Смертельная развязка

7

МАРЛИ

Избегать Киарана было чертовски трудно, когда первым моим побуждением было оказаться рядом с ним, поэтому я убежала из дома. Я не хотела с ним разговаривать после того, что он сказал. После того, как он копался в моих ранах и заставлял меня слишком много думать. Не думать было легче. Не желая знать, как я умерла, я чувствовала себя в безопасности. Однако, находясь рядом с Киараном, я чувствовала себя… не в своей тарелке. До встречи с ним я была как машина без руля. Теперь я чувствовала себя еще более потерянной, потому что не понимала, что все это значит. И я не была уверена, что хочу этого, если это заставит меня вспомнить то, что мой разум заставлял меня забыть.

Какое бы чувство ни привело меня сюда, к Киарану, оно же помешало мне узнать, что произошло, когда я умерла. Оно не хотело, чтобы я знала. И поскольку это было единственное, что направляло меня в загробной жизни, я прислушалась к нему. Если у меня не было этого, значит, у меня вообще ничего не было.

Только когда я убедилась, что Киаран уже спит, я вернулась. Чувство побудило меня вернуться к нему. Я поднялась наверх и обнаружила его в постели. Странно, что он никогда не закрывал шторы и всегда оставлял окно открытым. Может быть, ему нравился свежий воздух. Лунный свет освещал его умиротворенные черты, когда он спал. Он лежал на спине, отвернув лицо от окна и положив руку на грудь. Что-то внутри меня оборвалось при виде этого. Я могла наблюдать за его сном каждую ночь, но это было нечто иное. Там, где должно быть мое сердце, была боль.

Ты действительно хочешь, чтобы я ушла, Киаран? Неужели тебе так неприятно мое присутствие здесь?

Его слова, сказанные ранее, продолжали жалить меня.

Я придвинулась ближе к нему, почти желая протянуть руку и коснуться его. Но не то, чтобы я могла. Сосредоточившись, я переползла на кровать и села на ее край рядом с его ногами. Если бы только я была жива. Если бы только я была из плоти и крови. Я могла бы прикоснуться к нему. Я могла бы прижаться к нему и никогда не отпускать. Я ненавидела себя за это желание, но это было правдой. Все мое внимание было сосредоточено на нем. Только он.

Только он.

Мои пальцы сжались в кулак. Я смотрела на них снизу вверх. Я пыталась не просунуть руку сквозь него, чтобы почувствовать тепло, которое он излучал. Чтобы исследовать свет внутри него, который светился, как чертов маяк, притягивая меня к себе и заставляя желать остаться навсегда.

Мое внимание переключилось на платье, которое я надела. Это было то же самое, что и на мне, когда я умерла. Тот самый наряд, который я никогда не смогу изменить. Я обвела его руками. Пастельно-голубая ткань резко выделялась на фоне загорелой кожи моих ног, где оно спускалось до середины бедра. Она приподнялась, когда я стояла на коленях на кровати. Еще выше, и я бы обнажила себя. Катриона заставила меня купить его. Она сказала, что я выгляжу прекрасно, а я… Я не могла вспомнить, почему мне было так грустно в тот день, когда мы его купили.

Я потерла узел в груди, пытаясь ослабить его. Я перевела взгляд с платья на прикроватную тумбочку. Там лежал его блокнот. Кожаный переплет выглядел старым. Почему он не хотел, чтобы я видела его наброски? А что он рисовал раньше? Это была девушка с длинными волосами. Почему он не нарисовал ее лицо?

Чувство осознания закралось в мое нутро. Я перевела взгляд на Киарана и встретилась с его распахнутыми глазами. Как долго он смотрел на меня? Мне просто чертовски не повезло, что я оказалась в его спальне и наблюдала за тем, как он спит. Но он не произнес ни слова. Он смотрел на меня с пустым выражением лица.

Отлично. Я — мерзавка, которая смотрит, как ты спишь, а тебе нечего сказать по этому поводу.

Киаран поднял руку с груди и указал на пустую сторону кровати рядом с собой. Мне потребовалось мгновение, чтобы понять его смысл, когда он снова положил руку на грудь. Медленными, размеренными движениями я переместилась на колени. Затем я заползла на кровать и устроилась рядом с ним, положив голову на подушку. Это был первый раз, когда я лежала на кровати после своей смерти.

Повернув лицо к потолку, я положила руки рядом с собой и лежала очень тихо. Все вопросы и опасения, возникшие у меня до его пробуждения, вылетели из головы. Он пригласил меня остаться с ним. Это было очень мило, не так ли? Особенно когда он повторял, что хочет, чтобы я ушла.

— Тебя пугает, что я смотрю, как ты спишь? прошептала я, не желая нарушать напряженную тишину, но в то же время нуждаясь в том, чтобы заполнить пустоту.

Когда он не ответил, я перевернулась на бок и встретилась с ним взглядом. Киаран не выглядел испуганным. В его глазах читалось любопытство, как будто у него было много вопросов, но он не мог заставить себя их задать.

Я подложила руки под голову и закусила губу.

— Я буду считать, что нет.

— Если ты здесь, значит, у тебя нет проблем.

— А какие, по-твоему, у меня могут быть неприятности? Пугать овец?

Его рот искривился с одной стороны.

— Нет, они тебя не видят.

Я закатил глаза.

— Нет, это только для сварливых фермеров, превратившихся в художников, которые слишком привлекательны — пробормотал я.

По тому, как он ухмыльнулся, было ясно, что он услышал мои слова. Почему я не могла оставить эту мысль при себе? Он мог и хотел использовать это против меня.

— Поэтому ты следила за мной, Марли?

— На самом деле, да. Мне не нужно мириться с твоим дерьмовым характером, пока ты спишь. Это разрушает фантазию, когда ты говоришь мне, что я тебе мешаю.

Это было лучше, чем признать, что мне нужно быть рядом с ним, чтобы подавить тревожное чувство в моем сердце. Не уверена, что он это оценит. Я точно не оценила. Это было чертовски больно — быть привязанной к человеку, который тебя не любит. Не то чтобы я хотела желать его так, как желала. Это было ужасно. Полный кошмар. Почему я не могла встретить такого человека, как он, когда была жива? От несправедливости всей этой ситуации мне хотелось безудержно рыдать. И все же… я не могла.

Я не ожидала, что он перевернется на бок. Я также не представляла, что он делает, когда протянул руку, словно собираясь дотронуться до меня. Его пальцы надолго задержались на моей щеке, выражение его лица оставалось любопытным, хотя он и нахмурил брови. Как будто он был озадачен своими действиями. Я тоже была в замешательстве.

— Киаран.

— Ты кажешься такой реальной, — прошептал он. — Как будто я могу прикоснуться к тебе.

Мое горло сжалось. Он хотел прикоснуться ко мне? Хотел ли он этого так же сильно, как и я?

— Ты не можешь.

— Ты бы остановила меня, если бы я смог?

— Может быть.

Он знал, что я лгу. Я бы позволила ему это в одно мгновение, как бы сильно он меня ни ненавидел. Печальная правда заключалась в том, что я привязалась к этому мужчине. Я не знала, как это объяснить. Как понять те чувства, что были внутри меня. Они просто существовали. Они заставляли меня хотеть его независимо от того, что он делал или говорил.

Я смотрела, как он проводит пальцами по моей щеке и спускается к челюсти. И, черт возьми, как же мне хотелось почувствовать его так же, как если бы я была среди живых.

— Ты не должна этого хотеть.

— Почему?

— Ты должна ненавидеть меня.

— Я не мстительный дух, желающий заполучить тебя.

Его глаза сузились, когда он провел пальцами по моей челюсти, затем по горлу. Я ощущала щекотание на затылке, но я не обращала на это внимания, сосредоточившись на нем и на том, что он может сказать.

— Нет, я так не думаю. Он опустил руку между нами и положил ее на одеяло. — Если бы это было так, ты бы уже давно наказала меня.

— А за что мне тебя наказывать?

Он грустно улыбнулся.

— За то, что я ворчун.

Я прикусила губу, чтобы не улыбнуться. Он что-то умалчивал. Я чувствовала это. Но что это может быть?

Ты тоже хранишь от него секрет.

Мой секрет был из соображений самосохранения. Мотивы Киарана были неопределенными.

— Ха-ха. Ты сейчас не такой уж и ворчливый.

— А должен быть. Ты меня разбудила.

— Разбудила? Могу поклясться, я не издала ни звука.

Он перевернулся на спину и закрыл глаза.

— Да и не надо было, — пробормотал он, твое присутствие — мое проклятье.

Что бы это ни значило, у меня не хватило духу спросить. Он должен спать, а не болтать с призраком в своей постели. Это заставило меня вспомнить о вещах, которых лучше избегать. Я отбросила их, заперев в ящик, чтобы сохранить рассудок. Хотя в сложившихся обстоятельствах о здравом уме можно было только спорить.

— Я думаю, что ты тоже мое проклятие, — прошептала я, когда убедилась, что он заснул.

Если мы оба были прокляты друг другом… это оставляло мне вопрос, почему. Я не могла придумать ни одной чертовой причины для этого. И, возможно, это странное чувство привело меня сюда, чтобы выяснить это.