Следующим вечером Зак изучал морские карты в офисе Шона. Они хранились там. Вдруг воздух разрезал пронзительный крик.
— Что за чертовщина?! — воскликнула возмущенная Клара, едва не уронив сэндвич, который несла. И метнула взгляд на Зака.
Ничего не отвечая, он бросился из комнаты вниз по коридору, к столовой. Там обедали все, кроме Брайди, которая все еще болела.
Когда он наконец оказался на месте, перед его глазами предстала этакая живая картина. Все были абсолютно неподвижны и даже не дышали.
Каэр стояла чуть впереди Марни и Аманды, которые располагались по обе стороны от нее, будто две бэк-вокалистки, хотя Заку пришлось признать, что он никогда не видел бэк-вокалистку, держащую тарелку с черничным пирогом, как Марни. Кэл был на ногах. Создавалось впечатление, будто он только что вскочил со стула. Том, очевидно, стремглав примчался с улицы, потому что у него были грязные руки и лицо пылало. Шон стоял рядом с Кэт. В самом конце стола. Она крепко сжимала серебряный поднос для пирогов.
— Что за черт? — спросил Зак. И все взгляды моментально устремились на него.
— Стекло, — объявила Кэт и подняла руку, в которой зажала поднос. По ребру ее ладони стекала тонкая струйка крови.
Озадаченный, Зак подошел к Кэт, забрал у нее поднос, схватил матерчатую салфетку и плотно прижал к порезу.
— Ты повредила руку, нарезая пирог, и поэтому закричала? — недоумевал Зак.
Она покачала головой:
— Я порезала руку пирогом.
За спиной Зака теперь стояла Клара. И она произнесла:
— Детка, пирогом порезаться невозможно.
— Возможно, — сказала Кэт. — Если в пироге стекло.
Марни внезапно протяжно вздохнула, схватила салфетку и прижала ее ко рту.
— Ты что-нибудь проглотила? — с тревогой спросил Кэл.
— Нет, — задыхаясь, ответила она.
— Клара, — резким голосом произнесла Аманда.
— Подождите… — начал Шон.
— Больше никаких «подождите», Шон. Это Клара положила стекло в пирог. Кто-то мог съесть, и тогда…
— Мог? Оно было у меня во рту! — вскрикнула Марни.
— Ты довольно быстро его выплюнула, — подметила Аманда. — Могло случиться гораздо хуже. Шон, мне известно, что ты любишь Клару, но мы не можем так жить дальше.
— О, мистер О’Райли! — с ужасом, задыхаясь, вымолвила Клара. — Я бы никогда ни за что не допустила такой ошибки. Не имею представления, как это произошло, но обещаю вам, я… — Она расплакалась, и Том поспешил к жене, чтобы бережно ее обнять.
— Ну, ну, — твердо произнес Шон. — Аманда, мы незнаем, что случилось. Клара, пожалуйста, перестань плакать. Ты знаешь, как высоко я ценю тебя.
— Простите, но я — единственная, кто чуть не проглотил стекло, — заметила Марни, а потом торопливо вышла из комнаты. Кэл бросился следом за ней.
Зак уже извлек из кармана телефон и набирал номер детектива Морриссея.
— Что ты делаешь? — спросила его Кэт.
— Звоню в полицию.
— В полицию? — переспросила Аманда.
— Да. Отдадим пирог детективу Морриссею и узнаем, что за дрянь была в начинке, — ответил Зак.
— Не думаю, что стоит вмешивать сюда полицию, — сказал Шон. — Как ты думаешь, что они найдут? — спросил он. — Толченое стекло. Откуда оно взялось? Откуда-то из дома.
Зак проигнорировал это заявление, и его соединили с детективом Морриссеем. Он быстро объяснил ситуацию, добиваясь обещания немедленно прибыть на место.
— Зак, это просто безумие, — запротестовал Шон.
— Может, стекло было в чернике, когда ее купили? — предположила Каэр.
— Это она, — вдруг сказала Аманда, указывая на Каэр.
— Простите? — холодно воззрилась на нее Каэр.
— В нашей жизни наступила неразбериха с тех самых пор, как ты привез ее к нам домой, Шон. — Она посмотрела на мужа. Озабоченно. — С тех самых пор, как Каэр появилась в нашем доме, все пошло не так.
— Ой, Аманда, это нелепо, — с отвращением произнесла Кэт. — Мне кажется, в нашей жизни все пошло прахом, как только ты вошла в нее.
— Я говорила тебе, Шон, что твоя дочь никогда не будет способна принять меня, — жалобно изрекла Аманда.
— Прекратите! — прорычал Шон. — Это мой дом, Аманда. Я люблю свою дочь. Кэт, Аманда — моя жена. Каэр никак не связана с исчезновением Эдди или с тем, что я заболел, находясь в Ирландии. Поэтому, Аманда, прошу тебя, давай остановимся на этом. И успокоимся, Давайте все перейдем в гостиную и выпьем, пока будем ожидать детектива Морриссея. Каэр права: возможно, что-то было в чернике. Клара, она была свежая или консервированная?
— Что? — спросила Клара, по-прежнему пребывавшая в каком-то оцепенении. — Ах да, черника… Ее принесли в банке, мистер О’Райли.
— Ты прав, Зак, — сказал Шон, глубоко вздохнув. — Нам здесь нужен Морриссей. Где-то могут оказаться еще несколько банок с негодной черникой. Я, к примеру, собираюсь выпить. Вам всем следует присоединиться ко мне.
— Папа, тебе не стоит пить, — сказала Кэт.
— Я хочу виски, — твердо произнес Шон и вышел из комнаты.
Остальные последовали его примеру. Зак ждал Каэр, которая вышла последней. Ее глаза встретили взгляд его больших синих глаз. Вопросительный взгляд.
Он пожал плечами:
— Один глоток виски не убьет его. Но кое-что другое может…
Она кивнула и вслед за всеми вышла.
Вскоре после того, как покончили с выпивкой, приехал Морриссей. К тому времени Каэр направилась наверх проведать Брайди. Все заговорили разом, но детектив взял ситуацию под контроль. Марни сочла для себя обязательным упомянуть, что они с Кэлом здесь не живут, поэтому, естественно, ничего не знали об этой банке, пироге и о том, что вообще происходило в доме. Морриссей захотел узнать, когда Клара купила чернику, а она была в таком смятении, что ей пришлось подумать некоторое время, прежде чем она вспомнила, что сделала это неделей раньше. Детектив становился поочередно то серьезным и важным, то задумчивым и терпеливым, разговаривая с каждым, чем заслужил бесконечное уважение Зака. В конце концов он ушел с пирогом.
Весь мусор был выброшен, банки не осталось, но Клара вспомнила, в каком магазине купила чернику, и вспомнила название торговой марки, детектив получил сведения, которые давали возможность действовать дальше. В конце концов, по прошествии нескольких часов, Морриссей своим упорством добился от каждого из присутствующих необходимой ему информации.
Зак проводил детектива.
— Вы попали в довольно странную ситуацию, — сказал Морриссей. — Возможно, вам всем некоторое время следует пожить в отдельных номерах какого-нибудь отеля.
— Шон никогда не примет мысль о том, что кто-то из его семьи или из дружеского окружения пытается причинить ему вред, — произнес Зак. — А что касается стекла в пироге… если бы Кэт сразу же не порезалась, кто угодно мог съесть его… довольно интересный метод совершить убийство… методом тыка. Марни вот, к примеру, успела откусить, — задумчиво сообщил он.
— Может, ей следует отправиться в больницу и провериться, — предложил Морриссей. — Просто на всякий случай.
— Она ничего не проглотила и даже ничего не прожевала, — сказал Зак.
— Первейший подозреваемый — тот, кто не хотел есть пирог… если, конечно, это зло сделано в доме. Если Клара не одержима мыслью об убийстве.
Никаких каламбуров. Черты Морриссея оставались непроницаемыми.
— Могу поклясться жизнью: Клара не способна на убийство, — заверил его Зак. — И пирога хотелось всем.
— Ладно. Первым делом главное — пирог и черника. Сейчас же этим займусь. А вы просто удостоверьтесь в том, чтобы все соблюдали осторожность. — Он взглянул на Зака. — Вы считаете, я должен знать что-то еще?
Зак посмотрел на него столь же пристально и спокойно:
— Нет.
Морриссей кивнул и отбыл.
Кэл и Марни вышли из дома до того, как Зак снова вошел.
— Мы идем к себе, — сказал Кэл, но вид у него был какой-то извиняющийся, будто он чувствовал себя виноватым, уходя в тот момент, когда все было так запутанно и непонятно.
— Да, конечно. — Зак взглянул на Марни: — Ты уверена, что не проглотила ни кусочка этого пирога?
Марни кивнула:
— Поверь, я бы закричала, чтобы вызвали скорую помощь, если бы так случилось. Я в порядке. И кто-то должен продолжать заниматься бизнесом.
— Конечно.
Они все еще продолжали стоять. И чувствовали себя неловко.
— Ладно, поговорим завтра, — сказала Марни.
— Я буду дома, — согласился Зак. — Возможно, поброжу по окрестностям, ненадолго выйду в море, чтобы проветриться. Голова должна быть ясной.
— О-о?! — воскликнула Марни.
— Ничто так не проясняет разум, как морской воздух, — согласился Кэл.
— Да, без сомнения, но… — Она скорчила виноватую гримаску. — Разве тебе, Зак, не следует проверить, куда ведет черничный след? — Она выдержала паузу. — Столько пугающих обстоятельств.
— Морриссей — хороший коп, — сказал Зак. — Он сам об этом позаботится. Мое внимание сейчас сосредоточено на семье.
— Это ясно, — произнес Кэл.
— Доброй ночи, — пожелал им обоим Зак, и наконец они ушли.
Когда он вернулся в дом, там стояла тишина. Он обнаружил Клару и Тома, прибирающих кухню. Том грустным голосом поведал Заку о том, что, как бы они ни любили Шона О’Райли, их пребывание здесь остается под большим вопросом, если Аманда будет продолжать столь оскорбительно относиться к Кларе. Зак уверил Тома, что прекрасно понимает его, но попросил постараться потерпеть еще немного.
Том окинул его печальным взглядом и обещал, что попытается держать себя в руках.
Шон и Кэт, очевидно, разошлись по своим комнатам, Каэр вернулась к Брайди в ту же минуту, как Морриссей закончил беседу с ней, Аманду нигде не было видно. Зак поторопился подняться наверх, чтобы посмотреть, как там Брайди и Каэр.
Каэр устроилась сбоку, у кровати старушки, и что-то ласково и успокаивающе говорила, держа ее за руку. Когда девушка рассказывала о древней стране, высоких изумрудных холмах и красоте величественных скалистых вершин, о сладчайших звуках флейты и арфы, в ее голосе слышался ирландский акцент. Брайди улыбалась, внимая ее рассказу.
Он почувствовал, что его баюкают, почти что гипнотизируют звуки ее голоса, взлеты и падения его тона. Каэр рассмеялась и напомнила Брайди, что от лепрекона требовалось обязательно начистить человеку ботинки, поэтому, если она действительно хотела заполучить горшочек золота, ей нужно было оставить свои туфли за порогом, чтобы заставить лепрекона задержаться и получить возможность поймать его.
Брайди широко открыла глаза.
— Помни, когда поймаешь зло, не отпускай его бродить по свету. Помни, что баньши должны быть добрыми, Каэр. Поклянись.
— Клянусь, — уверила ее девушка.
Спустя мгновение Брайди мирно спала.
Каэр тихо поднялась и заметила, что в дверном проеме стоит Зак.
— Думаете, с ней все в порядке? — тревожно спросила она, подойдя поближе.
— Да. Зачем кому-то причинять вред Брайди? — Он покачал головой. — Она ни для кого не представляет опасности. Не думаю, что нам надо беспокоиться.
— А я беспокоюсь за нее. Она принимает лекарство, но лучше ей не становится, — сказала Каэр. — Пневмония — вот что представляет для нее сейчас настоящую угрозу.
— Для любого человека ее возраста это опасно, Каэр. Брайди уже стара.
— Некоторые доживают до ста, — сказала она.
— Верно, но с возрастом мы становимся все уязвимее, — объяснил ей Зак, отметив, что Каэр смущена. — Почему бы вам не пойти в свою комнату, туда, где вы можете быть ближе к Шону? — предложил он. — Завтра я попрошу Кэт остаться с ним на некоторое время. Вы и я — мы оба отправляемся заниматься расследованием.
— Мм?
Он сухо кивнул:
— Эдди оставил зацепку.
— Какую?
— Просто будьте готовы примерно к десяти утра, — сказал он ей. — А теперь идите. Все спокойнее, когда вы или Кэт находитесь рядом с Шоном.
Она проскользнула мимо него, а он, встревоженный, шагнул в комнату, чтобы просто убедиться в том, что Брайди и в самом деле мирно спит. Так и оказалось. Только ее дыхание показалось Заку немного присвистывающим.
Однако, пока он стоял возле нее в приглушенном свете, она открыла глаза. Казалось, женщина смотрит на него в упор, но он мог поклясться, что она совсем не видит его.
Она пошевелила губами. Он нагнулся поближе, стараясь расслышать слова.
— Простите, Брайди, вы что-то сказали?
Ничего. Тишина.
Она снова закрыла глаза, и он замялся у ее кровати. Выпрямился и уже собрался уйти, как губы Брайди снова зашевелились.
Зак наклонился поближе и услышал, как она прошептала одно-единственное слово:
— Баньши.
Снаружи внезапно вовсю разыгрался зимний ветер, подобно зловещему эху.
Баньши, баньши, баньши…
Он поднялся, стараясь стряхнуть с себя это странное заклинание ветра, и снова взглянул на Брайди.
Она крепко спала с почти блаженной улыбкой на лице.
Зак вышел из комнаты и направился к себе, но остановился в конце коридора у высокого, изогнутого аркой окна, смотревшего прямо в ночь. Никто не задернул шторы, и в лунном свете вид был поистине захватывающий: зазубрины скал и силуэты яхт, стоящих на якоре. Огоньки вдоль причалов нежно освещали особняки восемнадцатого — девятнадцатого веков, которые выстроились в ряд в районе порта, рождественские гирлянды мерцали, добавляя праздничности обычной сцене.
Потом он увидел птиц.
Вороны.
Они появились в поле зрения, когда Зак выглянул в окно. Сначала один, потом — два. Потом целая стая, трудно представить себе сразу столько воронов. Когда они пронеслись по небу, их огромные черные крылья в лунном свете и тенях показались еще больше. Они стали садиться на крышу коттеджа, где жили Том и Клара.
Он пытался убедить себя, что это всего лишь птицы.
Птицы. Просто птицы.
И все же ему показалось, что они распростерли свои крылья как одно огромное зловещее покрывало.
Не в силах противостоять самому себе, он вернулся еще раз проверить, как Брайди.
Он нежно коснулся ее лица, и женщина снова открыла глаза.
— Простите, я не хотел вас будить.
— Я не спала. Я слушала птиц. Их там много на улице, не так ли? Я слышу хлопанье крыльев. Они появляются первыми, знаешь ли.
— Брайди, о чем вы говорите?
— Сначала слетаются птицы. Они пророчат судьбы: одни благословенны, другие прокляты, но каждая душа должна примириться с Богом.
Она говорила быстро и сбивчиво, и Зак забеспокоился, нет ли у нее жара, но Брайди не была горячей.
— Вы пугаете меня.
— Ах, Зак, я не пугаю тебя. Не волнуйся и не грусти. Лишь немногим известно, где они получат место: в раю или в аду. Но я как раз принадлежу к этим счастливчикам, потому что знаю, где уготовано место для меня.
— Брайди…
— Прости, что я все бормочу и бормочу… Вот решила вздремнуть немного, да и тебе следует поспать. Ты же знаешь, как ты нам нужен. Отдохнувший и бодрый.
Зак поцеловал ее в лоб и вернулся в свою комнату.
Но он никак не мог избавиться от преследовавшего его эха, которое звучало в ушах подобно стонам тех, кто был обречен и проклят, и к этому еще примешивались пронзительные крики воронов.
В довершение его разум шептал…
Баньши.
Когда Кэт собралась той ночью лечь в постель, она места себе не находила. Обезумела.
Это Аманда. Аманда пыталась убить ее отца, хотя он и не верил этому, ни за что не поверил бы. Женщина была не кем иным, как настоящим монстром, способным только гордиться и важничать из-за его денег. Почему он не видел всей правды, для Кэт оставалось загадкой. Неужели все мужчины таковы? И отец не исключение. Не способны противиться воздействию гормонов.
По крайней мере, копы теперь в курсе дела — благодаря настойчивости Зака…
Она не знала, можно ли надеяться, что последнее происшествие — это выходка какого-то психопата, одержимого злобой и завистью, «подпортившего» продукт на производстве, чтобы подвергнуть риску сразу огромное количество народу, и если так, то получается просто совпадение, или в их окружении живет настоящее чудовище. На этот вопрос не было простого, однозначного ответа.
Кэт почистила зубы, умыла лицо, скользнула в свою самую удобную фланелевую пижаму и улеглась спать. Улыбаясь, обняла одну из своих любимых мягких игрушек, очень похожую на живую собачку-колли, которую отец подарил ей много лет назад.
Закрыла глаза.
Старый дом скрипел и стонал.
И она начала прислушиваться. Нервно.
Не могла не прислушаться. Она знала, что отец и Зак лично убедились в том, что все двери крепко заперты и сигнализация включена, но все же не могла не прислушиваться к каждому звуку и не задуматься, что бы он мог означать.
Напрягла слух. Слушала налетевшие отовсюду звуки старого дома.
Но было что-то еще. Крылья.
Тяжелое хлопанье, будто огромные темные крылья реяли над домом.
Она лежала, убеждая себя не уподобляться испуганному маленькому ребенку.
Выдержала несколько минут. Больше — оказалось не по силам.
Вскочила с постели и встала неподвижно. Прислушиваясь.
Она была напугана, буквально объята ужасом, но должна была во что бы то ни стало узнать правду. Кэт чувствовала себя странно, словно она — героиня какого-то фильма ужасов, но это был ее дом, и она не могла позволить страху взять верх над ней. Кроме того, рядом был Зак. Их разделяло всего несколько дверей по коридору. А ее отец и Каэр — на первом этаже.
Она никоим образом не рассчитывала на помощь Аманды, но тут была Брайди…
Прекрасно! Она могла позвать свою больную двоюродную бабушку и храбриться, дрожа и стоя босиком на полу.
Чего же она боится, черт возьми?
Звука хлопающих крыльев в ночи? Вот невидаль!
Она попыталась стряхнуть с себя все ощущения и подошла к окну. Отодвинула шторы. И задохнулась.
Вороны.
Множество воронов.
Они расселись на крыше коттеджа, на гараже, на деревьях, повсюду в окрестностях дома. И еще больше стаями взмывали в воздух, будто вестники зла. Птицы. В ночи. Глубокой зимой.
Только и всего. Она убеждала себя в этом. Птицы. Просто птицы. Какого черта переживать из-за каких-то птиц?
Она взглянула на оконный карниз и с криком отпрянула.
Один из воронов сидел на нем. Уставившись на нее в упор. Одним глазом… Когда птица повернула голову, Кэт заметила, что второго у нее просто не было…
Ворон так и смотрел на девушку. Близко. Будто продолбил клювом стекло и его вовсе не было между ними.
Кэт опустила штору, чтобы отгородиться от взгляда птицы, а потом поняла, что от страха избавиться не так-то просто. Перед ее глазами предстала ужасная картина. Птица, внезапно пробившаяся сквозь стекло и напавшая на нее. Острые когти, вонзившиеся в лицо.
Она подумала о том, чтобы добежать по коридору до комнаты Зака. Он был другом. Он бы понял.
Но Кэт не могла этого сделать. У Зака свои собственные демоны.
Зак влюбляется в Каэр.
Каэр!
Она могла попроситься переночевать в ее комнате. Кэт даже не допускала мысли о том, что Каэр такая же трусиха. Она хотела придумать отговорку. Сказать, что беспокоится об отце.
Девушка шагнула в коридор, имея в голове четкий план, но потом увидела дверь в комнату Брайди и поймала себя на том, что вместо того, чтобы делать, как задумала, крадется на цыпочках именно в этом направлении.
Брайди спала, но она была такой крошечной, что на кровати рядом с ней оставалось достаточно места для Кэт.
Она чуть не закричала, когда Брайди заговорила:
— Успокойся, дорогая. Все хорошо. Не бойся.
Кэт слишком сильно дрожала, чтобы поинтересоваться, откуда Брайди узнала, почему она здесь. И всего лишь произнесла:
— Птицы.
— Я знаю. Но тебе нечего бояться, дитя.
— Ты их видела?
— Я их слышу. Они предвестники тьмы, Кэт, но в мире остается и свет.
Здорово. Брайди ударилась в какие-то бредовые фантазии.
— Я буду оберегать тебя, обещаю, — продолжала Брайди.
Кэт обняла ее и сказала:
— Я люблю тебя, тетушка Брайди. Это я буду оберегать тебя.
А потом наконец уснула.
Кэл стоял на заднем дворе за своим домом. Раздвижные стеклянные двери вели на крыльцо, откуда открывался дивный вид на море.
— Они все еще там? — спросила Марни.
Он кивнул.
Она подошла к нему и, дрожа, обняла.
Задний двор был огромный, идеально подходящий для вечеринок. Сейчас, зимой, он был закрыт, но летом здесь часто готовили барбекю и бассейн был тоже открыт, а в креслах на лужайке располагались их многочисленные друзья, прекрасно проводившие время.
Но не сегодня.
Сегодня двор был полон…
Птиц.
— Самая жуткая картина, которую мне когда-либо доводилось видеть, — сказал Кэл, внимательно разглядывая их. Он не казался испуганным. Всего лишь смотрел как загипнотизированный.
Однако Марни совершенно утратила присутствие духа.
— А разве им не следовало улететь на юг? — прошептала она.
— Может, это глобальное потепление.
— Просто убедись в том, что все двери заперты и шторы задернуты. И пожалуйста, давай пойдем спать и спрячемся от них. Они вызывают ужас.
Кэл кивнул, но не пошевелился. Марни больше не могла выдерживать зловещего вида птиц. Она хотела стоять прижавшись к нему, но боялась, поэтому оторвалась от Кэла.
— Иду спать, — уронила Марни через плечо.
— Конечно. Будь там. — Он говорил, будто все еще находясь в состоянии гипноза.
— Знаешь, а ведь я могла умереть сегодня вечером, — напомнила ему Марни.
Внезапно он обернулся и притянул ее к себе. Сжал в объятиях.
— Прости, детка. Невозможно поверить, что я мог потерять тебя.
— Пойдем в постель, — прошептала она.
— Сейчас. Еще только минуточку, — сказал Кэл, оглядываясь назад на двор.
Она отпрянула, обиженная, и направилась в спальню.
— Я очень устала. — Она громко зевнула. — Я буду спать долго. — Возможно, его отрезвит страх упустить секс перед сном, подумала она.
А он только кивнул с совершенно отсутствующим взглядом. Рассерженная, Марни вошла в спальню и громко захлопнула за собой дверь. Потом скользнула под одеяло на свою половину кровати, по-прежнему расстроенная из-за звука хлопающих в воздухе крыльев. Но все-таки закрыла глаза и задремала.
Вдруг она выпрямилась в постели. Резко поднялась и села, словно громом пораженная, пытаясь стряхнуть видение, заполонившее ее разум сразу же, как она начала засыпать. Гигантская черная птица ворвалась в окно и унесла Кэла…
Она дрожала, готовая вскочить с кровати, потом поняла, что, должно быть, спала более глубоким сном, чем думала, потому что Кэл лежал рядом с ней и крепко спал.
Даже похрапывал.
Марни прижалась к нему и постаралась уснуть, но внезапно снова рассердилась. Зак, чертов сыщик, тут такое происходит, а он хочет уйти на яхте.
Будь они все неладны…
Каэр сидела вместе с Шоном в комнате, куда обычно подавали завтрак. Она устроилась за кофейным столиком с книгой о Новой Англии в руках и маленькими глотками пила кофе. Он читал газету. Клара суетилась, поправляя вещи, которые вовсе не нуждались в том, чтобы их поправляли.
Когда зазвонил телефон, им показалось, будто где-то рядом взорвалась бомба.
Каэр, наверное, должна была вскочить, потому что Шон сразу же взглянул на нее, изумленный.
— Простите. Домашний телефон. Довольно громко, да?
Он поднялся и подошел к маленькому мраморному столику, на котором стоял старомодный телефон. Снял трубку и произнес:
— О’Райли.
С минуту он хмурился, а потом на его лице расползлась улыбка.
— Да, серьезно. Очень серьезно. Жаль, но будем надеяться, что благодаря этому больше никто не пострадает.
Шон положил трубку, все еще улыбаясь.
— Что такое? — спросила Каэр.
Клара застыла на месте и с ожиданием смотрела на него.
— Это был детектив Морриссей.
— И вы улыбаетесь, — подметила Каэр.
— Они нашли несколько банок этой подпорченной черники. Еще в трех обнаружили толченое стекло. Что интересно, в магазине все они стояли на полке в глубине, явно чтобы их не скоро забрали. На самом деле нам несказанно повезло, что Кэт пострадала, нарезая пирог. Если бы не это обстоятельство, кто-нибудь мог бы умереть.
— Так… так, — запинаясь, произнесла Клара.
— Это значит, что никто из находившихся в этом доме ничего не сделал ни с пирогом, ни с ягодами. Они сейчас проводят расследование, с целью узнать, как эти банки попали на полки магазина.
— Я знала! — из дверного проема раздался ликующий возглас Кэт. — Аманда — всего лишь сеющая раздор стерва.
— Ну-ну, Кэт, — запротестовал Шон.
— Извини, папа.
— Так-то лучше.
Кэт подошла, чтобы налить себе кофе, и бесстрастным голосом произнесла:
— Я сожалею. Не о том, что так сказала, а о том что твоя жена на самом деле и есть сеющая раздор стерва.
— О господи, — простонала Клара и устремилась по направлению к кухне.
— Ей надо выговориться, — сказал Шон, подмигивая Каэр.
— И где же находится твоя дорогая преданная женушка сегодня утром? — спросила Кэт.
— Думаю, еще спит.
Кэт села за стол.
— Папа, давай ненадолго выберемся отсюда сегодня, ты не против? Я попросила Тома отвезти нас.
Шон вопросительно взглянул на дочь:
— Ты просто стараешься чем-нибудь занять меня?
— Да. — Она улыбнулась, обернувшись к Каэр. — Хочу, чтобы ты какое-то время побыл со мной. Что ж в этом плохого?
— Ничего. — Он дотянулся через стол и сжал ее руку. — Я буду счастлив покружить с тобой по городу.
Потом в комнату влетел Зак. Его волосы были еще влажными после душа. Джинсы. Толстый свитер. И тяжелый плащ от ветра и дождя, переброшенный через руку.
— Что это с тобой? — спросил его Шон.
Зак положил плащ и направился за кофе.
— Я говорил с Морриссеем.
— Да, он только что звонил. Странно, да? И пугающе. — Кэт вздрогнула. — Надеюсь, они скоро поймают того, кто это сделал.
— Морриссей и его команда именно этим и занимаются, — сказал Зак. — А я решил немного пройтись на яхте. Хочу выйти на водные просторы, но не хочу возиться с парусами. Просто промчаться. Побыстрее.
— А тебе не кажется, что надо бы тщательно проследить за действиями копов? — с усмешкой поинтересовалась Кэт. — Должно быть, ты расслабился.
— Нет ничего такого, что я могу сделать, а они — нет. А многое из того, что могут они, я не могу. Они соберут и исследуют отпечатки, проверят счета, оплаченные кредитными картами… Они этим уже занимаются. Каэр, вы готовы? Непромокаемую куртку возьмите в офисе.
Только они собрались выйти, объявился Том с почтой.
— Счет из антикварной лавки для Шона, письмо для Кэт от ее веб-мастера, рождественская открытка, еще одна рождественская открытка… письмо для Каэр.
— Что? — спросила она удивленно.
Он протянул ей конверт. Она увидела имя Майкла в обратном адресе, всего лишь имя и адрес… Это был адрес больницы в Дублине.
Какого черта ему понадобилось писать ей? Чего он хотел? Она узнает позже, потому что не собирается читать письмо на людях.
— О, уже получили письмо из дома? Как мило, — сказал Шон.
Она кивнула и сунула конверт в карман.
— Это от друга, — коротко пояснила Каэр. — Думаю, он скучает по мне.
— От друга, да? — поддразнила Кэт.
Каэр постаралась улыбнуться. Она знала, что все они смотрят на нее изучающе.
— Не в том смысле. Это просто парень, с которым я работаю, — уверила она их.
— Друзья и семья — что еще есть в жизни? — как-то мрачно произнес Шон.
— Ну ладно, мы отбываем. Увидимся позже, ребята, — нетерпеливо изрек Зак.
Он ни словом не обмолвился о письме. А она знала, что он по-прежнему относится к ней с подозрением. И не важно, что они стали близки некоторым образом.
Когда они вышли на улицу, Каэр почувствовала, как письмо жжет через одежду ее тело. Как огонь.