Следы богов

Глава тридцать третья СТОРОНЫ СВЕТА

Гиза, Египет, 16 марта 1993 года, 3 часа 30 минут утра

Мы прошли по пустому холлу гостиницы и сели в белый «Фиат», ожидавший нас на проезжей части. За рулем сидел худой и нервный египтянин Али, в задачу которого входило провести нас через охрану к Великой пирамиде и вывести обратно еще до рассвета. А нервничал Али потому, что, если что-то пойдет не так, нас с Сантой могут выслать из Египта, а его — упечь на полгода в тюрьму.

Разумеется, предполагалось, что все пройдет нормально. Вот почему Али был с нами. За день до этого мы передали ему 150 американских долларов, которые он обменял на египетские фунты и раздал охранникам. Они в обмен на это согласились в течение двух часов не замечать нашего присутствия.

Мы остановились в километре от пирамиды и остаток пути прошли пешком, вокруг крутой дамбы, которая нависает над поселком Назлет-эль-Самаан и ведет к северной стороне монумента. Без единого слова мы приблизились к зоне, освещенной прожекторами охраны. Мы были одновременно возбуждены и полны мрачных предчувствий. Али вовсе не был уверен, что взятка сработает.

Некоторое время мы постояли в тени, глядя на чудовищную громаду пирамиды, уходящую над нами во тьму. Потом в поле нашего зрения около северо-восточного угла, метрах в пятидесяти от нас, появился наряд из трех человек, вооруженных дробовиками и завернувшихся в одеяла, потому что ночь была довольно прохладной. Сделав знак, чтобы мы оставались на месте, Али шагнул в освещенное пространство и двинулся к охране. Он поговорил с ними несколько минут, о чем-то горячо споря, после чего махнул нам, чтобы мы подошли ближе.

«Есть проблема, — объяснил он. — Один из них, капитан (тут он показал на маленького, небритого, раздраженного субъекта) настаивает, чтобы мы доплатили еще тридцать долларов, а то сделка не состоится. Что будем делать?» Я покопался в бумажнике, отсчитал тридцать долларов и вручил их Али. Тот сложил их и передал капитану. С видом оскорбленного достоинства тот сунул их в карман рубашки, после чего мы все обменялись рукопожатиями.

«О’кей, — сказал Али, — пошли».

В то время как охрана продолжала свой обход в западном направлении вдоль северной стороны Великой пирамиды, мы обошли северо-восточный угол и пошли вдоль восточной стороны основания.

Я уже давно приучил себя ориентироваться по сторонам монументальных сооружений. Северная сторона обращена почти точно на север, восточная — на восток и так далее. Средняя погрешность составляет около двух угловых минут (для южной стороны — менее двух минут) — исключительная точность для любого сооружения любой эпохи и поистине невероятное, почти сверхъестественное достижение для Египта времен предполагаемой постройки пирамиды (около 4500 лет тому назад).

Погрешность в три угловых минуты соответствует относительной ошибке, равной всего лишь 0,015 %. По мнению инженеров-строителей, с которыми я обсуждал это сооружение, необходимость такой точности понять невозможно. С их точки зрения как профессионалов-практиков, затраты, трудности и дополнительные потери времени не могут быть оправданы конечным результатом. Скажем, если бы даже основание монумента было перекошено на два-три градуса (ошибка порядка процента), эту разницу невооруженный глаз просто не смог бы заметить. С другой стороны, дополнительные трудности, которые приходится преодолевать, чтобы снизить погрешность с трех градусов до трех минут, просто огромны.

Следовательно, у древних строителей, возводивших пирамиду на заре человеческой цивилизации, должны быть очень веские мотивы, побуждавшие обеспечить такую точную ориентацию по сторонам света. Более того, поскольку они достигли этой цели, значит, они обладали достаточной квалификацией, знаниями, компетенцией и первоклассным геодезическим и монтажным оборудованием. Это впечатление подтверждают и многие другие параметры сооружения. Так, например, стороны его основания имеют почти одну и ту же длину, демонстрируя существенно меньшую погрешность, чем требуется от современных строителей при возведении административного здания средних размеров. Но здесь-то мы имеем дело не с офисом. Это великая египетская пирамида, одно из грандиозных и древнейших сооружений человечества. Длина северной стороны у основания 230,1 метра; западной и восточной — 230,2 метра; южной — 230,3 метра. Это означает, что разница между самой длинной и самой короткой сторонами составляет около 20 сантиметров, то есть меньше 0,1 %.

С инженерной точки зрения такая техническая цель не оправдывает огромных усилий, тщательности и мастерства, необходимых для ее достижения. На сегодняшний день у специалистов нет убедительного объяснения, каким образом строителям пирамиды удавалось неизменно добиваться такой высокой точности.

Но еще больше меня волновал вопрос: почему они поставили перед собой столь высокие требования? При допустимой погрешности в 1–2 % вместо 0,1 % они могли бы упростить свою задачу без заметной потери качества. Почему они так не поступили? Зачем им понадобились дополнительные трудности? Почему в предположительно «примитивном» каменном монументе, построенном свыше 4500 лет назад, мы встречаемся со странным, всепоглощающим стремлением соответствовать стандартам точности, принятым в технологическую эпоху?

Мы планировали подняться на Великую пирамиду. С 1983 года это было строго запрещено египетским правительством после того, как с нее свалились несколько безрассудных туристов. Я понимал, что мы тоже достаточно безрассудны (особенно в попытке ночного восхождения), и меня, конечно, смущало, что мы собираемся нарушить в целом разумный запрет. Но в конце концов мой повышенный интерес к пирамиде и желание узнать о ней все, что только возможно, одержали верх над здравым смыслом.

Теперь, расставшись с нарядом охраны на северо-восточном углу монумента, мы тайком продолжали свой путь вдоль восточной стороны пирамиды к ее юго-восточному углу.

Между вывороченных и разбитых каменных плит, которыми было замощено пространство между Великой пирамидой и расположенными к востоку от нее тремя «вспомогательными» пирамидами, лежали густые тени. Рядом чернели три глубокие и узкие ямы, которые напоминали огромные могилы. При раскопках археологи обнаружили их пустыми. Они имеют такую форму, как будто в них собирались поместить обтекаемые корпуса лодок с высокими носами.

Примерно посередине восточной стороны пирамиды мы встретили другой наряд. На этот раз он состоял из двух часовых, одному из которых было лет восемьдесят. Его товарищ, прыщавый подросток, сообщил нам, что денег, которые заплатил Али, недостаточно, и, чтобы следовать дальше, мы должны отстегнуть еще пятьдесят египетских фунтов. Деньги я держал наготове и немедленно отдал их парню. К этому моменту меня уже не беспокоило, сколько будет стоить это мероприятие. Мне хотелось только взобраться, спуститься и исчезнуть до рассвета, пока нас не арестовали.

До юго-восточного угла пирамиды мы добрались около четверти пятого утра.

Очень немногие современные здания, даже из тех домов, в которых мы живем, имеют по краям «правильные» прямые углы; обычно угол отличается от прямого на один-два градуса. Как мне стало известно, древние строители Великой пирамиды нашли способ уменьшить эту погрешность почти до нуля. Так, юго-восточный угол немного не дотягивает до прямого и составляет 89°56′27″. Размер северо-восточного угла равен 90°3′2″, юго-западного 89° 56′27″, а вот северо-западному не хватает всего лишь двух секунд (89°59′58″).

Это, разумеется, выдающаяся точность. И как почти все, связанное с Великой пирамидой, она с большим трудом поддается объяснению. Столь совершенная строительная техника (ее точность — на уровне лучших современных образцов) могла сформироваться лишь после тысяч лет развития и экспериментов. Однако в Египте не существует никаких следов такого эволюционного процесса. Великая пирамида и ее соседи на плато Гиза как будто появились из черной дыры в истории архитектуры, такой глубокой и широкой, что ни ее дна, ни сторон не удалось определить.

Али пока не объяснил нам, почему необходимо совершить круговое путешествие вокруг пирамиды, прежде чем подняться на нее. Мы двинулись в западном направлении вдоль южной стороны монумента. Здесь нам снова встретились две ямы в форме лодок. Одна из них, хотя и не вскрытая, к этому моменту уже была обследована при помощи камер с волоконной оптикой, в результате чего стало известно, что там находится морское судно с высоким носом, имеющее длину свыше 30 метров. Другую яму раскопали в 1950-х годах. Ее содержимое (морское судно еще больших размеров, длиной 43 метра) поместили в так называемый «Музей лодок», уродливое модернистское сооружение на подпорках, поставленное у южной стороны пирамиды.

Сделанное из кедра, это прекрасное судно до сих пор находится в музее в идеальном состоянии — через 4500 лет после постройки! При водоизмещении около 40 тонн, оно имеет конструкцию, которая наводит на серьезные размышления. По словам одного специалиста, оно обладает «всеми характеристиками судна для морского плавания; его нос и корма загнуты вверх даже выше, чем у ладей викингов, чтобы спорить с волнами в бурном море, а не с рябью на поверхности Нила».

По мнению другого авторитетного эксперта, тщательное выполнение и продуманная конструкция этой лодки из-под пирамиды позволяют считать ее «судном с намного лучшими мореходными качествами, чем все, что могло находиться в распоряжении Колумба». Более того, специалисты пришли к мнению, что такая конструкция могла быть «создана только корабелами из народа с долгими и прочными традициями плавания в открытом море».

Кто были эти неизвестные корабелы, жившие в самом начале трехтысячелетней истории Египта? Не накопили же они свои «долгие и прочные традиции плавания в открытом море», распахивая свои поля в окруженной со всех сторон землей долине Нила. Где же и когда они оттачивали свое мореходное искусство?

Была и еще одна загадка. Я знал, что древние египтяне были большими мастерами по части изготовления масштабных моделей и макетов, символизирующих всяческие предметы. Поэтому мне трудно было понять, зачем им понадобилось строить и потом закапывать такое сложное и большое судно, если, как утверждают египтологи, его единственной функцией была доставка души погибшего фараона на небеса. Для этого вполне хватило бы суденышка гораздо меньших размеров, причем одного, а не нескольких. Поэтому логика подсказывает, что, наверное, все эти крупные корабли предназначались для иных целей, а если они и имели некое символическое значение, то совсем другое и неожиданное…

Когда мы добрели примерно до середины южной стороны Великой пирамиды, то, наконец, поняли, зачем нам устроили эту продолжительную прогулку. Цель состояла в том, чтобы избавлять нас от скромных денежных сумм на каждой из ключевых точек Поначалу итог составлял 30 долларов США на северной стороне и 50 египетских фунтов на восточной. Потом я раскошелился еще на 50 фунтов для следующего наряда, чьи услуги, как предполагалось, Али уже оплатил днем раньше.

«Али, — прошипел я, — когда же мы полезем на пирамиду?»

«Сейчас, мистер Грэм, — отвечал проводник, уверенно шагавший вперед. И добавил, показывая рукой вдаль: — Мы начнем восхождение на юго-западном углу…»

Глава тридцать четвертая ОБИТЕЛЬ ВЕЧНОСТИ

Вы когда-нибудь поднимались на пирамиду ночью, опасаясь ареста, когда ваши нервы звенят от напряжения?

Это довольно трудное дело, особенно если имеется в виду Великая пирамида. Хотя она и лишилась в наше время самой вершины высотой 10 метров, до венчающей ее площадки от уровня земли все еще остается более 137 метров. И состоит она из 203 горизонтальных рядов каменной кладки, то есть средняя высота ряда составляет примерно 70 сантиметров.

Когда мы начали восхождение, я понял, что средние цифры — это еще не все. Ряды оказались разной высоты; некоторые еле доходили до колена, зато другие были почти по грудь и представляли довольно серьезное препятствие. К тому же горизонтальные уступы между соседними рядами довольно узкие, иногда чуть шире моей ступни; а многие известняковые блоки, которые снизу выглядят так солидно, при непосредственном контакте трескаются и крошатся.

Рядов через 30 мы с Сантой стали осознавать, на что решились. Мышцы болят, колени и пальцы все в синяках и не гнутся — а ведь мы преодолели пока всего одну седьмую часть пути, и перед нами еще более 170 рядов. А тут еще этот увеличивающийся обрыв за спиной. Заглянув через неровный край юго-западного ребра пирамиды, я был ошеломлен, увидев, как высоко мы уже забрались; голова у меня сразу закружилась, и я отчетливо представил себе, как легко отсюда полететь, кувыркаясь как клоун, подскакивая на стыках и ломая шею.

Али позволил нам постоять еще несколько секунд, чтобы отдышаться, а потом дал сигнал поднажать и полез выше. Он быстро исчез в темноте.

Мы с Сантой последовали за ним, хотя и не так уверенно.

Преодолеть 35-й ряд кладки оказалось нелегко, поскольку он был сложен из особенно крупных блоков, намного больших, чем все предыдущие (за исключением первого ряда); вес каждого из них составлял 10–15 тонн. Это противоречило инженерной логике и здравому смыслу, согласно которым следовало бы постепенно уменьшать размер и вес блоков, которые приходится затаскивать наверх по мере строительства пирамиды. Ряды с первого по восемнадцатый, высота которых равномерно уменьшалась со 141 сантиметра на уровне земли до 58 сантиметров в семнадцатом ряду, подчинялись этому принципу. Затем неожиданно в 19-м ряду высота блока увеличивается до 91 сантиметра. Одновременно остальные размеры блоков тоже увеличиваются, и их вес возрастает с относительно транспортабельной величины 2–6 тонн в первых 18 рядах до гораздо менее удобных в обращении 10–15 тонн. Эти, прямо скажем, не маленькие монолиты вырубали из известняка целиком и поднимали в воздух на 30-метровую высоту, прежде чем точно уложить на место.

Для эффективной работы строители пирамид должны были обладать стальными нервами, ловкостью горных козлов, силой львов и уверенностью тренированных верхолазов. Холодный утренний ветер свистел в ушах и грозил отправить в полет, а я пытался представить, каково было им, опасно балансируя на этой (и еще большей) высоте, поднимать, переворачивать и укладывать точно на место идущие бесконечным потоком неуклюжие известняковые блоки, самый маленький из которых весил не меньше двух современных семейных автомобилей.

Сколько времени уходило на постройку пирамиды? Сколько людей там работало? Египтологи сходятся во мнении, что эти цифры составляют 20 лет и 100 000 человек. Считается также, что строительство шло не круглый год, а было ограничено (из-за возможности привлечения рабочей силы) тремя месяцами в году, когда в сельскохозяйственных работах наступал вынужденный перерыв из-за разлива Нила.

Продолжая карабкаться наверх, я напомнил себе о последствиях сказанного выше. Строителям приходилось беспокоиться не только о десятках тысяч блоков весом по 15 тонн и больше. Год за годом нужно было обеспечивать доставку на строительную площадку миллионов блоков «среднего размера» весом, скажем, до 2,5 тонны. По заслуживающей доверия оценке, Великая пирамида состоит из 23 миллионов блоков. Считая, что каменщики работали по 10 часов в день, 365 дней в году, легко подсчитать, что им пришлось бы монтировать по 31 блоку в час (примерно по две минуты на блок), чтобы построить пирамиду за 20 лет. Если же строительные работы ограничиваются тремя месяцами в году, то проблема усугубляется: приходится монтировать по 4 блока в минуту, или около 240 блоков ежечасно.

Такая строительная программа, разумеется, представляет собой кошмар для прорабов. Представьте хотя бы, какая согласованность должна быть между каменотесами и каменщиками, чтобы обеспечить необходимый поток материала на стройплощадке. Вообразите только, что будет, если всего один блок весом 2,5 тонны свалится, допустим, со 175-го ряда.

Трудности физического и организационного характера кажутся почти непреодолимыми, но есть еще и проблема соблюдения геометрии пирамиды, которая должна быть сложена таким образом, чтобы вершина оказалась точно над центром основания. Даже незначительная ошибка в угле наклона одной из боковых граней у основания приведет к значительному расхождению ребер у вершины. Поэтому нужно выдерживать исключительную точность при кладке каждого ряда в десятках метров над землей, работая с каменными блоками убийственного веса.

Как же производилась эта работа?

Сегодня существует более тридцати конкурирующих и противоречащих друг другу гипотез, пытающихся ответить на этот вопрос. Большинство египтологов академического толка утверждают, что в той или иной форме должны были использоваться наклонные плоскости.

Таково было, например, мнение профессора И. Э. С. Эдвардса, бывшего хранителя Египетского департамента древностей Британского музея, который категорически утверждал: «В распоряжении древних египтян был только один способ подъема груза большого веса, а именно использование насыпей из кирпичей и грунта, которые шли наклонно с уровня земли до необходимой высоты».

Джон Бейз, профессор египтологии Оксфордского университета, соглашался с логикой Эдвардса и продолжал: «По мере того как росла высота пирамиды, росли длина насыпи и ширина ее основания, чтобы сохранялся нужный уклон (примерно 1:10) и чтобы насыпь не развалилась. Не исключено, что использовалось несколько насыпей, подходящих к пирамиде с разных сторон».

Чтобы проложить к вершине Великой пирамиды наклонную плоскость с уклоном 1:10 потребовалась бы насыпь длиной 1460 метров, объем которой втрое превышал бы объем пирамиды (порядка 8 миллионов кубометров против 2,6 миллиона). При большей крутизне стала бы невозможной транспортировка тяжеловесных грузов обычными средствами. При меньшей крутизне насыпь стала бы еще более абсурдно и непропорционально громоздкой.

Проблема усугубляется тем, что полуторакилометровую насыпь, достигающую высоты 150 метров, нельзя построить «из кирпичей и грунта», как предлагают Эдвардс и другие египтологи. Как доказали современные строители и архитекторы, такие насыпи стали бы оседать под собственным весом, если только не сложить их из таких же известняковых блоков, что и пирамиду.

Из-за очевидной бессмысленности такого подхода (помимо всего прочего, куда делись 8 миллионов кубометров дополнительных блоков после окончания строительства?) другие египтологи предположили возможность использования спиральной насыпи из саманного кирпича, которую вели бы вокруг пирамиды вплотную к ее боковым граням. При этом потребовалось бы заведомо меньше материала, но довести ее до вершины тоже не представлялось возможным[22]. К тому же углы с резким поворотом были бы опасным, а возможно, и непреодолимым препятствием для людей, которые попытались бы тащить там большие каменные блоки — не говоря уже о том, что насыпь стала бы осыпаться при непрерывной эксплуатации. Но самое проблематичное обстоятельство заключается в том, что насыпь окружила бы пирамиду со всех сторон и не позволила бы архитекторам контролировать точность кладки в процессе возведения.

Строители пирамиды проверяли точность кладки и выполнили ее безупречно, потому что вершина оказалась точно над центром основания, все углы имеют заданную величину, ребра и каждый блок на месте, каждый ряд уложен горизонтально, а симметрия и ориентация по странам света идеальны. К тому же, как будто для того, чтобы доказать, что технические трудности им нипочем, древние строители пошли дальше, устроив математические игры с геометрическими параметрами монумента и продемонстрировав нам, например, свою способность точно увязать высоту с периметром основания пирамиды при помощи трансцендентного числа «пи» (см. главу 23). Кроме того, по неизвестной причине им пришла в голову мысль поставить Великую пирамиду почти точно на тридцатой параллели (широта 29°58′51″). Как заметил некогда бывший королевский астроном Шотландии, это «заметное отклонение от 30°» — необязательно ошибка:

Сравнивая эту величину с реальным положением 29°58′51″, видим, что ошибка не превышает половины угловой минуты, что предполагает наличие изыскательского и геодезического мастерства очень высокого уровня.

В состоянии благоговейного изумления мы полезли дальше и миновали 44-й и 45-й ряды огромного и загадочного сооружения. На уровне 46-го ряда мы услышали, что с площади внизу кто-то сердито обращается к нам по-арабски; обернувшись, мы увидели человека в чалме и развевающемся халате. Несмотря на расстояние, он снял ружье с плеча и прицелился в нас.

Разумеется, это был часовой с западной стороны пирамиды, с четвертой позиции, который не получил доплаты в отличие от своих коллег с северной, восточной и южной сторон.

По тому, как вспотел Али, я мог судить о серьезности нашего положения. Часовой требовал, чтобы мы немедленно спустились, дабы он мог нас арестовать. «Этого, однако, можно было бы избежать, заплатив ему немного больше», — объяснил Али.

Я тяжело вздохнул: «Предложи ему 100 фунтов».

«Многовато будет, — предостерег Али, — остальные обидятся. Я предложу ему 50».

Обмен мнениями продолжался на арабском. В течение нескольких минут Али с часовым вели энергичный диалог, причем, напоминаю, один находился внизу, около юго-западного угла пирамиды, другой — наверху, а дело было в 4.40 утра. Кто-то засвистел, после чего южный наряд устроил совещание с часовым с западной стороны, к которому в это время присоединились двое его коллег.

Когда уже стало казаться, что Али исчерпал все возможные аргументы в нашу пользу, он вдруг улыбнулся и с облегчением вздохнул. «Вы доплатите 50 фунтов, когда мы спустимся, — объяснил он. — Они разрешают нам двигаться дальше, но говорят, что, если появится старший офицер и увидит нас, они не смогут нам помочь».

Мы молча рванули наверх и минут через десять достигли сотого ряда — примерно половина пути, больше 75 метров от земли. Обернулись на юго-запад и увидели такую красоту и величие, какую удается увидеть только раз в жизни. Невысоко в небе, на юго-востоке, месяц выглянул из-за несущейся гряды облаков и осветил северную и восточную грани соседней, второй по величине, пирамиды, построенной, как предполагают, фараоном Хафрой (Хефреном) из Четвертой Династии. Этот потрясающий монумент, уступающий своими размерами и величием только Великой пирамиде (примерно на 3 метра ниже, основание на 14 метров меньше) как будто светился изнутри бледным неземным светом. Дальше среди теней пустыни виднелась пирамида Менкаура (Микерина) высотой 65 метров при длине стороны основания 105 метров.

На мгновение, глядя на блестящий участок чернильного неба, я испытал иллюзию движения: я как будто стоял на корме огромного небесного корабля и смотрел на два других корабля, которые в боевом строю следовали за мной в кильватере.

Куда же плывет этот конвой, эта эскадра пирамид? И были ли эти удивительные сооружения детищем фараонов, страдавших манией величия, как считают египтологи, или они являются порождением таинственных рук, отправивших их в вечное плавание сквозь время и пространство к неизвестной пока цели?

С этой высоты, хотя южный сектор неба был частично закрыт громадой пирамиды Хефрена, мне была хорошо видна западная часть свода, спускающаяся от небесного Северного полюса к обручу горизонта. Полярная звезда в созвездии Малой Медведицы находилась от меня справа. Низко над горизонтом, примерно в десяти градусах на северо-запад, собирался заходить за горизонт Регул — звезда, обозначающая лапу Льва в одноименном созвездии.

Не успели мы взобраться на 150-й ряд, как Али шепотом велел нам пригнуться. В поле зрения появилась полицейская автомашина, которая обогнула северо-западный угол пирамиды и теперь двигалась вдоль западной стороны, мигая синим фонарем. Мы подождали в тени, не двигаясь, пока машина проехала, и снова полезли наверх, торопясь к вершине, которая едва виднелась в туманной предрассветной мгле.

Минут пять, как нам показалось, мы поднимались без остановок. Однако когда я взглянул вверх, вершина пирамиды казалась такой же далекой, как раньше. Мы снова полезли, задыхаясь и потея, и вновь вершина отступала, словно заколдованная гора из валлийской легенды. Потом, когда мы уже решили, что обречены на бесконечные разочарования, вдруг оказались на вершине, под захватывающим звездным куполом на высоте 137 метров над плато, на самой необыкновенной смотровой площадке в мире. К северу и востоку от нас в широкой и покатой долине Нила раскинулся Каир, сочетание небоскребов и плоских традиционных крыш, разделенных темными ущельями узких улиц вперемежку со шпилями-минаретами тысячи и одной мечети. Над всем этим висела мерцающая пелена рассеянного уличного освещения, скрывая от глаз каирцев звездные чудеса и в то же время создавая своими зелеными, красными, синими и желтыми огнями иллюзию сказочной страны.

Я чувствовал себя в привилегированном положении, взгромоздясь на вершину последнего уцелевшего чуда Древнего мира и зависнув в небе, словно Аладдин на ковре-самолете, над электронным миражом Каира.

Правда, нельзя сказать, чтобы 203-й ряд кладки Великой пирамиды выглядел похожим на ковер. Этот квадрат со стороной 9 метров (у основания 230) сложен из нескольких сотен известняковых блоков высотой около метра и весом около пяти тонн каждый. Ряд не совсем ровный: часть блоков отсутствует или разбита, а ближе к южному краю вверх торчат остатки следующего ряда кладки. В самом центре площадки кто-то сколотил треугольный деревянный помост, из середины которого торчит 10-метровый шест; конец шеста находится как раз на уровне, соответствующей первоначальной высоте пирамиды, 146,6 метра. Известняк вокруг сплошь исчеркан каракулями нескольких поколений туристов[23]. Восхождение на пирамиду заняло у нас около получаса, и теперь было пять часов утра, время утренней молитвы. Почти синхронно с балконов каирских минаретов раздались голоса тысяч муэдзинов, призывающих правоверных на молитву и прославляющих бесконечное величие, милосердие и сострадание Аллаха. Позади меня, к юго-западу, верхние 22 ряда пирамиды Хефрена, покрытые первоначальной облицовкой, казалось, плыли как айсберг в океане лунного света.

Зная, что нам нельзя надолго задерживаться в этом заколдованном месте, я еще раз посмотрел на небо. На западном краю, за беспредельными песками пустыни, Регул уже скрылся за горизонтом, и за ним собирался последовать и остаток Льва. Созвездия Девы и Весов тоже спустились пониже, а дальше к северу мне было видно, как Большая и Малая Медведицы вершат свое вечное вращение вокруг небесного полюса.

На юго-востоке, за долиной Нила, месяц продолжал изливать свой призрачный свет с берега Млечного Пути. Дальше на юг по течению этой небесной реки на пересечении с меридианом сверкало созвездие Скорпиона, в котором ярче всех была звезда первой величины Антарес — красный сверхгигант в 300 раз больше Солнца. На северо-востоке, над Каиром, плыл Лебедь, в хвосте которого красовался Денеб, бело-голубой сверхгигант, который виден нам с расстояния 1800 световых лет. А на севере, среди околополярных звезд, извивался Дракон. Кстати, 4500 лет тому назад, когда, как предполагают, Великая пирамида строилась для фараона Хуфу (Хеопса) из Четвертой Династии, одна из звезд созвездия Дракона находилась близко к небесному Северному полюсу и играла роль Полярной звезды. Это была альфа Дракона, известная также как Ту-бан. По прошествии тысячелетий ее сместила с этого положения безжалостная небесная мельница прецессии земной оси, и ее место заняла Полярная Звезда из созвездия Малой Медведицы.

Я прилег на спину, подложив руки под голову и глядя прямо в небо. Мне показалось, что через гладкие холодные камни, на которых я лежал, я чувствую, подобно живительной силе, громадную массу и силу притяжения пирамиды.

Занимая площадь 5,4 гектара, Великая пирамида весит свыше шести миллионов тонн — то есть больше, чем все здания на площади 2,5 квадратного километра в лондонском Сити. Как мы видели, она состоит из 2,3 миллиона блоков известняка и гранита. К этому некогда добавлялись 8,9 гектара зеркально гладкой облицовки из 115 тысяч отполированных плит, каждая весом 10 тонн, которые покрывали все четыре боковые грани.

После того как облицовка осыпалась в результате сильного землетрясения 1301 года, большую ее часть вывезли на стройки Каира. Однако вблизи основания осталось еще достаточно облицовки, чтобы великий археолог XIX века У. М. Флиндерс Петри мог их подробно обследовать. Он был ошеломлен, обнаружив, что размеры плит выдержаны с точностью около 0,2 мм, причем стыки подогнаны так, что в них нельзя просунуть лезвие перочинного ножа. «Даже просто уложить плиты с такой точностью — огромное достижение, — отмечает он, — но сделать это с цементной связкой — вещь почти невозможная; ее можно сравнить разве что с оптической системой площадью в несколько гектаров».

Разумеется, стыковка облицованных плит не единственная «почти невозможная» особенность Великой пирамиды. Здесь и точная ориентировка по странам света, почти идеальные прямые углы, невероятная симметрия четырех огромных граней. А что говорить об организации подъема миллионов блоков на десятки метров…

Во всяком случае, кем бы они ни были, архитекторы, инженеры и каменщики, спроектировавшие и успешно построившие этот грандиозный монумент, «мыслить они должны были по-великански», заметил некогда основатель современной египтологии Жан Франсуа Шампольон. Он ясно видел то, на что закрывали глаза несколько последующих поколений: что строителями пирамид были люди колоссального интеллекта. «По сравнению с древними египтянами, — добавил он, — мы, европейцы, — все равно что лилипуты»[24].

Глава тридцать пятая ГРОБНИЦЫ И ТОЛЬКО ГРОБНИЦЫ?

Спуск с Великой пирамиды заставил нас понервничать еще больше, чем подъем. Нам, правда, не приходилось уже бороться с силой тяжести, поэтому физические усилия были меньше. Однако возможность свалиться владела нашими мыслями в гораздо большей степени, тем более что наше внимание было теперь направлено не на небо, а на землю. На пути к основанию огромной каменной горы мы старались быть особенно осторожными и все равно постоянно поскальзывались и съезжали по предательским каменным блокам, чувствуя себя муравьями.

К тому времени, когда мы завершили спуск, ночь кончилась, и первые бледные лучи солнца просочились на небо. Мы отдали стражу западной стороны пирамиды обещанные 50 египетских фунтов и с огромным чувством облегчения и ликования весело зашагали в сторону пирамиды Хафры, что находится в нескольких сотнях метров к юго-западу.

Хуфу, Хафра, Менкаура… Хеопс, Хефрен, Микерин. Как бы мы ни называли их, египетскими или греческими именами, остается фактом, что эти три фараона из Четвертой Династии (2575–2467 годы до н. э.) являются общепризнанными строителями пирамид в Гизе. Это пошло еще с тех пор, как древнеегипетские гиды сообщили греческому историку Геродоту, что Великую пирамиду построил Хуфу. Геродот включил эту информацию в самое древнее сохранившееся описание этих монументов и продолжал:

Геродот видел эти монументы в V веке до нашей эры, то есть через две тысячи лет после постройки. Тем не менее его свидетельство было положено в основу всех последующих рассуждений историков. В дальнейшем, вплоть до наших дней, все комментаторы продолжали безоговорочно следовать по пути, предложенному греческим историком. Так и получилось, что этот, по существу, неподтвержденный слух был освящен веками и приобрел статус неопровержимого факта. Великая пирамида — Хуфу, вторая пирамида — Хафры, третья — Менкаура.

После расставания с Али мы с Сантой продолжили свой путь по пустыне. Скользнув взором по внушительному юго-западному углу Второй пирамиды, мы остановили внимание на ее вершине, отметив, что на ее верхних 22 рядах уцелела облицовка. Кроме того, мы заметили, что несколько нижних рядов, каждый площадью по шесть гектаров, сложены из особенно массивных известняковых блоков, по которым особенно не полазаешь: их длина составляет около шести метров, толщина около двух. Эти монолиты, как я позднее выяснил, имеют вес по 200 тонн каждый; такая кладка встречается в самых разных и удаленных друг от друга местах в Некрополе Гизы.

С северной и западной сторон Вторая пирамида опирается на горизонтальную площадку, высеченную в окружающем скальном грунте, глубиной до пяти метров. Продолжая свой путь на юг, параллельно выветрелой западной грани пирамиды, мы прошли по краю этого углубления в сторону намного меньшей Третьей пирамиды, расположенной в пустыне, в метрах четырехстах от нас.

Хуфу… Хафра… Менкаура… Согласно консервативной египтологии, пирамиды построены в качестве гробниц — и только гробниц — для этих трех фараонов. Есть, правда, некоторые обстоятельства, не позволяющие безоговорочно с этим согласиться. Так, например, просторная погребальная камера в пирамиде Хафры оказалась пустой, когда ее вскрыл в 1818 году европейский исследователь Джованни Бельцони. И не просто пустой, а абсолютно чистой. Пуст был и заглубленный в пол саркофаг из полированного гранита; его крышка валялась рядом, разломанная пополам. Как это объяснить?

Для египтологов ответ представляется очевидным. Когда-то раньше, возможно, через несколько веков после смерти Хафры, расхитители гробниц проникли в камеру и вычистили из нее все содержимое, включая мумию фараона.

Примерно то же приключилось и с меньшей, Третьей пирамидой, к которой мы с Сантой сейчас направлялись, ее приписывают Менкауру. Первым забравшимся туда европейцем был британский полковник Говард Вайс, который проник в погребальную камеру в 1837 году. Там он обнаружил пустой базальтовый саркофаг, деревянную крышку гроба в виде человеческой фигуры и кости. Естественно было предположить, что это кости Менкаура. Однако впоследствии современная наука установила, что и кости, и крышка относятся к эпохе раннего христианства, то есть на 2500 лет моложе пирамиды; таким образом, здесь мы имеем дело с последующим «подселением» покойника, практикой достаточно распространенной в истории Древнего Египта. Что же касается базальтового саркофага, то, что ж, он мог принадлежать Менкауру. Жаль только, что никому не удалось его обследовать, поскольку он затонул у берегов Испании вместе с кораблем, на котором Вайс отправил его в Англию. Но так как было известно, что Вайс нашел его пустым, то все снова решили, что тело фараона унесли мародеры.

То же самое решили и по поводу тела Хуфу, которое также не было обнаружено. Здесь единодушное мнение ученых, сформулированное Джорджем Хартом из Британского музея, сводилось к тому, что не позднее чем через 500 лет после похорон Хуфу грабители вломились в Великую пирамиду, чтобы похитить погребенные сокровища. Предполагалось, таким образом, что кража со взломом имела место где-то около 2000 года до нашей эры, поскольку считается, что Хуфу скончался в 2528 году до нашей эры.

Профессор И. Э. С. Эдвардс, выдающийся авторитет в этих вопросах, предположил, что захороненные сокровища были кем-то извлечены из знаменитого ныне внутреннего святилища, известного под названием камера Царя, а пустой «гранитный саркофаг, который стоял в западном конце этого помещения, некогда скрывал в себе тело царя, возможно, помещенное во внутренний деревянный гроб».

Все это ортодоксальная, официальная современная наука почитает за непреложные исторические факты, и как таковые они преподносятся слушателям во всех университетах.

Но предположим, что это не факты.

Таинственная история с пропавшей мумией Хуфу тянется еще со времен халифа аль-Маамуна, мусульманского правителя Каира в IX веке. Он организовал бригаду, чтобы пробить проход в северной грани пирамиды, соблазняя участников предприятия спрятанным там кладом. В результате ряда счастливых совпадений «дыра Маамуна», как ее теперь называют археологи, соединилась с одним из внутренних ходов, так называемым «нисходящим коридором», ведущим вниз от потайной двери в северной грани (ее месторасположение было известно в античные времена, но забыто в дни Маамуна). Благодаря еще одному счастливому случаю под действием вибраций, которые арабы вызвали своими молотами и сверлами, из потолка нисходящего коридора вывалился известняковый блок. Когда обследовали образовавшееся отверстие, за ним оказался проход в другой коридор, на этот раз восходящий к самому сердцу пирамиды. Но здесь возникло препятствие. Оказалось, что проход забаррикадирован глыбами гранита (явно со времен строительства), которые держались в распор за счет сужения нижнего конца коридора. Проходчики не смогли ни расколоть, ни пробить их. Тогда они стали пробивать проход в окружающем известняке, который все-таки мягче гранита, и через несколько недель тяжелейшего труда вышли наконец в восходящий коридор, обойдя препятствие, которое ранее никто не преодолевал.

Смысл этого был очевиден. Поскольку ранее никому из кладоискателей не удавалось так далеко пробраться, внутренность пирамиды должна была оставаться девственно неприкосновенной. Бригада, наверное, уже облизывалась в предвкушении того, сколько золота и драгоценностей они отыщут. Маамуну тоже не терпелось добраться до сокровищ, хотя, может быть, и по другой причине. Как рассказывают, основным стимулом для него было не личное обогащение, а возможность доступа к сокровищам древней мудрости и знаний, которые, как он верил, похоронены в монументе. Согласно древнему преданию, строители должны были оставить там «инструменты из железа, оружие, которое не ржавеет, стекло, которое можно гнуть не ломая, и волшебные заклинания…»

Однако Маамун и его люди не обнаружили ничего, даже обычных земных сокровищ, не говоря уже о продуктах высоких технологий. Пластика будущего, инструментов из железа и нержавеющего оружия, да и заклинаний тоже не оказалось.

В конце длинного горизонтального прохода, который ответвлялся от восходящего коридора, оказалось абсолютно пустое, аскетически простое помещение, которое по ошибке назвали камерой Царицы.

Еще больше разочаровала камера Царя, которую арабы обнаружили, взобравшись по внушительной Большой Галерее. Из обстановки там был только гранитный ящик, без украшений, размером как раз чтобы положить туда человека. Позднее его, без особых на то оснований, окрестили саркофагом. Приблизившись к нему с трепетом, Маамун и его люди обнаружили, что он, во-первых, без крышки, а во-вторых, так же пуст, как и все остальное в пирамиде.

Почему, как и когда именно Великую пирамиду освободили от ее содержимого? Случилось ли это через 500 лет после смерти Хуфу, как предполагают египтологи? Или же внутренние помещения пирамиды были пусты с самого начала, с момента, когда вход замуровали? В конце концов, никому до Маамуна не удавалось добраться до верхнего конца восходящего коридора. И можно утверждать также, что никому еще не удавалось пробиться через гранитную пробку на входе в коридор.

Здравый смысл исключает возможность более раннего проникновения — если только не было другого входа.

Такой вход был.

Вниз по нисходящему коридору, примерно в 60 метрах от того места, где был обнаружен перегороженный гранитом восходящий коридор, находится потайной вход в другой секретный проход, уходящий глубоко под землю, в скальное плато Гизы. Если бы Маамун нашел этот проход, хлопот у него заметно поубавилось бы, поскольку он дает возможность обойти перекрытый конец восходящего коридора. Халиф бросил все силы на то, чтобы пробить обходной лаз, и даже не попытался обследовать нижние подступы восходящего коридора, которые он использовал как отвал для многих тонн камня, которые нарубили внутри пирамиды его проходчики.

В то же время нисходящий коридор на всем его протяжении был хорошо известен в античные времена. Грекоримский географ и историк Страбон оставил вполне ясное описание большой подземной камеры, в которую этот коридор входит (180 метров под вершиной пирамиды). В этой камере были обнаружены настенные надписи — граффити времен римской оккупации Египта, свидетельство регулярных посещений. Однако благодаря тому, что она была так хитро запрятана с самого начала, секретная дверь, ведущая к одной из сторон примерно через две трети длины нисходящего коридора, считая вдоль западной стены, оставалась замурованной, и ее не сумели найти до XIX века.

Эта дверь ведет к узкому колодцу длиной около 50 метров, который поднимается почти вертикально сквозь скалу, а затем сквозь более чем два десятка рядов известняковых блоков, образующих каркас Великой пирамиды. Затем он соединяется с системой основных внутренних коридоров у основания Большой Галереи. Прямого свидетельства о назначении этого странного архитектурного элемента не сохранилось (хотя несколько ученых высказали довольно сомнительные предположения)[25]. Ясно только, что он сооружен во время возведения пирамиды и не является результатом деятельности мародеров[26]. Открытым остается вопрос, могли ли мародеры отыскать скрытый вход в колодец и воспользоваться им при похищении сокровищ из камер Царя и Царицы.

Такую вероятность нельзя полностью исключить. Тем не менее анализ истории вопроса делает ее очень незначительной.

Астроном Джон Гривз из Оксфорда спускался в колодец из Большой Галереи в 1638 году. Ему удалось опуститься на глубину примерно 18 метров. В 1765 году другой англичанин, Натаниэль Дэвисон, проник на глубину 46 метров, но обнаружил, что дальше проход плотно забит смесью из камней и песка.

Позднее, в 1830-х годах, капитан Дж. Б. Кавилья, итальянский искатель приключений, достиг той же глубины и встретил такое же препятствие. Однако, будучи более предприимчивым, чем его предшественники, он нанял арабских рабочих, чтобы раскопать завал, в надежде найти под ним что-нибудь интересное. Раскопки, продолжавшиеся несколько лет в кошмарной тесноте, закончились тем, что было обнаружено соединение колодца с нисходящим коридором.

Насколько пригоден был этот тесный колодец для транспортировки сокровищ Хуфу, предположительно самого великого фараона из могущественной Четвертой Династии?

Даже если бы он не был засыпан обломками и не замурован на нижнем конце, через него, скорее всего, можно было бы вынести лишь малую часть сокровищ типичной царской гробницы. Диаметр этого колодца меньше метра, и в нем есть несколько крайне неудобных вертикальных участков.

В конце концов, когда Маамун и его люди примерно в 820 году пробились в камеру Царя, было бы логично, чтобы они нашли там более крупные и тяжелые предметы, захороненные с фараоном, вроде статуй и рак, которых было столько в гробнице Тутанхамона, намного более поздней и, предположительно, более бедной. Между тем в пирамиде Хуфу не было найдено ничего, как будто здесь и в пирамиде Хафры грабители (впервые в истории Египта) вымели все начисто, не оставив ни клочка материи, ни черепка разбитой посуды, ни брошенной статуэтки, ни потерянного украшения — только голые полы и стены и зияющие рты пустых саркофагов.

Было чуть больше шести утра, и восходящее солнце окрасило вершины пирамид Хуфу и Хафры пастелью розовых оттенков. Пирамида Менкаура, будучи метров на 60 ниже двух остальных, пока пребывала в тени. Мы с Сантой обогнули ее северо-западный угол и пошли дальше, к дюнам окружающей пустыни.

У меня не выходила из головы гипотеза о разграблении захоронений. Насколько я мог судить, единственным аргументом в ее пользу было отсутствие сокровищ и мумий. Все остальные факты, особенно касающиеся Великой пирамиды, убедительно свидетельствовали против нее. И дело не только в том, что колодец — слишком неудобный маршрут выноса громоздких ценностей. Другой примечательной особенностью пирамиды Хуфу является отсутствие надписей и украшений в системе галерей, коридоров, проходов и камер; то же самое относится и к пирамидам Хафры и Менкаура. Ни в одном из этих монументов ни единого слова не было написано в честь фараонов, чьи тела предположительно должны были покоиться здесь.

Это было явной аномалией, поскольку все достоверно установленные усыпальницы египетских монархов снабжались украшениями, причем в традициях Египта было принято обильное украшение захоронений, красиво расписанных сверху донизу (как, например, в Долине Царей в Луксоре) и испещренных ритуальными заклинаниями, которые должны были помочь покойному в его путешествии к загробной жизни (как в пирамидах Пятой Династии в Сакка-ре, в двадцати милях южнее Гизы).

С чего бы Хуфу, Хафра и Менкаура стали поступать по-другому? Или они строили свои пирамиды вовсе не как гробницы, а для другой, более возвышенной цели? Или, может быть, как гласят некоторые арабские предания и мистические легенды, пирамиды Гизы построены задолго до Четвертой Династии архитекторами более ранней, но более развитой цивилизации?

Ни та, ни другая гипотезы не пользуются у египтологов популярностью по причинам, которые легко понять. Причем, соглашаясь, что Вторая и Третья пирамиды полностью лишены каких-либо надписей, даже просто упоминания имен Хафры и Менкаура, ученые имели возможность ссылаться на иероглифы «пометок каменоломни», нанесенные на каменные блоки еще в каменоломнях, но обнаруженные в Великой пирамиде, где упоминается имя Хуфу.

Первооткрывателем этих пометок стал полковник Говард Вайс. Это произошло во время разрушительных раскопок, которые он вел в Гизе в 1837 году. Расширяя существующий лаз, он пробил туннель в серию узких полостей, называемых камерами упокоения, которые располагаются непосредственно над камерой Царя. Пометки были обнаружены на стенах и потолках четырех из этих камер и имели следующее содержание:

АРТЕЛЬ МАСТЕРОВ, СКОЛЬ МОГУЧ БЕЛЫЙ ВЕНЕЦ ХНУМА

ХНУМ-ХУФУ

ХУФУ

ХНУМ-ХУФУ

ГОД СЕМНАДЦАТЫЙ

Все это было очень кстати. В самом конце сезона дорогостоящих, но бесплодных раскопок, когда позарез требовалось крупное археологическое открытие, чтобы оправдать расходы, Вайс наткнулся на находку десятилетия — первое неопровержимое доказательство того, что именно Хуфу построил доселе анонимную Великую пирамиду.

Можно было бы подумать, что такого рода открытие должно было положить конец всем сомнениям о принадлежности и назначении загадочного сооружения. Но сомнения остались, прежде всего потому, что с самого начала вокруг открытия Вайса витал «некий запашок».

1. Как ни странно, эти пометки были единственным упоминанием имени Хуфу, найденным внутри Великой пирамиды.

2. Странно, что они были найдены в самом дальнем темном углу огромного сооружения.

3. Странно, что их вообще нашли в монументе, лишенном каких бы то ни было надписей.

4. Особенно странно, что их обнаружили только в четырех из пяти камер упокоения. Не случайно появились подозрения, что, если бы нижнюю камеру открыл бы Вайс (а не Натаниэль Дэвисон за семьдесят лет до этого), то там тоже нашлись бы надписи.

5. И последняя странная особенность (по порядку, но не по важности): некоторые иероглифы в пометках нарисованы вверх ногами, другие вообще не поддаются прочтению, а третьи написаны с ошибками или употреблены неграмотно.

Был ли Вайс виновен в подделке?

Я знаю один случай, когда против него было выдвинуто обвинение, и, хотя прямого доказательства, возможно, не будет представлено никогда, думаю, что со стороны маститых египтологов было неосмотрительно без колебания признать подлинность надписей. Тем более что существует другая иероглифическая надпись (предположительно более достоверного происхождения), согласно которой Хуфу просто не мог построить Великую пирамиду. Как ни странно, те же египтологи, которые с готовностью признали пометки Вайса, столь же легко отвергли надпись противоположного смысла, сделанную на прямоугольной стеле из известняка, которая теперь стоит в Каирском музее.

«Инвентарная стела», как ее назвали, была найдена в Гизе в XIX веке французским археологом Огюстом Мариеттом. Ее появление вызвало эффект разорвавшейся бомбы, потому что из ее текста четко следовало, что и Сфинкс, и Великая пирамида (и еще некоторые сооружения на плато) существовали задолго до того, как Хуфу взошел на престол. В надписи Исида именовалась «Владычицей пирамиды», подразумевая, что монумент был посвящен богине волшебства, а вовсе не Хуфу. В заключение в тексте содержался достаточно прозрачный намек на то, что пирамида Хуфу могла быть одним из трех вспомогательных сооружений, примыкавших к Великой пирамиде с востока.

Все это бросало опасный вызов традиционной хронологии Древнего Египта и единодушному мнению, что пирамиды в Гизе строились только как гробницы. Однако, вместо того чтобы исследовать достоверность сведений, провозглашенных в надписи на стеле, египтологи предпочли их отвергнуть. По словам влиятельного американского ученого Джеймса Генри Бристеда, «эти утверждения имели бы чрезвычайное значение, если бы стела была изготовлена во времена Хуфу; однако орфографическая экспертиза убедительно свидетельствует о ее более позднем происхождении…»

Бристед имел в виду, что иероглифическое письмо, использованное в надписи на стеле, не относится к тому типу, который использовался в эпоху Четвертой Династии, а принадлежит к более позднему периоду. Все египтологи с этим согласились, и теперь принято считать, что стела была высечена в эпоху Двадцать Первой Династии, то есть через 1500 лет после правления Хуфу, а потому ее следует расценивать как продукт исторического вымысла.

Таким образом, ссылаясь на орфографическую экспертизу, академическое сообщество сочло возможным проигнорировать содержание надписи на стеле, даже не рассмотрев возможность того, что она могла основываться на подлинных источниках эпохи Четвертой Династии — точно так же, как современная Библия основывается на гораздо более старинном первоисточнике. Но те же самые ученые без колебаний признали подлинность набора сомнительных «пометок каменоломни», закрыв глаза на их орфографические и другие особенности.

Почему понадобился такой двойной стандарт? Неужели просто потому, что информация, содержавшаяся в «пометках», строго соответствовала общепринятой точке зрения, согласно которой Великая пирамида была построена в качестве гробницы для Хуфу, а надпись на стеле ей противоречила?

К семи утра мы с Сантой забрели далеко в пустыню к юго-западу от пирамид Гизы и удобно устроились с подветренной стороны большой дюны, чтобы без помех разглядывать панораму местности.

Было 16 марта, и до весеннего равноденствия оставалось всего лишь несколько дней. Приближался один из двух дней в году, когда солнце восходит точно на востоке, где бы вы ни находились. Отсчитывая дни, как маятник гигантского метронома, сегодня утром оно пересекло горизонт всего лишь на толщину волоса от точного направления на восток. Оно уже поднялось достаточно, чтобы разогнать над Нилом туман, который скрывал значительную часть Каира.

Хуфу, Хафра, Менкаура… Хеопс, Хефрен, Микерин. Можно называть их египетскими или греческими именами, но все равно нет никаких сомнений, что этих трех знаменитых фараонов из Четвертой Династии увековечили самыми прекрасными, почетными и грандиозными памятниками в мире. Ясно, что фараоны были связаны с этими монументами, и не только потому, что так говорилось в записях Геродота (который, безусловно, имел свои основания для этого), но и потому, что надписи с упоминанием имен Хуфу, Хафру и Менкаура в небольшом количестве были обнаружены за пределами трех пирамид, в разных местах Некрополя Гизы. Их периодически находили внутри и снаружи шести второстепенных пирамид, три из которых находятся к востоку от Великой пирамиды, а остальные три — к югу от пирамиды Менкаура.

Так как значительная часть этих внешних признаков оставляла двусмысленное и неопределенное впечатление, мне было трудно понять логику египтологов, которые продолжали твердо отстаивать теорию «гробниц и только гробниц».

Дело в том, что ряд свидетельств можно было с успехом трактовать не только неоднозначно, но и прямо противоположным образом. К примеру, «тесная связь» между тремя большими пирамидами и тремя фараонами Четвертой Династии, разумеется, могла определяться тем обстоятельством, что фараоны строили их в качестве своих гробниц. Но могло быть и так, что гигантские монументы стояли на плато Гиза задолго до появления исторической цивилизации, известной под названием династического Египта. В этом случае достаточно предположить, что, появившись на исторической арене, Хуфу, Хафра и Менкаура построили несколько вспомогательных сооружений вокруг трех старых пирамид, — а у них были все основания так поступить, поскольку таким образом они присваивали себе высокий престиж безымянных монументов, а в дальнейшем с большой вероятностью могли рассчитывать на славу их строителей в глазах потомков.

Возможны и другие варианты. Но хочу подчеркнуть, что существующие сведения о том, кто персонально построил какую пирамиду, когда и с какой целью, слишком неоднозначны, чтобы оправдать догматизм консервативной теории «гробниц и только гробниц». Если честно, нам не ясно, кто построил пирамиды. Не ясно, в какую эпоху они воздвигнуты. И совсем не ясно, каково их назначение.

Поэтому их окружает чудесный и непроницаемый ореол таинственности. И когда я смотрел на них со стороны пустыни, мне казалось, что они приближаются ко мне сквозь пески…

Глава тридцать шестая АНОМАЛИИ

С нашего наблюдательного пункта в пустыне к юго-западу от Гизы пейзаж Некрополя с его тремя великими пирамидами имел величественный, но несколько странный вид.

Ближе всех к нам была пирамида Менкаура, а пирамиды Хафры и Хуфу стояли за ней, смещенные к северо-востоку. Диагонали двух больших пирамид почти идеально ложатся на одну прямую, проходящую через их юго-западные и северо-восточные углы. Думаю, это не случайно. С того места, где мы находились, было хорошо видно, что если продолжить эту воображаемую линию на юго-запад, то она заведомо пройдет западнее Третьей пирамиды.

Египтологи отказываются видеть в этом аномалию. Да и с какой стати? С их точки зрения, в Гизе отсутствует какое-либо подобие генерального плана. Есть просто три пирамиды, построенные на протяжение семидесяти пяти лет в качестве гробниц (и только гробниц) для трех фараонов. Логично предположить, что каждый из правителей стремился выразить в монументе свои личные особенности и предпочтения, поэтому Менкаура и «вышел из строя».

Египтологи ошибались. И, хотя я еще не знал об этом мартовским утром 1993 года, прорыв уже состоялся; было сделано открытие, доказывающее, что Некрополь строился по единому генеральному плану, который требовал точной привязки трех пирамид по отношению не только друг к другу, но и к реке Нил, протекающей в нескольких километрах к востоку от плато Гиза. Эта планировка с невероятной точностью и в грандиозном масштабе моделирует небесное явление — возможно, именно поэтому египтологи, которые очень гордятся тем, что их взоры обращены исключительно на землю под ногами, и не смогли обнаружить этого. И, как мы увидим в последующих главах, эта планировка в полной мере отражает озабоченность создателей соблюдением точной ориентации и размеров каждого из отдельных монументов.

Гиза, Египет, 16 марта 1993 года, 8 утра

При высоте чуть более 60 метров и длине стороны основания 108 метров, Третья пирамида вдвое ниже, чем Великая пирамида, и в еще большей степени уступает ей по массе. Тем не менее она величественна и по-своему поразительна. Когда мы шагнули из залитой солнцем пустыни в ее огромную геометрическую тень, я вспомнил, что сказал о ней иракский писатель Абдул Латиф, когда посетил ее в XII веке: «Она кажется небольшой по сравнению с двумя другими; но вблизи, когда не видно других, она навевает необычно угнетенное состояние, а ее созерцание неизбежно связано с болезненными ощущениями…»

Нижние 16 рядов монумента все еще покрыты первоначальной облицовкой из красного гранита (по словам Абдулы Латифа, «столь твердого, что железо оставляет на нем след очень медленно и с большим трудом»). Некоторые блоки очень велики; они часто имеют сложную форму, но при этом идеально пригнаны, чем очень напоминают циклопическую кладку-мозаику в Куско, Мачу-Пикчу и в других местах Перу.

Как и положено, вход в Третью пирамиду располагается с северной стороны, достаточно высоко над землей. Отсюда нисходящий под углом 26°2′ коридор прямо, как стрела, уходит в темноту точно на юг. Он имеет прямоугольное сечение и так низок, что для того, чтобы войти в него, приходится сгибаться почти пополам. Там, где он проходит сквозь кладку, его потолок и стены сложены из хорошо пригнанных гранитных блоков. На некотором расстоянии эта облицовка продолжается и ниже уровня земли.

Примерно через двадцать метров от входа коридор выравнивается и соединяется с проходом, где можно стоять во весь рост. В свою очередь, этот проход ведет в небольшую предкамеру с резными панелями и канавками в стенах, предназначенными, по-видимому, для опускающейся решетки. В конце камеры нам снова пришлось согнуться в три погибели, чтобы войти в следующий коридор. Так, в согнутом положении, мы прошли в южном направлении десять-двенадцать метров, прежде чем попали в первую из трех основных погребальных камер-усыпальниц… если только это были усыпальницы.

Эти мрачные, безмолвные помещения высечены в монолитной скале. Та камера, где мы стояли, в плане имела форму прямоугольника, вытянутого с востока на запад. При длине 9 метров она достигает 4,5 метра в ширину и столько же в высоту, имеет плоский потолок и довольно сложное внутреннее устройство. В ее западной стене есть большое отверстие неправильной формы, ведущее в темное, похожее на пещеру пространство. Кроме того, есть отверстие и в полу, через которое можно попасть в туннель с наклоном на запад, ведущий на еще большую глубину. Мы спустились по туннелю. Он заканчивался коротким горизонтальным проходом, из которого через узкий дверной проем можно было войти в небольшую пустую камеру. В ее стенах были вырублены шесть комнаток, похожих на кельи средневековых монахов: четыре с востока и две с севера. По мнению египтологов, эти комнатки были задуманы как «склады… для хранения предметов, которые усопший монарх хотел бы иметь под рукой».

На выходе из камеры мы снова повернули направо и опять попали в горизонтальный проход. В его конце находилась еще одна пустая камера оригинальной конструкции, которая больше не встречается в египетских пирамидах[27]. Четырех метров в длину и двух с половиной в ширину, она ориентирована с севера на юг; ее сильно поврежденные стены и пол выложены особенно плотным гранитом шоколадного цвета, который, как нам показалось, поглощает не только свет, но и звук. Ее потолок состоит из восемнадцати крупных блоков из того же материала, по девять с каждой стороны, которые стыкуются на коньке. Их нижняя сторона обтесана так, что потолок имеет заметно вогнутую форму; в целом помещение похоже на идеальный винный погреб, какой можно обнаружить в подвальных помещениях собора в романском стиле.

Покинув нижние камеры, мы вернулись по наклонному тоннелю в большое помещение с плоской кровлей, вырубленное в скале. Когда мы прошли через отверстие с неровными краями в западной стене, то обнаружили, что видим прямо перед собой верхнюю сторону восемнадцати блоков, образующих перекрытие камеры, расположенной внизу. Отсюда была ясно видна конструкция конька. Но гораздо менее ясно было, как эти блоки сюда затащили, не говоря уже о том, как удалось их так аккуратно уложить на предназначенное место. Каждый из них весит много тонн, что затрудняет манипуляции с ними при любых обстоятельствах. Но здешние обстоятельства были далеко не ординарными. Как будто стараясь усложнить себе жизнь (а может быть, считая такие задачи элементарными), строители пирамиды не потрудились зарезервировать достаточно рабочего пространства между блоками и скалой, нависающей над ними. Я заполз в этот зазор и обнаружил, что его величина составляет от 60 см на южном конце до считаных сантиметров на северном. В таком объеме было физически невозможно манипулировать с каменными монолитами, опуская их на место. Следовательно, если рассуждать логически, остается предположить, что их поднимали с пола камеры… но каким образом? Камера была так мала, что там одновременно могли бы работать лишь несколько человек — слишком мало, чтобы поднимать каменные блоки с помощью мускульной силы. По мнению археологов, полиспасты еще не существовали в Эпоху Пирамид (но даже если они бы и существовали, то для размещения полиспаста места явно не хватало). Тогда, может быть, египтяне пользовались какой-то неизвестной системой рычагов? Или все-таки было что-то, не до конца понятое учеными, в древнеегипетских легендах, повествовавших о жрецах или волшебниках, без малейшего усилия поднимавших в воздух каменные глыбы при помощи «слов силы»?

Уже не в первый раз сталкиваясь с тайнами пирамид, я понимал, что передо мной предстает невыполнимая техническая задача, которая тем не менее была выполнена, причем на удивительно высоком уровне и с потрясающей точностью. Кстати, если верить египтологам, строительные работы выполнялись на заре цивилизации, причем людьми, не имевшими опыта крупномасштабного строительства.

В этом заключается удивительный культурный парадокс, адекватного объяснения которому так и не нашли представители академической науки.

Покинув подземные камеры, которые, казалось, вибрировали в толще Третьей пирамиды подобно скрученному в клубок с многими клапанами сердцу дремлющего Левиафана, мы пробрались по узкому входному коридору и вышли наружу.

Следующей нашей целью была Вторая пирамида. Мы прошли вдоль ее западной стороны (длиной 215 метров), повернули направо и через некоторое время оказались около точки на северной стороне, где расположены главные входы (12 метров к востоку от оси север — юг). Один из них пробит прямо в скальном грунте примерно в 9 метрах от монумента; другой проделан в северной грани на высоте 15 метров. Из последнего коридор опускается под углом 25°55′. Из первого, которым мы воспользовались, чтобы проникнуть в пирамиду, другой нисходящий коридор ведет глубоко под землю, потом переходит в короткий горизонтальный участок, откуда можно попасть в подземную камеру, круто поднимается и превращается в длинный горизонтальный проход, ведущий на юг. С этим же проходом соединяется верхний коридор, который опускается от входа в северной грани пирамиды.

Достаточно высокий, чтобы стоять в полный рост, облицованный сначала гранитом, а потом отшлифованным известняком, горизонтальный проход расположен почти на уровне земли; точнее говоря, он идет сразу под нижним рядом каменной кладки. Он очень длинный, и его прямой участок длиной более 60 метров заканчивается в единственной «усыпальнице», в самом центре монумента.

Как уже упоминалось, в этой камере не было найдено ни мумии, ни надписей, в результате чего так называемая пирамида Хафры, строго говоря, является безымянной. Правда, уже в новое время искатели приключений не стеснялись оставлять на ее стенах свои имена. Среди них выделяется бывший цирковой силач Джованни Батиста Бельцони (1778–1823), который пробился в пирамиду в 1818 году. Его огромный автограф, выведенный черной краской высоко на стене камеры, свидетельствует об одной из основных черт человеческой природы — желании, чтобы о нас знали и помнили. Ясно, что это чувство не было чуждо и самому Хафре, поскольку в окружающем пирамиду комплексе Некрополя неоднократно встречаются льстивые упоминания о нем, равно как и статуи с явно приукрашенными чертами лица. Если он действительно построил пирамиду как свою гробницу, кажется невероятным, что он не увековечил свое имя и деяния хотя бы где-нибудь в ее интерьере. Я снова задумался о том, почему египтологи упорно не желают рассмотреть возможность, что заупокойный комплекс является делом рук Хафры, а пирамиду построил кто-то еще.

Но кто?

В многих отношениях именно это, а не отсутствие определительных признаков, является главной проблемой. До правления Хуфу, Хафры и Менкаура не было ни одного фараона, кто мог бы претендовать на эту роль. Считается, что Снофру, отец Хуфу и первый фараон Четвертой Династии, построил в Дашуре, в 50 километрах к югу от Гизы, две пирамиды (так называемые Изогнутая и Красная пирамиды). Атрибуция этих пирамид сама по себе выглядит загадочно, так как не вполне понятно, зачем хоронить одного фараона в двух пирамидах (разумеется, если это в самом деле гробницы). По мнению некоторых египтологов, Снофру также имеет какое-то отношение к сооружению обрушившейся пирамиды в Мейдуме (хотя ряд ученых настаивает на том, что это гробница Хуни, последнего фараона Третьей Династии). Кроме него, известными строителями древнего периода были Джосер, второй фараон Третьей Династии, которому приписывают сооружение ступенчатой пирамиды в Саккаре, и преемник Джосера, Сехемхет, чья пирамида тоже стояла в Саккаре. Именно поэтому, несмотря на отсутствие надписей, и ученые сочли очевидным, что три пирамиды в Гизе должны были быть построены Хуфу, Хафрой и Менкауром и должны были служить их гробницами.

Здесь нет необходимости снова перечислять все недостатки теории «гробниц и только гробниц». Однако следует иметь в виду, что эти недостатки относятся не только к пирамидам Гизы, но и ко всем остальным вышеперечисленным пирамидам Третьей и Четвертой Династий. Ни в одном их этих монументов не было найдено тела фараона и вообще каких-либо признаков царского погребения. Некоторые из них даже не были снабжены саркофагами — например, обрушившаяся пирамида в Мейдуме. В пирамиде Сехемхета в Саккаре (в которую впервые вошла экспедиция Египетского департамента древностей в 1954 году) саркофаг был, причем он оставался запечатанным и нетронутым с самого момента установки в «гробнице». Мародерам не удалось пробраться к нему; однако при вскрытии оказалось, что он пуст.

Что же произошло? Возможно ли, что более двадцати пяти миллионов тонн камня было потрачено на строительство пирамид в Гизе, Дашуре, Мейдуме и Саккаре, если единственная цель этого мероприятия заключалась в том, чтобы поставить пустые саркофаги в пустых усыпальницах? Если даже списать кое-что на гипотетические странности одного-двух правителей, одержимых манией величия, представляется невероятным, чтобы целая династия фараонов поощряла подобное расточительство.

Погребенные под пятью миллионами тонн Второй пирамиды в Гизе, мы с Сантой ступили в просторную внутреннюю камеру, которая могла быть усыпальницей, но с тем же успехом могла служить и какой-либо иной, неизвестной нам цели. Это голое и стерильное помещение, насчитывавшее 14 метров в длину с востока на запад и 5 метров в ширину с севера на юг, было снабжено мощным двускатным перекрытием высотой 6,8 метра. Блоки перекрытия, каждый из которых представляет собой массивный монолит из известняка массой 20 тонн, были уложены под утлом 53°7′28″ (который в точности равен углу наклона боковых граней пирамиды). Здесь не было «камер упокоения», как над камерой Царя в Великой пирамиде.

Я медленно осмотрел комнату, сиявшую мягким желтовато-белым светом. Вырубленные прямо в скальной породе, ее стены не были гладко отделаны, как можно было бы ожидать, а выглядели грубыми и неровными. Пол тоже был необычным и состоял из двух уровней: между его восточной и западной половиной имелась ступенька высотой около 30 сантиметров. Предполагаемый саркофаг Хафры лежал у западной стены, заглубленный в пол. При длине более 180 сантиметров, он был неглубоким и, пожалуй, слишком узким, чтобы в нем могла поместиться забинтованная и набальзамированная мумия благородного фараона; его гладкие стенки из красного гранита доходили мне до колена.

Я смотрел в его темные недра, и он казался мне дверью, распахнутой в другое измерение.

Глава тридцать седьмая ТВОРЕНИЕ НЕИЗВЕСТНОГО БОГА

Ночью мне удалось подняться на Великую пирамиду, но, приближаясь к ней в ярком свете дня, я не испытывал восторга триумфатора. Напротив, стоя у ее основания с северной стороны, я ощущал себя жалкой букашкой — тщедушным смертным существом из плоти и крови перед лицом вселяющего трепет величия вечности. У меня было ощущение, что она стояла тут всегда, «сотворенная неким богом, который поставил ее материальное воплощение среди песков», как выразился в I веке до нашей эры греческий историк Диодор Сицилийский. Но какой бог мог сотворить ее, если не божественный царь Хуфу, чье имя связывали с ней бесчисленные поколения египтян?

Во второй раз за последние двенадцать часов я начал подниматься на монумент. Сейчас, при свете дня, пирамида высилась надо мной как хмурый и пугающий утес, безразличный к человеческой хронологии и подверженный только медленным эрозионным процессам, протекающим с геологической скоростью. К счастью, теперь достаточно было подняться всего на шесть рядов — причем кое-где мне помогали современные ступеньки, — прежде чем добраться до «дыры Маамуна», служившей теперь главным входом в пирамиду.

Настоящий же вход, хорошо замаскированный в IX веке, когда Маамун начал пробивать свой туннель, находится рядов на десять выше, в семнадцати метрах над землей и в семи метрах к востоку от главной оси север — юг. Защищенный гигантскими известняковыми плитами, он открывает доступ к нисходящему под утлом 26°31′23″ коридору. Странно, что при сечении всего 1,0 × 1,2 м, коридор зажат между блоками перекрытия толщиной 2,6 метра и шириной 3,6 метра и плитой пола толщиной 0,76 метра и шириной 10 метров.

Великая пирамида буквально изобилует конструктивными решениями подобного рода, при всей их невероятной сложности и видимой бессмысленности. Никому не известно, как удавалось монтировать блоки такого размера, точно выставляя их по отношению к соседним блокам и выдерживая правильные значения углов (читатель, наверное, уже догадался, что угол наклона нисходящих коридоров был выбран сознательно и имел стандартное значение). Никому не известно еще и почему все это делалось именно таким образом.

Вход в пирамиду через «дыру Маамуна» оставляет странное ощущение, как будто вы лезете в пещеру или грот на горном склоне, а не вступаете в сооружение, исполненное осознанной геометрической целесообразности (такое, как нисходящий коридор). А ведущий внутрь мрачный горизонтальный туннель создает отталкивающее впечатление и до сих пор хранит следы грубого насилия, где арабы-рабочие попеременно раскаляли камни на огне и поливали их холодным уксусом, прежде чем наброситься на них с молотками, зубилами, кувалдами и сверлами.

С одной стороны, такой вандализм представляется чрезмерным и безответственным. С другой — возникает удивительная мысль: не была ли пирамида спроектирована таким образом, чтобы пригласить разумных и любознательных людей проникнуть в ее тайны? В конце концов, будь вы фараоном, желающим обеспечить вечную неприкосновенность своих останков, что бы вы выбрали: а) объявить своему и всем последующим поколениям, где находится ваша усыпальница, или б) выбрать какое-нибудь потаенное место, о котором никому не скажете и где вас никогда не найдут?

Ответ очевиден: вы бы выбрали тайну и уединение, как подавляющее большинство фараонов Древнего Египта[28].

Тогда почему Великая пирамида, если это действительно царская гробница, так бросается в глаза? Почему она занимает площадь более одного гектара? Зачем ее высота достигает 150 метров? Иными словами, почему — если ее назначением было скрыть и защитить тело Хуфу — ее построили таким образом, чтобы она во все эпохи и при любых мыслимых обстоятельствах неизбежно привлекала внимание помешанных на кладах авантюристов и любознательных интеллектуалов?

Не может быть, чтобы блестящие архитекторы, каменщики, геодезисты и инженеры, которые создали Великую пирамиду, были абсолютно невежественны в вопросах человеческой психологии. Амбициозность и невероятная красота, мощь и артистизм их творения говорят об отточенном мастерстве, глубокой проницательности и глубоком понимании способов манипулирования человеческим сознанием при помощи символики и других приемов. Логика подсказывает, что создатели пирамид в те далекие времена должны были ясно понимать, какой мощный маяк они возводят на этом продуваемом ветрами плато на западном берегу Нила.

Короче говоря, они должны были желать, чтобы это замечательное сооружение вечно привлекало внимание и зачаровывало, чтобы оно побуждало проникнуть в него или измерить его с высокой точностью. Оно будоражило коллективное воображение человечества, словно навязчивый призрак, безмолвно нашептывающий давно забытые древние тайны.

Место, где «дыра Маамуна» пересекается с нисходящим под углом 26° коридором, в наше время перекрыто стальной дверью. За ней коридор поднимается в северном направлении, пока не доходит до карниза настоящего входа. В южном направлении коридор спускается наклонно, уходя на сотню метров в скальное основание, прежде чем соединяется с большой подземной камерой, расположенной на 180 метров ниже вершины пирамиды. Точность прокладки коридора поразительна: на всем его протяжении, сверху донизу, среднее отклонение от прямой не превышает по стенам шести миллиметров, а по потолку — восьми миллиметров.

Пройдя стальную дверь, я двинулся дальше по туннелю Маамуна, вдыхая его древний воздух, пока мои глаза привыкали к тусклому освещению маломощными лампами. Затем я пригнул голову и стал карабкаться по крутому и узкому участку, который пробили арабы-проходчики в своем лихорадочном стремлении поскорее обойти гранитные пробки, перекрывавшие нижнюю часть восходящего коридора. В верхней части туннеля были видны две такие пробки, стоявшие на своем первоначальном месте, но частично приоткрытые при проходке. По мнению египтологов, эти пробки затащили волоком сверху — по всей 40-метровой длине восходящего коридора от подножия Большой Галереи. Однако строители и инженеры, привыкшие рассуждать более реалистично, указали, что такой способ монтажа был физически невозможен. Из-за малых зазоров, отделявших глыбы от стен, пола и потолка коридора, трение помешало бы протащить их даже на несколько сантиметров, не говоря уже о десятках метров.

Отсюда следует парадоксальный вывод, что восходящий коридор заблокировали еще в процессе сооружения пирамиды. Но с какой стати блокировать главный вход на такой ранней стадии строительства, когда еще продолжалась доработка внутренних камер? И потом, если строители хотели не пустить внутрь нежелательных гостей, проще и надежнее было бы перекрыть нисходящий коридор между входом с северной стороны и точкой пересечения с восходящим коридором. Такой способ защиты пирамиды был бы наиболее логичным и позволил бы обойтись без перекрытия нисходящего коридора.

Ясно, что гранитные пробки были поставлены вовсе не с целью воспрепятствовать вторжению. Подобно запертой двери Синей Бороды, этот барьер загипнотизировал Маамуна, разжег его любопытство и убежденность, что за ним скрыто нечто невероятно ценное. В результате араб решил, что необходимо пробить обходной тоннель.

Может быть, создатели пирамиды и добивались такой реакции от первого взломщика? Не следует исключать вероятности такого подхода, несмотря на его странный и даже парадоксальный характер. Как бы то ни было, благодаря Маамуну (и предсказуемости человеческих реакций) у меня теперь была возможность пролезть в заблокированную верхнюю часть восходящего коридора. Аккуратно пробитый проход размером 1,0 × 1,2 метра (точь-в-точь как у нисходящего коридора) уходил вверх в темноту под углом 26°2′30″ (у нисходящего коридора — 26°31′32″).

Откуда повышенный интерес к углу в 26°? И можно ли считать совпадением, что он составляет половину угла наклона боковых граней пирамиды (52º)?[29]

Читатель, может быть, помнит смысл этого угла. Он является ключевым элементом формулы, позволявшей подчинить конструкцию Великой пирамиды закономерностям сферической геометрии. Благодаря ей первоначальная высота монумента (146,6 метра) и периметр его основания (920,85 метра) находятся в том же отношении, что и радиус сферы с ее окружностью. Это отношение равно 2π, и для того, чтобы выдержать его, строителям пришлось выбрать ни на что не похожий угол наклона боковых граней (52°), потому что любой больший или меньший наклон повлек бы за собой изменение отношения высоты к периметру.

В главе 23 мы видели, что пирамида Солнца в Теотиуакане (Мексика) тоже отражает знание и сознательное использование трансцендентного числа π; в этом случае высота пирамиды (71,1 метра) равняется периметру основания (893,3 метра), поделенному на 4.

Таким образом, оказывается, что в конструкциях самого замечательного монумента Древнего Египта и самого замечательного монумента Древней Мексики использовались соотношения с числом л задолго до официального «открытия» этого трансцендентного числа греками и на значительном географическом удалении от последних. Напрашивается вывод, что использование числа π о чем-то сигнализирует — и почти точно об одном и том же в обоих случаях.

Не в первый и, наверное, не в последний раз на меня нахлынуло ощущение контакта с древним разумом, необязательно египетским или мексиканским, который нашел способ дотянуться до нас через века и привлечь наше внимание подобно маяку. Некоторых может соблазнить мысль о сокровищах; других зачарует обманчиво простой способ, которым создатели пирамид продемонстрировали свои познания в области трансцендентных чисел, чем вдохновит на поиски новых математических озарений.

Согнувшись, касаясь спиной потолка, я брел с такими мыслями вверх по восходящему коридору, который пронизывал толщу сооружения массой в шесть миллионов тонн, подобно тригонометрической модели. После того как я пару раз стукнулся головой о потолок, то призадумался, отчего такие изобретательные люди, которые проектировали сооружение и коридор в том числе, не сделали его на хотя бы полметра выше, чтобы можно было выпрямиться во весь рост. Вряд ли это выходило за пределы их возможностей. Снова возникло искушение предположить, что такое проектное решение они приняли сознательно, потому что так было нужно, а не под давлением каких-то внешних обстоятельств.

Был ли какой-то побудительный мотив в видимом безумии этих древних интеллектуальных игр?

На верхнем краю восходящего коридора я вышел в другое замечательное помещение пирамиды, «самого знаменитого архитектурного произведения, уцелевшего от Древнего Царства», — Большую Галерею. Поднимаясь вверх под тем же неизменным углом 26° и почти исчезая во мраке, ее просторный ступенчатый свод производит ошеломляющее впечатление.

Я не собирался сразу подниматься по Большой Галерее. От ее начала в южном направлении ответвляется длинный (около 40 метров) горизонтальный проход высотой 1,14 метра, который ведет в камеру Царицы. Мне хотелось снова посетить эту комнату, строгая красота которой восхищала меня с тех пор, как я познакомился с Великой пирамидой несколько лет тому назад. Однако сегодня, к моему раздражению, проход был перекрыт недалеко от его начала.

Причиной (неизвестной для меня в тот момент) была работа, которую проводил немецкий инженер-робототехник Рудольф Гантенбринк; в это самое время он старательно вел своего робота стоимостью 250 тысяч долларов по узкой южной шахте камеры Царицы. Нанятый Египетским департаментом древностей, чтобы улучшить вентиляцию Великой пирамиды, Гантенбринк уже с успехом опробовал свое ультрасовременное оборудование, очистив от мусора узкую южную шахту камеры Царя. По мнению египтологов, эта шахта была предназначена в основном для вентиляции, в связи с чем Гантенбринк установил на ее входе электровентилятор. В начале марта 1993 года он переключил свое внимание на камеру Царицы, используя «Упуаут», миниатюрную камеру-робота с дистанционным управлением, чтобы обследовать южную шахту этой камеры. Двадцать второго марта камера показала, что в 60 метрах от начала круто поднимающейся (под углом 39° 5′) шахты, имеющей высоту всего 20 сантиметров и 23 в ширину, ее стенки и пол внезапно стали гладкими, и «Упуаут» вполз в проход, облицованный высококачественным известняком из Туры, который обычно используется для облицовки ритуальных помещений вроде часовен и гробниц. Это само по себе было достаточно интригующим, но в конце этого коридора, ведущего, по-видимому, в какую-то камеру, замурованную глубоко внутри каменной кладки, оказалась массивная дверь из известняка с металлической арматурой…

Уже давно было известно, что ни южная шахта, ни ее аналог в северной стене камеры не имеют выхода на поверхность пирамиды. Кроме того (и столь же необъяснимо), ни та, ни другая не имели выхода и со второго конца. По какой-то причине строители оставили нетронутыми последние 10–15 сантиметров блока у входа в шахты, сделав их невидимыми и недоступными для любого случайного посетителя.

Зачем? Чтобы их никогда не нашли? Или, наоборот, чтобы их обязательно нашли, но при определенных условиях?

В конце концов, с самого начала было известно, что от северной и южной стен камеры Царя идут две хорошо заметные шахты. Мыслительные способности строителей пирамиды, несомненно, позволяли им предвидеть, что рано или поздно какая-нибудь любознательная личность начнет искать что-либо подобное и в камере Царицы. В данном случае никто не утруждал себя поисками в течение тысячи с лишним лет после халифа Маамуна. Только в 1872 году английский инженер Уэйнмен Диксон, масон, который «заподозрил существование шахт по аналогии с расположенной наверху камерой Царя», стал простукивать стены камеры Царицы и обнаружил там пустоты. Сначала он открыл южную шахту и показал «своему плотнику и мастеру на все руки Биллу Гранди место, где нужно пробить дыру молотком и зубилом. Верный друг взялся за работу и так усердно, что мягкий камень [известняк] вскоре стал поддаваться. И вдруг, после нескольких ударов, зубило во что-то провалилось».

Это «что-то», куда провалилось зубило Билла Гранди, оказалось «прямоугольным, горизонтальным, трубчатым каналом 20 × 20 сантиметров в поперечнике, уходящим на 2 метра в стену и затем под углом в неизвестное темное пространство…»

Именно в это «неизвестное темное пространство» 121 год спустя Рудольф Гантенбринк послал своего робота — технические возможности нашего вида сравнялись, наконец, с его могучим инстинктивным желанием подглядывать. В 1872 году этот инстинкт был явно не слабее, чем в 1993; среди многих интересных вещей, которые телеуправляемая камера сумела заснять в шахтах камеры Царицы, оказался конец длинного составного металлического стержня конструкции XIX века, который Уэйнмен Диксон и его верный друг Билл Гранди тайно засунули в заинтересовавший их канал[30]. Как нетрудно догадаться, они рассудили, что если строители не поленились не только пробить, но и заделать шахты, значит, там спрятано нечто, что стоит поискать.

Мысль о том, что при создании пирамиды в ее конструкцию специально как бы закладывалось стимулирование подобных исследований, оказалась бы беспочвенной, если бы обследование шахт кончилось тупиком. Но, как мы видели, там была обнаружена дверь подъемного типа, с любопытными металлическими деталями и манящей щелью внизу. Зайчик лазера, пущенный туда роботом Гантенбринка, исчез в пустоте…

Кажется, мы снова имеем дело с явно выраженным приглашением следовать дальше, последним в длинной цепи приглашений, которые вдохновили халифа Маамуна и его проходчиков пробиться в центральные ходы и камеры монумента, ждали, пока Уэйнмен Диксон не начнет проверять свою гипотезу о шахтах, скрытых в стенах камеры Царицы, и пробудили любопытство Рудольфа Гантенбринка, чей высокотехнологичный робот открыл существование потайной двери и оказался возле скрытых за ней секретов — разочарований или новых приглашений?

В следующих главах мы еще услышим о Рудольфе Гантенбринке и его «Упуауте». Но 16 марта 1993 года я расстроился, обнаружив, что проход в камеру Царицы закрыт, и возмущенно глядел на металлическую решетку, которая перекрывала коридор.

Я помнил, что высота коридора (1,14 метра) не постоянна. Примерно в 33 метрах к югу от того места, где я стоял, и всего в 4,5 метра от входа в камеру ступенька в полу неожиданно увеличивала высоту до 1,73 метра. Никто не дал этому убедительного объяснения.

Сама камера Царицы, очевидно, пустая с момента постройки, имеет размер 5,2 метра с севера на юг и 5,5 метра с востока на запад. Конек ее элегантного двускатного потолка высотой 6,3 метра, ориентирован точно по линии восток — запад. С другой стороны, пол комнаты выглядит незавершенным. На белесых грубо тесанных известняковых стенах постоянно выделяется соль, по поводу чего было много бесплодных рассуждений.

На северной и южной стенах с мемориальной надписью «Открыто в 1872 году» два прямоугольных отверстия, обнаруженные Уэйнменом Диксоном, ведут в темное пространство таинственных шахт. Западная стена совершенно пустая. На восточной стене доминирует ниша со сводчатым верхом, смещенная на полметра к югу от середины стены; высота ниши — 4,6 метра; ширина у основания — 1,55 метра. Первоначальная глубина ниши составляла около одного метра, однако в Средние века арабы-кладоискатели выдолбили углубление в ее дальней стене в поисках потайных камер, но так ничего и не нашли.

Египтологи не смогли прийти к какому-либо убедительному выводу относительно первоначального назначения ниши, как, впрочем, и всей камеры в целом.

Везде путаница. Везде парадоксы. Везде тайны.

У Большой Галереи тоже есть свои тайны. Более того, это одна из самых загадочных частей Великой пирамиды. Ее ширина — немногим более 2 метров, высота вертикальной части стен — 2,3 метра; над этим уровнем идут еще семь слоев каменной кладки, каждый со сдвигом примерно на 8 сантиметров внутрь галереи по сравнению с предыдущим, образуя свод с максимальной высотой 8,5 метра, причем ширина полосы вдоль середины потолка составляет около одного метра.

Не стоит забывать, что конструктивно галерея должна практически вечно воспринимать многомиллионный вес верхних трех четвертей самого большого и самого тяжелого монумента, когда-либо построенного на планете Земля. Не замечательно ли, что группа предположительно «технически примитивных» людей не только задумала и спроектировала такую конструкцию, но и успешно осуществила ее на практике более 4500 лет тому назад?

Даже если бы они строили горизонтальную галерею длиной всего 6 метров, равно задача была бы достаточно сложной, если не сказать исключительно сложной. Но они остановились на варианте со сводчатой кровлей и продольным наклоном в 26°, а длину увеличили до 47 метров. Более того, они сложили ее по всей длине из идеально обработанных мегалитов известняка — огромных, гладко отшлифованных блоков, которым придана форма параллелограммов, и сложили так плотно и с такой точностью, что стыки почти незаметны невооруженным взглядом.

Кроме того, строители пирамиды сумели очень точно соблюсти симметрию галереи, несмотря на довольно сложную форму ее поперечного сечения. Это относится не только к ступенчатому своду. Точно посередине пола вдоль всей длины галереи между полуметровыми каменными бордюрами сделан канал глубиной 0,6 метра и шириной около метра. Каково назначение этого канала и почему он зеркально повторяет симметрию средней части потолка?

Я знал, что не являюсь первым, кто стоял у основания Большой Галереи во власти странного ощущения, как будто находишься «внутри какого-то огромного инструмента». Кому судить, ошибочно ли это ощущение? Или, наоборот, близко к истине? Не сохранилось никаких свидетельств функционального назначения галереи, если не считать некоторых мистических и символических намеков в древнеегипетских литургических текстах. Эти намеки сводились к тому, что пирамиды рассматривались как устройства для превращения умерших в бессмертных существ, призванных «распахнуть двери небесного свода и проложить путь», чтобы усопший фараон мог «вознестись в общество богов».

Мне нетрудно было бы согласиться, что здесь работала подобная система верований, и она, очевидно, могла послужить мотивом для всего этого мероприятия. Тем не менее мне было непонятно, почему сооружение весом более шести миллионов тонн, начиненное сложной системой каналов и труб, коридоров и камер, было сочтено необходимым для достижения мистической, духовной и символической цели.

Пребывание в Большой Галерее действительно оставляет ощущение, как будто находишься внутри огромного инструмента. Она, несомненно, оказывала на меня эстетическое воздействие (честно говоря, тяжелое и подавляющее), при том, что была абсолютно лишена каких-либо украшений и всего, что могло бы напоминать о богослужении и религии (фигуры богов, литургические тексты и прочее). Она прежде всего производила впечатление строгого функционализма и целенаправленности, как будто была построена для выполнения какой-то работы. В то же время я чувствовал пышную торжественность и тяжеловесную сосредоточенность, требовавшую от посетителя по меньшей мере серьезного и нераздельного внимания.

К этому моменту я прошагал примерно половину галереи. Впереди и позади меня отблески света и тени плясали на каменных стенах. Остановившись, я поднял голову и посмотрел в сторону скрытого во мраке сводчатого потолка, который держал на себе гнетущий вес Великой пирамиды.

Внезапно я почувствовал, как же она ужасающе стара, и насколько моя жизнь в этот момент зависит от искусства древних строителей. Пример этого искусства демонстрировали тяжеленные блоки перекрытия — каждый из них был уложен чуть круче, чем общий угол наклона галереи. Согласно мнению видного археолога и геодезиста Флиндерса Петри, это было сделано,

И это было делом рук людей, цивилизация которых только-только возникла из неолита с его охотой и собирательством?

Я снова двинулся вверх по галерее, пользуясь 60-сантиметровым центральным углублением в полу. Уложенный в него в наше время деревянный настил с поперечными и продольными брусками делал восхождение сравнительно легким. Однако в древности карабкаться по наклоненному на 26° полу из гладко отшлифованного известняка было, наверное, почти невозможно.

Как же это делали? И делали ли вообще?

Впереди, в конце Большой Галереи, чернел вход в камеру Царя, манивший любознательного паломника к сердцу загадки.

ИЛЛЮСТРАЦИИ IV

_{42. Некрополь Гизы в Египте, вид с юго-запада. На переднем плане (в сопровождении трех «пирамид-спутников») видна пирамида Менкаура, третья и самая маленькая из Великих пирамид. За ней, до сих пор увенчанная несколькими рядами первоначальной каменной облицовки, возвышается пирамида Хафры. Дальше, на заднем плане, можно видеть усеченную вершину пирамиды Хуфу, «седьмого чуда света» Древнего мира. Соотнесение этих трех пирамид с тремя фараонами Четвертой Династии является общепринятым, но не подкреплено убедительными доказательствами.}

_{43. Великий Сфинкс на плато Гиза смотрит точно на восток, где восходит Солнце в дни солнцестояния. Новые геологические и палеоастрономические свидетельства указывают на то, что возраст этой громадной монолитной скульптуры может на тысячи лет превышать нынешние оценки археологов.}

_{44. Автор в камере Царя в центре Великой пирамиды. Стены сложены из 100 отдельных блоков весом около 70 тонн каждый, а потолок перекрыт девятью блоками весом по 50 тонн. Инженерно-техническое обеспечение, необходимое для создания такой камеры на высоте более 30 метров над землей, поражает воображение.}

_{45. Автор в саркофаге камеры Царя. Вырезанный из цельного гранитного блока, саркофаг был выдолблен более 4500 лет назад с помощью цилиндрических сверл (которые так и не были найдены), убиравших каменный материал со скоростью, примерно в 500 раз большей, чем можно достигнуть с помощью современных алмазных сверл.}

_{46. Большая Галерея. Смотрим ли мы вверх или вниз? Этот поразительный ступенчатый свод длиной 153 фута и высотой 28 футов имеет угол наклона 26° и представляет почти невероятное достижение инженерного и архитектурного искусства.}

_{47. Вид камеры Царицы со сводчатой нишей в восточной стене и отверстием шахты в южной стене. Примерно через 200 футов в этой круто наклоненной шахте немецкий робот-камера «Упуаут» в марте 1993 года обнаружил потайную дверь с опускной решеткой.}

_{48. Нижняя из трех камер пирамиды Менкаура. Ее потолок, изуродованный современными граффити, состоит из 18 огромных гранитных крыш, уложенных коньковой кладкой и выдолбленных снизу для создания эффекта вогнутого бокообразного свода.}

_{49. Автор над потолком камеры, изображенной на фотографии 48. В настоящее время нет известных механизмов, способных перемещать такие огромные блоки и подгонять их друг к другу в таком ограниченном пространстве.}

_{50. Единственная сохранившаяся статуя Хуфу, предполагаемого строителя Великой пирамиды.}

_{51. Великолепная диоритовая статуя Хафры, предполагаемого строителя Второй пирамиды.}

_{52. Главная камера пирамиды Хафры с граффити, оставленными Бельцони.}

_{53. Возраст этой ладьи с плавными обводами, пригодной для морских путешествий и обнаруженной рядом с Великой пирамидой, превышает 4500 лет. Другие, еще более древние ладьи были обнаружены захороненными в пустыне в окрестностях Абидоса в Верхнем Египте (см. часть VII).}

_{54. На самом древнем известном образце живописного искусства до-династического Египта, ныне хранящемся в Каирском музее, можно видеть грубое изображение ладьи.}

_{55. Такие ладьи неизменно ассоциировались с Нетеру — богами, принесшими цивилизацию в Египет в отдаленное Первое Время. Ср. с фотографиями 19 и 20 из предыдущей вкладки.}

_{56. Геометрическое совершенство Великой пирамиды высотой почти 500 футов, предположительно построенной фараоном Четвертой Династии Хуфу около 2550 года до н. э. Помимо других функций Великой пирамиды, она служит моделью Северного полушария Земли в масштабе 1:43200.}

_{57. Осыпающиеся руины близлежащей пирамиды Сахуре, фараона Пятой Династии, правившего около 2450 года до н. э. Как можно объяснить столь глубокий упадок архитектурных стандартов и инженерного мастерства менее чем за сто лет?}

Глава тридцать восьмая ИНТЕРАКТИВНАЯ ТРЕХМЕРНАЯ ИГРА

На самом верху Большой Галереи мне пришлось влезть на огромную гранитную ступень почти метровой высоты, которая, насколько я помню, лежит точно на широтной оси пирамиды как потолочное перекрытие камеры Царицы. Соответственно, она отмечает границу между северной и южной половиной монумента. Внешне напоминающая алтарь, эта ступень образует массивную горизонтальную площадку непосредственно перед небольшим квадратным туннелем, который служил входом в камеру Царя.

Остановившись на минуту, я оглянулся на галерею. Никаких украшений, никакой религиозной иконографии, полное отсутствие узнаваемой символики, какая обычно ассоциируется с системой верований древних египтян. Взгляд регистрирует только бесстрастную регулярность и застывшую машинообразную простоту этой сорокасемиметровой величественной полости.

Наверху еле виднелось темное отверстие, пробитое в восточной стене повыше моей головы. Никому не известно, кто и когда первым здесь поработал и какого оно первоначально было размера. Это отверстие ведет в первую из пяти «камер упокоения» над камерой Царя; в 1837 году его расширили, когда Говард Вайс пробивался к последующим четырем камерам. Снова оглянувшись вниз, я еле разглядел внизу, у основания западной стены, место, откуда почти вертикальный колодец начинает свой головокружительный пятидесятиметровый спуск через толщу пирамиды, чтобы далеко под землей соединиться с нисходящим коридором.

Для чего потребовался такой сложный аппарат из труб и проходов? На первый взгляд это лишено смысла. Так же, впрочем, как и все в Великой пирамиде, если только вы не готовы уделить ей серьезного внимания. И тогда время от времени совершенно непредсказуемым образом вас может ждать вознаграждение. Если у вас есть склонность к точным наукам и вы запросите у пирамиды ее высоту и периметр основания, она может в ответ «распечатать» вам число п. Если вы готовы двигаться дальше, она будет выдавать дополнительную математическую информацию, каждый раз все более сложную и трудную для понимания.

Этот процесс оставляет ощущение запрограммированности, как будто он заранее был тщательно просчитан. Уже не в первый раз я почувствовал, что пирамида представляется мне специально сконструированной гигантской обучающей машиной — или скорее трехмерной интерактивной задачей, оставленной в пустыне, чтобы человечество ее решало.

Имея чуть больше метра в высоту, проход в камере Царя заставляет всех людей нормального роста нагибаться. Правда, уже через метр с небольшим вы попадаете в «прихожую», где потолок внезапно взлетает — поднимается на высоту трех с половиной метров. Восточная и западная стены прихожей сложены из красного гранита; в них высечены четыре пары расположенных друг против друга пазов, в которых, по мнению египтологов, должны были скользить толстенные подземные плиты-двери. Три из них доходят до самого пола, и за ними ничего нет. Что касается четвертой, северной пары пазов, то она прорезана только до уровня перекрытия «прихожей» (то есть кончается в метре от пола), и в нее вставлена гранитная плита толщиной 23 сантиметра и высотой около 1,8 метра. Между северным торцом прихожей, откуда я только что вошел, и зависшей плитой расстояние по горизонтали всего 53 сантиметра. Расстояние между верхом плиты и потолком около 1,2 метра. Каково бы ни было предназначение этой конструкции, очень трудно согласиться с египтологами, что она должна была препятствовать проникновению мародеров.

Сильно озадаченный, я поднырнул под плиту и снова распрямился уже в южной части прихожей, длина которой составляла около трех метров при прежней высоте 3,6 метра. «Направляющие» пазы в восточной и западной стенах были основательно изношены, но различимы. Никаких следов подъемных плит видно не было, и было трудно представить, как можно было бы установить такие громоздкие каменные объекты в столь стесненном рабочем пространстве.

Я вспомнил, как Флиндерс Петри, который методично обследовал в конце XIX века весь Некрополь Гизы, комментировал похожую ситуацию во Второй пирамиде: «Гранитные подъемные ворота в нижнем проходе демонстрируют высокое мастерство в перемещении масс, поскольку для их подъема потребовалось бы 40–60 человек; тем не менее их подняли и установили на место, причем в узком проходе, где к ним могли подойти всего несколько людей». Те же соображения могут быть адресованы подъемным плитам в Великой пирамиде… если только речь действительно идет о подъемных плитах-воротах, которые нужно поднимать и опускать.

Следует иметь в виду, что для того, чтобы их можно было поднимать и опускать, плиты должны быть короче, чем полная высота прихожей; будучи поднятыми к потолку, они должны оставлять внизу достаточно места, чтобы те, кому положено это делать, могли войти в гробницу или выйти из нее. Но это, в свою очередь, означает, что когда плиты опускают вниз на пол, чтобы перекрыть вход в прихожую, то сверху между плитой и потолком возникает такой же просвет, какой раньше был внизу. Ясно, что любой предприимчивый мародер сумеет им воспользоваться.

Таким образом, и в прихожей мы встречаемся с такими же парадоксами, когда сложная конструкция сочетается с видимой функциональной бессмысленностью.

Выходной тоннель тех же размеров, что и тоннель на входе, облицован массивным красным гранитом. Он начинается в южной стене прихожей, также сложенной из гранита, но имеющей на самом верху тридцатисантиметровую плиту из известняка. Пройдя 2,7 метра по туннелю, вы оказываетесь в камере Царя — большой и мрачной красной комнате, целиком сложенной из гранита, которая создает атмосферу огромной энергии и мощи.

Я встал в центре камеры Царя, большая ось которой точно направлена с востока на запад, а малая столь же точно — с севера на юг. Высота комнаты составляет 5,8 метра; в плане это прямоугольник с соотношением сторон точно 2:1 (10,46 метра на 5,23 метра). Пол состоит из 15 массивных гранитных плит, стены — из 100 гигантских блоков, каждый весом по 70 тонн и более, уложенных в пять рядов, а потолок перекрыт еще девятью блоками по 50 тонн каждый. Все это производит впечатление интенсивного и непреодолимого сжатия.

У западной стены камеры находится объект, ради которого, если верить египтологам, сооружалась вся Великая пирамида. Этот объект, высеченный из одного куска темно-шоколадного гранита, содержащего особо твердые зерна полевого шпата, кварца и слюды, — кофр без крышки, предположительно саркофаг Хуфу. Размеры его внутренней полости: длина 2 метра, глубина 0,87 метра и ширина 0,68 метра. Наружные размеры: длина 2,27 метра, высота 1,05 метра, ширина 0,98 метра. Кстати, поперечные размеры слишком велики, чтобы его можно было пронести через нижний (теперь заблокированный) вход в восходящий коридор.

В размерах саркофага не обошлось без неких математических игр. Так, его внутренний объем 1166,4 литра, а внешний ровно вдвое больше — 2332,8 литра[31]. Такую точность (до пятой значащей цифры) нельзя считать случайным совпадением, причем стенки кофра обработаны мастерами высочайшей квалификации и опыта с безукоризненностью, какую могут обеспечить лишь современные станки. По мнению Флиндерса Петри, который сам был озадачен результатами исследования, в распоряжении этих мастеров были инструменты такого класса, «какие мы лишь недавно и повторно изобрели…»

Петри особенно внимательно обследовал саркофаг и сообщил, что он вырезан из гранитного блока прямыми пилами «длиной не менее 2,5 метра». Поскольку этот гранит имеет очень высокую твердость, пришлось предположить, что пилы были изготовлены из бронзы (самого твердого из доступных в то время конструкционных материалов), а их режущие кромки оснащены еще более твердыми камнями. «Характер работы заставляет в первую очередь думать об алмазе в качестве режущего материала; против этого предположения — только его редкость вообще и отсутствие месторождений в Египте в частности…»

Еще большая таинственность окружает обработку внутренней полости саркофага, которая представляет значительно большую сложность, чем вырезание из блока горной породы. Как считал Петри, для этого египтяне должны были:

Разумеется, Петри признавал, что никому из египтологов не удавалось найти самих алмазных сверл и пил. Однако характер поверхностей, обработанных сверлением и пилением, убедил его в существовании подобных инструментов. Заинтересовавшись этой проблемой, он расширил свои исследования и, не ограничиваясь саркофагом камеры Царя, распространил их на многие другие изделия из гранита и гранитные «керны», которые он собрал в Гизе. Чем глубже он исследовал проблему, тем более загадочной становилась камнерезная технология древних египтян:

Не странно ли, что на так называемой заре цивилизации, свыше 4500 лет назад, древние египтяне располагали сверлильными станками индустриальной эпохи с усилием на шпинделе в одну тонну и больше, что позволяло им врезаться в твердые камни, как в масло?

У Петри не было объяснения этой загадки. Также не мог он объяснить, каким инструментом были вырезаны иероглифы на диоритовых чашах времен Четвертой Династии, которые он отыскал в Гизе: «Иероглифы прорезаны в диорите чрезвычайно острым инструментом, а не процарапаны или прошлифованы, о чем свидетельствуют кромки линий…»

Это чрезвычайно удивило педантичного Петри, поскольку он знал, что диорит — одна из самых твердых пород на земле, намного тверже железа. Но, оказывается, в Древнем Египте его прекрасно резали с высокой точностью при помощи какого-то неизвестного гравировального инструмента.

Иными словами, речь идет об инструменте, конец которого, острый как иголка, имел настолько высокую, если не сказать исключительную твердость, что легко погружался в диорит и оставлял в нем бороздки. Что это за инструмент? Как с ним работали, как прилагали необходимые усилия, как выдерживалась точность, необходимая для проведения параллельных линий с шагом 0,8 миллиметра?

Но трубчатые сверла с алмазным зубом, использование которых для обработки саркофага камеры Царя предположил Петри, еще можно себе представить. Труднее, но тоже возможно вообразить неизвестный инструмент для гравировки по диориту, особенно если допустить существование в 2500 году до нашей эры намного более высокого уровня технологии, чем готовы признать египтологи.

Но дело не только в нескольких иероглифах на нескольких чашах. Во время своих путешествий по Египту я познакомился с большим количеством сосудов, датировка которых восходит к додинастическим временам, таинственным образом выточенных из материалов типа диорита, базальта, кристаллического кварца и аспидного сланца.

Свыше 30 тысяч таких сосудов было найдено под ступенчатой пирамидой Джосера в Саккаре, относящейся к Третьей Династии. Это означает, что они по меньшей мере не моложе самого Джосера (то есть примерно 2650 год до н. э.). В принципе они могут быть даже старше, потому что аналогичные сосуды находили в культурных слоях, относящихся к додинастическим временам (4000 год до нашей эры и ранее), и потому что традиция передачи ценностей по наследству, от поколения к поколению, существовала в Египте с незапамятных времен.

Независимо от того, были ли они изготовлены в 2500 или 4000 годах до нашей эры или еще раньше, каменные сосуды из ступенчатой пирамиды замечательны качеством изготовления, которое достигнуто за счет использования какого-то неизвестного и почти невообразимого инструмента.

Почему невообразимого? Потому что многие из этих сосудов — высокие вазы с длинным, тонким, элегантным горлышком и сильно расширяющейся внутренней полостью, которая зачастую имеет полые заплечики. Еще не изобретено инструмента, которым можно было бы вырезать вазы такой формы, потому что он должен быть достаточно узким, чтобы проникать через горлышко, и достаточно прочным (и соответствующего профиля), чтобы им можно было бы изнутри обработать заплечики, скругленные по радиусу поверхности. Как, спрашивается, можно приложить к такому инструменту достаточное для таких операций усилие, направленное внутрь или наружу?

Высокие вазы никоим образом не являются единственным типом загадочных сосудов, отрытых в пирамиде Джосера и других древних сооружениях. Среди них урны с изящными орнаментальными ручками, вырезанные из одного куска камня. Пузатые сосуды с очень широкой нижней частью и очень узким горлом. Открытые чаши, почти микроскопические фиалы, странные изделия в форме колеса, вырезанные из аспидного сланца с загнутыми внутрь краями, настолько тонкими, что они кажутся почти прозрачными. Во всех случаях поражает точность обработки: внутренние и внешние изгибы идеально повторяют форму друг друга, а их поверхность абсолютно гладкая, без рисок, оставленных режущим инструментом.

Нам неизвестны технологии, позволявшие древним египтянам добиваться таких результатов. Более того, на это неспособны, пожалуй, и современные резчики по камню, в распоряжении которых находятся лучшие инструменты из карбида вольфрама. Это означает, что в Древнем Египте пользовались какой-то неизвестной или секретной технологией.

Стоя в камере Царя лицом к западу (направление смерти у древних египтян и майя), я слегка оперся руками о шершавый край гранитного саркофага, который, как уверяют египтологи, был сделан как вместилище для тела Хуфу. Я смотрел в его мрачную глубину, куда с трудом проникал тусклый электрический свет, и мне чудилось, что я вижу пылинки, кружащиеся золотистым облачком.

Разумеется, это была всего лишь игра света и тени, но камера Царя полна таких иллюзий. Мне вспомнилось, что Наполеон Бонапарт останавливался здесь на ночлег во время завоевания Египта в конце XVIII века. На следующее утро он появился бледный и потрясенный, испытавший что-то такое, что его глубоко обеспокоило; впоследствии он никогда об этом не говорил.

Уж не попробовал ли он спать в саркофаге?

Поддавшись настроению момента, я взобрался в гранитный ящик и лег ногами к северу и головой к югу.

Наполеон был небольшого роста и мог устроиться с определенным удобством. Мне тоже хватало места. А каково было Хуфу?

Я расслабился и постарался не думать о возможности того, что придет кто-нибудь из охраны и обнаружит меня в этом стеснительном, а возможно, и запрещенном положении. Надеясь, что меня не побеспокоят в течение нескольких ближайших минут, я сложил руки на груди и подал голос на низкой ноте. Я уже пробовал так делать в других точках камеры Царя, причем стены как будто собирали звук, усиливали и возвращали ко мне, так что я мог ощущать возвращающиеся колебания подошвами ног, теменем и всей кожей.

В саркофаге я почувствовал примерно то же самое, только усиление и концентрация колебаний были во много раз интенсивнее. Ощущение было такое, будто находишься в резонансной камере какого-то гигантского музыкального инструмента, рассчитанного на то, чтобы вечно звучать на одной раскатистой ноте. Звук был интенсивный и достаточно тревожный. Я представил, как он поднимается из кофра и, отражаясь от красных гранитных стен и потолка камеры Царя, вылетает из северной и южной «вентиляционных» шахт и распространяется по плато Гиза акустическим грибообразным облаком.

Погрузившись в эти амбициозные видения и продолжая гудеть, так что звук эхом отдавался у меня в ушах и заставил саркофаг вибрировать, я закрыл глаза. Когда же через несколько минут я их открыл, передо мной предстало зрелище, повергшее меня в глубокое смущение: вокруг саркофага сгрудились шесть японских туристов различного возраста и пола — по двое стояли сбоку и по одному — в голове и ногах.

Выглядели они… скажем так, изумленными. Но я был изумлен не меньше, когда увидел их. Из-за недавних нападений, совершенных вооруженными исламскими экстремистами, в Гизе почти не было туристов, и я рассчитывал, что смогу один хозяйничать в камере Царя.

Что прикажете делать в подобной ситуации?

Я собрал все свое самообладание и встал, улыбаясь и отряхиваясь от пыли. Японцы отодвинулись, и я вылез из саркофага. С деловым видом, как будто мне все время приходится заниматься такими вещами, я прошел вдоль «северной вентиляционной шахты», как ее называют египтологи, и принялся внимательно ее обследовать.

Как мне уже было известно, эта шахта имеет поперечное сечение 20 × 23 см и протяженность свыше 60 метров.

Она выходит наружу в районе 103-го ряда каменной кладки пирамиды, причем направлена (сознательно или случайно?) в полярный район северной небесной полусферы под углом 32°30′. Это означает, что в 2500 году до нашей эры, в Эпоху Пирамид, она была нацелена на верхнюю кульминацию альфы Дракона.

К моему огромному облегчению, японцы быстро осмотрели камеру Царя и поочередно покинули ее, нагибаясь и не оглядываясь. Как только они ушли, я перебрался на другую сторону комнаты, чтобы осмотреть и южную шахту. С тех пор как я побывал здесь несколько месяцев назад, ее вид сильно изменился. В отверстии появился воздушный кондиционер, установленный Рудольфом Гантенбринком, который в дальнейшем переключился на заброшенные шахты камеры Царицы.

Поскольку египтологи были убеждены, что шахты камеры Царя предназначены для вентиляции, они не имели ничего против того, чтобы для повышения эффективности этого процесса использовалось современное оборудование. Однако с точки зрения эффективности не были бы горизонтальные шахты предпочтительнее наклонных? Их, кстати, было бы проще соорудить. Поэтому вряд ли можно считать случайностью, что южная шахта камеры Царя смотрит в южное небо под углом 45°. В Эпоху Пирамид здесь пересекала меридиан дзета Ориона, нижняя из трех звезд Пояса Ориона — обстоятельство, как мне предстояло выяснить, имеющее чрезвычайное значение для будущих исследований пирамид.

Теперь, снова оставшись с камерой один на один, я подошел к западной стене, наиболее удаленной от саркофага, и повернулся лицом к востоку.

Огромная комната производит впечатление неисчерпаемого источника для математических игр. Например, ее высота (5,81 метра) в точности равна половине диагонали пола (11,62 метра). Интересно, знали ли строители пирамиды, что они применили здесь так называемое «золотое сечение», поскольку пол камеры имеет форму прямоугольника с соотношением сторон ровно 1:2?

Обозначаемое буквой «ц», золотое сечение является еще одним иррациональным числом, которое, подобно числу π, не может быть выражено арифметически. Его величина равна примерно 1,61803- Одновременно оно является пределом, к которому стремится отношение соседних чисел ряда Фибоначчи — последовательности 0; 1; 1; 2; 3; 5; 8; 13 и т. д., в которой каждый последующий член является суммой двух предыдущих.

Графически «фи» можно представить следующим образом. Пусть точка С лежит внутри отрезка АВ так, что АС больше СВ. Тогда золотое сечение — это такое отношение всего отрезка АВ к его большей части АС, как АС к меньшей СВ, то есть:

φ = АВ/АС = АС/СВ.

Эту пропорцию, которая считается гармоничной и приятной для зрительного восприятия, предположительно открыли греки-пифагорейцы, которые использовали ее в афинском Парфеноне. Однако нет никакого сомнения, что число «ц» было получено и отображено на 2000 лет раньше в камере Царя внутри Великой пирамиды в Гизе.

Чтобы понять, каким образом это произошло, разделим прямоугольный пол камеры на два равных воображаемых квадрата со стороной, равной единице. Если один из этих квадратов разделить пополам, чтобы получились два новых прямоугольника, провести диагональ в том из них, который ближе к центру, то сумма длин этой диагонали и меньшей стороны малого прямоугольника даст искомую величину φ = 1,618 (по отношению к стороне квадрата, то есть единице).

Египтологи считают все это случайными совпадениями. Однако строители пирамиды ничего не делали случайно. Кем бы они ни были, трудно представить себе более целеустремленных и математически мыслящих людей.

С меня на сегодня было достаточно математических игр. Уходя из камеры Царя, я не мог не вспомнить, что она расположена на уровне пятидесятого ряда кладки Великой пирамиды на высоте 45 метров над землей. Это означает, как указывал Флиндерс Петри с некоторым удивлением, что строители сумели разместить ее «на уровне, где вертикальное сечение пирамиды уменьшается вдвое, площадь горизонтального сечения равна половине основания, диагональ равняется длине стороны основания, а ширина горизонтального сечения равна половине диагонали основания».

Уверенно и эффективно забавляясь с более чем шестью миллионами тонн камня, создавая галереи, камеры, шахты и коридоры, добиваясь почти идеальной симметрии, почти идеальных прямых углов и почти идеальной ориентации по ключевым точкам, таинственные строители Великой пирамиды находили время и для других фокусов, в том числе с размерами огромного монумента.

Почему их мысль работала в этом направлении? Что они пытались сказать или сделать? И почему через столько тысяч лет после постройки этот монумент продолжает оказывать магнетическое действие на такое множество людей из самых разнообразных слоев общества, которые вступают с ним в контакт?

Неподалеку находился Сфинкс, поэтому я решил отправиться со своими загадками к нему…

Глава тридцать девятая МЕСТО НАЧАЛА НАЧАЛ

Гиза, Египет, 16 марта 1995 года, 15.30

Я покинул Великую пирамиду во второй половине дня. Повторяя путь, которым мы с Сантой шли перед покорением монумента, я пошел в восточном направлении вдоль северной стороны пирамиды, затем на юг вдоль восточной стены, пробрался между нагромождением камней и древних могил, которые сгрудились в этой части Некрополя, и вышел на присыпанный песком известняк плато Гиза, которое полого опускалось в направлении юго-востока.

В конце этого спуска, в полукилометре от юго-восточного угла Великой пирамиды, в высеченном в скале углублении припал к земле Сфинкс. Двадцати метров в высоту, более семидесяти метров в длину, с головой шириной четыре метра, он уверенно может считаться самой большой отдельно стоящей скульптурой в мире — и самой прославленной.

Приближаясь к монументу с северо-запада, я пересек древнюю мостовую, соединяющую Вторую пирамиду с так называемым храмом Хафры в долине — довольно необычным сооружением, расположенным всего в 15 метрах от Сфинкса, на южном краю Некрополя.

Этот храм очень долго считался намного старше эпохи Хафры. В течение всего девятнадцатого столетия ученые единодушно считали, что он построен в заведомо доисторические времена и не имеет ничего общего с архитектурой династического Египта. Все изменилось после того, как на территории храма были обнаружены скульптурные изображения Хафры с соответствующими надписями. Большая их часть была серьезно повреждена, но одна, которая находилась в перевернутом положении в глубокой яме в передней части храма, оказалась почти целой. Искусно высеченный в натуральную величину из черного, твердого, как драгоценный камень, диорита, фараон Четвертой Династии изображен сидящим на троне, и ясный взор его устремлен в бесконечность.

Почти сразу же появилось решение сообщества египтологов, перед железной логикой которого остается только благоговеть: раз в Храме долины найдены статуи Хафры, значит, этот храм был построен Хафрой. Как подытожил обычно не лишенный здравого смысла Флиндерс Петри, «тот факт, что единственными поддающимися датировке находками в храме являются статуи Хафры, свидетельствует, что храм относится к его эпохе. Предположение о том, что он мог воспользоваться более ранней постройкой, представляется маловероятным».

Но почему таким уж маловероятным?

На протяжении всей истории династического Египта многие фараоны использовали постройки своих предшественников, зачастую намеренно стесывая картуши с их именами и заменяя собственными. Поэтому нет серьезных оснований полагать, что Хафра должен был устоять перед соблазном связать Храм долины со своим именем, особенно если в его сознании последний ассоциировался не с кем-то из предшествующих древних правителей, а с великими «богами», которые, как считали древние египтяне, принесли цивилизацию в долину Нила в ту далекую и мифическую эпоху, которую они именовали Первым Временем[33]. И Хафра вполне мог считать, что, поставив свои прекрасные статуи в натуральную величину в месте такой древней и таинственной славы, к которой он не смог бы приобщиться никаким иным способом, можно рассчитывать на вечные дивиденды. Если к тому же Храм долины ассоциировался с именем Осириса, с которым любой фараон мечтал повстречаться в вечной жизни[34], то стремление Хафры установить с ним прочную символическую связь при помощи скульптур становится еще более понятным.

После того как я пересек мостовую, выбранный путь привел меня на каменистое поле «мастаба», где менее знатные представители Четвертой Династии были захоронены в земле под надгробными камнями в форме скамей (мастаба — современное арабское слово, означающее скамью, отсюда и название, данное этим могилам). Я прошелся вдоль южной стены храма, вспоминая, что это древнее здание почти так же точно ориентировано по оси север — юг, как Великая пирамида (с погрешностью всего лишь 12 угловых минут).

В плане храм имеет форму квадрата со стороной 44 метра. Он строился с учетом наклона плато, которое на западе несколько выше, чем на востоке. В результате при высоте западной стены всего лишь 6 метров, высота восточной стены достигает 12 метров.

С юга храм выглядит как клинообразное сооружение, приземистое и мощное, прочно стоящее на скальном основании. При ближайшем рассмотрении оказалось, что в его конструкции имеются некоторые особенности, глубоко чуждые и необъяснимые с точки зрения современного наблюдателя, — впрочем, возможно, столь же чуждые и необъяснимые для древних египтян. Начнем с того, что там полностью отсутствуют (и внутри, и снаружи) какие-либо надписи и другие пометки, способствующие его идентификации. В этом отношении, как может заметить читатель, Храм долины вполне можно сопоставить с рядом других анонимных и не поддающихся датировке сооружений на плато Гиза, включая большие пирамиды (а также с таинственным сооружением в Абидосе под названием Осирион, о котором мы подробно поговорим в следующей главе); в то же время именно этим он очень сильно отличается от типичных произведений древнеегипетского искусства и архитектуры, обильно декорированных всяческими орнаментами и надписями[35].

Другой важной и необычной особенностью Храма долины является то, что его несущая конструкция полностью сложена из гигантских известняковых мегалитов. Большинство их имеет размеры 5,4 метра в длину, 3 метра в ширину и 2,4 метра в высоту (размеры некоторых достигают 9 × 3 и 6 × 3 метра). Обычный вес такого блока — свыше 200 тонн (тяжелее современного тепловоза), а ведь таких блоков — сотни.

Не кажется ли это загадочным?

Египтологам не кажется; мало кто из них потрудился как-нибудь прокомментировать, разве что самым поверхностным образом, колоссальный размер блоков и проблемы их монтажа. Как мы видели, вопросы подъема 70-тонных блоков на уровень камеры Царя в Великой пирамиде тоже не вызвали особых комментариев со стороны сообщества египтологов, так что отсутствие интереса к Храму долины тоже не является неожиданным. Тем не менее вес блоков действительно поразителен, и это заводит нас не только в другую эпоху, но и в другую этику, опирающуюся на систему ценностей, в том числе и эстетических, в корне отличных от наших. Для чего осложнять себе жизнь, ворочая громоздкие 200-тонные монолиты, если можно разрезать их на 10 (20, 40 или 80) блоков меньшего размера, несравненно более маневренных? Зачем преодолевать неимоверные трудности, если можно добиться того же видимого результата с гораздо меньшими усилиями?

И вообще, как строители храма поднимали эти колоссальные мегалиты на 12-метровую высоту?

В настоящее время в мире существуют только два наземных врана такой грузоподъемности. Это огромные промышленные машины для работы на переднем крае современной строительной индустрии, у которых стрела поднимается в воздух почти на 70 метров; чтобы они не переворачивались, требуются 160-тонные противовесы. Каждый из них обслуживает бригада из 20 квалифицированных специалистов. Для подготовки к подъему тяжестей требуется около шести недель.

Иными словами, работа с 200-тонными грузами находится почти на пределе возможностей современных строителей, вооруженных передовой техникой. Не удивительно ли, что для строителей Гизы это было почти обычным делом?

Подойдя ближе к могучей южной стене, я заметил еще одну особенность громадных известняковых блоков: они не только до невероятности огромны, но еще и имеют сложную ступенчатую форму, как и те, что использовались в циклопических каменных сооружениях Саксайуамана и Мачу-Пикчу в Перу (см. часть II), словно для того, чтобы дополнительно усложнить и без того почти невыполнимую задачу.

Еще я заметил, что стены храма сооружались, по-видимому, в два этапа. На первом этапе возводилась опорная конструкция из тяжелых 200-тонных блоков, большая часть которых уцелела, хотя и подверглась сильной атмосферной эрозии. Эти блоки были облицованы с обеих сторон плитами из отшлифованного гранита, значительная часть которых уцелела внутри здания, но в основном отвалилась снаружи. При ближайшем рассмотрении уцелевших наружных плит и поверхности несущих блоков, от которых они отвалились, выяснился любопытный факт. Оказывается, в древности при монтаже облицовочных плит их оборотная сторона была обработана по форме выступов и впадин выветрившихся к этому времени несущих известняковых блоков. Это, вне сомнения, говорит о том, что блоки были смонтированы задолго до облицовки гранитом.

Я подошел к входу в храм, расположенному у северного края тринадцатиметровой восточной стены. Оказалось, что здесь гранитная облицовка, состоящая из плит по 70–80 тонн каждая и защищающая известняковую стену подобно броне, находится в отличном состоянии. Узкий высокий коридор без крыши идет внутри темного внушительного портала сначала с востока на запад, затем резко сворачивает на юг, после чего вы попадаете в просторную прихожую. Именно здесь была найдена диоритовая статуя Хафры в натуральную величину, глубоко зарытая вниз головой (по-видимому, в ритуальных целях).

Изнутри вся прихожая облицована гладко отполированными гранитными плитами неправильной формы; такая же облицовка используется и в остальной части здания. Подобно блокам некоторых более крупных и причудливых сооружений доинкской эпохи в Перу, у этих плит тщательно пригнанные углы имеют сложную конфигурацию. Особенно интересно, когда края некоторых блоков поворачивают за угол, где стыкуются с пазами и выступами соседних блоков.

Из прихожей я прошел по коридору на запад и попал в просторный Т-образный зал. Я оказался посередине перекладины буквы Т; в западном направлении передо мной шла внушительная анфилада монолитных колонн. Достигая 4,5 метра в высоту при квадратном сечении площадью 1 м², колонны поддерживают гранитные балки такого же сечения. Еще один ряд колонн, тоже поддерживающих балки, идет в направлении север — юг. В целом все это производит впечатление массивной, но совершенной простоты.

Для чего предназначалось это здание? По мнению египтологов, приписавших его Хафре, его назначение очевидно. Они утверждают, что оно должно было служить для ритуальных церемоний очищения и возрождения во время похорон фараона. Однако древние египтяне не оставили никаких надписей в подтверждение этого предположения. Напротив, единственное дошедшее до нас письменное свидетельство указывает, что храм не мог, по крайней мере в первоначальном виде, иметь ничего общего с Хафрой по той простой причине, что был выстроен еще до начала его правления. Этим свидетельством является надпись на стеле, описанной в главе 35, которая свидетельствует также о гораздо большем возрасте Великой пирамиды и Сфинкса.

Согласно надписи, храм существовал уже во время правления Хуфу, предшественника Хафры, причем уже тогда считался не современным, а весьма древним сооружением. Более того, из контекста следовало, что его не считали созданием даже более ранних фараонов. Люди верили, что он остался от Первого Времени и был построен богами, которые поселились в долине Нила в ту далекую эпоху. Они недвусмысленно называли его «дом Осириса, Властелина Ростау» (Ростау — архаическое название Некрополя в Гизе).

Как мы увидим в части VII, Осирис во многих отношениях был египетским аналогом Виракочи и Кецалькоатля, богов-просветителей Анд и Центральной Америки. С ними его объединяет не только общая миссия, но и общая символика. Поэтому вполне естественно, что «дом» (святилище или храм) такого мудрого учителя, даровавшего законы, должен был появиться в Гизе в пределах видимости Великой пирамиды и в непосредственной близости к Великому Сфинксу.

Следуя указанию «Инвентарной стелы», согласно которому Сфинкс находится «к северо-западу от дома Осириса», я направился к северному концу западной стены Т-образного зала Храма долины. Я миновал монолитный дверной проем и вошел в длинный и наклонный, покрытый гипсом коридор (тоже направленный на северо-запад), который выходит к нижнему концу мостовой, ведущей ко Второй пирамиде.

Отсюда открывался свободный вид на статую Сфинкса, расположенную на севере. Длиной с городской квартал и высотой с шестиэтажный дом, он точно ориентирован на восток, а потому в дни равноденствия смотрит прямо на восходящее солнце. С головой человека и телом льва, припавший к земле, как будто готовясь вскочить после тысячелетий каменного сна, Сфинкс был высечен из целого холма известняка на специально выбранном месте. Особенностью этого места, помимо того, что отсюда открывается вид на долину Нила, является то, что здесь над общим уровнем известняковой гряды возвышается бугор высотой около 10 метров. Из этого бугра высекли голову и шею Сфинкса. В качестве заготовки для тела использовали огромный параллелепипед из известняка, образовавшийся после того, как строители отделили его от пласта, пробив по периметру ров шириной 5,5 и глубиной 2,5 метра.

Первое и очень стойкое впечатление от Сфинкса — что он стоит здесь очень и очень давно. Его возраст измеряется не пригоршней тысячелетий, как возраст Четвертой Династии египетских фараонов; он невероятно древний, сказочно древний. Именно так древние египтяне расценивали этот монумент во все периоды своей истории; они считали, что он охраняет «Славное Место Начала Времен», и почитали его как центр «великой магической силы, простирающейся на весь регион».

В этом, как мы уже видели, и заключается общий смысл «Инвентарной стелы». Частично к этому же сводится содержание стелы Сфинкса, воздвигнутой здесь же около 1400 года до нашей эры фараоном Восемнадцатой Династии Тутмосом IV. Стоящее между лап Сфинкса, это гранитное сооружение повествует, что до Тутмоса этот монумент находился в песке по шею. Тутмос освободил его, раскопав песок, и соорудил стелу в ознаменование этой работы.

В течение последних 5000 лет климат на плато Гиза серьезно не менялся. Отсюда следует, что в течение всего этого периода ближайшее окружение Сфинкса было так же открыто наступлению песков, как и в те времена, когда Тутмос занимался его расчисткой, и как сегодня. Новейшая история свидетельствует, что, если в этот процесс не вмешиваться, занос может происходить очень быстро. В 1818 году капитан Кавилья расчистил песок в процессе раскопок, но уже в 1886 году, когда к раскопкам приступал Гастон Масперо, ему пришлось начать все сначала. Через 39 лет, в 1925 году, пески вновь стали хозяевами положения, и когда Египетский департамент древностей предприняла работы по очистке и реставрации, оказалось, что Сфинкс опять засыпан по шею.

Не означает ли это, что во времена, когда Сфинкса высекали из скалы, климат заметно отличался от нынешнего? Какой смысл было создавать эту грандиозную скульптуру, зная, что ей предназначено быть погребенной в блуждающих песках Восточной Сахары? Тогда с учетом того, что Сахара — молодая пустыня, а район Гизы был влажным и плодородным 11 000— 15 000 лет тому назад, не стоит ли рассмотреть совсем другой сценарий? Может быть, Сфинкса создавали в те далекие зеленые годы, когда верхний слой почвы был крепко пришит к плато корнями трав и кустарников, а пустыня, где теперь ветер гоняет пески, больше походила на холмистую саванну современной Кении и Танзании?

При благоприятных климатических условиях создание такого полузаглубленного монумента, каким является Сфинкс, не противоречит здравому смыслу. При этом у создателей Сфинкса не было прямых оснований ожидать постепенного иссушения и опустынивания плато.

Итак, есть ли основания предполагать, что Сфинкс был создан давным-давно, когда Гиза была еще зеленой?

Как мы увидим, подобные идеи являются ересью для современных египтологов, которые тем не менее вынуждены признавать (по словам доктора Марка Ленера, возглавившего проект топографической съемки Гизы), что «прямого способа датировки Сфинкса как такового не существует, поскольку он высечен непосредственно из природной скалы».

«В отсутствие более объективных критериев, — продолжает доктор Ленер, — археологи вынуждены датировать свои находки по их контексту». А поскольку контекст Сфинкса, то есть Некрополь Гизы, относится, как известно, к эпохе Четвертой Династии, совершенно очевидно, что и сам Сфинкс относится к той же эпохе.

Однако такой вывод отнюдь не представлялся само собой разумеющимся выдающимся предшественникам Ленера в XIX веке, которые были убеждены, что Сфинкс намного старше Четвертой Династии.

В своей книге «Уход империй», опубликованной в 1900 году, знаменитый французский египтолог Гастон Масперо, который специально исследовал содержание надписи на стеле Сфинкса, поставленной Тутмосом IV, писал:

С этим соглашался не менее известный Огюст Мариетт, что вполне естественно, поскольку именно он открыл «Инвентарную стелу», которая, как мы помним, недвусмысленно гласит, что Сфинкс стоял на плато Гиза задолго до эпохи Хуфу. Общее согласие с этим выражали и Бругш («Египет под властью фараонов», Лондон, 1891 год), Петри, Сэйс и многие другие видные ученые того периода. Писатель-путешественник Джон Уорд утверждал: «Великий Сфинкс неизмеримо старше пирамид». А в 1904 году Уоллис Бадж, уважаемый хранитель египетских древностей Британского музея, без колебаний сделал следующее заявление:

Однако в течение XX века взгляды египтологов на степень древности Сфинкса претерпели резкое изменение. Сегодня нет ни одного египтолога академической традиции, который стал бы просто обсуждать, не говоря уже о серьезном рассмотрении, «дикое и безответственное» предположение, бывшее некогда общепринятым, что Сфинкс был сооружен за тысячи лет до правления Хафры.

Например, согласно доктору Захи Хавассу, директору Гизы и Саккары в рамках Египетского департамента древностей, выдвигалось много подобных теорий, но все они были «унесены ветром», потому что «у египтологов имеются надежные свидетельства, позволяющие утверждать, что Сфинкс датируется эпохой Хафры».

Точно так же Кэрол Редмонт, археолог из Калифорнийского университета в Беркли, совершенно не колебалась, когда ей высказали предположение, что Сфинкс на несколько тысяч лет старше Хафры: «Этого просто не может быть. Люди, населявшие этот регион, не обладали ни техническими возможностями, ни властными структурами, ни просто желанием, чтобы возвести такое сооружение за тысячи лет до правления Хафры».

Когда я только приступал к изучению этого вопроса, то думал, что, в соответствии с утверждением Хавасса, было обнаружено новое недвусмысленное свидетельство, позволяющее произвести точную датировку и установить авторство монумента. Оказывается, что это не так. Фактически существуют лишь три «контекстные» причины, в силу которых сооружение безымянного и таинственного Сфинкса теперь уверенно приписывается Хафре:

1. В 13-й строке стелы Сфинкса, сооруженной Тутмосом IV, имеется картуш Хафры. Масперо дал вполне резонное объяснение присутствию этого картуша: Тутмос был реставратором Сфинкса и отдавал дань предыдущей реставрации, предпринятой во время Четвертой Династии Хафрой. Это объяснение, базирующееся на предположении, что Сфинкс уже считался древним во времена Хафры, полностью отвергается современными египтологами. Со своим обычным телепатическим единомыслем они дружно твердят, что Тутмос поместил картуш на стелу в знак того, что Хафра был именно первостроителем (а не просто реставратором).

Поскольку при находке стелы на ней был обнаружен всего лишь один картуш, а тексты с обеих сторон от него отсутствовали, не слишком ли преждевременно делать такие далеко идущие выводы? Что это за «наука», которой достаточно простого присутствия картуша фараона Четвертой Династии на стеле, поставленной фараоном Восемнадцатой Династии, чтобы однозначно идентифицировать в других отношениях анонимный монумент? Кроме того, в настоящее время картуш осыпался и не может быть исследован…

2. Расположенный рядом Храм долины тоже приписывается Хафре. Эта атрибуция (основанная на статуях, которые вполне могли быть чужеродными), тоже сомнительна, если не сказать больше. Тем не менее она заслужила единодушное одобрение египтологов, которые по ходу дела решили приписать Хафре и строительство статуи Сфинкса (поскольку Сфинкс и Храм долины, несомненно, связаны друг с другом).

3. Лицо Сфинкса напоминает лицо статуи Хафры, найденной в яме в Храме долины. Это, разумеется, вопрос личного вкуса. Мне, например, не удалось разглядеть ни малейшего сходства между этими лицами. Не удалось это сделать и судебным экспертам из полицейского управления Нью-Йорка, которых недавно специально привозили туда для профессионального опознания (см. часть VII).

В общем и целом, стоя перед Сфинксом во второй половине дня 16 марта 1993 года, я думал, что до окончательного вердикта, сооружен ли он Хафрой или архитекторами неизвестной доселе доисторической цивилизации, еще далеко[36]. Независимо от того, куда в этом месяце (или веке) дует ветер у египтологов, на сегодняшний день оба сценария равновероятны. Поэтому для того, чтобы отдать предпочтение тому или иному варианту, требуется абсолютно четкое и недвусмысленное доказательство.