не интересуют эти дети, потому что по твоей милости не может быть своих, не могу смотреть, как они все радуются, эти мамаши! И ты здесь, и ты не сможешь остановить меня, потому что я тебя презираю, и любовь твою немощную презираю, которая не может ничего изменить, и страну твою, которая отказывается от тех, кто ей служил. Насладись жизнью в последнюю минуту или покайся, что тебе ближе! У тебя минута.

— Последнее желание, можно?

Глафира опешила.

Дорофей подошел и поцеловал ее. Глафира не сопротивлялась.

— Не работает! Это ничего не меняет, — со всей тоской, на которую только была способна, сбросив мимолетное желание остаться, констатировала Глафира. — Поздно! Я так долго ждала этого, что желание перегорело! Хилая уловка! Слишком поздно! 40, 39…

— Что ты хочешь? Чего реально ты хочешь? — понимая, что это их последняя минута, взмолился Дорофей.

— Ты плохо знаешь женщин! Когда точка невозврата пройдена и уже закрыты все желания, не остается ничего, что из земного могло бы заставить изменить решение.

38, 37, 36, 35, 34 — мысленно считала Глафира, закрыв глаза и думая параллельно:

«Наконец-то это все закончится, и не надо будет больше спасать никого, встречусь с Богом, он мне простит мой последний поступок, потому что я спасла ровно столько людей, сколько в этом зале. Но эти-то будут убитыми, а я спасала суицидников…»

Держа за плечи Глафиру, Дорофей слушал ее мысли.

— Стой! Ты же убиваешь себя! Почему Он вдруг тебя простит?

— Значит, не простит! Всё равно уже! 33, 32, 31, 30…

— Стой, — вмешался голос второго, кто услышал ее вопль. — Так не бывает! Всегда есть возможность найти выход и повод, чтобы жить!

Глафира вырвалась из рук Дорофея и, обогнув его, нашла взглядом того, кто с ней говорил.

— Да кто бы говорил! — мысленно воскликнула она через мгновение сканирования. — Друг по несчастью! У тебя в руках у самого-то что? Я подойду! Давай договоримся, чтобы кто-то один? Чтобы французы не пострадали! Стой! Ты же… Тоже из Скорой! — выпучила глаза Глафира. — Я и не сообразила от шока. И ты будешь меня лечить? Давай, на счет 10. Я считаю. Устроим здесь фейерверк. И рванем вместе, полквартала снесем. Хотя французов, наверное, жалко…

— Так не может быть, чтобы не было повода жить! — включилось наконец чувство профессионального самоуважения у смертника напротив. Его не могла не задеть ситуация, при которой человек рядом уходил из жизни по собственной воле. Это было его профессиональным долгом — спасать таких, и он не мог спокойно стоять и смотреть на это.

— Ну, у тебя же нет повода жить! — с вызовом спросила Глафира. — Вроде не первый день в Скорой! Ты же в моей команде теперь! Ладно я, женщина, у меня все просто: любви нет и пошел весь мир нахрен тогда! Но ты-то мужик! У тебя все должно быть сложнее… Хотя, какая мне разница! — махнула рукой Глафира и ушла в себя.

— Ты скольких спасла? — соображая, чем зацепить, спросил мужчина, оттягивая время конца жизни у человека напротив.

— 470 человек, не считая монаха и казашку-мусульманку. Они не входят в счет.

— Монаха вытащила? — удивился мужчина.

— Да, только под своим именем!

— Без Скорой? — реально удивился смертник. — Как так?

— Да! Там зашкаливало уже под 10 000 баллов из 1000 возможных, еле потом очухалась!

Мужчина, изумившись, покачал головой.

— Процент отказов? — поинтересовался он.

— Честно? — переспросила Глафира.

— А куда уж врать в последнюю минуту!?

— Ноль восемь и ни одного, кто прошел мимо!

— Ого! — удивившись такому, одобрительно покачал головой стоящий напротив.

— Глафира, — протянула руку Глафира.

— Фернандо! — ответил мужчина на рукопожатие, обрадовавшись знакомству с таким профессионалом, даже не задумавшись о том, что совершил.

— А ты скольких вытащил?

— Больше пяти тысяч… — отозвался смертник, вспоминая свой пройденный путь.

— Не может быть! — присела от изумления Глафира.

Дорофей давно стоял в сторонке и наблюдал, стараясь не дышать и даже не думать, чтобы не мешать этому мысленному поединку.

— Может! — кивнул Фернандо, улыбнувшись.

— Процент отказов?

— Десять.

— Неплохо, неплохо! И ты всегда в Скорой…

Фернандо кивнул, понимая, что торопиться особенно некуда, и у них обоих еще есть время.

— А ты знаешь! Я когда привезла монаха в монастырь, мне один явившийся с того света рассказал странную вещь! Если не брать вознаграждение за содеянное здесь в виде денег и дофамина, то можно получать вознаграждение в Вечности. За каждого! Прикинь! Если бы мы еще спасли столько же, то рай нам с тобой был бы обеспечен. Он сказал, надо только отказаться от имени в Скорой. Стрёмно, конечно! Как оказаться без денег? Да и я после монаха в больничке десять дней провалялась. Но он был там мощный, должна я тебе сказать, зашкаливало по баллам! Как ты думаешь, можно выдержать такую работу без Скорой? Есть смысл попробовать?

Глафира смотрела на Фернандо глазами, полными надежды, что он разрешит ей попробовать!

Фернандо понимал, что это вызов: всегда работать без поддержки, надеясь только на Всевышнего и самого себя! В принципе, это было круче того, что было сейчас: один раз ради Аллаха погибнуть и убить кучу неверных. Но данное тем людям обещание еще не отпускало.

— Иди! Я верю! У тебя получится. Перед лицом смерти я точно знаю, что это вариант.

Глафира с сожалением посмотрела на мужчину, и из глаз полились слезы. Она ничего не думала, а просто плакала.

Через время она согласно кивнула головой и сказала мысленно:

— Хорошо! Я пойду! Я попробую. Мне жаль, что ты не можешь выполнить данного тебе Богом предназначения! Можно я тебя обниму на прощание?

Фернандо, кивнув, разрешил. Глафира сделала шаг навстречу и обняла собрата по несчастью.

Тело мужчины ответило легкой дрожью на этот странный, непрошеный контакт.

Он отшатнулся и уперся спиной в колонну, а потом тихо осел:

— Я не хочу нарушить обещание, данное людям, и нарушаю обет, данный Богу! Что ж я за человек-то такой?! — пришло к Фернандо полное осознание своего поступка.

— Я с тобой! — решительно проговорил Фернандо. — Отказываемся от Скорой?

Глафира открыла полные удивления и счастья глаза и, сняв с себя пояс со взрывчаткой, с благодарностью кинулась на шею Фернандо.

Фернандо, тяжело дыша от сложности принимаемого решения, последовал примеру женщины, которая, казалось, понимала его до самой сути и за которой хотелось следовать в вечность до конца!

Точными движениями он отсоединил пульт управления от взрывчатки и, опустив на землю, крепко двумя руками обнял Глафиру.

Секунд десяти хватило Викентию и Дорофею подскочить и забрать взрывчатку у обоих из-под ног. И как только взрывчатка оказалась у них в руках, нож вонзился в живот Глафиры, а затем Фернандо воткнул его себе в шею, осознав, что его обвели вокруг пальца и просто, обманув, обезвредили!