Смертник из рода Валевских-5

Глава 9

— И что мне с этой штукой прикажешь делать? — Кималь Саренто переводил взгляд с повозки, что заявилась в академию неделю спустя после громогласной победы над гвардейской академией, на меня и обратно.

— Изучить, — предложил я, услышал чьи-то шаги и инстинктивно обернулся, не по мою ли душу это идут? Обошлось — один из магистров упорно доказывал строителям, какими цветами нужно разукрасить стены его кабинета. Даже если это противоречило общей политике академии. Кималь Саренто не вмешивался в такие детали — для этого у него имелся специальный проректор по хозяйственной работе. После случая с домом для смертников того словно подменили. Постоянно что-то делал, что-то развивал. Превратился в трудоголика в лучшем смысле этого слова!

— Изучить…, — протянул ректор, ещё раз оценив содержимое повозки. Род Горбуновых исполнил своё обещание и переправил в магическую академию все собранные осколки панциря сержанта Фарафо, сам панцирь, а также десяток комплектов одежды верховных обращённых. Ещё мне передали записку, но открывать её в присутствии ректора я не собирался. Потому что имя адресата было написано рукой Аделины Джоде.

Неделя, что прошла после соревнований с гвардейской гимназией, должна была превратиться для меня в тихое и спокойное время. Я получил от ректора эликсир на грань и создал, наконец-то, свой первый законченный восьмигранник. Достойного камня поддержки, что мог усилить «Золотистый купол защиты» у меня не было, так что пришлось на какое-то время оставить грань невостребованной. До глобальных соревнований оставалось всего две недели, вся империя стояла на ушах, готовясь к ним, так что дёргать и без того задёрганного охотника на тёмных было бы глупо. Какие тёмные в такое время?

Вот только никто не ожидал реакции общественности на устроенный на императорской арене спектакль. Следующим утром вокруг моего опустевшего поместья появилась огромная толпа народа. Если раньше это были обычные горожане и крестьяне, что явились посмотреть на символ борьбы с несправедливостью (на всякий случай напомню — речь о виконте Никитине, что уехал с Элеонорой в Кострищ), то сейчас улицы оказались перегорожены десятками карет. Аристократы всех мастей, начиная от графов, заканчивая баронами, ремесленники, торговцы, даже просто зажиточные горожане явились к стенам моего жилища, дабы припасть к моим ногам. Я не утрирую. Первым человеком, которого я принял, был граф Шумский, мужчина сорока лет, прошедший Стену и все невзгоды сражений с тёмными. Он не смог явиться сам. Лишённый обоих ног, руки и левой половины лица, граф Шумский представлял собой жуткую демонстрацию того, во что тёмные твари могут превратить человека. Десять лет назад виконт Журмаль наотрез отказался восстанавливать целостность организма, а других целителей, способных творить чудеса, в Заракской империи не было. Лишённого ног мужчину положили на пол, и он пополз ко мне сам, умоляя сжалиться и сотворить чудо. Супруга графа, не пытаясь сдерживать слёзы, дала указание слугам и те вволокли в кабинет небольшой сундук, доверху набитый золотом.

— Здесь пять тысяч, граф, — произнесла женщина. — Прошу вас, проявите милость…

Собственно, так началась моя карьера лекаря. Элеонора понятия не имела, сколько стоили подобные услуги — то, что я вытворял с людьми, аналогов в Заракской империи не имело. Мне приходилось поглощать эликсиры на ману в промышленных масштабах — «Праксис» не справлялся с теми объёмами маны, которые требовались для лечения людей. Кто-то предлагал пятьдесят золотых, кто-то сотню, большинство аристократов тысячу. Таких, как граф Шумский, тоже было немало. Максимальная сумма, которую мне вручили, составляла десять тысяч золотых и там действительно пришлось постараться на славу, ибо мне принесли, по сути, голову и половину тела. Человек был без сознания, но жизнь в нём поддерживалась двумя магами, одним из которых оказался магистр Смалог, преподаватель академии.

В общем, развлекался я по полной. Алии даже пришлось договариваться с Крепостью, чтобы меня снабжали эликсирами на ману. Церковники с радостью пошли мне навстречу, выкатив ценник в размере сорока золотых за один флакон. Всегда думал, что за оптовую поставку обычно скидывают, но не в случае с Крепостью. Своё упускать церковники не собиралась.

Неделю спустя я осознал — мне нужна пауза, даже несмотря на текущее полноводной рекой золото. За семь дней я заработал больше семисот тысяч золотых, правда, пришлось только на одни эликсиры потратить почти сотню тысяч. Когда высшая знать столицы закончилась, а слава обо мне ещё не успела разойтись по всей империи, чтобы графы и виконты других регионов бросились ко мне на поклон, я сбежал в академию. Потому что один только вид эликсира с маной вызывал во мне отвращение и желание как можно скорей опустошить желудок. Элеонора подсказала, каким образом можно решить вопрос с таким огромным количеством золота — каждый вечер ко мне приезжали представители императорского банка, и за небольшой процент забирали горы золота в свои хранилища. Держать такую сумму в поместье, не оборудованном даже более-менее подходящей сокровищницей, было глупо. К тому же деньгами, что лежали на моём счёте в банке, могла пользоваться Элеонора. Кострищу требовался капитальный ремонт — нашествие тёмных тварей не прошло для него даром. Центр города до сих пор представлял собой сплошные руины, а жители не спешили возвращаться туда, откуда их выгнали страшные монстры. В общем, проблем хватало, а денег на всё, увы, нет. И помогать мне империя явно не собиралась…

— Если я не ошибаюсь — это костяная броня сержанта Фарафо, — наконец, ректор прекратил изучать привезённые предметы. — Это то, во что она превращается в ста процентах случаев, а это — то, во что она превращается, когда в дело вступает Максимилиан Валевский. Знаешь, мне даже стало интересно, как ты умудрился это сделать?

— Вообще у меня получилось это дважды, но вторая броня испарилась. С этим можно что-то сделать?

— Можно повесить на стену, как трофей, — предложил ректор. — Можно попытаться продать тёмным. Можно отдать кузнецам, чтобы они обломали о костяшку все свои молоты. Сержанты Фарафо уничтожались и раньше, но придумать, каким образом можно использовать их броню, до сих пор не удавалось. У нас нет инструментов, способных обрабатывать этот материал. Его даже расплавить нельзя.

— Совсем нельзя?

— Максимилиан, я привык произносить свои слова чётко и понятно. Не заставляй меня сомневаться в твоём умственном развитии.

— Не так выразился. Костяную броню нельзя расплавить в кузнечном горне. А вы пробовали расплавить её своей молнией?

— Броня сержанта Фарафо инертна к магии, — ответил ректор, но как-то неуверенно. Мне всё же удалось заинтересовать Кималя Саренто.

— Либо обладает повышенным сопротивлением, но при достижении граничных значений магии или температуры…

— Забирай броню и идём со мной, — оборвал меня Кималь Саренто и быстрым шагом отправился в сторону арены. Фундамент уже был закончен, и строители активно воздвигали стены.

— Клади сюда и отходи, — Кималь указал на пустую площадку из кирпича и, как только я выполнил приказ, продемонстрировал, почему его считали лучшим магом современности. Мощный поток молний, толщиной едва ли не с мою ногу, сорвался с рук ректора, закончив свой стремительный бег в костяной броне. Та даже не шелохнулась, хотя пространство вокруг неё тут же превратилось в раскалённую доменную печь. Мне даже пришлось отойти подальше — ближе, чем за десять метров, находиться к костяной броне оказалось невозможно.

— Всё! — выдохнул Кималь Саренто, опуская руки. — Давно так не разряжался. Я же сказал, что это…

— Она изменилась, — прошептал я, указав на костяную броню. Исчез коричневый налёт и останки сержанта Фарафо приобрели насыщенный синий цвет. Пришлось подождать, прежде чем пространство остынет достаточно, чтобы мы смогли подойти к броне. Кималь Саренто осторожно её коснулся, боясь обжечься, однако ничего критичного не произошло. Несмотря на мощнейший поток магии, костяшка даже не нагрелась.

— Вот есть у тебя всё же, граф Валевский, способность заинтересовывать людей, — ухмыльнулся ректор. — Следуй за мной.

О том, чтобы я забрал броню, ректор даже не говорил. Он тащил её сам. Мы отправились в его кабинет — едва ли не единственное законченное помещение глобальной стройки. Походя мимо секретаря, Кималь Саренто остановился и попросил:

— Отправьте гонца графам Вяземскому, Шубному и Кузьминскому. Скажите, что я покорнейше прошу явиться их в академию к двум часам дня. При себе иметь минимум пять флаконов на ману. И каждому в обязательном порядке скажите, кого ещё я просил прибыть на встречу.

Поставив задачу, Кималь Саренто вошёл в кабинет, уселся в кресло и долгое время смотрел в окно.

— Максимилиан, мне нужно точно знать, что у тебя с «Лечением». Какого уровня, какие камни поддержки, сколько граней? — наконец, ректор прекратил гипнотизировать стекло и вспомнил о том, что я тоже нахожусь в кабинете. Мне потребовалось всего мгновение, чтобы принять решение и, по сути, определить всю свою дальнейшую судьбу. Рассказав о своей способности, я негласно подтвердил, что согласен сотрудничать с ректором.

— Плохо… Ладно, пойдём другим путём, — Кималь использовал колокольчик и в кабинет вошла секретарша. — Мне нужен магистр Смалог.

— Как я понимаю, объяснять вы ничего не планируете? — спросил я, как только дверь за секретаршей закрылась.

— Почему же, планирую. Как только…

— Господин ректор, вызывали? — магистр явился практически мгновенно. — Я как раз сам хотел с вами встретиться. О, магистр Максимилиан тоже здесь, отлично! Вы всё же согласовали моё прошение на отпуск?

— Всё верно, магистр, согласовал. На ближайший месяц вы можете быть свободны. Только сдайте кольца, магистр. Они являются собственностью академии.

— Но… Да, конечно! — магистр Смалог снял два золотых кольца и положил их на стол ректору.

— Месяц, магистр. У вас есть месяц. Постарайтесь не задерживаться — академия без вас пропадёт.

Довольный лекарь вышел из кабинета. Даже утрата двух ценных вещей не повлияла на его хорошее настроение.

— Надевай, — потребовал ректор, пододвигая мне оба кольца. — Сразу предупреждаю — это только на время тестирования. Потом их прядётся вернуть. Мне нужен лояльный магистр Смалог.

Надев кольца, что тут же приняли мой размер, я ухмыльнулся, изучив параметры, заточенные под точечное лечение. Будь у меня такие предметы, за эту неделю я бы потратил раза в два меньше эликсиров на ману.

— Что дальше? — я всё ещё не понимал, что задумал ректор.

— Дальше ждём. Ты, кстати, завтракал? Предлагаю подкрепиться — здесь неподалёку есть неплохой ресторанчик.

Ясно — пояснять суть своего плана ректор не собирался. Настаивать я не стал и следующие три часа пролетели достаточно стандартно. Разве что с костяной броней синего цвета ректор не желал расставаться, даже когда отправлялся в уборную. Что-то Кималь Саренто знал, но делиться этим знанием не собирался.

В два часа дня на строящейся арене магической академии собрался, как я понял, весь цвет магии Заракской империи. Граф Вяземский оказался точной копией своего сына, разве что гораздо старшей его версии. Огромный рост, квадратные скулы, густые брови над стальными глазами. Герой из детских сказок, что в одиночку побеждал Скрона. Граф Шубной был полной ему противоположностью. Небольшой, серый, тщедушный мужичок неопределённого возраста, я бы дал что-то в районе тридцати. Тем не менее, несмотря на свой внешний вид, от графа исходила какая-то аура господства. Казалось, что этот человек может придавить тебя одним только взглядом, особо не напрягаясь. Лично мне внешне он показался куда опасней графа Вяземского, но, возможно, не по своей силе, а по своим мозгам. Последний участник встречи, граф Кузьминский, оказался столетним стариком. В буквальном смысле столетним. Кузьминский передвигался с помощью палочки, играя роль немощного старика, но те глупцы, что рисковали посмеяться над внешностью мага, больше никогда ни над чем не посмеются. Длинные седые волосы старика были собраны в хвост, на манер шурганской империи, да и в целом одежда показывала в нём любителя сильной империи. Все трое явились в таких каретах, что у меня даже слюнки потекли от одного осознания, сколько можно выручить денег, если продать хотя бы одну. Хватило бы на то, чтобы полностью восстановить Кострищ и его окрестности.

Ректор не запрещал мне пользоваться «Анализом», так что я с интересом смотрел на параметры всех трёх графов и понимал, что, кажется, встретился с теми, кому даже в подмётки не гожусь. Все имели поля семь на семь, ни одного камня ниже пятнадцатого уровня, а Вяземский — ниже двадцатого, у всех были только восьмигранники, а минимальное количество усилений — семьдесят четыре. Я перевёл задумчивый взгляд на Кималя Саренто. Параметры графа Вяземского я теперь узнал. Если ректор считает его достойным соперником, значит имеет что-то сопоставимое. До тех пор, пока у меня не будет хотя бы половина тех сил, что имеет старший Вяземский, я даже рыпаться в сторону ректора не буду. Чревато последствиями.

— Господа, сразу к делу. Полагаю, вы знаете, что это такое, — Кималь Саренто указал на костяную броню, что уже лежала на камнях. — Для тех, кто сомневается, расскажу — это защита сержанта Фарафо. Не будем вдаваться в подобности, каким образом мне удалось её получить, важно то, что я хочу сделать. Прошу вас использовать своё основное атакующее заклинание на этом предмете и поддерживать его как можно дольше. В идеале — десять минут. Полагаю, этого должно хватить.

— Должно хватить для чего? — голос у графа Вяземского оказался таким же бархатным, как и у его сына.

— Для эксперимента, граф. Для эксперимента.

— Было бы неплохо получить чуть больше информации, — не сдавался Вяземский.

— Есть гипотеза, что при использовании нескольких стихий большой мощности, можно перейти порог сопротивления.

— Броня сержанта Фарафо инертна к магии. Мы можем превратить её в пыль, но толку от этого не будет.

— Поэтому здесь присутствует магистр Максимилиан. Он будет выступать в качестве сдерживающей силы. Займётся стабилизацией. Костяная броня, как ни крути, является органическим соединением, способным взаимодействовать с лечением. Мы будем разрушать, он будет лечить. Десять минут, господа. Мне нужно всего десять минут вашего времени. Либо эксперимент провалится, и тогда магическая академия возместит вам потраченное время, либо мы что-то получим. Вопрос только в том — что конкретно?

— Давайте уже начинать, — раздражённо произнёс старик Кузьминский. — У меня ещё куча планов на сегодня, чтобы транжирить время на разглагольствования с этой парочкой.

Судя по тому, что я видел, маги явно недолюбливали друг друга, но примчались по первому зову ректора. Странно.

— Магистр Максимилиан, тебе начинать первому, — предупредил Кималь Саренто. — Флаконов у тебя много, пользуйся ими без ограничений. Твоя задача — не дать броне исчезнуть. Господа, на счёт три…

То, что произошло дальше, иначе как абсолютным хаосом назвать не получится. Из рук магов вырвались четыре смертоносные стихии чудовищной мощности. Молния, огонь, вода и холод. Не хватало, разве что, земли, воздуха и тьмы, но магов нужного уровня в Заракской империи не нашлось. Всё это я отметил мимоходом, рухнув на колено от накатившей на меня тяжести. Несмотря на то, что мне не приходилось отдавать свою жизненную силу, лечение всё равно каким-то образом влияло. Меня трясло, перед глазами появилась туманная пелена, закрывшая обзор, но оставив лишь мою цель — костяную броню сержанта Фарафо, что постепенно утопала в испаряющихся кирпичах.

Момент, когда произошло что-то необычное, я упустил. Может и не упустил — всё произошло мгновенно. Двухметровая костяная броня, внутри которой мне удавалось с лёгкостью прятаться во время прохождения лабиринта, внезапно потеряла целостность и превратилась в переливающийся всеми цветами радуги шар. По нему ходили волны, словно шар был сделан из ртути. Он вылетел из ямы, зависнув в воздухе, игнорируя гравитацию как что-то несущественное. Атака магов, как и моё лечение, продолжалось, вынуждая шар пульсировать, причём с каждой секундой всё сильней и сильней. Наконец, некая критичная точка была достигнута и этот «мыльный пузырь» взорвался, разбросав во все стороны расплавленный металл. Вот только полноценного взрыва не получилось. Не пролетев и нескольких метров, металл остановился и втянулся обратно. На месте костяной брони сержанта Фарафо появилась изумительной красоты сфера нежно-зелёного цвета, что висела в воздухе, и с лёгкостью справлялась с продолжающейся атакой магов.

— Довольно! — послышался натужный крик Кималь Саренто и безумство стихий прекратилось. Какое-то время стояла полная тишина. Все смотрели на шар и молчали, словно боялись поверить в происходящее.

— Это то, о чём я думаю? — наконец, охрипшим голосом спросил граф Шубной.

— Если вы думаете о мифриле, то, скорее всего, это он и есть, — голос Кималя Саренто тоже отдавал хрипотцой. — Материал, из которого, если верить сказкам, был изготовлен доспех первого императора. Что могу сказать… Опыт удался.

— Так ты не знал, что получится? — поразился граф Вяземский.

— Откуда? На моей памяти четверо магов ещё никогда не заливали броню Фарафо магией, используя лекаря как стабилизатор. Нет, граф, я не знал, что получится в финале.

— И что ты планируешь делать с этим материалом? — не удержался старик Кузьминский. — О нём следует доложить императору.

— Доложить обязательно стоит, только вот делать с ним лично я не собираюсь ровным счётом ничего. Костяная броня, над которой мы так шикарно поизмывались, мне не принадлежала. Мне просто позволили провести над ней эксперимент.

— Опять происки тёмных? — в голосе графа Вяземского появились нотки ненависти. — Ты заставил меня работать на тёмных?

— То, что тёмные — да, вот только не в множественном числе, — Кималь Саренто поправил причёску и повернулся в мою сторону. — Магистр Максимилиан, сфера ваша. Лестница нужна?

— Его?! — изумлённый возглас магов казался музыкой, но я не обратил на него никакого внимания. Сделав несколько шагов вперёд, я с удивлением обнаружил, что пространство не превратилось в раскалённую печь. Стихии уравновесили друг друга, что позволило мне вполне спокойно подойти к яме, вытянуть руку, чтобы коснуться сферы и с трудом удержаться от вопля ужаса, когда она перетекла на меня, словно живое существо. Задержав дыхание, закрыв глаза и боясь даже пошевелиться, я ощущал неприятный холод ползающего по моему телу металла. Наконец, весь мифрил сконцентрировался в районе рук и движение прекратилось. Открыв глаза, я уставился на нежно-зелёные перчатки, плотно облегающие руки до самых локтей. Текстурой перчатки совсем не походили на металл, скорее на кожу, что отделывали лучшие мастера мира. Катар не было. Арбалета не было. Колец, что пугало, тоже. Мифрил поглотил все мои предметы как что-то несущественное. Я сжал и разжал кулак — никаких неприятных ощущений. Перчатки вообще не ощущались, словно ничего не весили и являлись второй кожей. Заметив небольшое уплотнение на правой перчатке, я нажал на него пальцем и в сторону отошла крышка, явив место для крепления пяти арбалетных болтов. Сглотнув, боясь даже думать об этом, я сделал привычное движение пальцами и из перчаток выросли два клинка. Ещё одно движение и оба клинка без следа исчезли обратно в перчатках. Новое движение — и вместо клинков появились тонкие шипы. Катары не исчезли. Они модифицировались.

— Сколько? — послышался голос графа Вяземского, заставивший меня обернуться. Все четверо смотрели на мои новые перчатки не отрывая глаз. — Сколько ты хочешь за это, граф Валевский?

— Это не совсем корректный вопрос, — вместо меня ответил Кималь Саренто. — Насколько я вижу, мифрил поглотил оружие графа. Не умаляю ваших достоинств, граф Вяземский, но из всех здесь присутствующих только граф Валевский имеет возможность добывать доспехи сержанта Фарафо. Причём целые, а не в виде тех обломков, которыми вы так гордитесь. Если Максимилиан Валевский потеряет сейчас перчатки со своим оружием, он не сможет достать новую броню. Которую можно будет уже пустить на нужды каждого из нас.

— Так это была не разовая акция? — заинтересовался старик Кузьминский.

— Это был эксперимент. Довольно удачный, хочу вам сказать, но всего лишь эксперимент. Теперь представьте, что у нас появится три, четыре, а то и десять единиц костяной брони. В одиночку никто из присутствующих изменить её не сможет. Но даже если вы соберёте всю родню и сумеете набрать нужное количество мощности, вам не обойтись без лекаря. Боюсь, виконт Журмаль или любой другой лекарь просто рассыпется на мелкие составляющие, если попробует удержать такую силу.

— Продаёшь нам своего протеже? Хочешь, чтобы мы работали с тёмным? — граф Вяземский даже не пытался сдерживать эмоции.

— То, что граф Валевский является тёмным, никак не помешало тебе начать переговоры по продаже перчаток, — спокойно заметил Кималь Саренто и примиряюще поднял руки, когда Вяземский сделал несколько шагов. — Тише, тише. Все вопросы мы решим через две недели. Если ты сумеешь дойти до финальной части. Судя по имеющейся у меня информации, в турнире будет шестнадцать групп, победители которых выйдут в финал. Нас всех раскидали по разным группам, так что встретиться мы сможем только в финале. Если граф Вяземский желает высказать мне какие-то претензии, он может вызвать меня на дуэль, либо дождаться турнира.

— Давайте вы решите свои проблемы без нас, — граф Кузьминский явно ценил то время, что ему осталось. — Меня интересует мифрил. Хочу поработать с ним. Что нужно для того, чтобы заполучить целую броню?

Вместо ответа Кималь Саренто многозначительно посмотрел на меня. Пришлось пояснять:

— Для того, чтобы появились твари Фарафо, необходим туман Фарафо. Если у вас есть на примете руины с такой штукой, будет отлично. Главное, чтобы мне не мешали — как только порождения тумана понимают, что за ними открылась охота, они крайне нежелательно появляются.

— Открылась охота? Молодой человек, не высокого ли вы о себе мнения? — спросил граф Шубной.

— То есть о моём подарке императору они не в курсе? — я посмотрел на ректора и тот лишь покачал головой. То, как остальные переглянулись, говорило о том, что императора вскоре будут терзать со всех сторон, чтобы он рассказал о подарке охотника на тёмных. — Понятно. Нет, граф, я не переоцениваю свои силы. Мне не хочется уподобляться виконту Журмалю. Если дело дойдёт до проверки, сливаться я не собираюсь.

На лице Кималя Саренто промелькнула мимолётная ухмылка. Я подобрал правильные слова.

— Если тебе обеспечат туман, сколько брони можно получить?

— Зависит от количества сержантов. В прошлый раз мне удалось встретить только троих. От первого пришлось убегать, второй взорвался, с третьего была получена броня. Наверняка в тумане бегало больше этих черепах, но я был очень ограничен по времени, так что поймать их всех не получилось.

— Ты добыл только броню? — не удержался от вопроса граф Шубной.

— Вас же интересуют кристаллы развития и камни огранки? — спросил я и по тому, как дёрнулись маги понял, что попал в точку. Однако продолжать не стал. Зачем? И так всё понятно. Кому не понятно — его проблемы.

— Если я устрою туман, как быстро ты сможешь прибыть? — по-деловому спросил граф Кузьминский. Я красноречиво посмотрел на ректора, показывая, что таким вопросами заниматься самостоятельно не собираюсь.

— Кималь? — старик понял всё правильно.

— Предлагаю пройти в мой кабинет, где мы под бокал прекрасного вина сможем обсудить наше участие и дальнейший делёж добычи. Включая долю моего преподавателя, так как большая часть работы будет выполняться именно им. Магистр, позволите мои кольца? Не вижу их на руках, но почему-то мне не верится, что мифрил их поглотил.

Колец я тоже не видел, но их влияние ощущал. Сделав вид, что что-то стягиваю с пальца, я протянул ректору открытую ладонь, на которой тут же проявились два золотых предмета. Торжественную улыбку сдержать мне не удалось. Отныне ни одна зараза не будет знать, какими кольцами я обладаю. Потому что мифрил сможет спрятать всё! Нужно как можно скорей бежать домой, читать письмо Аделины и разбираться со своим новым приобретением. Уверен, оно меня обязательно поразит.