Скорая 2025 - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Константин Мазуренко (Скорая. Дон) #9

Скорая. Дон

Дон Диего Гарсиа ожидал гостей к завтраку на террасе, противоположной к входу на виллу.

Колючий, неприятный, полный желчи взгляд с лёту охладил пыл Глафиры.

Какая-то вселенская ненависть ко всему живому чувствовалась в этом старике.

Глафира с испугу, опустив глаза в пол, сделала реверанс. Викентий спокойно протянул руку для знакомства, представившись.

— Дон Диего, — недовольным голосом ответил на рукопожатие старик.

— Глафира, — поспешила представиться работник Скорой и протянула руку.

— А с тобой, детка, я знакомиться не буду! — отрезал Диего. — Птичка не того ты полета, чтобы спасать дона Диего Гарсиа.

Английский хозяина дома был безупречным.

— Присаживайтесь! — снисходительно разрешил Диего.

Глафира прослушала отповедь с протянутой для знакомства рукой и села за стол, окунувшись в состояние ступора. Викентий внимательно посмотрел на Глафиру, взглядом пытаясь ободрить напарницу после такого нелицеприятного приема. Очень хотелось придушить наглого старикана прямо на месте!

— А ты попробуй! Вдруг получится? — усмехнулся хозяин. — Если ей нужна твоя помощь, то что она вообще здесь делает? Присылают дилетантов каких-то!

Дон, сожалея об испортившемся сервисе Скорой, поморщился.

Глафира молчала, собираясь в кучу, включив аппарат, стирающий мысли.

«А ты надеялась, что он прям вот так расцветет в ответ на твою улыбочку и сразу сдастся в твои объятия?» — жестко и язвительно спросила сама себя Глафира.

А потом вдруг произнесла вслух, глядя прямо в упор на дона:

— А я надеялась, что ты прям вот так расцветешь в ответ на мою улыбочку и сразу сдашься в мои объятия!

Викентий прикусил губу и еле сдерживал себя, чтобы не рассмеяться в лицо хозяину дома от такой наглости напарницы.

Дон Диего Гарсиа побагровел, сжал губы и запыхтел от злости, прищурившись и сжимая кулаки, а потом вдруг рассмеялся в усы!

— Гениально! Сразила наповал! Диего! — привстал и протянул руку для знакомства Диего, улыбаясь и полностью отдавая себе отчет в том, что он сейчас делает.

Глафира тоже привстала и ответила на рукопожатие:

— Глафира.

— Вот и познакомились друзья по несчастью! Рассказывай, что у тебя?

— То есть? — опешила Глафира.

— Рассказывай, почему ты до сих пор даже не попыталась вытравить из себя нежелание жить после встречи с моим отпрыском!

— Разве можно это сделать самостоятельно? — искренне удивилась Глафира.

— Но ты же не думаешь, что всех-всех-всех от самоубийства спасают только работники Скорой! Нет их столько! И не все самоубийцы прыгают с крыш. Кто-то успевает сообразить и останавливается. Сам! Ты разве о таком не знаешь?

— Знаю! Но думала, что вытравить, как вы выражаетесь, самостоятельно в себе это невозможно!

— Ну, в какой-то мере ты права. Но для этого не обязательна помощь людей! Тебе же сказали, что муть эта останавливается, а значит и уничтожается, молитвой, как вариант.

— Вы откуда знаете, что мне это говорили? Там были глушилки…

— Вся информация, которую ты слышала, записана в тебе. Достать ее — дело техники.

И раз уж работник Скорой спасает незнакомых, абсолютно чужих ему людей, то почему же он не может себя очистить от этой мути?

— Логично! Я не думала об этом. А почему вы не хотите себя очистить от этой мути, как вы ее называете?

— Потому что я хочу не умереть из-за того, что я самый несчастный и не выношу этого бытия, а хочу самоуничтожиться!

— Насколько я понял, чтобы не распространять то, что вы в себе несёте! — догадался Викентий.

— Именно! — подтвердил дон Диего.

— Но у вас ведь есть потомки, значит, с вашим физическим исчезновением ваши идеи, намерения, эмоции никуда не исчезнут.

— Я знаю это, я не глупый человек. Но я надеюсь, что своей смертью заставлю этих потомков посмотреть на свою жизнь под другим углом.

— Типа миссионерское самоубийство, — покачал головой от сумасбродности идеи Викентий.

— Точно.

— Все ваши дети работают в Скорой?

— Нет, только Фернандо. И только один он — идиот додумался до суицида!

— Почему вы его не остановили?

— Самый способный из всех! Превзошел всех нас! Более пяти тысяч спасенных! Вы можете себе представить уровень его профессионализма? Он сумел спрятать от меня свои намерения. Я чувствовал, что что-то происходит, но не обратил на это должного внимания. Во мне причина его взбесившегося самомнения, которое привело к таким последствиям…

Стой! Он влюбился в тебя! — вдруг обратил внимание на ускользнувшую ранее от него информацию Диего и обратился к Глафире. — Как я старый дурак умудрился это просмотреть?

Так ты всё-таки непростая девица! Ну да! Если ты смогла остановить мужика такого уровня! А себя не можешь исцелить! Забавно?

Глафира смотрела на происходящее, улыбаясь: как одна ее смешная и в общем-то глупейшая фраза запустила работу мозга двух умнейших мужчин.

Глафира усмехнулась на фразу о влюбленности.

— Но мы здесь ведь не из-за меня, а из-за вашего нежелания жить! — вернула разговор в нужное для себя русло Глафира.

— Ты в этом можешь быть уверена? — внимательно посмотрел на собеседницу Диего.

— Н-н-наверно, — опешив и заикаясь, захлопала ресницами Глафира.

— Глаш, не поддавайся! Он хочет переключить твое внимание! — предупредил Викентий по-русски.

— Викентий! Вы думаете то, что говорите! Я это слышу! — предупредил Диего.

— Конечно, вы слышите! — подтвердил Викентий. — Просто глупо с напарницей разговаривать на чужом языке.

— Согласен, — понимая, что рядом с ним достойные профессионалы, сменил тему Диего. — Завтрак! Вы ведь не ели еще ничего! Мне приятно оказаться в компании таких двух молодых людей. Вы — любовники, да? Чем не устроил мой сын? — не стесняясь, спросил Диего.

— Устроил, — решила сыграть в игру хозяина дома Глафира. — Очень даже. Я даже замуж за него собралась. Но он отказался, сказал, что у него есть любимая.

— И ты поверила? — с неожиданной грустинкой в голосе спросил старик.

— Я привыкла верить людям!

— Как можно верить людям, если сама умеешь так профессионально врать? Смотри, кто к нам присоединяется!

Порог террасы пересекал на напичканном электроникой супернавороченном кресле на колесах Фернандо.

— Всем привет! — не глядя персонально ни на кого, поздоровался Фернандо. — Я все слышал. Выудил из Арсения, что он отправил тебя сюда спасать моего отца.

— Рад тебя видеть! — сдавленным, чуть дрожащим от волнения голосом проговорил Диего. По всей видимости сын сумел скрыть от отца свое намерение появиться в его доме. — Не думал, что между нами все настолько плохо, что только суицид отца заставит тебя появиться здесь впервые за эти пятнадцать лет. Если бы я умер своей смертью, то и на похороны бы не приехал?

Не обращая внимания на слова отца, Фернандо снова обратился к Глафире:

— Услышал сейчас от тебя, что я сам оттолкнул тебя своим отказом жениться! Я же не знал, что твое решение выйти за меня замуж продиктовано не чувством долга. Забираю свои слова обратно! — останавливаясь ровно напротив Глафиры, произнес Фернандо.

— Это что за засада? — реально почему-то испугалась Глафира и схватила Викентия за руку, требуя поддержки. А спустя мгновение, сама не до конца понимая почему, резко встала, опрокинув стул и, нахмурившись, потребовала: — Вик! Мы уходим! Нам здесь нечего делать!

Викентий, увидев Фернандо, даже не стал сопротивляться. Конечно, было абсолютно глупо опасаться испанца в качестве соперника, но никогда нельзя быть уверенным в том, что может взбрести в голову женщине! Он тут же встал и без колебаний последовал за не удосужившейся даже попрощаться Глафирой.

Решил не рисковать и не спрашивать: «Может, позавтракаем?», понимая, что произошло что-то из ряда вон выходящее!

Как только Глафира покинула пределы виллы дона Диего, безудержный ее смех вырвался наружу!

— Знаешь, что это было? — смеялась во весь голос Глафира со слезами на глазах. — Ты даже не поверишь!

Это настолько забавно, что хочется тебя поцеловать, прямо здесь и сейчас! Можно?

Викентий, вообще ничего пока не понимая, улыбнулся.

Глафира обняла теперь уже точно совсем родного мужчину и прошептала на ухо:

— Может, медовый месяц?

— А эти? — спросил Викентий, головой кивнув в сторону виллы.

— Да ну их! Это проделки Арсения. Пойдем собирать вещи и поехали в твой Мадрид, Барселону и куда еще ты меня звал?

— Валенсию.

— Именно!

Радостное настроение Глафиры смущало Викентия:

— Говори уже! А то я решу, что у тебя биполярка!

Глафира с удовольствием взяла Викентия под руку и, улыбаясь, повела его к гостинице.

— Значит так! Этот старикан, поняв, что совсем потерял своего сына, решил привлечь его внимание собственным суицидом. И начал к этому исподволь готовиться. Ну, типа: сын придет в себя после ранения и поймет, что отец давным давно готовит план самоубийства и примчится к нему.

Арсений начал мониторить всех связанных с нами людей и, конечно, наткнулся на Диего. Дальше ты знаешь: он отправил сюда меня.

А потом (он же теперь постоянно мониторит всех, кого знает), когда он понял, что наша с тобой энергия перемешалась, а следовательно, произошло то, чего он не мог предвидеть, решил провернуть следующую историю: отправил к нам Фернандо в надежде, что я по какой-то странной причине между тобой и испанцем выберу испанца. А потом Дорофей отобьет меня у испанца, потому что с испанцем Дорофею будет легче справиться, чем с тобой. Какая-то бредовая многоходовка юного создания.

— Зачем это Арсению?

— Он в восхищении от Дорофея! Сказал, что хочет видеть Дорофея моим мужем, а не Фернандо. Он не ожидал, что в рабочей поездке между тобой и мной может произойти что-то столь кардинальное. И теперь решил все исправить или просто сломать, не знаю.

— Хорошо. А убежала ты почему так резко?

— Это неважно сейчас! Теперь история Диего. Папаша Фернандо, конечно, отсканировал все наши намерения и, чтобы его план по заманиванию сына в его сети не раскрылся, решил лечить меня. Если бы он ответил на мое рукопожатие, то я бы сразу узнала, что нет никакого реального суицида. Поэтому он просто сам предложил свои услуги по спасению меня, сместив фокус с себя на меня, как ты правильно заметил: попытался переключить мое внимание.

— Как ты все это поняла?

— Так это ведь у меня сын, а не у тебя! Он же попросил помнить о нем, общаясь с Диего. Я и не отключилась от него! Его мозг всю эту историю и выдал мне. Он, конечно, даже не осознал пока этого, но будет ему урок, как пытаться мать вокруг пальца обвести!

Представляешь, отец, у которого в Скорой такой сын, вдруг решил покончить с собой! Как можно было в это поверить? Ну, скажем Сеньке спасибо за поездку в Испанию! Забавно! А то валялась бы сейчас на больничной койке Парижа.

Визг тормозов заставил обоих оглянуться. На проезжую часть выбежала собака, пытаясь броситься под колеса проезжающего авто. Водитель успел затормозить.

— Ты думаешь о том же, что и я? — расфокусировав взгляд и пытаясь считать информацию с животного, спросила Глафира.

— Да! Домашняя собака просто так не кидается под колеса. Животные копируют эмоции хозяина.

— Возможно, Гарсиа знают тех, кому принадлежит собака. Надо вернуться и рассказать.

Глафира сделала фотографию тяжело дышащей, стоящей на обочине собаки.

Викентий согласно кивнул:

— Возвращаемся. Хозяйка собаки — девочка, племянница Фернандо и внучка Диего.

— Ого! У нас маловато времени! Побежали, — отозвалась Глафира.

Оба Гарсиа сидели на террасе молча, каждый был занят своими мыслями.

Глафира влетела, пропущенная Викентием в дверь первой, и запыхавшись скороговоркой произнесла.

— Собака Исабель пыталась броситься под колеса машины. Вам обоим надо собраться и понять, кто из вас вытащит девчонку грамотнее.

Оба Гарсиа впали в ступор. Было видно, что оба относились к ней трепетно.

— Он! — произнес Диего. — Я не смогу! Эмоции не дадут сделать все правильно! Я слишком стар для этого…

Фернандо с благодарностью взглянул на Глафиру и ринулся на спасение племянницы.

Глафира рухнула на свой стул за столом, Викентий присоединился.

— Ну теперь, когда вы оба все про меня знаете, предлагаю остаться и погостить в моем родовом поместье. Здесь не так мрачно, как вам могло показаться на первый взгляд. Я являюсь спонсором местного театра. Мы можем пригласить их сыграть у нас спектакль. Оставайтесь! Пожалуйста! — искренне попросил Диего.

— Только с условием, что вы не будете пытаться свести меня с вашим сыном! — попросила Глафира.

— Я постараюсь! — с улыбкой пообещал Диего и жестом пригласил вернуться к завтраку.

— Вы не переживаете за внучку? — спросил Викентий, намекая на то, как свободно Диего общается на отвлеченные темы в такой момент.

— Я был достаточно глуп всю свою жизнь, что настало время поумнеть, — отозвался Диего. — Я не могу сейчас помочь своему сыну спасти его племянницу, а вот мешаться со своими советами, будто я лучше знаю, и путаться под ногами очень даже умею, что очень его раздражает и отнимает много сил. Он справится. Он профессионал и любит ее так же, как и я. Он не допустит ошибки. Я верю в него и теперь знаю это!

Я не давал ему права быть взрослым, всегда настаивая на том, что я лучше знаю и что мое мнение единственно правильное. Я всегда подчеркивал, что мужчина становится мужчиной тогда, когда сам начинает нести ответственность за свои поступки. А ему в этом праве жестко отказывал, настаивая на том, что я мудрее и все лучше знаю.

А мальчик мой давно вырос и уже не мог терпеть такого унижения! Ему пришлось не просто сепарироваться от меня, а порвать со мной все контакты, чтобы стать тем, кем ему надлежало стать. Потому что рядом со мной этого сделать не получалось: я давил и игнорировал его мнение, считая только свое исключительно верным.

А отказ от корней привел к перекосу: он в какой-то момент решил, что опыт предков ему не нужен, что теперь он — самый умный и что добился всего сам, забывая, что все-таки я его воспитывал и над обоими нами еще есть и Создатель всего того, что нас окружает!

И… случилось то, что вы и сами знаете!

У меня осталось время исправить хоть что-то в наших отношениях, но я избрал самый деструктивный путь, который незамедлительно в купе с чудовищным поступком Фернандо привел к цепной реакции: внучка заразилась моими эмоциями. Я же не буду вам рассказывать, что потомки откликаются как на хорошее, так и на плохое?!

Мне надо было просто связаться с сыном и просто извиниться, объяснив, что я все понял. Попросить прощения, а может и покаяться. Может, конечно, из точки моей прошлой жизненной позиции показаться, что родители не должны и не обязаны извиняться перед детьми. Но сейчас я так не считаю! Родители тоже люди и, приходится признать, не безгрешные, и за свои ошибки надо и стоит просить прощения!

Викентий с Глафирой слушали, затаив дыхание, чтобы дать старику выговориться!

— Кажется, было похоже на исповедь, да? — улыбнулся Диего. — И можно прям уже и помирать, но я все-таки хочу дождаться сына и сказать ему, что люблю его, уважаю и горжусь им! И, возможно, главное — благодарен за то, что он вырос таким, какой он теперь!

А ты, Глафира, понимаешь ведь, что он теперь насмерть в тебя влюблен, после того, как ты дала ему шанс спасти племянницу! Можно сказать, третий раз спасла его от смерти! Надо быть внимательнее в своей работе! Нельзя влюблять в себя всех подряд! — сокрушительно покачал головой хозяин дома.

— И что вы мне прикажете делать, чтобы такого не повторялось впредь, и как исправить все с вашим сыном? — искренне поинтересовалась Глафира, понимая, что перед ней сидит человек, проживший длинную жизнь, перелопативший много информации и большой профессионал Скорой.

— Я вам, детки, расскажу секретную формулу, о которой, конечно же, знает и Фернандо, просто в какой-то момент забыл, вычеркнув вместе со мной из своей жизни.

Можно шепотом, можно мысленно… говорите клиенту после возвращения его к жизни: «Поблагодари Бога за свою жизнь».

И тогда вы не будете приписывать себе спасение клиента, а клиент не будет привязываться к вам, как к источнику своего спасения! А что делать с моим сыном, решай сама, это уже твоя зона ответственности…

* * *

Вечером позвонил Арсений и срывающимся голосом спросил:

— Ты теперь с Викентием?

— Что значит, я с Викентием? — улыбаясь, решила уточнить Глафира.

— Ну, любовь-морковь и все такое? — еле выдавил из себя парень.

— А почему тебя это волнует? — с легким, но показным, налетом неприязни спросила Глафира.

— Я твоя семья на какое-то количество времени. Я думал, что ты примешь предложение Дорофея!

— Почему я должна была? — ухмыльнулась Глафира.

— Он умный, красивый. Он — хороший и самый лучший в Скорой. Он — профессионал.

— Не думаю, что этого достаточно для брака! — вздохнула Глафира.

— А чего не хватает? Что значит: достаточно или нет? — почему-то завелся Арсений. — Чем Викентий лучше?

— Дорофей позвал замуж, а Викентий сказал, что любит меня. Чувствуешь разницу?

— Чувствую! — вынужден был признаться Арсений.

— Почему ты так топишь за Дорофея? — вдруг догадалась спросить Глафира.

— Дорофей — мой отец, — почти шепотом выдохнул Арсений.

— Ого! — изумилась Глафира. — И ты знал об этом! Поэтому выбрал меня, потому что думал, что мы сможем стать семьей?

— Да! — признался Сеня.

— Но при этом почти знал, что если отправить меня с Виком в Испанию, то все случится не так, как ты мечтал!

— Знал.

— Зачем же отправил? Ну, помер бы этот Диего, так помер. А у тебя был бы шанс на семью!

— Жизнь человека дороже моих фантазий, и потом не было все равно никакой уверенности, что такая семья может получиться. Ты же сама сказала: Вик любит тебя, а мотивы Дорофея неизвестны…

— Эт точно! А Дорофей знает, что ты его сын?

— Теперь, конечно, знает! Он же подготовился к первой нашей встрече…

— Забавные вы оба! — покачала головой Глафира.

Арсений вздохнул и, попрощавшись, повесил трубку.

— Вик, а ты знаешь про Арсения и Дорофея? — улыбнувшись, спросила Глафира.

— Да, теперь знаю, я слышал разговор, — отозвался Викентий.

— И что думаешь?

— Станет хорошим профессионалом, если не сорвется.

— А почему может сорваться? — удивилась Глафира.

— Слишком шикарные способности! Не всякая голова способна не слететь с катушек… — пояснил Викентий.

— А что думаешь про отцовство?

— Ну, будет у парня два папаши! Лучше, чем ничего, в любом случае!