Смертельно опасные решения

19

Номера в «Солнечной гостинице» на деле оказались вовсе не такими солнечными, как следовало из названия. Но дать этой гостинице наименование, соответствующее действительности, значило бы оказать медвежью услугу владельцам. От всего здания веяло мраком и безнадежностью, толстый слой глубоко въевшейся грязи покрывал окна, не давая ни единому лучику света проникнуть внутрь. На всем лежал отпечаток многолетнего запустения. Узкие балконы, робко выступающие на всех трех этажах, были отделаны изрядно поблекшей бирюзовой обшивкой и украшены заржавевшими декоративными решетками. На них возвышались внушительные баррикады из дешевых пляжных стульев, пластмассовых мусорных ящиков и разнообразного спортивного снаряжения. Кое-где виднелись унылые цветочные горшки: растения поблекли и завяли – время их не пожалело.

Но система отопления работала исправно, даже слишком. Когда я улетела в Северную Каролину, весна наконец-таки добралась до Квебека. После приземления я попала почти, что в самое настоящее пекло – шестьдесят восемь градусов по Фаренгейту. Сейчас стало еще теплее, но батареи в гостинице продолжали упорно нагревать помещение, подняв температуру градусов под восемьдесят. От духоты и запаха плесени меня начало подташнивать, я почти задыхалась.

С того места, где я стояла, прекрасно просматривалась вся эта запущенная крошечная квартирка. Слева кухня, справа – гостиная, прямо передо мной – спальня и ванная комната. Здесь царил настоящий бедлам, словно хозяин собирался на днях устроить распродажу домашних вещей, хотя грязь и витающее в воздухе зловоние поубавили бы пылу даже у самого страстного любителя отхватить товар по дешевке.

Повсюду валялись всевозможные инструменты, журналы, дешевые книжки в бумажных обложках, бутылки и вышедшие из строя электроприборы. На полу разбросаны туристское снаряжение, запчасти от автомобилей и мотоциклов, шины, картонные коробки, клюшки и какие-то пакеты, стянутые металлическими проводами. В дальнем конце комнаты почти до самого потолка вздымалась пирамида из пустых пивных банок. За стены из последних сил цеплялись изорванные и закручивающиеся от старости плакаты. Тот, что справа, сообщал о предстоящем концерте группы «Грейтфул дэд» 17 июля 1983 года. Ниже висел расистский плакат с лозунгом «Власть белым», пропагандирующий чистоту истинно арийской крови.

В левом верхнем углу – постер под названием «Горячий парень». Солнечные очки, как у «Людей в черном», громоздятся на пенисе, между ним и гениталиями засунута дымящаяся сигарета. Внизу изображение вздымающегося фаллоса с напечатанными жирным шрифтом словами «Улетный Петушок». Вокруг сего выдающегося органа кружком выстроились зодиакальные символы, под каждым напечатаны мудрые советы рожденным под этим знаком. Я подошла поближе, чтобы прочитать совет своему знаку.

Насколько я смогла рассмотреть, мебели было негусто: обеденный стол с одним-единственным стулом на кухне, двуспальная кровать в спальне и кресло в гостиной. Именно в этом кресле сейчас и покоился труп. Зрелище не для слабонервных: голова – сплошное красное месиво, туловище и конечности почернели и раздулись. Сквозь гниющую плоть наружу выдавались обломок черепа и лицевые кости, часть ноздри с полоской усов и один целый глаз. Нижняя челюсть оказалась не задетой, она отвисала, открывая взору фиолетовый язык и гнилые коричневые зубы.

Кто-то не поленился собрать осколки кости и частицы мозга и засунул их в пакет. Полиэтиленовый мешок покоился на коленях мужчины, словно ему поручили присматривать за своим собственным мозгом. Большой лоскут человеческой кожи свисал с кресла, гладкий и лоснящийся, как брюхо окуня.

Мертвец мирно сидел перед маленьким телевизором, у которого вместо сломанной антенны торчала вешалка для пальто. Один конец вешалки был направлен на голову покойника, как палец человека, победоносно указывающего на находку. Никто не потрудился выключить телевизор, и из него равномерно лился голос популярного телеведущего Монтеля, разговаривающего с женщинами, матери которых отбили у них женихов. Интересно, что бы сказали участники дискуссии, узнай они о столь зловещем зрителе?

Криминалисты искали скрытые отпечатки: один из них работал в спальне, другой на кухне. Третья сотрудница делала видеозапись, медленно водя камерой по периметру каждой комнаты, затем крупным планом запечатлела груду хлама. К моменту моего появления на месте происшествия она уже сделала несколько десятков снимков трупа и этой мрачной квартиры.

Ламанш тоже приходил, но потом ушел. Поскольку тело обгорело не сильно и довольно хорошо сохранилось, не было никакой необходимости в моем дальнейшем присутствии. В первых сообщениях упоминался горящий труп, так что связались со мной и вызвали на место происшествия. Пока разобрались, что к чему, я уже вылетела из Роли и поворачивать назад смысла не было. Куикуотер встретил меня в аэропорту и привез сюда.

«Солнечная гостиница» располагалась к юго-западу от Сентервилля, на тихой улочке, берущей начало на Шарльвуа. Этот район, известный как Сен-Шарль, относится к Монреалю, так что убийством занимался КУМ.

Мишель Шарбонно стоял в другом конце комнаты – лицо такого же розового цвета, как сироп от расстройства желудка «Пепто-бисмол», волосы топорщатся в разные стороны, словно колючки ежа. Без пиджака, воротник рубашки промок от пота, верхняя пуговица расстегнута. Галстук, даже ослабленный, все равно был слишком коротким. Я заметила, как Мишель вытащил носовой палаток из кармана и вытер лоб.

Как-то раз Шарбонно признался мне, что подростком работал на нефтяных месторождениях Техаса. И хотя свободная жизнь ковбоя пришлась ему по вкусу, последнее слово осталось за жарой, так что он был вынужден вернуться домой, в Шикутими. Потом перебрался в Монреаль, где и устроился работать в полицию.

В эту минуту на пороге кухни появился Куикуотер. Имелась информация о том, что убитый связан с байкерами, поэтому «росомах» тоже привлекли к делу.

Констебль подошел к Шарбонно, и оба стали наблюдать за группой экспертов, изучающих пятна крови на стене позади убитого. Рональд Жильбер прижимал к обоям полосатую угловую линейку, пока техник помоложе снимал на видеокамеру. Они сделали также снимки по вертикальной оси, затем Жильбер достал штангенциркуль и произвел ряд замеров. Полученные данные он внес в ноутбук, после чего возобновил работу со специальной масштабной линейкой, вычисляя продольный размер пятен. Снова видеозапись. Снова фотографии. Снова замеры. Кровь была повсюду: на потолке, на стенах, на вещах, грудой сваленных на полу. Оба эксперта выглядели так, словно им придется еще изрядно повозиться, и закончат они не скоро.

Я глубоко вздохнула и подошла к детективам.

– Bonjour. Comment ca va?

– А, это вы, док. Как делишки? – Английский язык Шарбонно представлял собой странную смесь квебекского и техасского сленга, причем техасские словечки давно устарели.

– Здравствуйте, месье Куикуотер!

Тот слегка развернулся, всем своим видом выражая неудовольствие от того факта, что приходится со мной здороваться, затем снова сосредоточился на действиях техников. Они как раз фотографировали акустическую гитару, прислоненную к ржавой клетке для птиц. За клеткой валялась спортивная бейсболка, посреди расплывшегося темно-красного пятна красовалась надпись «Петушок». Я вспомнила, что видела такую же надпись на плакате, и подумала, какое еще непристойное послание ожидает нас в этой грязи.

– Где Клодель? – поинтересовалась я у Шарбонно.

– Проверяет один след, но скоро появится здесь. Эти парни просто нечто, не так ли? – В его голосе слышалось отвращение. – У них мораль как у жуков-навозников.

– Уже точно известно, что здесь замешаны байкеры?

– Да. Парень, который сейчас выглядит не самым лучшим образом, в миру носил имя Ив Дежарден, но больше был известен под кличкой Чероки. Он из «Хищников».

– Кто они?

– «Хищники» – еще один марионеточный клуб «Ангелов Ада».

– Как и «Гадюки».

– Верно.

– Значит, его убил кто-то из «Рок-машины»?

– Возможно. Однако Чероки давно уже отошел отдел. Печень пошаливала. А, нет! У него был рак толстой кишки, вспомнил. Неудивительно, если подумать, каким дерьмом эти парни обычно пичкают себя.

– Что он такого сделал, чтобы так задеть противника?

– У Чероки был собственный небольшой бизнес, торговля запчастями. – Шарбонно взмахом руки указал на сваленные повсюду запасные части от автомобилей и мотоциклов. Под мышками у него расплывались темные полукружия пота. – Но, очевидно, цепные шестерни и карбюраторы приносили не бог весть сколько. В ящике с нижним бельем у этого молодца мы обнаружили килограмма два кокаина. Несомненно, самое безопасное место в доме, потому что парень выглядит так, словно ему никогда не приходило в голову надеть чистые трусы. Так или иначе, но к нему могли нагрянуть именно за кокаином. Хотя кто знает? Вполне возможно, это была месть за смерть Маркотта.

– Паука? Шарбонно кивнул.

– Есть признаки насильственного проникновения в квартиру?

– В спальне разбито окно, но убийцы проникли не через него.

– Почему вы так решили?

– Большая часть осколков на улице. Словно стекло разбили изнутри.

– Кто?

Он пожал плечами.

– Тогда каким образом убийцы проникли внутрь?

– Должно быть, хозяин сам их впустил.

– Зачем ему это было делать?

– Чероки славился змеиным коварством, да и дружелюбием не отличался. Но он из многих переделок выходил живым и, наверное, начал считать себя неуязвимым.

– Перед всем, кроме рака.

– Точно. Давайте-ка я вам кое-что покажу.

Шарбонно направился к телу, и я последовала за ним. Вблизи запах был сильнее – тошнотворная смесь обуглившейся шерсти, бензина, экскрементов и разлагающейся плоти. Шарбонно вытащил носовой платок и приложил его к носу.

– Посмотрите на татуировки. – Платок приглушил голос.

Правая рука Чероки покоилась на коленях, левая была неестественно вывернута на подлокотнике кресла, пальцы касались ковра. Несмотря на толстый слой копоти, на правом запястье отчетливо виднелась гроздь черепов. Всего их было пятнадцать, они составляли пирамиду наподобие остатков тех загадочных жертвоприношений неизвестным богам, которые были найдены в европейских пещерах. Но эти трофеи несли на себе отпечаток различий, которые наши неандертальские предки не потрудились сделать. Тринадцать черепов на запястье убитого имели черные глаза, два – красные.

– Похоже на зарубки на прикладе ружья. – Шарбонно чуть сдвинул платок от губ, чтобы я расслышала его слова. – Черный цвет – убитый мужчина, красный – женщина.

– Довольно неумно с его стороны вот так, в открытую, признаваться в убийствах.

– Да, конечно, но наш приятель старой закалки. В нынешнее время они внимательнее прислушиваются к наставлениям своих адвокатов.

По степени вздутия и отслоению эпидермиса я предположила, что смерть наступила пару дней назад.

– Как его нашли?

– Стандартный сценарий. Один из соседей пожаловался на запах гниения. Просто чудо, что хоть кто-то обратил внимание на вонь в подобном сортире.

Я снова посмотрела на тело. Сейчас уже невозможно понять, как выглядел этот человек при жизни. Можно было лишь утверждать, что он носил усы и редко обращался к стоматологу. То, что когда-то было его головой, теперь лежало на спинке кресла, на обивке распустился темно-алый цветок смерти. В остатках плоти, некогда бывшей лицом, засело несколько пуль.

– И о спецэффектах позаботились!

Шарбонно указал на плетеный коврик под ногами у трупа. Он сильно обуглился, как и нижняя часть кресла. Копоть была повсюду: на самом Чероки, на его свесившейся вниз левой руке, на отворотах джинсов. Даже ботинки оплавились. Но пламя не тронуло больше ничего вокруг.

Огонь разожгли перед креслом. В воздухе все еще витал легкий запах бензина, так что, скорее всего убийцы значительно ускорили процесс сожжения. Вероятно, пламя охватило тело, но затем иссякло, когда бензин догорел. К тому времени преступники были уже далеко.

Шарбонно снова убрал с губ платок.

– Типичное байкерское дерьмо. Сначала застрелить жертву, а потом поджарить труп. Да вот только эти ребята, должно быть, не смотрели «Поджог 101».

– С какой стати этому бедняге открывать дверь, если он промышляет коксом в чужом курятнике?

– Видать, толстая кишка в мозг попала. Или просто перебрал наркоты. А может, тешил себя иллюзией, будто он как все Нормальный. Черт, одному Богу известно, что творится у них в голове. Если вообще что-нибудь творится.

– А его собственный клуб тут не замешан?

– И такое случается.

Зашел Клодель, и Шарбонно, извинившись, присоединился к коллегам. И хотя мне очень хотелось спросить у Клоделя о том, какого это подозреваемого он допрашивал, однако перспектива померяться силами с ударной командой Клодель – Куикуотер меня нисколько не прельщала. Поэтому я удалилась от них в дальний угол комнаты и продолжила наблюдение за криминалистами. Они уже закончили исследовать западную стену и приступили к северной.

Несмотря на то, что я постаралась встать как можно дальше от трупа, запах в комнате становился все более невыносимым. Шарбонно прав. Дело было не только в покойнике – в помещении царило тошнотворное зловоние, некий отвратительный коктейль запаха плесени, моторного масла, выдохшегося пива, пота и многолетней дрянной стряпни. Трудно представить, как кто-то вообще мог жить в такой мерзкой обстановке.

Я кинула взгляд на часы. Пятнадцать минут третьего. Подумывая о такси, я повернулась к окну.

Чероки жил на первом этаже, от балкона до тротуара не больше двух метров. Через грязное стекло я разглядела обычную когорту полицейских машин, фургонов и автомобилей без опознавательных знаков. Соседи сгрудились поблизости или наблюдали от близлежащих зданий. Машины и мини-вэны журналистов вносили свою долю в неразбериху, воцарившуюся на маленькой улочке.

Пока я обозревала скопление людей, подъехал фургон из морга. Из него вышли два санитара, распахнули заднюю дверь и вытащили каталку. Поставив ее на землю, они покатили тележку к входу в здание по тропинке, по обе стороны от которой распластались грязные канавы, заполненные доверху застоявшейся водой. На водной поверхности переливалась радужная пленка. Очень мило. «Солнечная гостиница» во всей красе!

Через несколько мгновений санитары постучали в дверь. Клодель их впустил, а потом вернулся к группе. Набравшись решимости, я направилась через всю комнату к детективам. Клодель как раз рассказывал о допросе главного подозреваемого.

– Как, по-вашему, стена даст нам что-нибудь? – Клодель махнул в сторону северо-западного угла, где криминалисты все еще измеряли и фотографировали пятна крови.

– Куртка того парня выглядит так, словно ему пришлось наведаться в ней на скотобойню. Конечно, мозгов у нашего окурка с наперсток.

– Почему он не выкинул ее? – поинтересовался Шарбонно.

– Возможно, слишком прижимист, чтобы вот так взять и распрощаться с натуральной кожей. Он и представить себе не мог, что мы когда-нибудь пожалуем к нему в гости. Но все-таки выкроил минутку, чтобы вытереть куртку и засунуть под кровать, просто на всякий случай.

– Его видели здесь в понедельник ночью?

– Сразу после двенадцати.

– Совпадает с предполагаемым временем смерти, рассчитанным Ламаншем. А он сам что говорит?

– У него небольшие проблемы с памятью. По-видимому, Джордж слегка набрался в тот вечер.

– Его связывает что-нибудь с убитым?

– Вот уже несколько лет Джордж выполняет мелкую работенку у «Дикарей». Они дали ему пару раз порулить и поторговать травкой, так что теперь он считает себя крутым парнем. Но он просто пешка в их иерархии, да и основательно сидит на наркоте.

Санитар позвал Клоделя, и тот дал сигнал приступать. Один из мужчин развернул черный пластиковый мешок для трупа и положил его на каталку, пока второй накрывал бумажным пакетом левую руку Чероки.

Рассматривая Клоделя, я удивлялась тому, насколько все же он не вписывается в это место. На лбу ни капли пота, прическа безупречна, стрелки на брюках остры, как бритвенные лезвия, сияние Армани в тумане ночного кошмара.

– Слушайте, может, он посчитал, что убийство – его счастливый шанс подняться вверх по карьерной лестнице? – предположил Шарбонно.

– Несомненно. Но Джорджу Дорси не грозит повышение еще очень долгое время, – заметил Клодель.

– У нас достаточно улик, чтобы задержать его? – спросил Куикуотер.

– Если придется, я его арестую по подозрению в плевках в неположенном месте. Мои информаторы сообщили, Дорси недавно пустил слушок, что согласен на любую работенку, даже самую грязную. Мы его подозревали в другом убийстве, так что я просто на всякий случай показал его фото окрестному люду. Одна свидетельница утверждает, что видела Дорси здесь, когда прозвучал выстрел. Я отправился его навестить, чтобы обсудить сей факт, и что я увидел? Куртка Дорси измазана в крови. Как, по-вашему, улик достаточно?

В эту минуту рация Клоделя разразилась шквалом статических помех. Он отошел к двери, выслушал, сказал что-то в микрофон, затем жестом подозвал Куикуотера. Мужчины о чем-то переговорили, затем Куикуотер развернулся к Шарбонно, указал сначала на меня, потом на дверь. Шарбонно пальцами показал ему «О’кей», Куикуотер помахал на прощание и вышел из квартиры. Клодель подошел к нам.

Что ж, просто замечательно! Не хватало еще, чтобы со мной обходились как с неразумной девчонкой!

Существует всего лишь два чувства, способных вывести меня из себя: горечь обмана и ощущение собственной беспомощности. Сейчас они навалились на меня оба сразу, отчего на душе стало тревожно.

Вдобавок ко всему что-то в этом убийстве не давало мне покоя. Я хорошо помнила слайды, которые мне довелось увидеть в штаб-квартире «Росомахи». Здесь явно что-то не состыковывалось.

Какого черта! Я не просила, чтобы меня сюда вызывали!

– Разве это убийство не отличается немного от их обычного способа расправы с неугодными?

Клодель повернулся в мою сторону, его лицо приобрело столь привычное уже неприветливое выражение.

– Простите?

– Разве байкеры убивают из такого оружия? А неудачный поджог?

Шарбонно недоуменно приподнял бровь и пожал плечами. Клодель промолчал.

– Все выглядит весьма запутанно, – настойчиво продолжала я, исполненная решимости высказаться до конца. – В тех делах, с которыми я ознакомилась, убийцы действовали гораздо эффективнее.

– Такое случается, – сказал Шарбонно. – Может, преступнику просто помешали доделать работу.

– В том-то и суть. Разве байкеры предварительно не изучают своих жертв и не выбирают такие места, где им никто не помешает?

– У нас мертвый байкер, который на свой страх и риск промышлял наркотиками, так что нет никакой необходимости изучать список членов унитарной церкви, чтобы найти нашего наемного убийцу. – Голос Клоделя источал просто арктический холод.

– Но мы не должны также и бросаться на первую подвернувшуюся версию, как голодная собака на жалкую косточку, – язвительно поддела я.

Клодель посмотрел на меня взглядом, в котором сквозило напускное терпение.

– Возможно, вам нет равных в том, что касается выкапывания трупов и измерения костей, миссис Бреннан. Но подобные умения в данном расследовании совершенно не…

– Довольно трудно найти наемного убийцу, если не имеешь ни малейшего представления о том, кого убили, месье Клодель. Вы сами хотите по кусочкам собрать его лицо? – Щеки запылали от охватившей меня ярости.

– В данном случае это не проблема. Достаточно будет отпечатков пальцев.

Я и сама это знала, но надменность Клоделя рождала во мне не лучшие чувства.

Шарбонно скрестил руки и протяжно вздохнул.

Клодель поднес к глазам часы, на рукаве рубашки блеснула золотая запонка. Затем его рука опустилась.

– Сержант-детектив Шарбонно и я подвезем вас до дома. – Сухость в его голосе явно дала понять, что он не собирается больше обсуждать этот вопрос.

– Премного благодарна.

Мы пошли к выходу, и я обернулась, чтобы окинуть прощальным взглядом кресло, в котором умер Ив Дежарден по прозвищу Чероки. Сейчас оно было пустым, но пятно цвета портвейна расплывалось там, где раньше лежала его голова. Темные ручейки извивались на обивке, напоминая растопыренные когти жаждущего крови хищника.

Клодель придержал дверь, и я вышла в коридор, вцепившись в сумки с такой силой, что ногти больно впились в ладони. Все еще возмущенная заносчивостью Клоделя, я не смогла удержаться от язвительного замечания, когда проходила мимо него.

– Как вам прекрасно известно, месье Клодель, я осуществляю связь между лабораторией и «росомахами». Поэтому в ваши профессиональные обязанности входит введение меня в курс дела, этого или любого другого, и я жду от вас полной информации.

Затем я зашагала по лестнице вниз и, наконец, вышла туда, где света было много.