Слава Богу! Они все снова мертвы!

Глава 33

По приезду в Астрахань мы разместились в доме у каких-то старых знакомых Михаила, в большом купеческом особняке. Как только у меня появилась первая возможность, я сразу же отравился в город. Через некоторое время передо мною уже возвышалась темная масса вокзала. В редких не заколоченных окнах его дрожали слабые отсветы — вероятно, от керосиновых ламп. Взбудораженная отходом поезда людская масса снова обреченно и вяло устраивалась на каменном полу зала для пассажиров, на редких скамьях, подоконниках. Перешагивая через лежащих на полу людей, я добрался до окошка кассы и негромко спросил сонного, пожилого, небритого кассира, как мне пройти в транспортную ЧК. Тот, позевывая, объяснил, что надо было войти в соседнюю дверь с перрона. Я сразу же направился туда. Молоденький дежурный в потертой кожаной тужурке, с огромным маузером в новой лаковой кобуре, висевшей на ремне через плечо, привстал при моем появлении и спросил:

— Вы к кому, молодой человек?

— Я к вашему начальнику, товарищу Сабурову. Начальство еще здесь или укатило? — поинтересовался я.

— А вы сами-то кто такой будите, чтобы начальник наш вас принял? — в свою очередь задал вопрос дежурный.

— Я только что прибыл из Петрограда, и начальник ваш предупрежден был о моем скором прибытии суда. Так, где его найти?

Мой уверенный тон успокоил дежурного.

— Они все тут были, — сказал он, — но сейчас уже никого нет, скорей всего они теперь уехали, как поезд ушел. Так что пока здесь никого из начальства нет.

Я чуть не взорвался от негодования:

— И что вы мне теперь прикажете делать? Может быть, вы как-то сообщите товарищу Сабурову, что его на работе ожидает гость из Петрограда. У вас же есть здесь телефон, позвонить то вы сможете к своему начальнику, если он отправился сейчас к себе домой. Позвоните, сообщите о том, что к нему прибыл человек от товарища Иванова.

Дежурный нехотя набрал номер на телефоне и через некоторое время сказал в трубу:

— Товарищ Сабуров тут к вам калмык молодой пришел, говорит, что приехал из Петрограда и прислал его какой-то товарищ Иванов.

Ответа я не расслышал, но дежурный сказал мне, положив трубку:

— Скоро будет. Подождите немного.

Через полчаса начальник транспортного Чека Сабуров был на месте. Он пригласил меня в свой кабинет. В первую очередь Сабуров стал расспрашивать меня о том, как я добрался до Астрахани. Я рассказал ему о том, что путь мой прошел от Петрограда до Москвы на поезде, далее мы то же поездом отправились до Самары, а в Самаре мы погрузились на пароход. И на этом пароходе мы и доплыли до Астрахани. Потом чекист поинтересовался моим заданием. Я рассказал о том, что мне нужно срочно отыскать в городе известного мне калмыцкого священника, которого называют Джа-ламой. Сабуров пояснил мне, что Джа-лама был выкраден из тюрьмы неизвестными злоумышленниками и его местонахождение сейчас ему неизвестно. Ходили слухи о том, что Джа-лама оказался на разбойничьем острове, но подтверждения пока этой информации нет. Так что помочь в поисках он не может. Но если какая-нибудь информация об этом калмыцком ламе появится, то он пообещал ею сразу со мною поделиться. Я уже собрался попрощаться с начальником транспортного Чека, когда он сообщил мне, что не я один сейчас разыскиваю по поручению больших вождей революции данного ламу. Недавно с поручением от товарища Бокия к Сабурову приходил некто Хлебников, который вроде был ранее знаком с данным человеком. Узнав о том, что мой старый знакомый в городе, я, покинув вокзал, направился к дому его родителей. Виктор, который себя нынче велел называть Велимиром, обрадовался моему приходу. А когда я рассказал ему о том, что приехал на этот раз в Астрахань, для того чтобы отыскать Джа-ламу к которому я привез на лечение больную девушку, то Велемир сразу предложил объединить наши поиски. Он рассказал мне о том, что было известно ему об Джа-ламе. И после небольшого совещания мы пришли к выводу о том, что самым разумным в этой ситуации было бы отправиться в наше родовое гнездо, в ханскую ставку. Если Джа-лама еще находится в этих краях, он обязательно появится там. После нашей встречи я отправился к Михаилу и Татьяне и рассказал о том, что повстречался со своим старым знакомым, который предложил отправиться вместе на поиски Джа-ламы на его и мою родину, в ханскую ставку. Так как сидеть в городе, и ждать неизвестно чего смысла уж точно не было, Михаил согласился отправиться в путешествие. И на следующее утро мы отправились в путь. Мы наняли пару подвод и на них отправились в составе небольшого каравана вглубь калмыцких степей. В дороге я разговорился с Велимиром.

Я спросил его:

— Как ты считаешь, Карл Маркс является пророком или нет? Ведь он мыслитель сумевший приподнять для людей завесу тайны над механизмами, которые объясняют, как действуют важнейшие законы развития общества. Он как подлинный пророк осветил путь в будущее для всего человечества. И при этом и его работы полны совершенно ясных аллюзий к святому писанию. Он то и дело пишет нечто вроде «в том Моисей и пророки». Не кажется ли тебе, что Маркс осознавал своё особое значение для мира и ощущал себя новым Мессией?

Мой друг нехотя отвечал:

— Безусловно, Библия не могла не оказывать величайшего влияния на создателя идеи коммунизма, по вполне понятным основаниям, он родился и вырос в христианской стране, так что отсылки к ней ни о чем особом не говорят. Это вполне нормально.

Я возразил:

— Я думаю, что в учении Маркса и в нем самом значительно больше от новой религии, чем может показаться на первый взгляд. Но чтобы понять Маркса и его идеи, на мой взгляд, недостаточно останавливаться только на христианской основе его идей. Без понимания того что и буддийский канон, аксиоматика буддизма и идеал в виде чистых земель занимает значительное место в формировании теоретических воззрений Маркса, в первую очередь в становлении идей Маркса, как гуманиста, приблизится к ясному пониманию смысла его учения на мой взгляд не возможно. Возьмем самый главный вопрос, по которому и у Будды и у Маркса было почти полное единодушие. Вопрос о частной собственности. Маркс говорил о том, что частная собственность сделала нас глупыми и односторонними. И любой предмет является нашим лишь тогда, когда мы им обладаем, т. е. когда он существует для нас как капитал или когда мы им непосредственно владеем, едим его, пьем, носим на своем теле, живем в нем. Одним словом, когда мы его потребляем. Хотя сама же частная собственность все эти виды непосредственного осуществления владения в свою очередь рассматривает лишь как средство к жизни, а та жизнь, для которой они служат средством, есть жизнь частной собственности — труд и функционирование капитала. И такое положение дел привело к тому, что вместо простых человеческих чувств заняло лишь одно — чувство обладания. Поэтому уничтожение частной собственности, по Марксу, означает возвращение человеку всех человеческих чувств и свойств. И это возвращение является освобождением потому, что чувства и свойства эти стали человеческими как в субъективном, так и в объективном смысле. Глаз стал человеческим глазом точно так же, как его объект стал общественным, человеческим объектом, созданным человеком для человека. Ведь наши чувства не являются самосущими. Они имеют отношение к вещи, но сама эта вещь несет в себе человеческое отношение к самой себе и к человеку, и наоборот. Вследствие этого потребность и пользование вещью утратят свою эгоистическую природу, а природа утратит свою голую полезность, так как польза от неё стала человеческой пользой. Так и Будда учит нас, что подлинного освобождения могут достичь лишь люди, которые смогли побороть свою привязанность к частной собственности.

Мой друг улыбнулся и сказал:

— Эх! Получается, что я, могу относиться к вещи по-человечески только тогда, когда вещь по-человечески начнет относиться ко мне. То есть. Если эта телега задумала против меня всякое непотребство, то я её перестану уважать. А если она проникнется ко мне всяческим уважением, то тогда и я ей при встрече буду отвешивать поклон. Так, что ли?

Я вздохнул и продолжил объяснение:

— Все предметы, как учат буддийские учителя, лишены внутренней самости, они иллюзорны, двойственны. Взаимозависимое происхождение любого объекта и это есть то, что любой объект определяется только через взаимодействие и через отображение. При капиталистическом способе производства вещь не отображает человека, поскольку данный субъект просто в такой системе отсутствует. В капиталистической системе существует опора на голый расчет, а человеческие чувства отрицаются. И поэтому вещь при капитализме не отображает человеческого отношения, поскольку в этой системе нет субъекта — человека, которого оно бы отображало. Субъект, в данном случае любой человек, являет собой иллюзию, простую производную от капитала, от выгоды и пользы, простое приложение к деньгам, станкам и механизмам или плодородной земле. И ничего больше. Люди, по своей сути, при такой системе лишаются полноценного человеческого я. И они являют собой производную от определенных материальных процессов, превалирующих в капиталистическом обществе. Выгода, прибыль, конкуренция, польза, заработок, цены вот вещи, от которых они находятся в постоянной и не разрывной зависимости и материальной и духовной. Когда буддийские учителя говорят о трёх типах личности, то первый тип личности — дети, по буддийской терминологии, это стопроцентно материально обусловленные люди, второй тип личности может хоть как-то встать над абсолютной обусловленностью жизни, и лишь высший тип людей — взрослые люди, способны стать выше материальной обусловленности мира.

Тут со мною мой собеседник согласился:

— Это ты всё верно говоришь. Согласен. Но есть наверно и различия в походах, не станешь же ты утверждать, что Маркс и Энгельс своё учение просто позаимствовали у буддистов.

Я ответил:

— Различие и, безусловно коренное, в подходе буддизма и марксизма в том, на мой взгляд, что буддисты пытаются вести людей к обретению подлинно человеческого облика и человеческого отображения через индивидуальное развитие. Обретение видения истинной реальности у буддистов основывается на добровольном отказе от материальной привязанности к материальному миру. А Маркс видел свою цель в построении своей «чистой земли» через всеобщее уничтожение самого механизма материальной обусловленности жизни. То есть Маркс поставил своей задачей освободить человечество через уничтожение частной собственности и построения общества положительного гуманизма. Но сам метод, который избирает Маркс — построение «чистую землю» через уничтожение (само слово подразумевает насилие) частной собственности в общественном формате, просто как явления жизни полностью противоречит духу буддизма.

Мой товарищ снова не смог сдержать улыбку:

— Это ты хорошо всё излагаешь. Но согласись с тем, что Маркс то явно ведет народ по более скорому пути. Ждать пока все от заразы частной собственности по доброй воле откажутся дело бесперспективное. А тут раз и упразднили частную собственность, и хочешь, не хочешь, а двинешься в сторону чистой земли, то есть общества всеобщего благоденствия. Нравится тебе это или нет, это уже дело десятое при таком подходе. Вперед к счастью трудового народа.

Я ответил:

— Еще одна важная тема, которая связывает учение Будды и работы Маркса. Это понятие отчуждения труда. Часто понимается так, что отчуждённый труд является трудом подневольным, и в зависимости от того подневолен или нет такой труд и определяется отчужденность того или иного конкретного труда, неотчужденный труд соответственно воспринимается как труд самостоятельный, в соответствии с самостоятельными целями и самостоятельно заложенными смыслами и задачами. При капитализме по Марксу рабочие весь свой труд и его продукты отдают за малую часть его стоимости, присваивают же весь труд в рассматриваемой ситуации капиталисты. И соответственно логически из такого понимания следует, что когда удастся избавиться от капиталистов, прибравших к рукам всю собственность, тут и наступит, конец отчужденному труду. И тогда освобожденный труд станет в радость и естественно станет всеобщей необходимостью. Но это не полностью верно. Я понимаю данный момент так, что рабочий и его работа есть отчуждение труда не только и не столько, потому что он лишён собственности и вынужден продавать свой труд. А главным образом, потому что в системе производственных отношений и разделения труда уже изначально и неотторжимо заложено то, что любой труд является отчуждённым от человека. Работай он на капиталиста, на социалистическое государство или даже на себя лично и производи свой труд в рамках того поля деятельности которое определено для рабочего, всё равно его деятельность будет отчуждением и преодолеть это отчуждение в этой системе будет невозможно. В системе материально обусловленного общества вообще невозможно действуя в соответствии с его экономическими законами в любой форме производства в любой роли, будь ты рабочий или капиталист избавится от отчуждения своего труда, всё равно труд твой будет отчужден от тебя. Закон отчуждения труда распространяется, на всех людей, точно также как и на рабочего действует и он на капиталиста — вся его, капиталиста, деятельность есть по своей сути тоже отчуждённый труд. Причём при этом совершенно не важно, как он там, в реальности действует, в соответствии с определяемыми им лично целями и смыслами или в соответствии с советами консультантов или еще каким-нибудь другим образом. Капиталист тоже раб системы. Разница только в том, что капиталист для рабочего еще играет роль дополнительного усилителя отчуждения, делая его отчуждение труда абсолютным и полным.

Мой друг спросил:

— И как тогда преодолеть отчуждение труда? Что об этом говорят ваши учителя?

Я ответил:

— Высокие учителя учат нас, что не отчуждаема от человека только та деятельность, что направлена на его личное развитие и на развитие других членов общества. «Развитие всех, как обязательное условие развития каждого человека» — писал Маркс, и это фактически сказано о том же самом. В идеале в обществе положительного гуманизма, детище коммунизма, как в «чистой земле» должна быть именно такая система, в которой развитие отдельного человека есть обязательное условие развития общества и соответственно наоборот. Взрослый мир, мир Будды, мир, лишенный иллюзорности, где реальность становится истинно человеческой вот тот идеал, к которому призывал Маркс в соответствии с видением Будды и в соответствии со своим поистине запредельным видением мира. И здесь трудно сказать, кто лучше и правильней чем Маркс понял слова Будды «Мы не созданы для этого мира, мир этот был создан не для нас» реальный смысл, заключённый в этих словах. И ведь действительно цель то — «Мы наш, мы новый мир построим». Так что единственная неотчуждаемая деятельность — это деятельность по обучению, ибо в процессе познания ничто не убывает, а человек развивается, и еще бескорыстная помощь другим людям, только такая деятельность выходит за рамки взаимного отчуждения любого материального процесса.