Слово-полководец

1

Зима 1895 года. Директор департамента полиции докладывает министру внутренних дел:

– Есть основания полагать, что после появления известного листка к семянниковцам и брошюры о штрафах рабочие повсеместно прониклись уважением к силе печатного слова. И, как установлено нашим наблюдением, сами стали помогать распространению указанного слова.

– Интересно, что установило ваше наблюдение?..

Директор департамента извлек из портфеля лист бумаги:

– Смею доложить, рабочие Путиловского завода Зиновьев Борис и Карамышев Петр предоставили свои квартиры для склада революционных сочинений; по агентурным сведениям, предполагали заняться воспроизведением революционных сочинений, с каковою целью и заготовили печатный станок; для обсуждения вопроса о способах распространения этих сочинений были устроены особые сходки… Рабочий Кейзер Иван приобрел на средства кружка пишущую машину, литографский камень и другие принадлежности тиснения и стал печатать…

Министру не нравился доклад директора департамента полиции.

– Все? – спросил министр строго.

– Увы…

– Что еще?

– Социал-демократы в своем центральном кружке создали специальную литературную группу и особый Рабочий комитет. Что касается последнего, то назначение его заключается в сборе сведений о положении рабочих на фабриках и сообщении таковых Литературной группе, в состав которой, как нами установлено, входят известные вашему сиятельству Ульянов, Старков, Кржижановский…

– И далось социал-демократам это обращение к рабочим с печатным словом… А об Ульянове еще что известно?

– Наши агенты ежедневно следят за каждым его шагом: когда и куда ходит, где и с кем встречается… Вот, например, 30 сентября означенный Ульянов посетил дом № 139 по Невскому проспекту, исключительно населенный рабочими… 1 октября отправился в дом № 8/86 по 7-й линии Васильевского острова, где также проживают рабочие… А 7 ноября Ульянов и Старков зашли вечером к рабочему Александровского сталелитейного завода Никите Меркулову. 12 ноября доставили последнему большое количество тех именно воззваний, которые и были впоследствии разбросаны на фабрике…

Министр на директора департамента смотрел зло, будто тот противоправительственные листовки распространял…

В первые дни декабря директор департамента полиции подписал бумагу на имя начальника Петербургского губернского жандармского управления:

А еще через несколько дней, во время очередного доклада государю, министр внутренних дел Горемыкин сообщил:

– В ночь с восьмого на девятое сего декабря подвергнуты аресту двадцать девять человек. В числе арестованных – Владимир Ульянов…

Видя, что настроение у государя хорошее, министр докладывал, как никогда, долго:

– В ту же ночь, ваше величество, обыскивая комнату члена преступного сообщества, именуемого «Союзом борьбы», Анатолия Ванеева, наши люди обнаружили папку – какие-то бумаги в ней, рукописи. Оказалось, это подготовленные Ульяновым к печати статьи для новой газеты под названием «Рабочее дело», выпуск коей он предполагал нелегально осуществить в самое ближайшее время. Передовую статью «К русским рабочим» написал сам Ульянов. В ней говорится, позвольте доложить, об исторических задачах пролетариев России, а главной из них выдвигалась необходимость завоевания рабочим классом политической свободы. Понимаете, что замышляют, ваше величество?! И еще две статьи написал для газеты Ульянов. Все они в наших руках…

Похвалив министра за усердие, Николай перед расставанием спросил:

– Теперь, надеюсь, все? Надеюсь, мы покончили с социалистами, с их прокламациями?

Министр заверил царя:

– Теперь все! Кто же осмелится?

Весьма довольные друг другом, расстались в тот день царь и министр.

А через час Горемыкин за усердие хвалил директора департамента полиции. И тоже спросил:

– Теперь, надеюсь, все? Надеюсь, мы покончили с социалистами, с их прокламациями?

– Покончили! – Директор заверил министра, и они, весьма довольные, расстались, поздравив друг друга с наступающим Новым годом…

Едва наступил этот новый, 1896 год, в четвертый день января директор департамента полиции, пока по секрету от министра внутренних дел, написал письмо начальнику Петербургского жандармского управления:

Начальник жандармского управления не мог до конца дочитать письмо. Нервы расходились. Потому что он и сам намеревался докладывать о делах, весьма сходных с теми, что послужили причиной волнения директора департамента…

2

Тяжело переживал арест Ульянова Иван Васильевич Бабушкин. И каждый раз, когда встречался с Надеждой Константиновной Крупской, больше всего говорил с нею о Владимире Ильиче. Вспоминал, на что тот советовал обращать особое внимание, чему главные силы отдавать.

Во время одной из таких встреч Иван Васильевич рассказал Крупской о настроениях среди рабочих после ареста группы марксистов в ночь с восьмого на девятое декабря.

– Вкривь и вкось толкуют о «социлистах», – говорил Бабушкин. – Многие рабочие не понимают, что произошло, всяким небылицам готовы поверить. А хозяева, мастера, те, известное дело, арестованных наших товарищей иначе не называют, как государственными преступниками… Вот я и предлагаю: выпустить листок. И не только о штрафах и прибавках к жалованью, но также о социализме, о борьбе рабочих за политическую свободу. О том нашим товарищам рабочим сказать, чему нас самих Владимир Ильич учил…

С последними словами Иван Васильевич достал из кармана бумагу, на которой был написан текст листовки, и передал бумагу Надежде Константиновне.

Вскоре платные шпионы, которых на всех петербургских фабриках и заводах развелось видимо-невидимо, донесли властям: размноженная при помощи особого аппарата – мимеографа большим тиражом, широко распространяется новая листовка «Что такое социалист и политический преступник?».

Крепко, очень крепко досталось в листовке всем тем, кто клевещет на марксистов-социалистов, на Ульянова и его друзей.

Листовка призывала рабочих:

Словно голос самого Ульянова, мысль, многократно высказанная им, звучали последние строки листовки:

И в конце – подпись, совсем необычная:

Об этом случае начальник жандармского управления и намеревался писать директору департамента полиции. А теперь оба они – директор и начальник, – все другие дела в сторону отложив, направились к господину Горемыкину, министру внутренних дел.

Министр, вспомнив заверения, данные им недавно царю, глазам своим не поверил. Все тревожило министра в этой листовке: и смелая защита марксистов-социалистов, и призыв пролетариев к единству, и, конечно, совсем необычная подпись. Сильно волнуясь, допытывался у директора департамента и начальника управления:

– Может, просто так листовку подписали: «Ваш товарищ рабочий»? А на самом деле, может, листовку все же интеллигент какой-нибудь писал, в крайнем случае студент, быть может?

– Нет! – сказал директор твердо.

А начальник пояснил:

– Есть сведения, что все именно так и обстоит на самом деле: автор листовки – рабочий-революционер с Семянниковского завода, Иван Васильев Бабушкин…

– Рабочий? – переспросил министр. – Выходит, не только неблагонадежные интеллигенты, но сами рабочие политикой заниматься начинают… Прокламации пишут… О социализме рассуждают… Дожили, нечего сказать…

Бабушкина арестовали. Судили. Выслали из Петербурга.

Министр внутренних дел опасался лишний раз во дворце показаться. Ничем царя не мог порадовать министр.

А наедине с самим собой досадовал:

– Не зря у меня и фамилия такая – Горемыкин…