Сладкое искушение

Глава 13

Она старалась не впадать в панику, хотя деревья, а за ними и крыша ее нового дома все больше удалялись.

Кира закричала, тщетно надеясь привлечь к себе чье-то внимание, но ветер отнес ее крик в море. «Главное — не захлебнуться, — подумала она. — Усталость и страх — вот что губит даже самых опытных пловцов».

Море приобрело темно-фиолетовый оттенок, в домах, уже едва различимых, зажегся свет. Кира опять закричала: а вдруг кто-нибудь гуляет по берегу?..

Впереди она увидела барашки — это волны разбивались о скалы, поднимавшиеся над водой. К ее ужасу, рифы приближались с неумолимой быстротой. Задев больной ногой за скрытый под белой пеной огромный камень, она вскрикнула и сделала отчаянную попытку удержаться на нем, а потому не заметила, что кто-то плывет к ней от берега.

И вдруг рядом с ней появилась черноволосая голова, сильная рука обхватила девушку за талию, и она с облегчением поняла, что пришло спасение. Мужчина был молод и очень крепок.

— Спокойно, леди, не бойтесь. Это я, Муншайн. Положитесь на меня. Теперь все будет в порядке.

Закусив губу и все еще ощущая боль в ноге, Кира полностью отдалась во власть Муншайна. Он, однако, поплыл не к берегу, а вдоль него, повинуясь течению, но стараясь не отклоняться от курса. Доверившись Муншайну, девушка пыталась хоть немного помочь ему. «Странно, что спасать меня бросился этот красивый парень, что недавно предлагал мне на пляже ожерелья…»

— Здесь очень сильное течение, леди, и вы именно в него угодили, — отрывисто, но уверенно проговорил юноша. — Когда такое случается, надо плыть не против течения, а уступить ему. Если с ним не бороться, оно рано или поздно вынесет вас на берег.

Муншайн был прав: береговая линия заметно приблизилась к ним. Киру охватило несказанное облегчение. Прошло еще немного времени, и они, нащупав песчаное дно, устремились вперед. Волны обрушивались на берег и отступали, относя молодых людей в море, но сильная рука Муншайна уверенно влекла Киру к берегу.

— О Муншайн, вы меня спасли! Что бы я без вас делала? — задыхаясь, воскликнула Кира. — Меня несло прямо на скалы! Теряя силы, я начала звать на помощь, но меня никто не слышал. Боже, как же я испугалась…

— Эти течения возникают стихийно, и неизвестно, где появятся в следующий раз. Такое может случиться в любом месте. Я видел, как вы пошли купаться, и подумал: «А, это та самая английская леди, что всегда появляется в обществе мистера Джайлза, как его дама!» Потом смотрю — вы долго не возвращаетесь, вот я и решил, что, наверное, попали в подводное течение. Ну, а потом заметил, как вас относит к рифам.

Высокий мускулистый Муншайн стоял перед ней на песке. Вода стекала с его закатанных до колен джинсов, черные глаза поблескивали в темноте.

С трудом переведя дыхание, Кира улыбнулась.

— Мне очень повезло, что вы оказались поблизости. Если бы меня донесло до Бриджтауна, неловко было бы возвращаться в купальнике, — шутливо добавила она.

Муншайн внимательно посмотрел на нее:

— Как только отдохнете, мы заберем ваше полотенце, а потом я провожу вас в дом мистера Рида.

Кира нервно рассмеялась:

— В Фиттс-Хаус? Господи! Можно ли хоть что-то скрыть на этом острове?

В темноте блеснули белые зубы юноши:

— Муншайн знает все.

Сердце Киры тревожно забилось.

— Тогда передайте по вашему невидимому телеграфу, что я — не дама мистера Джайлза и появляюсь в его обществе лишь потому, что работаю на него. А это, согласитесь, совсем не одно и то же. У нас с ним чисто деловые отношения.

— Ну, не знаю, не знаю!.. Вот вы не считаете себя его дамой, а он, видимо, думает иначе. В него будто черт вселился: носится по округе в своей серебристой машине, как молния.

Внезапно до них донесся отдаленный крик. Вглядевшись в темноту, Кира увидела, что к ним по песку бежит высокий мужчина. Сердце девушки тревожно забилось, в ушах зазвучала какая-то странная мелодия. Джайлз искал ее! Теперь она без всякого страха встретится с ним. Она не сводила глаз с приближающегося Джайлза. Повинуясь порыву, Кира устремилась ему навстречу, но оступилась, однако не упала, а оказалась в его объятиях.

— Кира! Что, черт побери, происходит? С тобой все в порядке? Бенджамен сказал, что ты пошла купаться.

— Я попала в подводное течение. Меня спас Муншайн, — объяснила она, теряя голову от его близости.

— Черт возьми! Да совершаешь ли ты хоть когда-нибудь разумные поступки? Неужели не понимаешь, что нельзя купаться одной на закате? Черт, сам виноват, следовало сказать тебе, как вести себя, если попадешь в течение.

— Я уже объяснил это леди, — вставил Муншайн.

— Но раньше-то она этого не знала!

Подхватив Киру на руки, Джайлз понес ее к Фиттс-Хаусу. Муншайн остался на берегу один. Рядом с ним валялся открытый портфель, из которого выпали бусы и ожерелья, когда юноша бросился спасать Киру.

— Муншайн! — крикнул Джайлз, обернувшись. — Зайди ко мне завтра, я возмещу твои потери. И спасибо тебе… Спасибо, что спас мою девушку!

Юноша, улыбаясь, помахал им вслед. Уж сегодня-то ему будет о чем рассказать завсегдатаям баров! Такие новости чего-то стоят.

— Все в порядке! Не волнуйтесь и будьте счастливы! — выкрикнул он обычное в этих местах пожелание.

— Спасибо вам, Муншайн! — отозвалась Кира.

Она положила мокрую голову на плечо Джайлза, а он еще теснее прижал ее к себе.

— Только не ругай меня, — жалобно пробормотала она.

— И не собираюсь. Ты ведь ничего не знала о подводных течениях.

— Не знала.

Джайлз нес ее, словно пушинку. Кире хотелось, чтобы это длилось вечно. Пусть унесет ее хоть на другой конец острова, хоть на другой конец света — куда угодно. Не все ли равно, скольких женщин любил раньше Джайлз и скольких обнимал, главное, что он рядом. Да, потерять его — то же самое, что умереть.

Наконец он принес ее к тому месту, где она оставила полотенце. Поставив девушку на песок, Джайлз осторожно вытер ей руки и ноги, а потом накинул полотенце на дрожащие плечи. Кира подчинялась ему, чувствуя себя маленьким, беззащитным ребенком. Он не сердится! Он заботится о ней! Злость, захлестнувшая его прошлой ночью, сменилась нежностью.

— Так-то лучше, но тебя нужно основательно просушить, — улыбнулся Джайлз и, потянув за концы полотенца, прижал Киру к себе. Он пощекотал ее подбородок. — Это уже входит в привычку. Интересно, я когда-нибудь увижу тебя совсем сухой?

— А ты всю меня хочешь вытереть? — Девушка прильнула к нему грудью.

— Кира, не надо!.. Что ты делаешь? Ты сводишь меня с ума! Я же не выдержу!

Она посмотрела на Джайлза, но в темноте не разобрала выражения его глаз, затененных длинными ресницами. Как близко она видела их вчера ночью, на той заброшенной мельнице!

Черный бархат неба усыпали яркие звезды, воздух был напоен ароматом цветов. Молодой месяц поблескивал сквозь светлые облака, как половинка серебряной монеты.

Мокрая и озябшая, Кира, однако, не торопилась домой. Привстав на цыпочки, она обвила руками шею Джайлза, притянула его к себе, слегка коснулась его губ и с радостью услышала, как он тихо вздохнул.

— Так я свожу тебя с ума? — прошептала она. — А вот так?

Возможно, он сочтет ее распутницей. Ну и пусть! Киру охватило такое жгучее желание, что у нее подкашивались ноги. Ее глаза сверкали от страсти. Все страхи, терзавшие ее прежде, отступили, осталось лишь сладостное ощущение его близости.

Почувствовав, что Джайлз слегка приоткрыл губы, Кира поняла: он вот-вот поцелует ее. В нем незачем было разжигать страсть — она вспыхнула мгновенно, как сухой хворост. Он быстро спустил с плеч Киры узкие лямки купальника. Ее полные груди вырвались на свободу, и Джайлз обхватил их ладонями.

— Джайлз… прости меня за вчерашнее. Я вела себя как последняя дура. Понимаешь, во мне боролись разные чувства… Не знаю, как это объяснить… но теперь я ничего не боюсь.

Странный, неведомый восторг опьянил ее и заглушил внутренний голос, не позволивший предаться наслаждению накануне. Она смертельно устала от игры в прятки с призраками прошлого. И даже если любовь Джайлза быстро пройдет и он забудет ее, увлекшись другой женщиной, что ж… Жизнь дарит ей краткое мгновение счастья, и Кира воспользуется им.

Пальцы ее скользнули по спине Джайлза. О Боже, какое наслаждение доставляли ей его настойчивые и нежные губы! На миг она вспомнила мальчишеские поцелуи Брюса, но тотчас забыла об этом. Да и зачем сравнивать? Сейчас рядом с ней мужчина, умеющий не только целоваться, но и доводить до умопомрачения.

Джайлз нашептывал Кире слова любви, называл ее ласковыми именами, пальцы его погрузились в ее мокрые волосы, а она таяла от счастья. Никогда ей не забыть этот чудесный миг, никогда!

— Ты уверена, Кира, что хочешь этого?

Джайлза охватило желание еще в тот момент, когда он впервые увидел ее в аэропорту Сент-Люсии. Таких красиво очерченных губ не было ни у одной женщины! Он присмотрелся к Кире и утонул в бездонном омуте ее необыкновенных глаз. Днями и ночами Джайлза пожирала безумная страсть, но он чувствовал между ними какой-то незримый барьер и не знал, как его преодолеть. Ему так хотелось обладать этой прекрасной девушкой, гладить ее, прикасаться к нежной коже губами, войти в ее жизнь.

Сила страсти удивляла самого Джайлза, но почему-то заставляла его то и дело возражать Кире, ссориться с ней по пустячным поводам, хотя стремился он к одному — к тому, чтобы заняться с ней любовью. Желание накапливалось в нем, причиняя физическую боль.

Волны прилива с тихим шелестом накатывали на берег, нашептывая колыбельную влюбленным. Звезды таинственно мерцали над ними, а теплый ветерок овевал их разгоряченные тела.

Джайлз говорил глухо и отрывисто, но его слова отзывались в душе Киры, как радостная песня. Они медленно опустились на песок. Звездное небо было сейчас их пологом.

Он стянул с Киры мокрый купальник. Чтобы помочь ему, она перекатилась на бок.

— Мне нужно кое-что сказать тебе. — Она и сама не понимала, что побуждает ее сделать это признание. — Я не хочу, чтобы между нами были тайны.

— Нет-нет, Кира, сейчас не время! И вообще, поверь, мне совершенно неинтересно, сколько любовников у тебя было до меня. Сейчас есть только ты и я, прошлое не имеет значения.

— Послушай, Джайлз, это не о прошлом, а о настоящем — о Бенджамене Риде… — Тут она наконец опомнилась. А следует ли продолжать? Да, непременно нужно завершить начатое!

— О нет! Только не это! В такую минуту говорить о старике! — Как и прошлой ночью, Джайлз, тяжело дыша, откатился и лег на спину. — Забудь о нем, Кира. Он — мой кошмар, бельмо на глазу, хотя мне приходится мириться с ним.

— Однако при этом он — мой дедушка. Я решила, что ты должен узнать об этом.

На какое-то время воцарилась мертвая тишина. Потом Джайлз спросил дрогнувшим голосом:

— Что ты сказала?

— Я — внучка Бенджамена, хотя пока он не знает об этом. Я утаиваю от него правду, поскольку неизвестно, как он это воспримет.

Джайлз с явным трудом перевел дыхание. Кира заметила, что боль исказила его лицо, и у нее задрожали руки. Господи, что же она наделала!

— Ты хочешь сказать, что Тамара — твоя мать?

Киру потрясла внезапная перемена в нем. Теперь она горько раскаивалась в своем признании, хотя минуту назад казалось, что с Джайлзом ей следует быть полностью откровенной. Поэтому Кира и раскрыла свои карты.

— Да… — неуверенно подтвердила она. — Тамара была моей мамой. И дочерью Бенджамена. А разве это так важно для тебя?

Джайлз сжал кулаки:

— Важно ли это для меня?! Неужели ты ничего не знаешь?

— Я совсем ничего не знаю, — испуганно прошептала Кира. — Я только вижу, что вы с Бенджаменом не очень-то ладите, но ведь это не станет для нас преградой, не так ли? Что-то рассорило твоего отца с Бенджаменом, но это было очень давно, об их вражде пора забыть. Нас с тобой эти дела не касаются.

Джайлз встал и отряхнул песок:

— К нам эта вражда имеет самое непосредственное отношение. Иди и спроси обо всем у Бенджамена. Поднимайся, я провожу тебя в дом деда. Он наверняка уже волнуется.

— Что с тобой, Джайлз? — Кира встала на колени и стряхнула с купальника налипший песок. — В чем дело? Ты знаешь что-то неизвестное мне, так поделись же со мной!

— Спроси у Бенджамена, — повторил Джайлз. — Твой дед прекрасно осведомлен…

В четверг, 21 сентября 1955 года, все жители острова с тревогой посматривали на небо. Людей охватили неясные, но тревожные предчувствия.

Только Долли не сразу заметила, как усилился ветер. Накануне было солнечно, по небу плыли светлые облака, с моря дул свежий ветерок. Долли, конечно же, не знала о том, что на севере начало резко подниматься атмосферное давление. Не видела она ни багрового заката, ни зарниц, освещавших ночное небо.

Молодая женщина крайне редко слушала прогнозы по радио. Да и зачем? На своем веку она ни разу не видела ураганов, последний случился пятьдесят семь лет назад, но прошлое ее почти не интересовало.

Перед тем как пойти поплавать, Долли отнесла Тамару своему отцу.

— Посидишь с ней? — попросила она, покачивая ребенка. — Джесси куда-то ушла, а мне хочется искупаться. Пожалуйста, папа!

— Ну конечно же, дорогая. Знаешь, чем мы займемся? Мы с ней немножечко порисуем, правда, малышка? Сейчас принесу ей кисти и фартучек.

— Спасибо, папа!

Долли побежала по дорожке, махнув на прощание рукой. Бенджамену такие выходки жены были не по душе, однако свободолюбивая Долли не терпела никаких ограничений, а ребенок слишком связывал ее. Молодую женщину угнетала рутина: каждый день одно и то же. Долли властно манило море: казалось, она слышала какой-то голос, настойчиво звавший ее из синих вод.

Свою малышку она обожала, но не посвящать же ей одной все свое время.

Страсть к Рувиму в ней не иссякла и по-прежнему причиняла боль. Еще до рождения Тамары они начали встречаться и даже разговаривать, но только на людях. После брака Долли прошло несколько месяцев, прежде чем Рувим, увидев ее, решился кивнуть и произнести скупые слова приветствия. Молодая женщина пыталась завести с ним беседу, но он не мог простить ей того, что она предпочла ему Бенджамена.

Мало-помалу они все же начали общаться.

— Ты все время твердил, что не можешь жениться на мне, — в отчаянии напомнила ему Долли. — А я так хотела выйти замуж, иметь свой собственный дом. Мне надоело жить с отцом в старой деревянной развалюхе.

— Тебе следовало немного подождать, — сквозь зубы процедил Рувим, оглядев Долли и убедившись, что она беременна.

— Подождать? Но сколько? Ты обещал жениться на мне через пять лет. Пять лет! Это же так долго!

— Иногда мне кажется, что Бенджамен соблазнил тебя ванной, — с горькой иронией заметил Рувим. — Надеюсь, ты отдаешь ей должное? Что ж. чистота — залог здоровья!

— Зачем ты говоришь такие ужасные вещи? — Долли отпрянула от него.

— А что остается человеку, если девушка, которую он любил много лет, выходит замуж за другого? Сама подумай, что ты сделала? Взяла и подбросила монетку. Орел или решка? Я или Бенджамен?

Впервые увидев Тамару, Рувим оторопел: девочка была копией Долли — красивая, большеглазая дикарка. И ни одной черты, напоминающей Бенджамена! В душу Рувима закралось подозрение. В его памяти ярко вспыхнуло воспоминание о той волшебной ночи, когда они снова и снова любили друг друга и только под утро забылись сном.

В ярости он сжимал кулаки так, что ногти впивались в ладонь. Если Тамара — его ребенок, его дочь, он потерял не только любимую… но и семью.

Долли радовалась, что Рувим и Бенджамен наконец-то начали общаться, хотя и довольно официально. Поскольку фабрика уже давала прибыль, Бенджамен не возражал против нового оборудования…

В тот день с утра прошел небольшой дождь, но ветерок был слабый. Однако облачность усиливалась, а небо становилось все темнее. Долли любила солнце и лазурно-синее небо. Сегодня его мрачные краски были ей не по душе. Вдали прогремел раскат грома, но она не обратила на это особого внимания.

Когда дождь прекратился и на востоке немного посветлело, Долли решила идти купаться. Однако она не заметила, что после дождя изменилось направление ветра.

Море было относительно спокойным, лишь вдали виднелись белые барашки. Не испытывая никакой тревоги, Долли нырнула и поплыла.

Лежа по обыкновению на спине с закрытыми глазами, она не успела сообразить, когда все это началось. Волнение на море усилилось. Прибрежные рифы заливало пеной, и тучи брызг фонтаном поднимались над ними. Откуда было знать Долли, что ураган уже добрался до Бриджтауна и в одно мгновение разрушил пирс.

Внезапно огромная волна с головой накрыла Долли. Она вынырнула, откинула с лица волосы и, отплевываясь, огляделась:

— Какого чер…

Слова замерли у нее на губах. Увидев, как разительно все изменилось, она едва не задохнулась от ужаса. Небо почернело, поднялся порывистый ветер, море забурлило. Рыбацкие суденышки, сбившись в стайку, спешили пристать к берегу, почти неразличимому из-за взметнувшегося от ветра песка.

Долли испугалась — все это произошло так внезапно. Она понятия не имела, что синоптики предсказывали ураган. Впрочем, они полагали, что он обойдет остров стороной и пронесется в пятидесяти милях от него. Однако ветер неожиданно сменил направление и теперь обрушился на южную оконечность острова.

Выбравшись на берег, Долли натянула одежду на мокрый купальник, не стала разыскивать босоножки, уже засыпанные песком, и поспешила к отцовскому дому.

Сейчас она думала только о маленькой дочке. Тамара наверняка до смерти испугана, а Андре, увлеченный работой над очередным полотном, и не подумает успокоить ее.

Идти становилось все труднее. Долли выбивалась из сил и тяжело дышала. Неистовый порыв ветра сбил ее с ног и понес по дороге, уже засыпанной сломанными ветвями деревьев, камнями и сорванными с крыши листами железа.

Да, все это случилось внезапно. Тихое, спокойное утро не предвещало тайфуна, разве что тучи затянули небо, но ведь позже распогодилось — иначе Долли не отправилась бы на пляж.

С неимоверным трудом молодая женщина ухватилась за куст, поднялась и, сгибаясь от порывов ветра, двинулась дальше.

— Господи, пожалуйста, спаси и сохрани мою Тамару, мою любимую маленькую дочку! — взмолилась она, но рев ветра заглушал ее голос. — Ты всемогущ, так отведи от нее беду!

Долли снова упала, подвернула руку и едва не задохнулась от песка, засыпавшего ее. Ноги были разбиты в кровь, волосы вздымались, как грива, глаза почти ничего не видели.

Стихия разбушевалась не на шутку. Толстые стволы старых деревьев трещали, другие, вырванные с корнем, неслись по земле, сбивая все на своем пути. Деревянные стены строений рушились, как карточные домики. С церкви Святого Мартина сорвало купол, море поглощало утлые суденышки.

И вдруг Долли заметила, что девочка в розовом платьице словно кукла катится по земле. Сердце ее замерло от ужаса: только сегодня утром она одела дочку в этот наряд!

Долли бросилась к ребенку, едва преодолев парализующий страх. Прижав Тамару к груди, она с облегчением всхлипнула: перепачканное личико малышки заливали слезы, но она была жива!

— Тамара, радость моя, солнышко мое, успокойся, все хорошо… — бормотала Долли, осыпая дочку поцелуями. — Не бойся, мамочка с тобой. Теперь все будет в порядке, моя хорошая.

Куда же бежать, где найти укрытие от набирающего силу урагана? Песок засыпал глаза, в ушах ревел ветер. Надежен ли деревянный дом Андре, выстоит ли под таким ветром?

— Мама! Я хочу, чтобы это кончилось! — рыдала Тамара, уткнувшись в ее плечо. — Мне страшно!

— Тихо, тихо, любимая, я сделаю для тебя все. Успокойся, девочка моя, все обойдется. Сейчас мы вернемся к дедушке. Не плачь, любовь моя.

Долли оттолкнулась от дерева, в которое упиралась спиной, но тут же упала. Поняв, что идти уже невозможно, она поползла вперед, не выпуская руку Тамары и отплевываясь от песка и пыли. Ветер ревел, насмерть перепуганная девочка истошно кричала. Когда полил дождь, ползти стало еще труднее.

Впереди показались знакомые очертания родительского дома, и в душе Долли затеплилась искра надежды. Она справится, спасет своего ребенка!

— Потерпи, милая, потерпи немного! — воскликнула она. — Мы уже почти добрались. Тихо, тихо, малышка… все хорошо, все хорошо…

Милях в трех отсюда ураган сорвал железную крышу, и теперь она с грохотом неслась по дороге. Огромный обломок кровли, подмяв стелющийся тростник, рухнул на Долли.

Там ее и нашли через несколько часов. Даже мертвая, она не выпустила руку дрожащей от страха девочки…

Тайфун Джанет унес тридцать пять жизней, уничтожил восемьсот домов, лишив жилья сотни человек. Двести домов покрепче устояли, хотя и были сильно повреждены. Пострадала церковь Святого Мартина. Дороги были завалены вырванными с корнями деревьями и черепицей, кусками листового кровельного железа. Электрические провода лежали на земле, телефонная связь была нарушена, работало лишь несколько водонапорных башен. Люди в растерянности бродили среди развалин домов, где несколько часов назад текла мирная, размеренная жизнь.

В море плавали бревна и щепки. Урожай тростника и зерновых культур пропал на корню; с уцелевших деревьев сорвало листву.

Пропали без вести двадцать три рыбачьих баркаса, остальные получили пробоины. В море унесло множество моторных лодок и яхт. Возле Пеликаньего острова разбилась большая шхуна, и ее обломки еще несколько недель выносило на берег. Детишки собирали их на память о разрушительном тайфуне.

Не пощадила стихия и плантацию Шугар-Хилл. Рувим бродил вдоль тростниковых полей, с отчаянием глядя на то, что осталось от посевов.

Узнав о гибели Долли, Рувим сразу постарел так, словно она унесла с собой и его жизнь.