Смертельный рейв

Дэвид

Отец хотел отнять у Дэвида возможность самореализации и выбора жизненного пути точно так же, как забрал из машины его кассеты. Если бы подросток покорился решению отца, сейчас ему не пришлось бы ехать по дороге в неизвестном направлении, но зато в дальнейшем он мог бы тысячу раз пожалеть о том, что так и не решился возразить, избрав неверный путь. Теперь же ему предстояло что-то предпринять, прежде чем стрелка уровня бензина не приблизится к нулю.

После короткого сна и сильного стресса думать Дэвиду удавалось с большим трудом. Он перескакивал с одной идеи на другую, терял между ними взаимосвязь и неоднократно возвращался к началу своих размышлений. Несколько раз его одолевала зевота, так что на глазах проступали слёзы. В какой-то момент подросток почти утратил связь с внешним миром, но тут же встрепенулся и обнаружил, что чуть не съехал на обочину. Он резко вывернул руль в противоположную сторону и едва не задел обгонявший его фургон. Водитель фургона возмущённо посигналил в ответ и поспешил увеличить дистанцию между собой и молодым лихачом.

Дэвиду следовало остановиться, чтобы отдохнуть. В мозгу вновь завертелись последние слова, которые парень сказал отцу.

С меня хватит! С меня хватит! С меня хватит!

Его охватывала упоительная дремота. Стоило только поддаться ей, чтобы тяжёлая усталость отошла на второй план, внешние заботы на время остались за бортом, а туман в голове рассеялся. Стоило прикрыть веки и погрузиться в обволакивающий сон, чтобы прекратить эту безумную поездку.

Поддавшись опасному соблазну, парень потерял контроль над сознанием и на полном ходу вылетел на встречную полосу движения под предупреждающий гудок мчащегося тягача с грузом. Тяжёлая машина попыталась увернуться от неминуемого удара, но справиться с инерцией уже не могла. Её занесло влево, и фура подмяла под себя переднюю часть легкового автомобиля. Стёкла разлетелись по асфальту, подобно праздничному фейерверку. Голова Дэвида дёрнулась вперёд и с треском ударилась об руль, забрызгав кровью щиток приборов. Тело тут же обмякло и безвольно откинулось на спинку сиденья.

Редмонд старался сохранять спокойствие, но Маргарет не удержалась и разразилась слезами. Как только родителям Дэвида сообщили о происшествии, они сразу же приехали в больницу по указанному адресу. Их сын находился в реанимации и балансировал на тонкой грани между жизнью и смертью, словно безумный канатоходец, решившийся пройтись над пропастью.

— Если бы ты хоть раз прислушался к его мнению… — тихо произнесла мать подростка мужу. Брошенное вскользь обвинение показалось Редмонду оглушительным.

— Я не мог и предположить, что он поведёт себя подобным образом, — ответил он, поддерживая жену за плечи.

Каждая минута превращалась для них в пытку, потому что врачи старались сделать всё возможное, чтобы вытащить молодого человека из когтей смерти.

— Может быть, принести тебе чего-нибудь выпить, чтобы успокоиться? — предложил Редмонд.

Женщина отрицательно покачала головой. Она спрятала лицо в носовой платок и больше ничего не говорила. По едва заметному шевелению губ супруг догадался, что Маргарет читает молитву. За последние годы он ни разу не заставал её за подобным занятием.

Когда в коридоре показался врач, они разом бросились к нему, чтобы спросить, как чувствует себя Дэвид.

— Состояние очень тяжёлое, — озвучил неутешительный факт мужчина в халате.

Мать снова заплакала.

— Тяжёлое, но стабильное, — поспешил уточнить врач. — Кстати, вы не знаете, кто такие Роланд и Юнона?

Родители подростка переглянулись с немым вопросом в глазах.

— Некоторое время после аварии ваш сын оставался в сознании и несколько раз повторял эти имена, — пояснил работник больницы. — Мы подумали, что речь идёт о ком-то из его знакомых.

— Кажется, у него нет знакомых с такими именами, — подумав, сказала Маргарет.

— Что ж, — пожал плечами врач. — Возможно, для парня они что-то значат. А теперь, с вашего позволения, мне необходимо возвращаться к работе.

— Роланд и Юнона? — задумчиво повторил Редмонд. — Может быть, это название какой-нибудь музыкальной группы?

— Мы совсем его не знали… — содрогнулась от беззвучных рыданий Маргарет.

— Перестань говорить о нашем сыне в прошедшем времени. Он по-прежнему жив.

— Жив, — эхом отозвалась мать, сделавшись похожей на собственную тень.

— Я отойду на минутку, — Редмонд усадил жену в одно из кресел для посетителей, а сам подошёл к автомату, чтобы купить пачку сигарет. Вообще-то он бросил курить почти восемнадцать лет назад, как только узнал, что Маргарет беременна, и с тех пор ни разу не поддался пагубной привычке, но сейчас его переполняли сложные эмоции. Больше всего Редмонда беспокоил последний разговор с сыном. В самом потайном уголке сознания он испытывал страх. Если Дэвид — нет, этого не должно произойти! — не выкарабкается, то Редмонду придётся нести этот груз в своей душе всю оставшуюся жизнь.

Редмонд был твёрдо уверен в том, что держит ситуацию под контролем, но он совершенно упустил из виду такую маленькую деталь, как мнение сына.

«Я хочу стать музыкантом!» — вот что крикнул ему утром в лицо Дэвид. Парень говорил что-то ещё, но Редмонд его уже не слышал. Что же пытался сказать ему подросток? Мужчина зажёг сигарету и вдохнул никотиновый дым, который тут же заставил его закашляться. Возобновление курения оказалось не самой лучшей сегодняшней идеей. Адвокат яростно затушил тлеющий огонёк об урну и ощутил невероятную злобу. Злобу на собственную слепоту, которая привела к столь печальным последствиям.

Что именно говорил сын? Если бы отец выслушал его, то несчастья можно было бы избежать. Но Редмонд и знать ничего не хотел, когда разговор заходил о музыке. Он даже отобрал у подростка его любимые кассеты, хранившиеся в машине. Неужели он настолько обезумел?

«Похоже, что так», — сделал печальный вывод отец Дэвида, умоляя небо послать ему ещё один шанс.

— Роланд и Юнона, — незаметно для себя проговорил вслух Редмонд, когда они с Маргарет расположились в ближайшей гостинице, чтобы при первой же необходимости попасть в больницу, где лежал их сын.

— Что ты там бормочешь? — спросила у него жена.

— Нет-нет, ничего, — отрицательно покачал головой мужчина.

— Значит, мне показалось?

Он пожал плечами.

К счастью, Маргарет не стала настаивать на однозначном ответе. Они сидели рядом в одной комнате и долгое время молчали.

«Я должен узнать, что значат для Дэвида эти имена», — подумал адвокат.

— Мне нужно выйти, — предупредил он супругу.

— Куда ты собрался? В любой момент может позвонить врач и сообщить какие-нибудь новости.

— Я ненадолго.

— Может позвонить врач, — монотонно повторила Маргарет. Похоже, она находилась на грани серьёзного нервного срыва, но из последних сил старалась держать себя в руках.

— Обещаю, что очень скоро вернусь, — терпеливо произнёс мужчина, взяв жену за плечи и поймав её обеспокоенный взгляд.

— Что мне делать, если он позвонит, а тебя не будет рядом? — нетрудно было догадаться, что она боится получить страшные новости, пребывая в полном одиночестве. Боится сломаться под напором нависшего над ней горя.

— Не волнуйся, — Редмонд взял ключ и вышел. Его жена обречённо посмотрела ему вслед и услышала характерный щелчок в замочной скважине.

Отец Дэвида спустился вниз, пересёк улицу и заглянул в соседний магазин аудиозаписей.

— У вас есть кассеты Роланда и Юноны? — поинтересовался он у продавца.

— Что-то ни разу о таких не слышал, — отозвался из-за стойки молодой человек с волосами, выкрашенными в неестественный зелёный цвет.

— А если подумать, как следует?

— Извините, мистер, но ничем не могу помочь.

— Я готов заплатить тройную цену.

Парень вытащил специальную папку с перечнем всех исполнителей, записи которых имелись в магазине.

— Вот видите, мистер, я же вам говорил, — продавец с торжествующим видом продемонстрировал страницы с буквами «R» и «J»[5]. — Здесь таких нет. Хотите, я подыщу вам что-нибудь ещё?

— Может быть, поблизости есть другие магазины?

— Если вы не нашли чего-то у нас, то будьте уверены, что не найдёте этого больше нигде.

— Возможно, это даже не исполнители, — сдался Редмонд. — Но данные имена как-то связаны с музыкой.

— Роланд… Юнона… — молодой человек с зелёными волосами задумался. — На ум приходит только название синтезатора Roland Juno[6]. Скорее всего, сто шестой.

— Конечно же! — обрадовался адвокат, вытаскивая из кошелька несколько бумажных десяток. — Благодарю за помощь!

— Может, всё-таки возьмёте какую-нибудь запись? — бросил ему вдогонку озадаченный подобной щедростью продавец, но мужчина даже не обернулся, устремившись к выходу.

— Маргарет, я выяснил! — радостно ворвался в номер запыхавшийся Редмонд, но тут же остановился, обнаружив жену плачущей над телефонным аппаратом. — Что случилось?

— Я же тебе говорила… — проронила женщина тихо.

— Звонил доктор? — адвокат приблизился к ней и убрал с её лица волосы, коснувшись ладонью тёплой щеки. — Что-то с Дэвидом?

— Я же тебе говорила… — как заклинание, повторила Маргарет. — Говорила, говорила…

«Всё-таки она сломалась», — подумал отец подростка с тревогой.

— Что такое? — как можно мягче спросил мужчина, чтобы не ввергнуть супругу в ещё более тяжёлое состояние.

— Говорила, говорила! — на этот раз в голосе жены появились истерические нотки. Редмонд никогда не видел её такой. Он терпеливо выждал, пока она не отдышится, прежде чем решился продолжить разговор вновь. В суде ему приходилось иметь дело с подобными нервными срывами, когда люди не справлялись с внутренним напряжением и взрывались потоком негативных эмоций.

— Я принесу тебе выпить, — он вышел на кухню и вернулся со стеклянным стаканом холодной воды. — Вот, держи, это поможет тебе успокоиться.

Маргарет послушно сделала несколько глотков.

— Итак, тебе звонил доктор? — вернулся к затронутой теме адвокат.

— Пока тебя не было, — кивнула жена.

— Что он сказал?

— Дэвиду стало хуже, — Маргарет перевела дыхание. — У него стремительно начало падать давление.

Редмонд хотел бы успокоить её, но и сам едва мог справиться с охватившим его страхом. Ему показалось, что он вот-вот избавится от обеда, поэтому взял стакан из рук жены и залпом выпил оставшуюся воду.

— Нам следует поехать в больницу, — с неопределённой интонацией — не то вопросительной, не то утвердительной — произнёс мужчина.

— Да, — коротко ответила жена. Она умылась, чтобы привести лицо в порядок, а потом даже не воспользовалась косметикой перед выходом на улицу. Женщина выглядела чрезвычайно бледной, словно подцепила какую-то вирусную инфекцию.

Через четверть часа они вошли в больничный коридор.

Как выяснилось, состояние Дэвида действительно ухудшилось. Врачи приняли экстренные меры по стабилизации давления, но делать какие-либо прогнозы было сложно. Выслушав доктора, Маргарет уткнулась мужу в плечо и снова заплакала.

— У нас есть надежда? — с трудом выдавил из себя Редмонд.

— Мы делаем всё возможное, — не стал давать пустых обещаний мужчина в халате. — Вы должны понимать, что травма достаточно серьёзная.

— Скажите, вы делали проверку на содержание алкоголя у него в крови? — впервые поинтересовался обстоятельствами столкновения с точки зрения юриста отец подростка.

— Тест отрицательный. Он был абсолютно трезв. Судя по показаниям водителя грузовика, парень уснул за рулём и выехал на полосу встречного движения.

Неожиданно память Редмонда с поразительной точностью воспроизвела весь утренний разговор с сыном. «Я хочу стать музыкантом! — утверждал Дэвид. — Ты никогда не прислушивался к моему мнению, но тебе пора понять, что я никогда не надену на себя галстук адвоката. Мне нужен синтезатор, и я устроился на работу, чтобы купить его!»

Редмонду следовало бы гордиться целеустремлённостью и упорством сына. Невзирая на запрет отца, он продолжал заниматься музыкой и даже устроился на работу для того, чтобы приобрести музыкальный инструмент.

— Roland Juno, — сорвалось с языка адвоката.

— Что? — не расслышал врач.

— Это я во всём виноват. Я запрещал заниматься ему музыкой, а он, втайне от меня, продолжал двигаться к цели. Из-за этого всё и произошло. Ему нужен был Roland Juno-106.

Маргарет подняла глаза на мужа.

— Не говори так, — прошептала она.

— Во всём виноват только я. Я не имел права лишать его мечты. И теперь всё обернулось против моей собственной глупости.

— Ты не виноват, — сегодня Маргарет в мыслях неоднократно винила мужа за произошедшее, а когда он сам признался в этом, почему-то сразу же попыталась убедить его в обратном.

Успешный адвокат Редмонд, который за последние несколько лет не проиграл ни одного дела, в данный момент выглядел полностью растоптанным.

— Возможно, в чём-то ты был неправ, но ты не виноват, — жена знала, что сейчас ему гораздо сложнее, чем ей.

Они долгое время сидели в коридоре и молчали.

— Первый снег, — наконец-то проронил муж, задумчиво глядя в окно.

Маргарет повернулась и увидела, что на улице и впрямь повалили белые пушистые хлопья.

— В детстве я часто загадывала желания во время первого снега, — вспомнила она.

— И как, сбывались? — не поворачивая головы, спросил Редмонд.

— Наверное, — пожала плечами женщина. — Я уже и не помню.

— Тогда попробую что-нибудь загадать. Может быть, сбудется.

В голове звучит какой-то смутный мотив, но всяческие попытки идентифицировать его с определённым названием раз за разом терпят полный провал. Это может быть всё что угодно, от незатейливой песенки из мира детства, когда мультипликационные герои казались частью реальной жизни, до одной из свежих композиций, которые ежедневно крутят по радио.

Та-та-та-та-ра-та-та-та.

Несколько до боли знакомых нот. Они крутятся по кругу, словно мелодия в музыкальной шкатулке. Снова и снова. Трек, поставленный на бесконечный повтор.

Та-та-та-та-ра-та-та-та.

Из глубин памяти начинают доноситься с трудом различимые слова. Они сливаются в припев. Наконец-то из неуклюжих осколков складывается целостный фрагмент.

«Я отправлю его в открытый космос искать другую расу!»

Музыка, способная менять сознание. Сознание, способное впитывать музыку, подобно бумажной салфетке, поглощающей жидкость.

Та-та-та-та-ра-та-та-та.

Случилось что-то плохое. Неожиданная мысль разрастается до размеров огромного сгустка боли, способного разорвать голову на части. Он находится внутри, но стремится вырваться наружу, причиняя физические страдания. Как будто бомба с часовым механизмом, готовая сработать в любой момент.

Роланд… Юнона…

Чьи это имена?

Необходимо вспомнить собственное имя. Всё путается и расплывается за пределами фокусировки уцелевшего разума. Что произошло до того, как он (кто?) оказался здесь (где?). Все логические цепи пришли в негодность, как перегоревший электрический щит, пропустивший через себя слишком высокое напряжение.

Та-та-та-та-ра-та-та-та.

«Я отправлю его в открытый космос искать другую расу!»

В этой игре он вытащил неверную карту. Джокер с кровавой ухмылкой. «Попробуй, догони!» — всем своим видом говорит парень в шутовском колпаке. Но дьявола нельзя настигнуть. Такая гонка может обернуться серьёзной трагедией. У джокера есть собственная колода карт, и каждая из них — пульсирующий пиковый туз, похожий на раздвоенный язык чёрной змеи.

«Выбирай любую, если хватит смелости!» — предлагает карточный шутник, выкладывая перед собой широкий веер змееподобных знаков.

«Я хочу стать музыкантом!» — кричит безымянное сознание.

В ответ джокер стягивает с лица маску, — оказывается, его кожа служила лишь прикрытием истинной сущности, — и под нею обнаруживается лик самой смерти, какой её принято изображать на картах Таро. Смерть смешивает карты и вытаскивает ту, что оказывается в самом центре. На ней изображён Дэвид.

(Наконец-то вспомнил, как тебя зовут!)

Костлявый палец лжеджокера проводит по гладкой пластиковой поверхности, пересекая шею подростка. Жест, понятный без лишних слов. Почему-то это вызывает у Дэвида приступ сильнейшей боли, словно его мозг пронзили несколько сотен острых игл.

«После нашей партии твоя жизнь никогда не станет прежней», — обнажая гнилые зубы, произносит чёрная обладательница магической колоды. Теперь она протягивает обе руки к горлу подростка, чтобы задушить его. Он сопротивляется и начинает кричать.

Дэвид кричит до тех пор, пока не понимает, что очнулся от страшного сна на больничной койке.

— Сынок, слава богу, ты пришёл в себя! — радостно воскликнула мать, бросившись к Дэвиду. Он повернул голову в её сторону и заметил, что позади неё стоит отец. Их последняя встреча прошла не самым наилучшим образом, и теперь подросток почувствовал, как в груди сжимается неприятный комок. Нечто подобное он испытал, когда увидел отца в школьном зале во время музыкального выступления перед обширной публикой.

— Привет, мам, — слабо улыбнулся парень и выглянул из-за её плеча, чтобы перехватить взгляд Редмонда. — Привет, пап…

— Мы так рады, что с тобой всё в порядке! — Маргарет заплакала, но впервые за последние сутки это были слёзы исключительного счастья.

— Кажется, я немного погорячился и наговорил отцу лишнего, — виновато произнёс Дэвид.

— У меня для тебя кое-что есть, — Редмонд сделал шаг вперёд и протянул сыну какую-то тонкую брошюру.

— Что это? — удивился подросток. В руках у него оказалась инструкция по эксплуатации к синтезатору марки Roland, модель Juno-106.

— Если я не ошибаюсь, ты хотел себе именно такой? — кивнул на руководство с гарантийным документом отец.

— Откуда ты узнал?

— Врач сказал, что ты несколько раз повторял имена Роланда и Юноны. Мы с мамой долго думали, кому они могут принадлежать, пока я не пообщался с одним парнем из магазина звукозаписей. Он-то и подсказал мне. Знаешь, я тут подумал и решил, что будет не так уж и плохо, если мой сын станет музыкантом.

— Ты серьёзно? — кажется, Дэвид не удивлялся до такой степени с тех самых пор, как ему минуло десять, когда он узнал, что подарки на Рождество приносит не Санта, а покупают родители и сами тайком подкладывают их под ёлку.

— Ты доказал, что способен двигаться к намеченной цели, вопреки любым препятствиям. Я в твоём возрасте был точно таким же, только остановился не на музыке, а на юриспруденции. Что ж, это твой выбор.

— Спасибо, пап! И прости меня за все те слова, которые я тебе тогда сказал.

— Забудем об этом, — Редмонд постарался отгородиться внешним фасадом холодного спокойствия, но внутри готов был разрыдаться от переполняющих его эмоций. Господь услышал его отчаянные молитвы и подарил второй шанс, дал возможность доказать сыну крепкую отцовскую любовь.

— Обещаю, что со временем обязательно верну всё до последнего пенса.

— Ты ничего не должен возвращать. Это подарок.

— Дело в том, что я занял денег для приобретения подержанного синтезатора в рассрочку. К тому же, продавец получил крупный взнос. Но я устроился на работу, чтобы немного заработать.

— Теперь понятно, где ты пропадал утром. Ничего, я выделю тебе необходимую сумму, чтобы погасить долг, а с продавцом мы попробуем договориться и вернуть обратно хотя бы часть внесённых тобой средств. Думаю, ему не нужны проблемы с человеком, который отлично знает все правовые нормы и может заставить отвечать его перед законом за недобросовестную работу с клиентами? — отец подмигнул сыну, и у того сразу же отлегло от сердца.

— Значит, ты на самом деле позволишь заниматься мне музыкой?

— В конце концов, это твоя жизнь, так что сам решай, какое дело тебе по душе.

— Я приложу все силы к тому, чтобы ты мог мною гордиться и никогда не пожалел о том, что однажды позволил избрать собственный путь.

— Будем надеяться, что так и произойдёт.

Как только состояние Дэвида стабилизировалось, родители решили перевезти его в другую больницу. Но чтобы окончательно убедиться, что подростку ничего не угрожает, врач предпочёл провести контрольную процедуру ЭЭГ. Пациенту разъяснили, что от него потребуется всего лишь расслабиться, сидя в удобном кресле, в то время как специальный прибор запишет показания, полученные с помощью электродов, закреплённых на его голове.

— Это абсолютно безболезненно, — поспешила предупредить парня медсестра.

— Я что-нибудь почувствую? — поинтересовался у неё Дэвид перед началом сеанса измерений.

— Ничего, — отрицательно покачала головой та.

— Вообще ничего?

— Абсолютно, — подтвердила медсестра. — Просто закрой глаза и ни о чём не думай.

Как выяснилось, выкинуть из головы посторонние мысли оказалось достаточно сложно. Подросток постарался последовать совету, но мозг, словно нарочно, включился в активную работу и принялся проецировать на внутренний экран сознания разнообразные образы. Ему вспомнились репетиции в гараже Вика, несколько забавных моментов из школьной жизни, а потом в памяти возникла светловолосая девушка, которую он встретил около магазина Хьюи.

Дэвид встречал на улицах много красивых девчонок, но эта оказалась особенной. Она до сих пор продолжала тревожить его сердце. Наверное, глупо было надеяться на то, что он когда-нибудь снова встретится с нею.

Он успел услышать за окном какой-то глухой удар, прежде чем его поглотил мрак.

Электроэнцефалограф, вычерчивавший до этого несколько кривых на размеченной ленте, внезапно замер, прервавшись на середине работы. Металлические иглы, скользившие по бумаге, остановились, как будто наткнулись на невидимую преграду.

— Что случилось? — обратился к медсестре врач, заметив, что оборудование внезапно отключилось.

— Кажется, прекратилась подача электричества, — медсестра выглянула на улицу. — С крыши упал снег и оборвал провода.

— Сколько раз можно было повторять, чтобы они проверили запасной генератор! — посетовал врач. Словно в ответ на его слова, из подвала донёсся характерный рокот. — Придётся делать повторное измерение.

Только сейчас он заметил, что пациент никак не реагирует на происходящее.

— Эй, Дэвид! — окликнула его медсестра, после чего встревожено обернулась к врачу. — Он потерял сознание.

В коридоре началась какая-то суета.

— Проверь, что там, — обратился к медсестре врач, а сам принялся нащупывать пульс на шее у пациента.

— Сейчас, — девушка покинула кабинет, но очень скоро вернулась. — В соседнем кабинете во время процедуры ЭЭГ с другим подростком случилось то же самое.

Не считая кратковременной потери сознания, серьёзных проблем с восстановлением здоровья после аварии у Дэвида не наблюдалось. Более того, врачи были уверены, что парень родился в рубашке, потому что всё могло закончиться гораздо плачевнее, но он отделался лишь сотрясением мозга средней тяжести и небольшим шрамом на лбу.

Единственное, что беспокоило подростка, — отсутствие снов. Наверное, при иных обстоятельствах он даже не обратил бы на это внимания, но теперь данный факт вызывал у него определённую тревогу.

Обследование показало, что с ним всё в порядке, только сам Дэвид так не считал. Ему начало казаться, словно над ним нависла невидимая угроза. Возможно, сказывались травматические последствия автокатастрофы. И всё-таки его тяготило какое-то подспудное чувство близкой опасности. Даже мирное разрешение конфликта с отцом и его замечательный подарок не избавили парня от мучительного ожидания приближающейся беды. Он не знал, откуда у него возникло странное убеждение, что скоро в его жизни наступит переломный момент.

Дэвида пугала пустая чернота вместо привычных сновидений. Огромная дыра, через которую кто-то за ним наблюдал.

Подросток включил Roland Juno, но не решался извлечь из синтезатора ни единого звука. У Дэвида возник нелепый страх: стоит ему коснуться пальцами клавиш, и в тот же миг реальность обернётся миражом. Он до сих пор не мог поверить в то, что отец добровольно сдался, проиграв длительную войну под названием «Мой сын обязательно будет адвокатом». С полок книжного шкафа на него взирали учебники по юриспруденции, которые совсем недавно ему приходилось изучать, подавляя ненависть к своей будущей профессии. Неужели теперь это в прошлом?

Дэвид медлил, прежде чем взять первый аккорд. По крайней мере, не решался нарушить привычную тишину. Ему казалось, что любой тон вызовет необратимые последствия.

— Ну, как? — заглянул в комнату отец.

Подросток невольно вздрогнул, словно его застали на месте преступления с поличным.

— Сыграешь что-нибудь? — попросил Редмонд, оставшись стоять в дверях.

— Не думаю, — отрицательно покачал головой сын.

— Что-нибудь не так с инструментом? Мы в любой момент можем поехать в магазин и обменять его на другой.

— Дело не в том. Просто… — Дэвид растерялся, не зная, как именно выразить собственное смятение. — …не знаю, что и думать по поводу всего случившегося.

— Когда я узнал о том, что ты попал в аварию, то впервые понял, что могу по-настоящему потерять тебя, — отец приблизился к подростку и обнял его за плечи. — И если бы у меня не появилось удивительной возможности доказать тебе, как я тебя люблю, то, наверное, всю оставшуюся жизнь мне пришлось бы жить с горькой мыслью о том, что всё произошло исключительно по моей вине.

— Нет, пап, это я виноват, — попытался возразить Дэвид.

— Больше не будем об этом. Лучше покажи, как работает эта штуковина. Действительно ли она того стоит?

Парень вспомнил мелодию, которую сочинил в порыве вдохновения, думая о девушке со светлыми волосами. Он настроил синтезатор на звучание, близкое к обычному пианино, и заиграл. На время исполнения Дэвид с головой погрузился в музыку, созданную ритмом влюблённого сердца.

— Отличная вещь, — произнёс отец, когда смолкли последние ноты. — Оказывается, ты слушаешь не только шумные песенки-кричалки, но и серьёзные произведения.

— Тебе правда нравится?

— Даже очень. Это что-то современное, или нет? Кто автор?

— А что бы ты сказал, если бы узнал, что автором являюсь я?

— Ты? — Редмонд внимательно посмотрел на сына, словно впервые увидел, как он выглядит. — Разыгрываешь меня?

— Ничуть.

— Значит, я чуть не совершил роковую ошибку и не лишил мир гениального композитора, заставив его надеть адвокатский костюм! Сыграешь ещё раз?

— Конечно! — и Дэвид вновь сокрушил тишину нежными звуками «Признания». Именно сейчас в его голове возникло название для композиции, посвящённой прекрасной незнакомке. Отныне она будет «Признанием».

— Где тебя носило? — при встрече в школе крепко пожал руку Дэвиду Вик. — Я звонил тебе, но никто не брал трубку.

— Слишком долго рассказывать. Лучше поехали к тебе в гараж, там и поговорим.

— Разве срок твоего домашнего ареста истёк?

— Я же говорю, что слишком долго рассказывать.

— А ты умеешь заинтриговать, — присвистнул Вик. — Ещё скажи, что останешься с нами на репетицию.

— Конечно, останусь, если хорошо попросите, — улыбнулся Дэвид.

— Ничего себе, приятель! Как посмотрю, тебе и впрямь есть что рассказать, — собеседник заметил на лбу у подростка новый шрам. — Подожди-ка, а это у тебя откуда?

— Ты так и будешь задавать мне вопросы, или мы спокойно пообщаемся в твоём гараже?

— Сказать, что я ничего не понимаю, значит ничего не сказать. Я даже не знаю, что и думать.

— Кстати, хотел отдать тебе долг, — Дэвид вытащил из кармана и протянул другу деньги, которые помог ему вернуть отец. Продавец из магазина «Анархия звука» не возражал против того, чтобы отменить сделку, удержав лишь небольшой, но справедливый процент за неустойку.

— Я сейчас сойду с ума от любопытства, — озадаченно схватился руками за голову Вик. — В твоей жизни произошло что-то по-настоящему из ряда вон выходящее.

— Ты так и будешь изводить меня вопросами, или мы уже поедем?

— Отец вернул тебе машину?

Дэвид продемонстрировал брелок с ключом от замка зажигания.

— Нет, я так больше не могу! Или ты сейчас же объяснишь мне, что происходит, или… — Вик набрал полную грудь воздуха, словно собирался закричать во всё горло.

— Или что?

— Или мне всю дорогу придётся терзаться безумными догадками.

Старшеклассники сели в машину Дэвида, и водитель включил магнитофон. Из колонок заиграла песня «I'm raving» группы L.A.Style.

— Что скажешь? — поинтересовался у пассажира Дэвид.

— Это то, для чего ты хотел приобрести синтезатор? — догадался Вик.

— Вроде того.

— Звучит неплохо, но слишком отличается от той музыки, которой мы занимаемся. Ты уверен, что хочешь таких кардинальных перемен в своём творчестве?

— Почему бы и нет? — пожал плечами подросток. — Теперь я могу играть с вами, а в свободное от общих репетиций время работать над сольным проектом.

— Над сольным проектом? Ты это серьёзно? А как насчёт твоего отца?

— Думаю, с ним проблем не будет.

— Если ты сию же минуту ничего мне не расскажешь, я на полном ходу выпрыгну из машины, — Вик сделал вид, что тянется к ручке, чтобы открыть дверь.

— Что именно тебя интересует?

— Ты издеваешься? Испытываешь моё терпение?

— Ничуть.

— Пусть на моей могиле начертают следующие слова: «Он умер, так и не дождавшись ответа».

— Между прочим, мы почти приехали.

— Пациент уже при смерти, — прохрипел Вик, откинув голову назад.

— Что же может его спасти? — издевательски спросил Дэвид.

— Правда. Только правда. И ничего, кроме правды.

То, что рассказал подросток, более всего походило на изощрённый вымысел. Вик узнал о ссоре Дэвида с отцом, об аварии, о решении Редмонда купить сыну синтезатор, а самое главное, о том, что отныне Дэвид может безнаказанно заниматься музыкой. Единственное, о чём не упомянул парень, — полное отсутствие снов после кратковременной потери сознания во время проведения ЭЭГ и странное ощущение, будто в его сознании появился кто-то посторонний.

— А что ты решил с поступлением в колледж? Неужели время, потраченное на подготовку, прошло даром?

— Ещё не знаю, — пожал плечами молодой человек.

— Тебе не следует отказываться от карьеры адвоката, — посоветовал Вик.

— Ты серьёзно так считаешь?

— По крайней мере, у нас с Ричи будет собственный юрист, который всегда окажется рядом в трудную минуту.

— Так и знал, что ты, в первую очередь, заботишься о собственной шкуре.

— Такова жизнь, — виновато развёл руками в стороны собеседник. — К тому же, с таким образованием ты всегда сможешь получить достойную работу.

— Чтобы защищать твои интересы в суде?

— Я прямо-таки вижу перед собой громкий газетный заголовок, — Вик с мечтательным видом провёл ладонью в воздухе. — Ребята из группы «Клешни» прямо на сцене устраивают пьяный дебош. Бывший участник, а ныне выдающийся адвокат, спасает их от ареста.

— А как насчёт того, чтобы этот адвокат был действующим членом команды?

— Пожалуй, так мне нравится гораздо больше.

— Вот и отлично.

— Значит, ты продолжишь готовиться к поступлению?

— Отец всегда хотел, чтобы я пошёл по его стопам, а я всячески сопротивлялся его желанию, но теперь всё изменилось. Он позволил мне избрать собственный путь, и я должен оправдать оказанное им доверие.

Снов не было. Стоило Дэвиду лечь в кровать и закрыть глаза, как он проваливался в беспросветный мрак, словно умирал до самого утра, а со звуком будильника снова воскресал из мёртвых. И всё-таки за гранью сознания запечатлевались смутные образы, как комья грязи на рельефной подошве. Подросток пытался ухватиться за них, подобно собаке, которая хочет догнать собственный хвост, но не может этого сделать, потому что он слишком короткий.

Иногда ему казалось, что в момент пробуждения его слуха касаются звуки, источник которых находится совершенно в ином месте.

«Вероятно, всё дело в травме головы», — успокаивал себя парень, но говорить кому-то об этом не спешил.

Что-то происходило.

Дьявол смешал две колоды, и теперь у Дэвида на руках лежали чужие карты.

— Привет, Дэвид! — заглянул в комнату сына отец, застав его за чтением какой-то книги. — А я думал, что ты занимаешься музыкой.

— Мне необходимо прочитать очередную главу учебника, чтобы не выбиться из графика подготовки, — подросток продемонстрировал отцу обложку.

— Разве ты до сих пор продолжаешь изучать право? — удивился Редмонд.

— Конечно, иначе мне вряд ли удастся поступить в колледж.

— Но ты же сам говорил, что собираешься стать музыкантом.

— Одно другому не мешает. Если правильно распределять время, то мне вполне удастся совмещать занятия музыкой с изучением юридических наук. Возможно, через несколько лет я переменю решение, и тогда ничто не будет мешать мне пойти по твоим стопам.

— Теперь я полностью уверен в том, что ты двигаешься в правильном направлении, — отец приблизился к сыну и потрепал его по волосам.

— Спасибо, пап.

У Дэвида вновь возникло странное ощущение, словно он спит, и достаточно ему проснуться, чтобы мнимая реальность обернулась всего лишь мимолётным сновидением.

— Можно задать тебе один вопрос? — окликнул отца подросток, когда тот уже собрался уходить.

— Да? — обернулся Редмонд.

— Ты изменил своё мнение относительно музыки только потому, что я… — Дэвид на мгновение замолчал. У него на языке вертелось неприятное слово. — …чуть не умер?

Отец сморщился, словно ему дали увесистую оплеуху. Этот разговор для него был явно неприятен.

«Он постарел», — пронеслась в голове Дэвида мимолётная мысль. Впервые он заметил, что у отца вокруг глаз появились глубокие морщины, напоминающие о его истинном возрасте. Отец медлил с ответом.

— Наверное, в моей голове что-то перевернулось, — наконец-то заговорил Редмонд, не двигаясь с места. — Один ощутимый толчок судьбы опрокинул все мои представления о жизни. Иногда людям кажется, что они способны добиться стабильности, но на деле каждую минуту балансируют над невидимой пропастью, даже не подозревая об этом. Иллюзия постоянства служит им повязкой, скрывающей истинное положение вещей. Раньше я верил, что мир движется по непреложным законам, но эта авария доказала, что мои убеждения оказались ошибочными. Один неверный шаг в сторону, и падения уже не миновать. Одно неверное слово способно обернуться трагедией.

Всё сказанное отцом давалось ему с большим трудом, словно звуки обладали острыми шипами, царапающими горло. Он говорил совсем тихо, как будто находился на исповеди, а потом замолчал, и его взгляд обратился к невидимым предметам, уставившись в пустоту.

— Пап? — осторожно позвал отца подросток.

Тот опомнился и перевёл глаза на сына. В них стояли слёзы.

— Прости, мне нужно идти, — Редмонд поспешил отвернуться. — Не буду тебя отвлекать.

Хьюи отпускал очередного клиента, когда к нему в магазин вошёл Дэвид.

— Что-то давненько тебя не было видно, — заметил подростка продавец.

— Не выдавалось времени, — ушёл от прямого ответа парень, чтобы не вдаваться в длительные объяснения того, что именно с ним случилось за последние дни. — Есть что-нибудь новенькое?

— Ты о той девушке или о музыкальных записях?

— А что, разве у тебя появилась о ней какая-то информация? — обрадовался посетитель, подразумевая прекрасную незнакомку, с которой он однажды столкнулся в дверях магазина.

— Нет, просто подумал, что ты снова спрашиваешь, видел ли я её. К сожалению, она здесь больше не появлялась.

— Значит, не судьба, — с грустью заметил Дэвид. — Наверное, мне пора спуститься с небес на землю и прекратить ждать чуда. А что там с музыкой?

— Что именно тебя интересует?

— Рейв.

— Значит, ты всё-таки врубился, — с некоторым удовлетворением в голосе произнёс Хьюи. — Есть тут у меня парочка сборников. Вот, держи.

— Что-то они не слишком похожи на студийные записи, — с сомнением осмотрел появившиеся на прилавке кассеты с названиями исполнителей, написанными от руки прямо на подкассетниках, Дэвид.

— Верно, это бутлеги. Я сам их переписал, — не без некоторой гордости ответил продавец. — И даже не буду брать с тебя денег, только при условии, что через неделю ты вернёшь их мне обратно. Для истинных ценителей эти сборники — настоящая находка. Думаю, тебе понравится.

— Ладно, спасибо за рекомендацию, — подросток убрал кассеты в карман.

Хьюи проделал большую работу, отслушав и отобрав только самые яркие хиты рейва. Правда, некоторые из них показались Дэвиду несколько мрачными или недостаточно энергичными. Но вот по-настоящему его поразила композиция в исполнении Praga Khan feat. Jade 4U под названием «Injected with a poison (Digital orgasm radio remix)». Эта была та музыка, которую он хотел бы создавать и сам. Это было Святое Откровение Рейва. Идеальное сочетание мажорных созвучий клавишных с женским вокалом и тяжёлыми электронными партиями. Музыкант, сочинивший нечто подобное, мог с полным правом называться гением с большой буквы. Трек вобрал в себя всё лучшее, что Дэвид слышал у других исполнителей данного направления. Этакая квинтэссенция всей рейв-культуры. По окончании хотелось перематывать песню на начало и слушать снова и снова. Голос Jade 4U в сочетании с виртуозным исполнением Praga Khan отправлял сознание в новое измерение, как пелось об этом в «Out of space» The Prodigy.

Я отправлю твоё сознание в иное измерение.

На фоне остальных тем сборника «Введённый с ядом» отличался озорным звучанием, словно сверкающий бриллиант среди блестящих стеклянных пустышек. Идеальная сбалансированность до самой последней ноты.

Теперь Дэвид совершенно отчётливо представлял себе, как именно должен выглядеть, вернее, звучать, его сольный проект. Он обязательно должен быть похож на творчество Praga Khan. Звук, вызывающий эйфорию, перерастающую в ментальный экстаз.

Когда песня закончилась, подросток в очередной раз вернул её к началу и запустил воспроизведение. Из колонок раздались жизнеутверждающие аккорды вступления, сменившиеся припевом: «Это радуга внутри твоего разума». Догадаться о смысле текста не составляло особого труда. К тому же, позже звучало заветное слово — экстази. Наркотик, раздвигающий рамки возможного. Дэвид слышал, что на подобных вечеринках употребляют специальные химические вещества, в соединении с музыкой создающие необычный эффект. Мир вокруг танцующих преображается. Они сами меняются изнутри. Но он не хотел иметь ничего общего с запрещённой «химией». Его интересовала исключительно музыкальная составляющая рейва.

Дома Дэвид включил синтезатор и приступил к созданию своего первого рейв-трека.

После репетиции «Клешней», пополнившихся новым участником группы, которым стал Гэри, Дэвид предложил ребятам оценить одну запись. Он подошёл к магнитофону, вытащил из кармана кассету и поставил её на воспроизведение. Гараж огласили весёлые звуки клавишных, подхваченные басовой линией и настоящим всплеском ритма ударных. Через какое-то время ровная мелодия преобразилась, и в игру вступила электронная основа. Подросток старался следить за выражением лиц слушателей, чтобы не упустить ни единой реакции на его новое сочинение.

— Что скажете? — поинтересовался он после того, как перестала звучать музыка.

— Забавная вещица, — отозвался Ричи.

— Поднимает настроение, — согласился с ним Вик.

— А ты что скажешь? — обратился к Гэри Дэвид.

— Мне тоже нравится, но было бы неплохо добавить сюда какой-нибудь голос, вроде того, что звучит в «Out of space».

«Я отправлю твоё сознание в иное измерение», — невольно вспомнил подросток.

— Значит, для первого раза годится? — улыбнулся он.

— В смысле? — не понял его Вик.

— Это моя первая работа на Roland Juno.

— Серьёзно? Это сочинил ты? — удивился Ричи.

— Ничего себе! — с пониманием кивнул Гэри.

— Совершенно справедливое замечание о том, что здесь не хватает вокала, — согласился с мнением нового члена музыкальной команды Дэвид. — Но, к сожалению, у меня нет технической возможности записать и обработать его должным образом.

— А знаешь что? У моего знакомого есть Atari, так что я могу попробовать договориться с ним, чтобы он пустил тебя немного поработать со звуком, — предложил Гэри.

— Было бы здорово, — обрадовался такой возможности Дэвид.

Замечание оказалось вполне обоснованным, потому что треку действительно не хватало жизни, которую мог бы привнести в него обработанный специальным образом голос с завышенным тоном звучания, вроде тех, какие парень слышал на записях тех же The Prodigy или на сборниках Хьюи. Требовалась всего пара коротких, но периодически повторяющихся фраз, чтобы композиция полностью преобразилась. Смысл не имел значения, потому что основой рейва являлось не содержание, а настроение. Он обладал не информационным, а глубоко эмоциональным воздействием.

Дэвид знал, что отец не оценит его очередное творение так, как это произошло с «Признанием», сочинённым в порыве вдохновения, вызванного незнакомкой. Более того, он был уверен, что эта вещь отцу совершенно не понравится, потому что Редмонд предпочитал песенкам-однодневкам бессмертные творения великих классиков. Дэвиду даже стало смешно, когда он мысленно попытался сравнить «К Элизе» Людвига ван Бетховена и собственный «шедевр». Но даже если его скромной композиции будет отпущен недолгий срок, разве она не имеет права на то, чтобы подарить хотя бы небольшую радость своим немногочисленным слушателям? Чтобы сделать чью-то жизнь немного счастливее?

Гэри сдержал слово и поговорил со своим знакомым, двадцатилетним музыкантом, который устроил у себя дома настоящую студию звукозаписи. Тот согласился принять Дэвида и послушать материал. Композиция ему понравилась, и он предложил подростку принести синтезатор, чтобы подключить его к компьютеру для записи более высококачественной копии и цифрового мастеринга, о чём Дэвид не мог и мечтать.

— Эти штуки пользуются у музыкантов большим спросом, — указал на компьютер Мэйсон. — Благодаря MIDI-интерфейсу, к Atari ST можно поочерёдно подключать различные музыкальные инструменты, а потом сводить воедино, синхронизируя их игру, как это делают профессионалы. По сути, один человек может заменить целый оркестр.

— Потрясающая вещь! — с восторгом выдохнул Дэвид.

Мэйсон продемонстрировал ему работу специальной программы, предназначенной для редактирования музыки. Раньше подросток никогда не сталкивался с подобным процессом, и действия Мэйсона показались ему отрывком из какого-нибудь научно-фантастического фильма. Дэвид вспомнил репетиции «Клешней» в гараже Вика, и в голову тут же пришла мысль о том, что они похожи музыкантов из каменного века.

— В общем, вы пока тут занимайтесь, а я пойду, — сказал Гэри.

— Бывай, — молодые люди даже не обернулись, потому что их взоры были прочно прикованы к тому, что происходило на дисплее компьютера.

В тот же день подросток привёз Roland Juno-106, и Мэйсон одобрил выбор аппарата, исполнив на клавишах несколько коротких пассажей с различными настройками звучания.

С помощью многодорожечного редактирования обладатель Atari помог Дэвиду добиться более сложного ритмического рисунка ударных, пустил параллельно сразу две басовых линии, а потом они приступили к записи вокального сэмпла.

Накануне знакомства с Мэйсоном Дэвид перебрал в голове множество фраз, которые можно было бы использовать в треке, пока не остановился на подходящем варианте.

— Хочешь посвятить трек любимой девушке? — высказал вслух предположение Мэйсон.

— Нет, я её даже не знаю.

— Стесняешься подойти и познакомиться?

— Мы встретились случайно возле магазина Хьюи, и больше я её не видел.

— Может быть, однажды твоя композиция попадёт на радио, а потом тебя пригласят в прямой эфир, и ты сможешь обратиться к ней.

— Это вряд ли, — усмехнулся подросток.

Мэйсон настроил микрофон и дал команду для записи. Когда они вместе записали несколько вариантов, голос Дэвида подвергся значительной обработке, после чего даже сам подросток не признал бы в нём истинного обладателя. Теперь сэмпл звучал на всём протяжении трека с многочисленными повторами, разрезанный на отдельные части.

Искра-искра-нами-нами-сердце-сердце-пламя-пламя.

Слова подстраивались под электронный мотив, пока не начинался основной проигрыш. Лишь тогда у слушателя появлялась возможность разобрать фразу целиком.

— Всё равно чего-то не хватает, — сделал вывод Мэйсон после первого прослушивания окончательного результата. — Нужна ещё хотя бы пара слов, чтобы внести какое-то разнообразие.

— Например? — спросил Дэвид.

— Кислотная королева, — неожиданно щёлкнул пальцами Мэйсон.

— Кислотная королева?

— На рейвах очень часто употребляют химию, которую иногда называют кислотой.

— Но я не хочу, чтобы эта девушка ассоциировалась у слушателей с наркотиками.

— Это же всего лишь образ, понимаешь? Своего рода метафора.

Подросток вспомнил композицию Praga Khan feat. Jade 4U «Введённый с ядом».

Это радуга внутри твоего разума.

— Ладно, пусть будет кислотная королева, — согласился он.

Музыкальное чутьё не подвело Мэйсона, и после незначительной доработки трек обрёл нужную полноту.

— По-моему, получилось отлично, — Мэйсон вручил Дэвиду мастер-диск. — Если прославишься, не забудь указать где-нибудь на задней стороне обложки дебютного альбома моё имя.

— Первое вряд ли, второе — само собой разумеется, — Дэвид положил запись в карман. — Спасибо большое за помощь!

На витрине магазина звукозаписи появился новый плакат с объявлением о предрождественских скидках. В качестве оформления были использованы названия многочисленных групп и сольных исполнителей самых разнообразных жанров, сгруппированных в одну большую снежинку, поверх которой красовалась яркая надпись: «Не проходите мимо! Только у нас уникальное предложение для настоящих меломанов!» Ниже следовали условия специальной праздничной акции. Дэвид не стал останавливаться, чтобы внимательно изучить их. В любом случае, если там и написано что-то интересное, Хьюи обязательно сообщит ему об этом.

Продавец был занят сортировкой аудиокассет и не сразу заметил, как к прилавку приблизился один из его постоянных покупателей.

— Привет! — нарочно громко окликнул Хьюи подросток.

Тот вздрогнул от неожиданности:

— Как же ты меня напугал!

— Извини, я думал, ты слышал, как я вошёл.

— Нет, — отрицательно покачал головой продавец. — Как видишь, у меня полным ходом идёт подготовка к большой распродаже.

— Что будешь распродавать? — поинтересовался Дэвид, взяв из картонной коробки первую попавшуюся запись с названием незнакомого музыкального коллектива.

— Всё, что залежалось на полках и не пользуется спросом, — пожал плечами Хьюи. — И, между прочим, напрасно. Здесь есть много хороших вещей, которые можно послушать.

— А я принёс твои сборники, — подросток положил на прилавок два подписанных от руки подкассетника.

— Что скажешь? — отвлёкся от дела продавец.

— В целом неплохо. Особенно понравилось это, — Дэвид указал на композицию Praga Khan feat. Jade 4U. — Хотел спросить, есть ли у них полноценный альбом?

Хьюи взглянул на название:

— Отличная тема. Я и сам много раз её переслушивал. Пока что они порадовали публику только синглами: «Rave alarm» и «Free your body/Injected with a poison».

Дэвид вновь поразился способности Хьюи с лёгкостью извлекать из памяти самые разнообразные названия. Ему самому ни за что не удалось бы запомнить столько информации, касающейся музыкальной индустрии.

— Кстати, они продаются со скидкой, — Хьюи запустил руку в коробку и извлёк нужные записи. — К сожалению, не все слушатели способны оценить данное творчество. Будешь брать?

— Возьму! — подросток протянул деньги и забрал покупку. — Между прочим, у меня для тебя тоже кое-что есть. — Дэвид вытащил третью кассету, которую Хьюи ему не давал. — Вот, держи. Позже я загляну к тебе, чтобы узнать твоё мнение.

— Кто исполнитель? — озадаченно посмотрел на парня продавец. Обычно он сам давал советы и рекомендации покупателям, но никак не наоборот.

Дэвид решил пока не говорить, что на кассете находится копия записи его дебютного трека, чтобы получить более объективную оценку со стороны Хьюи. Совершенно случайно он заметил на одной из полок аудиозапись группы Brave Combo «It's Christmas, Man!»

«Braver», — тут же родилась идея в голове подростка. Неплохое название для рейв-проекта. C одной стороны, его можно расценивать, как «более храбрый», с другой, — «Be raver» — «будь рейвером».

— Ни разу о таком не слышал, — удивился Хьюи. — Обязательно послушаю.

Мистер Уиллис, учитель английского языка, собрал старшеклассников, чтобы обсудить подготовку мероприятия, посвящённого празднованию Рождества. Тут же поступило предложение включить в программу выступление школьной группы «Клешни».

Дэвид заметил, что Клер издевательски посмотрела на него. Её взгляд без лишних слов выражал едкий, как кислота, вопрос: «Интересно, как на это отреагирует твой папочка?»

— Что скажешь, Дэвид? — обратился к ученику мистер Уиллис.

— Мы с удовольствием что-нибудь сыграем перед публикой, — ответил Дэвид и перевёл глаза на Клер. На лице девушки появилось мимолётное удивление, тут же сменившееся показным равнодушием.

«Она вновь постарается отравить мне жизнь, — подумал подросток. — Но на этот раз её ожидает большой сюрприз».

Дэвид обратил внимание, что исполнители рейв-музыки достаточно часто прибегают к сэмплированию, то есть включают в собственные композиции фрагменты из чужих песен. Отдельные фразы, отдельные звуковые элементы — всё, что звучит достаточно интересно. Как правило, эти элементы тщательно обрабатываются, порой до полной неузнаваемости.

Взять, к примеру, дебютный альбом The Prodigy. В «Charly» был использован отрывок из песни Джеймса Брауна, в «Your love» — синтезаторная партия из композиции «Brasil» от Spectrum, в «Out of space» — мотив вступления от Run-DMC, припев песни Макса Ромео, заимствование из Shades of Rhythm и фраза из «Critical Beatdown» Ultramagnetic MC's, в «Fire» — начало из одноимённой композиции Артура Брауна, а также фрагменты из песен Aswad, Daddy Freddy и Pablo Gad. Кроме того, Лайам Хоулет использовал при работе над дебютным альбомом отдельные фразы The Mohawks, Circuit, Lyn Collins, Hijack, Just-Ice, Jungle Brothers и многих других. Всей этой информацией с Дэвидом поделился Хьюи. Если с Максом Ромео определиться не составляло особого труда, то распознать остальные заимствования мог только по-настоящему увлекающийся музыкой человек, вроде продавца из магазина аудиозаписей.

Дэвид счёл возможным точно так же включать в свои треки наиболее понравившийся ему материал. На ум сразу же пришло несколько старых вещей, которые при должной обработке стали бы прекрасным дополнением к очередной рейв-композиции.

Теперь в свободное от учёбы и репетиций время он слушал радио, предпочитая станции, специализирующиеся на электронной музыке. Если какая-то песня особенно выделялась на фоне всех остальных, подросток поспешно нажимал кнопку записи, чтобы впоследствии отыскать её в магазине Хьюи, но таковые играли нечасто.

Между тем, парня продолжали мучить ночи, покрытые стерильным мраком — без снов. Не бессонные, когда сознание отказывается замедлять свою работу, подобно поезду, приближающемуся к очередной пассажирской станции, а погружённые в абсолютное ничто — беспамятную тьму, сравнимую разве что с временной смертью.

Но обсуждать это с кем-либо, даже с друзьями, Дэвид по-прежнему не хотел. Ему наверняка посоветуют обратиться к врачу, чтобы пройти обследование. Начнутся разговоры о том, что с травмой головы не шутят, что у подростка могут возникнуть серьёзные проблемы со здоровьем. Но дело было не в этом. В чём же тогда? Дэвид не знал, но внутреннее чутьё подсказывало ему, что с ним произошло нечто из ряда вон выходящее.

Пару раз, в те короткие мгновения, когда сознание почти всплывало на поверхность действительности, подобно аквалангисту, устремляющемуся к переливчатому пятну света, которым под водой кажется солнце, подросток ощущал стремительное перемещение из одного места в другое. Как будто его подхватывала неведомая сила и одним махом перебрасывала между двумя реальностями. Он не мог подобрать правильных слов, чтобы описать столь стремительное путешествие пробуждающегося разума. Там, на той стороне, что-то было. К сожалению, утром Дэвид уже не помнил ничего, кроме беззвучной темноты.

— Может быть, начнём репетировать? — предложил Ричи.

Сегодня ребята планировали приступить к подготовке небольшой музыкальной программы из трёх-четырёх песен для школьного концерта, но Гэри отсутствовал. После сорока минут напрасного ожидания Вик на время ушёл в дом, чтобы позвонить ему, а когда вернулся, то сообщил, что самый младший член группы «Клешни» заболел, и сегодня им придётся играть без него.

— Без Гэри не получится, — отрицательно покачал головой Дэвид. — Мы специально подобрали все песни для нашего нового состава.

— Сегодня мы можем обойтись без трубы, — высказал вслух собственное мнение Ричи.

— Без тромбона, — в один голос поправили его Вик и Дэвид, и все трое тут же засмеялись.

— Хотите сказать, что репетиции не будет? — Ричи вытащил из кармана рубашки пачку сигарет и резким движением пальцев выбил одну прямо себе в рот, после чего воспользовался металлической бензиновой зажигалкой. В воздухе появилось густое серое облачко табачного дыма.

— А как насчёт того, чтобы просто размяться? — Вик подключил усилитель и взял в руки бас-гитару. Он принялся наигрывать мотив из песни «Come as you are» группы Nirvana. — Кстати, у меня кое-что есть.

— Удиви нас, парень! — карикатурно схватился за сердце Ричи.

— Вон там.

В углу гаража стоял холодильник высотой не более четырёх футов. Дэвид, стоявший к нему ближе всех, открыл дверцу и заглянул внутрь.

— Что там? — поинтересовался Ричи.

— Пиво, — отозвался подросток. — Много пива.

— Так с этого и нужно было начинать! — Ричи, потирая руки, в два прыжка переместился в сторону важного стратегического запаса, отодвинул Дэвида в сторону и вытащил стеклянную бутылку. Он с характерным шипением свернул пробку и сделал огромный глоток, так что у него тут же раздулись щёки от обилия пены.

— Я, пожалуй, лучше воздержусь, — произнёс Дэвид.

— Чего так? — перестал перебирать струны Вик.

— После травмы головы я ещё продолжаю пить таблетки, которые прописал мне врач.

— Ерунда! Сейчас пропустим по бутылочке и что-нибудь сбацаем! — дружелюбно хлопнул Дэвида по плечу Ричи. — Правда, Вик?

— Конечно! — подтвердил тот, словно оба каждый день получали травму головы и запивали медицинские препараты пивом.

Вообще-то Дэвид опасался совсем другого. Изменения, произошедшие с ним после аварии, при употреблении алкогольных напитков могли проявиться в самом непредсказуемом виде. Что именно с ним может произойти, подросток не знал, но предпочитал не играть с огнём. А в его случае этот огонь находился рядом с целым складом боеприпасов.

— Всего одну! — продолжал настаивать Ричи, протягивая Дэвиду запечатанную бутылку.

Вик снова взялся за бас-гитару, извлекая из неё монотонные звуки.

— Ребят, мне и вправду не хочется.

— Ты ему веришь? — обратился к Вику Ричи.

— Ни капли, — отрицательно покачал головой Вик и улыбнулся.

— Он не верит, — пожал плечами Ричи, переводя взгляд на Дэвида. — Я тоже.

— Как-нибудь в другой раз, — отказался Дэвид.

— Держи! — бутылка всё-таки перекочевала в руку подростка. — И ничего твоим лекарствам не сделается.

— Ладно, — он открыл крышку, и горла коснулась холодная влага. Вик последовал его примеру.

Затем они принялись играть любимые песни.

Молодость, музыка и пиво вселяли в них уверенность, что перед ними не существует никаких преград, и так будет продолжаться всегда. К сожалению, безжалостное время способно рассеять почти любую иллюзию.

Приехав домой, Дэвид постарался проскользнуть в свою комнату незамеченным, чтобы не столкнуться с родителями. К счастью, отец находился в кабинете, а мать чем-то занималась на кухне, так что подросток ограничился коротким «Привет, мам!» и проскочил мимо. Одной бутылкой пива дело не закончилось, поэтому сейчас не следовало показываться им на глаза.

Один раз Редмонд учуял от сына едва заметный алкогольный запах и завёл его в кабинет, чтобы серьёзно поговорить. Головомойка продолжалась больше часа, прежде чем отец исполнил финальный аккорд пространной речи о том, как употребление подобных напитков вредит молодым людям в период становления личности. С тех пор Дэвид стал осторожнее. Если отец оказывался в гостиной со свежим номером периодики в руках, то подросток делал вид, будто что-то забыл в машине, и выходил на улицу. Там он тянул время, пока отец не уйдёт, потому что точно знал: Редмонд никогда не проводит за чтением газет больше получаса.

Итак, сегодня подростку удалось избежать неприятностей, и он, раздевшись, поспешил лечь в постель. Часы показывали без пятнадцати десять, когда Дэвид сомкнул глаза и погрузился в крепкий сон.

Ночные видения пришли не сразу. Они появились, подобно изображению на плохо настроенном телевизоре. Сначала трудно что-нибудь разобрать, но потом сигнал улучшается, и на экране уже проступают вполне определённые черты. Прямо перед Дэвидом танцует девушка. Он понимает, что это та самая незнакомка, с которой ему довелось столкнуться на входе в магазин аудиозаписей. Вокруг звучит громкая музыка.

— Я нашёл место, где могут решить мою проблему, — Дэвид с удивлением понимает, что слова произнесены им, но при этом он их не говорил. Сказал кто-то другой, и этот кто-то тоже находится в теле подростка.

— Я могу взять на работе несколько выходных и поехать вместе с тобой. Вдруг тебе понадобится помощь? — отвечает девушка.

Неизвестно почему, только Дэвид не хочет, чтобы она ехала. Он почти уверен, что ей не следует этого делать.

«Тебе не следует этого делать», — старается выговорить Дэвид, но тело ему не поддаётся. Внутри возникает некое сопротивление.

«Тебе не следует этого делать. Во время обследования я буду постоянно думать о том, что ты рядом, и тогда результаты могут оказаться неточными», — мысль об обследовании приходит сама собой, как будто подросток воспользовался чужими воспоминаниями. Весьма странное чувство.

— Ты уверен? — спрашивает девушка. К сожалению, из-за слишком громкой музыки Дэвид не может слышать, как звучит её голос. Он догадывается о сути её вопроса лишь по движению губ.

Подросток кивает, но действие происходит с незначительной задержкой, потому что телом управляет не он, а кто-то другой.

Они втроём — Дэвид в качестве наблюдателя в чужой голове — танцуют под захватывающие ритмы рейва.

Сегодня ночью за «вертушками» работает отличный ди-джей. Он, подобно могущественному богу, заставляет верующих в него людей двигаться под электронные звуки, ни на секунду не сбавляя высокий темп ударных. Одна композиция плавно переходит в другую, и веселье кажется бесконечным.

«Но ведь это не сон!» — понимает Дэвид. Окружающий его мир абсолютно реален. Но как такое может быть? Неужели алкоголь всё-таки повлёк за собой тяжёлые последствия? Не следовало ему поддаваться на уговоры Ричи.

Как бы то ни было, рядом с ним та самая девушка, которая купила альбом группы The Prodigy в магазине Хьюи. Это о ней так часто вспоминал подросток, обвиняя себя за то, что позволил ей свернуть за угол.

— Пойдём отсюда, — обращается она к парню, и они покидают ночной клуб.

Морозный воздух впивается в разгорячённое тело. Над головой сверкает бессчётное число звёзд, словно космический бисер, рассыпавшийся из огромной шкатулки Вселенной. Но Дэвид чувствует себя так, будто ему приходится подсматривать за всем происходящим через узкую щель в чужом сознании. Он догадывается о незаконности своего пребывания на запретной территории.

В голове другого парня творится что-то невообразимое. Похоже на лёгкое наркотическое опьянение. Наверное, именно поэтому он принимает присутствие Дэвида за неприятный эффект от принятой химии. Необходимо затаиться, потому что парень противится мыслям извне.

Подросток терпеливо наблюдает за тем, как незнакомец, чьё тело стало для него невольничьей клеткой, провожает девушку домой. Потом они останавливаются, и он понимает, что у неё появились некоторые планы. Парня охватывает возбуждение, мгновенно передающееся посторонней частице чужого разума в его голове.

Дэвид уже знает, о чём думает молодой человек. Долгожданный секс. Видимо, между парнем и девушкой до сих пор ничего не было, и теперь настало время, когда она решилась пустить суслика в норку. Весьма дурацкое выражение, которое любит употреблять Вик. Но, похоже, что суслик у этого парня не просто вскочил на задние лапки, а запрыгал от нетерпения, стремясь забраться в весьма укромное местечко.

Всё происходит чересчур быстро. Всего через несколько мгновений влюблённые, не замечая существования Дэвида, поднимаются в квартиру девушки и предаются страстным объятиям. Это какое-то безумие. Дэвид получает всю информацию от органов чувств парня, но знает, что светловолосая девушка адресует все эти поцелуи не ему, а незнакомцу. Они на ходу сбрасывают с себя одежду и перемещаются в спальню.

«Я должен помешать им!» — думает подросток.

Теперь он всячески старается воспрепятствовать хозяину тела.

«Убирайся!» — раздаётся в голове оглушительный приказ. Дэвид полностью разоблачён, но он не собирается сдаваться. Он открыто смотрит на мир глазами другого парня, он видит перед собой смутные очертания обнажённой девушки, он чувствует внутри себя такое же возбуждение, как и его соперник.

На короткое мгновение Дэвиду удаётся установить полный контроль.

— Что-то не так? — замечает странную нерешительность партнёра девушка.

— У тебя нет презерватива? — спрашивает у неё первое, что приходит на ум, Дэвид.

— Как же я могла забыть об этом! — она смущена.

— Мы можем продолжить и без него, — перехватывает бразды правления сознанием парень, но, судя по всему, сегодня ему уже ничего не светит.

«Чёрт бы тебя побрал, грёбаный выродок!» — мысленно обратился к Дэвиду разочарованный молодой человек. Дэвид чувствует, как пространство внутри головы сжимается, и для него здесь практически не остаётся места. Необходимо спасаться бегством, пока ловушка не захлопнулась.

Со всех сторон подростка обступает непроглядная темнота.

Он делает над собой усилие…

…и просыпается.

Сон или реальность? Изощрённая игра ума или физическая аномалия?

В памяти Дэвида с предельной ясностью возникли события, развернувшиеся в спальне девушки. Он ощутил тупую боль в висках и взялся руками за голову. Что с ним произошло?

Подросток поднялся с кровати и подошёл к зеркалу. В отражении появился его двойник с покрасневшими глазами. Дэвид придвинулся чуть ближе и заметил в них множество лопнувших капилляров, словно он всю ночь читал книги при плохом свете.

«Может быть, Вику продали испорченное пиво?» — подумал подросток, но тут же отмёл данную версию в сторону. Что-то подсказывало ему — дело вовсе не в этом.

Внезапно сознание огласил призрачный хохот. Проделка принадлежала тому, кто скрывался под маской коварного шутника. Дэвиду даже представился растянувшийся в кровавой ухмылке рот с острыми зубами.

«Ты мог бы трахнуть её», — прошептал джокер, заменив собою отражение в зеркале. Он ловко перебросил колоду карт из одной руки в другую. Потом снова из одной — в другую, пока у него в руке не осталась единственная карта с изображением девушки. Шутник медленно провёл по ней языком, и она начала чернеть.

«Прекрати!» — процедил Дэвид сквозь зубы.

«Это радуга внутри твоего разума!» — дурашливо закачал головой шутник, звякнув колокольчиками на колпаке, после чего исчез.

— Как дела, приятель? — дружески похлопал Дэвида по плечу Вик, когда встретил его в школьном коридоре. — О чём задумался?

— Привет, — вздрогнул подросток, опомнившись от тягостных мыслей. — Я тебя даже не заметил.

— Ещё бы! — усмехнулся собеседник, изобразив озабоченное выражение лица Дэвида. — Чего такой загруженный?

— Сегодня ночью мне приснился странный сон.

— Пожалуй, я догадываюсь, к чему ты клонишь, — улыбка Вика стала неестественно широкой, грозя разорвать ему рот. — Тебе приснилась знойная красотка, и ты проснулся, потому что спустил в штаны от возбуждения?

— Я не об этом.

— Можешь не стесняться таких вещей, — с пониманием произнёс Вик. — Матушка природа не даст тебе пропасть.

— Это была девушка, о которой я тебе рассказывал, помнишь? — не обратив внимания на шутку, ответил Дэвид.

— Та, что вдохновила тебя сочинить музыку?

— Она самая. Но всё происходило так, как будто я находился в чужом теле. В теле её нынешнего парня.

— Дело зашло слишком далеко, — тяжело вздохнул Вик. — Пациент безнадёжен.

— Словно моё сознание переместилось в другую реальность, — тихо проговорил подросток, поражённый собственным предположением.

— Отлично, приятель, ты окончательно спятил от безответной любви! — развёл руки в стороны собеседник. Он преградил путь проходившим мимо старшеклассницам и с видом ярмарочного зазывалы предложил им сходить на свидание с потрясающим молодым человеком.

— Перестань, Вик! — попросил его Дэвид.

— Девушки, советую не упускать свой шанс! — Вика уже было трудно остановить.

— Мы не против, — засмеялись те.

— Вот видишь, они не против! — обратился к Дэвиду новоявленный сводник.

— Не обращайте на него внимания, — пожал плечами подросток.

— Я тебя не понимаю, — оставил девушек в покое Вик. — Зачем тратить время на фантазию, когда вокруг столько классных, а главное, реальных девчонок?

— Может быть, ты и прав, но я никак не могу её забыть.