След мустанга

16

По-настоящему богатого человека легко отличить от обычного богача. Да, у Скотта Форсайта блестели золотые перстни на пальцах, кольт был отделан серебром, а один сапог стоил больше месячной зарплаты шахтера. Но не в этом проявлялось его богатство. Перстни можно и не заметить, особенно издалека, да и сапоги оценит не всякий. А вот многочисленная охрана, вооруженная до зубов, сопровождает только по-настоящему богатого человека.

Гек Даррет чувствовал себя довольно неуютно в окружении такой охраны. Он привык перемещаться по земле в одиночестве. Скромный значок на груди был его лучшей защитой. Каждый знал, что за маршалом следует незримая, но непобедимая сила, имя которой — Закон.

Однако сейчас маршал ехал рядом с Форсайтом, а вокруг них гарцевали три десятка всадников. И даже самый последний воришка, встретив такую процессию, мог бы предположить, что маршал более не полагается на могущество Закона и отдал себя под покровительство тридцати винтовок.

— Вы всегда берете с собой столько народу? — спросил он у Форсайта.

— О нет. Только тогда, когда сопровождаю федерального маршала.

Федеральный маршал Гек Даррет весьма гордился тем, что дожил до пятидесяти лет. Он пережил всех своих приятелей, с кем когда-то бил бизонов и проводил караваны через Индейские Территории. Был он седым, невысоким, склонным к полноте.

На его круглом добром лице всегда держалась приветливая улыбка. Она легко превращалась в прощальную, когда маршалу приходилось отправлять кого-то на виселицу. В его спине, между лопатками, сидела пуля, которую не решился извлечь знакомый ветеринар, а до хирурга Даррету все недосуг было добраться.

Из-за этого комочка свинца у маршала все чаще случались внезапные приступы боли то в руке, то в ноге. Чтобы не беспокоить пулю, он в последнее время старался поменьше ездить верхом и обзавелся легкой двуколкой на резиновом ходу. Но сегодня он где-то оставил свой экипаж, и к полицейскому участку его подвез Форсайт.

Сам мясной барон остался сидеть в коляске, а Даррет прошел внутрь офиса.

— Скажи мне, Мерфи, где сейчас инженер Скиллард?

Шериф засопел.

— Не знаю.

— А жаль. Я хотел бы с ним поговорить. Очень важный разговор. Но, как я слышал, он сейчас вроде бы у индейцев?

— Вроде бы. Не волнуйтесь, Гек, мы разберемся. Мы все уладим. Только пускай этот Форсайт не сует свой нос в наши дела! Пускай сидит на своем ранчо, нечего ему делать в нашем поселке.

— Не горячись. Ему есть что делать в поселке. Но об этом позже. — Маршал разложил на столе привезенные фотокарточки. — Вот, полюбуйся. Снимки только что прислали из Форта Смит. Кажется, мы можем неплохо заработать.

Мерфи перетасовал снимки и отложил один из них.

— Никого не знаю. Кроме вот этого. Я же сам вам отправил его карточку.

— Ну, и кто на ней, по-твоему?

— Его никто не опознал, — сказал Мерфи. — Предположительно, зовут Дик Руби.

— Не Дик Руби, а Давид Рубинштейн, — с довольной улыбкой произнес маршал. — Участник банды Брикса. Знаешь, как этих парней называли лет десять назад? «Потрошители банков».

Вот они, перед тобой. Сам Брикс — таким он был в Миллвильской тюрьме. Это вот Крис Беллоу, на нем десяток убийств. Снимок сделан, когда он в Нью-Йорке ожидал смертного приговора.

— Не дождался, как я понимаю? — спросил Мерфи, внимательно разглядывая карточку.

— Да. Бежал из зала суда. Вместе с подельником, Билли Истменом. Вот он.

Шериф еще раз перебрал снимки и бросил их на стол.

— Да, крутые ребята. Жаль, что они не заглянули к нам. Сколько за них дают? По паре тысяч, не меньше?

— Ты не знаешь самого главного, Том. В банде «Потрошителей» состоял еще один парень. — Даррет выложил на стол розыскное предписание, присланное из Вайоминга. — Почитай.

Мерфи забормотал, пробегая глазами по строчкам:

— Коннорс, Эдвард Патрик… Рост… Волосы темно-рыжие…

— Ну как?

— Имя сходится, цвет волос — тоже, — задумчиво сказал шериф. — Но на рисунке совсем другое лицо.

— Томас, рисунок — это всего лишь рисунок. Рисовальщики вечно все портят. Давай все-таки считать, что этот Коннорс связан с бандой Брикса. Тогда все сходится. Дик Руби приехал к нему неслучайно. И твой помощник Лански может рассчитывать на премию.

— Обойдется, — сказал Мерфи. — Он не знал, в кого стреляет. Его судить надо, а не награждать.

Маршал Даррет сложил снимки обратно в папку и аккуратно завязал тесемки.

— Ну, и зачем вы мне все это показали? — спросил шериф. — Думаете, вся банда соберется в поселке?

— Да нет никакой банды, — благодушно улыбнулся Даррет. — Я навел справки. Дик Руби — обычный торговец. Все остальные, полагаю, тоже давно легализовались. Но за старые дела все равно надо отвечать, не так ли?

— Так.

— Хорошо, что наши мнения совпадают. Это очень важно. Потому что я хочу тебе кое-что предложить. — Даррет достал из кармана значок помощника маршала и покачал его на ладони, словно взвешивая. — Я предлагаю тебе записаться в мои помощники. Прямо сейчас. Позже, как выдастся свободное время, съездим в Форт Смит и все оформим. Согласен?

— Нет, — сказал Мерфи.

Маршал искренне удивился:

— Что? Ты, кажется, не понял меня. Помощник маршала — это не сторож компании. Подумай.

— Не о чем думать. Я не собираюсь выслуживаться перед такими, как Форсайт.

Даррет покачал головой:

— Жаль. Я рассчитывал на тебя.

— Гек, разве я когда-то отказывался вам помочь?

— Боюсь, теперь мне придется обращаться за помощью к другим парням. Сейчас я скажу тебе кое-что не очень приятное. Насчет Форсайта. Вот ты спрашивал, какого черта ему делать в поселке… Он показал мне две бумажки. Одна из них касается тебя.

— Меня?

— Да. Читай сам.

Мерфи развернул бланк горнорудной компании Кребса, и лицо его залилось краской.

— Что? Уволен со вчерашнего числа? Сдать ключи и значок Джону Лагранжу? Кто он такой? Этого не может быть! Это подделка!

— Мне жаль, Том. Но это не подделка. Вторая бумажка осталась у Форсайта. Приказ о назначении Лагранжа начальником охраны карьера. Подписи подлинные. Не знаю, как они все это провернули.

— Так вот зачем вы приехали, — с горечью произнес Мерфи. — Я думал, мы вместе займемся поисками Скилларда. А вы, оказывается, просто решили помочь этому мошеннику?

— Я решил помочь тебе, Том. Но и о себе я тоже подумал. Ты слишком горяч, а мне было бы неприятно вешать тебя за убийство Форсайта.

Мерфи сорвал с жилета латунную звезду и бросил ее на стол. Рывком выдернул ящик из стола и с грохотом вывалил все ключи.

— Все, Гек? Вы довольны?

— Нет, пока не все. Я еще раз предлагаю тебе стать моим помощником. Пойми, мне нужен свой человек среди шахтеров. Ты всех знаешь, тебя все знают. Ты сможешь работать по-настоящему. А этот, как его… Лагранж — я даже не знаю, откуда он свалился на мою голову! Ну как, Томас?

— Вы уже слышали мой ответ, — сказал Мерфи.

Маршал перестал улыбаться.

— В таком случае, — сухо произнес он, — сними с пояса револьвер. Теперь ты — обычный житель поселка и не имеешь права ходить по улицам с оружием.

На крыльце загремели шаги, и в офис ввалились ковбои Форсайта. Последним вошел сам мясной барон. Он остановился на пороге, насмешливо разглядывая Томаса Мерфи, который сидел на краешке стола.

— Ну что, Томми, — сказал Форсайт почти дружелюбно, — кажется, ты ищешь новую работу? У меня как раз не хватает ковбоев.

Мерфи, тяжело дыша, с ненавистью смотрел на него. Федеральный маршал Даррет встал со стула и оказался между ними.

— Итак, дело сделано, — сказал он. — Парни, кто из вас Джон Лагранж?

Один из ковбоев, в расшитой серебром куртке, шагнул вперед.

— Принимайте дела, мистер Лагранж. Мистер Мерфи, я думаю, охотно введет вас в курс дела.

— Охотно! — Томас Мерфи сплюнул на пол. — Вот ключи, вот звезда. В камере сидит арестант, его пора выпустить, он свой срок отбыл. Бумаги в сейфе, винтовки в оружейном шкафу. А я пошел.

Он оттолкнул плечом Лагранжа и вышел из офиса.

— Кажется, наш Томми чем-то расстроен, — сказал Форсайт, садясь за стол на место шерифа. — Лагранж, приступай к делу. Нам с маршалом надо кое-что обсудить. А вы, парни, расходитесь по местам. Будьте настороже. Помните, что здесь водятся не только шахтеры.

— Наш шериф свое дело знает, — говорил помощник Лански, подкладывая Илье жареную картошку. — Давно он мечтал засадить Уолка за решетку хоть на пару деньков. Повода не было. И вдруг — такая удача.

— Что они не поделили? — спросил Илья.

— Наш шериф терпеть не может всяких богатеев. Эти Уолки откусили больше, чем могут проглотить. Земля для них, как виски для пьяницы. Если их не остановить, они и всю Оклахому под себя загребут.

Лански уселся рядом и подлил пива в кружки.

— Чего они только не придумывали, чтобы записать себе побольше земли! Говорят, Питер соорудил несколько шалашей на захваченных участках, и в каждом шалаше было маленькое застекленное окно. Все для того, чтобы в заявочном клубе можно было под присягой подтвердить: на участке стоит жилой дом, и окна в нем застеклены. С такого участка уже не выселяют, он считается обжитым. Все по закону. И никому в голову не приходит спросить, откуда на дикой земле всего за пару дней появилось столько жилых домов?!

— А у тебя есть участок? — поинтересовался Илья.

— Конечно, — гордо сказал Лански. — Участок у меня отличный. И дом стоит настоящий. Только я давно там не появлялся, живу в поселке. Когда буду уезжать, продам тому же Уолку. Ему все продают свои участки, когда уезжают.

— Почему уезжают?

— Потому что здесь не растет ничего, вот почему. Мне еще хорошо, у меня постоянная работа, компания платит неплохо. Но как быть тем, кто ничего, кроме плуга, в руках не держал?

Он сказал это с таким высокомерным сочувствием, что Остерман с трудом удержался от улыбки. Кроме плуга любой фермер умеет держать в руках еще сотню инструментов, о которых этот белоручка и не подозревает. А Лански продолжал разглагольствовать:

— Наша семья перебралась сюда из Джорджии вместе со всеми остальными русскими.

— Русскими? — переспросил Илья.

Он подозревал, что Лански, судя по фамилии, славянин, да и внешность не оставляла сомнений — прямые соломенные волосы, нос картошкой, серые глаза. Так выглядели поляки и чехи, каких немало повидал Остерман в странствиях по Западу. А вот русского встретил впервые…

— Русскими?

— А что такого?

— Да как-то странно. Откуда взялись русские в Джорджии?

— А, долгая история, — махнул рукой Лански. — Наши отцы — из России. Я — то сам американец, потому что родился тут. Но нас по-прежнему называют русскими. Ничего не поделаешь.

Сначала отцы держались вместе, как в старину. Общая земля, большая деревня, общее стадо. Потом начали по одному отделяться, потому что земли было много, каждому хватало.

Наша семья тоже отделилась семь лет назад. Распахали целину. В первый год у всех были хорошие урожаи, а на следующее лето все выгорело. С мая до осени не было ни одного дождя. Завели небольшое стадо, так коровы наелись какой-то травы и передохли. Пришлось всем мужчинам идти на карьер. Заработали немного и перебрались в Канзас к родственникам. Я остался, а мои все в Канзасе сейчас. И такая история со всеми случается.

— А как же эти Уолки? У них, что, особенная земля?

— У них? — Лански задумался. — У них земли просто очень много. И они сами на ней не работают, нанимают индейцев.

— Разве индейцы могут работать на земле?

— Не знаю. Но он их заколдовал. Спаивает настойкой из кактуса, они за нее сделают все, что прикажешь.

— Ну, пьяный индеец много не наработает, — засомневался Илья.

— Пьяный? В том-то и колдовство, что от той настойки не пьянеют. Говорят, кто ее пьет, на всю жизнь становится рабом Питера. Так оно и выходит.

Питер этот хитрец ужасный. Все бедным прикидывается, в лохмотьях ходит, а ему из Канзас-Сити в прошлом году привезли, наверно, десяток огромных деревянных ящиков. Говорят, там были новые плуги, бороны всякие и прочая ерунда. Одних книг, говорят, было пять коробок. Так он из ящичных досок себе новый сарай сколотил!

Ничего, ничего, скоро вся его хитрость ему же боком выйдет. Вот придут землемеры, мы их направим в Мертвую Долину, чтоб они ее занесли на карту. Мы бы и раньше это сделали, но Питер со всей своей родней никого не пускает через свои участки.

А в обход идти слишком тяжело, землемеры не пойдут. Зачем им карабкаться по скалам, когда вокруг столько равнин, верно? Этим ученым крысам все равно, какую землю наносить на карту.

— А вам не все равно?

— Конечно! Мертвая долина появится на карте, компания заявит, что там есть уголь или свинец, и закажет у наших партнеров строительство железной дороги. Земля под дорогу достанется нам бесплатно, и вся долина станет полностью нашей.

— Вашей? И тогда Питеру Уолку придется отсюда убраться, — заключил Остерман. — Здорово придумано.

— Может и не убираться. Но пускай он живет, как все!

«Вот в чем дело, — подумал Илья. — Этот Лански не просто завидует Питеру Уолку. Он не хочет быть таким же богатым. Наоборот. Лански хочет, чтобы Питер был таким же бедным, как он».

В кабинете появился Томас. Он бросил шляпу на диван и тяжело опустился напротив Ильи.

— Лански, иди на конюшню, выберешь двух жеребцов, — устало сказал он. — Приведешь их к моему дому. Привяжешь у дверей, и возвращайся.

— Мы все-таки поедем в город? — спросил помощник, неохотно поднимаясь из-за стола.

— Да. Поедем.

— А маршал зачем прибыл?

— Потом расскажу. Поторопись! — Томас нетерпеливо топнул.

Илья подвинул к нему бутылку:

— Выпьешь?

— Не сейчас.

— А почему ты снял значок?

— Потому что я больше не шериф. — Томас побарабанил пальцами по столу. — Билли, ты меня знаешь. Я лишних вопросов не задаю. Сам все расскажешь, когда захочешь. Но времени на разговоры у нас нет. Мне только что показали твою карточку. Ты — в розыске. И не просто в розыске, а вне закона.

— Кто показал, маршал? — спокойно спросил Илья, вытирая губы платком.

— Да. Он много чего показал. Оказывается, Коннорс тоже был «Потрошителем банков».

— Тоже?

— Как и ты. Я прикинулся еще тупее, чем на самом деле, и никого не узнал. Ни тебя. Ни того парня, что заезжал сюда несколько дней назад. Крис Беллоу — ты его знаешь?

— Мой лучший друг. Не ожидал, что он тут… — Илья поднялся и переложил револьвер из саквояжа в карман пиджака. — Я готов.

Томас Мерфи оглядел стол.

— Обидно. Не дали отметить встречу. Мне надо бы многое тебе рассказать. Дик Руби — он тоже твой друг?

— Да.

— Все твои друзья здесь, — сказал Томас. — И это очень плохо. Не надо было им сюда приезжать.

Они вышли из салуна через кухню. Пройдя через задний двор, Томас встал на ящик и глянул поверх забора.

— Чисто. За мной.

По огородам, зеленевшим позади бараков, они дошли до конца улицы, и здесь Мерфи снова поднял руку, останавливая Илью.

— Посмотрю, что там делается возле моего дома.

Он заглянул за барак и тихо выругался.

— Хреново. Кажется, меня ждут.

Илья посмотрел через его плечо. Возле крыльца стояли два оседланных жеребца.

— Никого не вижу. Это те кони, про которых ты говорил помощнику?

— Да. Но я не о них. В сарае дверь закрыта. Я всегда оставляю ее приоткрытой.

— Зачем?

— Для кота. Он любит днем спать в сарае.

— Смотрю, у тебя большое хозяйство, — сказал Илья. — Дом, сарай, даже кот…

— Чего скалишься! Да, кот! По-твоему, я сам должен ловить мышей?

— Сейчас посмотрим, что за мыши у тебя завелись, — сказал Илья и пошел к дому.

Он услышал, как за спиной мягко щелкнул курок, и понял, что Томас его прикроет.

Едва он подошел к лошадям, как дверь сарая распахнулась, и оттуда вышли двое ковбоев. Один держал наперевес винчестер, другой крутил на пальце револьвер.

— Эй, мистер, куда направляешься?

Илья снял пенсне, протер его и снова водрузил на нос.

— А почему это вас интересует?

— Когда тебя спрашивают, надо отвечать, — сказал ковбой с винчестером.

— Так записано в конституции вашего поселка?

Ковбои переглянулись.

— Придется тебе, мистер, пройти с нами. Ты ведь приезжий? А нам приказано всех посторонних доставить в участок. Шагай впереди. И не дергайся.

— И кто же отдал вам такой странный приказ? — поинтересовался Илья, снова снимая пенсне. — Когда Джеффри Кребс приглашал меня посетить Шерман-Сити, он не предупредил, что у вас так относятся к гостям.

Он достал из кармана платок и принялся тщательно натирать стекла.

— Джеффри Кребс?

Винчестер опустился, а кольт отправился в кобуру.

— Да, Джеффри Кребс, мой компаньон и приятель. Послушайте, джентльмены, неужели… — Илья опустил платок в карман. — Неужели вы не можете отличить добропорядочного гражданина от преступника?

С этими словами он выхватил из кармана револьвер и нацелил его в лоб тому, кто был с винтовкой.

— Брось оружие! Оба — на землю! Ноги в стороны! Руки за спину!

Томас подбежал и связал лежащих ковбоев их же брючными ремнями.

Илья хотел вскочить на коня, но Томас его удержал:

— За мной.

Ведя коней в поводу, они прошли вдоль забора, иногда пригибаясь, чтобы их не увидели с другого конца улицы, где мелькали чьи-то силуэты.

— Ну, Форсайт, ну, развернулся, народу-то сколько нагнал, — презрительно ворчал Мерфи. — На каждом углу стоят, козлы. Не на тебя ли он охотится, Билли? А ловко ты успокоил эту парочку.

— Честно говоря, сначала хотел дать им по десятке, чтобы выпили за здоровье Джеффри Кребса, — сказал Илья. — Но сунул руку не в тот карман. Ты не думай, я не такой. Я теперь все дела улаживаю с помощью денег. Ну, почти все.

— Интересно, сколько денег тебе понадобится, чтобы смыться отсюда? — Томас свернул к густым зарослям мескита. — Я выведу тебя на дорогу. После старого карьера свернешь налево, от колодца — направо. И гони, пока не увидишь старый фургон на холме. За ним будет ранчо Коннорса.

— Знаю. Я был там зимой. Но тогда все выглядело иначе. Сейчас, наверно, я бы не нашел дорогу.

— Был зимой? И не заглянул ко мне?

— Откуда я знал, что шериф Мерфи — это ты?

Томас забрался в седло и усмехнулся:

— Да я ведь тоже думал, что мистер Смит из Аризоны — такой же урод, как Форсайт и все прочие. Погнали, Билли. Провожу тебя немного.

— Немного? А сам?

— А сам покатаюсь вокруг. На всякий случай. Вдруг кому-то взбредет в голову за тобой гоняться?

Кони понесли их сквозь прозрачную сосновую рощу. Скоро перед ними распахнулась степь, и здесь Томас остановился.

— От Коннорсов, если держать точно на север, двадцать пять миль до водокачки. Там останавливаются дневные поезда, а ночные пролетают мимо. Имей в виду.

— Наверно, я все-таки дождусь друзей, — сказал Илья.

— Не жди их. Не задерживайся на ранчо. За Эда Коннорса придется рассчитываться его семье. Возможно, у маршала даже есть постановление суда насчет конфискации. Иначе он бы не стал заводить разговор.

— Скверно.

— Да, скверно. Все раскрылось, Билли.

— Надеюсь, что не все, — улыбнулся Илья.

Томас подал ему руку, прощаясь:

— Держись подальше от Оклахомы. Наверно, я и сам отсюда уберусь. Нельзя так долго торчать на одном месте.

— Было бы неплохо, если б ты решил заглянуть в Аризону. Найдешь меня?

— Не сомневайся.

Илья пришпорил жеребца и помчался, не оглядываясь.