Смерть и девушка из соседнего дома

Глава 9 Три закона и «субару»

Потратив немало времени, мы все-таки отыскали древнюю микрофишу с газетной статьей, в которой рассказывалось о скоропостижной кончине талантливого квотербека из Райли-Хай. По всей видимости, он умер от аневризмы прямо у себя в машине, пока ждал после уроков своего брата Алана.

Эллиот Дэвис, старший сын Джеймса и Энн Дэвис, скончался спустя несколько секунд после того, как его нашел младший брат. В статье с более поздней датой говорилось, что перед смертью Эллиот успел что-то сказать, но Алан Дэвис пребывал в шоке и не смог рассказать родителям о последних словах их старшего сына. Представить страшно, что чувствовал тогда их отец. И что чувствовал сам директор Дэвис, когда у него на глазах так внезапно и трагично умирал родной брат.

По пути домой у меня в голове снова и снова проигрывалась картина с участием двух братьев. И все же мы не могли понять, как во все это вписывается Джаред. Логика попросту ускользала. Эллиот Дэвис умер от аневризмы. Как же его смерть связана с текущими событиями?

Пока Глюк на тренировке, мы с Бруклин решили аккуратно порасспрашивать моих бабушку и дедушку. Понятия не имею, чем занимается помощник тренера, но тренировки Глюк пропускал крайне редко, а уж матчи — и вовсе никогда. Какими бы ни были его обязанности, должно быть, его работа для команды очень важна.

— Привет, бабуль, — поздоровалась я, как только мы с Брук зашли в кухню.

Бабушка всего на пару сантиметров выше нас обеих, худенькая, с седыми волосами и ласковыми голубыми глазами, из-за которых, по словам дедушки, таяли сердца парней. Он поигрывал бровями и настойчиво заверял, что на бабушку буквально охотились все мальчишки в школе. Не знаю почему, но меня это всегда веселило.

— Привет, детки. Я тут осваиваю новый рецепт для банды.

Бандой бабушка называет свою группу по игре в лото. Как минимум раз в неделю они с дедушкой играют в церкви, так что лото давно превратилось для них чуть ли не в религиозный ритуал.

— Пахнет отлично, — заметила я, свалив учебники на стол.

Магазин от кухни отделяла раздвижная дверь, поэтому бабушка могла готовить, пока нет покупателей. На своих сменах я делала то же самое и придумывала всевозможные разновидности сальсы, пока колокольчик не сообщал о появлении очередного посетителя. Лучше всего у меня получался соус из ядреного красного перца.

Бруклин на цыпочках прокралась к кастрюле.

— Дегустаторы нужны? Мы свободны весь вечер, а вкусовые рецепторы у нас что надо.

Бабушка рассмеялась и, вручив нам миску чипсов, помешала варево. Мы с радостью напали на чили кон кесо и вгрызлись в пряные хрустящие кусочки рая.

— Боже мой! — пробормотала Брук с набитым ртом. — Невероятно вкусно.

— Угу, — прогудела я, тут же принимаясь за следующий кусочек.

— Я приготовила целую кучу, так что и вам останется.

— Спасибо, бабуль.

— Вы там одновременно, что ли, в кастрюльку ныряете?

Я повернулась к только что вошедшему дедушке.

— Здравствуйте, пастор, — поздоровалась Бруклин, вытирая рот тыльной стороной ладони.

— Привет, дедушка.

Как всегда, он повесил кепку на положенный ей крючок и обнял нас обеих сразу.

— Раз уж вы попробовали зелье, значит, и мне можно не бояться неминуемой смерти. — Брук удивленно подняла голову, и дедушка добавил, бросив осуждающий взгляд на бабушку: — Да-да, эта женщина годами пытается меня умертвить. Разве звездочка тебе не рассказывала?

— Это правда, — пробубнила я, продолжая жевать. — Однажды бабушка испробовала новое жидкое средство для прочистки труб, но дедушка постоянно улавливал вкус химии в еде. Пришлось бабушке подключать всю свою фантазию.

— Да ладно вам! — отмахнулась бабушка. — Тот случай с химией был одним сплошным недоразумением.

Она подмигнула Бруклин, и мы с подругой рассмеялись над вечными подшучиваниями этой парочки. Они у меня ужасно забавные!

Взять хотя бы дедушкины проповеди. В его исполнении они больше похожи на выступления в жанре стендап, чем на уроки по изучению Библии, так что прихожан в церкви всегда немало. У дедушки густые белые волосы, добрые серые глаза и крепкая фигура. Он тоже не очень высокий, но они с бабушкой вполне видят экран в кинотеатре даже не с первого ряда. А еще они родители моей мамы. Папиных родителей я никогда не видела — они умерли еще до моего рождения. Зато у меня есть эта парочка, и с ними я абсолютно счастлива. Особенно, когда они не читают мне нотации.

— Можно задать вам вопрос? — спросила я.

Наливая нам отдельную миску кесо, бабушка бросила на меня быстрый взгляд:

— Конечно.

— Вы же знаете местечко в каньоне Або, где дорога трижды резко сворачивает, а потом выравнивается?

Дедушка вытер рот салфеткой и уточнил:

— Ты про повороты у старых церквей?

— Про них, ага, — ответила за меня Бруклин, уже копаясь в холодильнике в поисках газировки.

— Знаем, само собой. Далековато отсюда, — сказал дедушка, явно гадая, что мы задумали.

— Мы туда не собираемся, — поспешно заверила я. — Просто интересно, что там находится.

Мне не давала покоя мысль, что Джаред сумел найти себе убежище неподалеку от дороги. Может быть, там есть чей-нибудь амбар или сарай.

Дедушка задумчиво потер подбородок, но бабушка его опередила:

— Там старый особняк Дэвисов. И ферма.

Из-за двери холодильника выскочила голова Бруклин.

— Особняк Дэвисов? Я и забыла.

И я забыла. А ведь именно там я видела Джареда в последний раз.

— Насколько мне известно, в доме никто не жил уже много лет, — проговорил дедушка. — Должно быть, сейчас там одни руины.

— Вы знаете, как туда добраться? — как можно равнодушнее поинтересовалась я.

— Сразу за последним поворотом есть съезд, — ответил дедушка, — но надо быть очень осторожным. Чужаки всегда слишком быстро проезжают по тому участку дороги.

Всех, кто не из Нью-Мексико, дедушка называет чужаками, чем постоянно меня смешит. Жители нашего штата ездят по этой дороге так же быстро, как и все остальные. Однако, как мы ни старались, переубедить дедушку нам не удалось.

— А почему вы спрашиваете? — спросил он, пережевывая очередную покрытую сырным соусом чипсину.

— Для школьной научной ярмарки, — выпалила я раньше, чем успела досадно стиснуть зубы. В конце концов, не так часто я вру по-черному. Предпочитаю маленькие белые враки. — Кстати об этом. Я знаю, что мы наказаны и все такое, но, может быть, вы разрешите нам сегодня вернуться в школу и помочь мисс Маллинз подготовиться к ярмарке?

— Мама сказала, что разрешит, если и вы разрешите, — добавила Бруклин.

Господи! Еще чуть-чуть, и мы станем спецами по лжи.

— Научная ярмарка, говорите? — Бабушка уже второпях прибиралась в кухне, готовясь к посвященному легальным игрищам вечернему загулу. Клянусь, наблюдать за игроками в лото — смех да и только. — Ну, если ради науки… Но чтобы дома была раньше, чем стемнеет.

Дедушка подмигнул мне из-за бабушкиной спины и прошептал:

— Проще простого!

Он прав. Во имя науки бабушка разрешила бы мне и банк ограбить.

***

— Всегда хотела хоть одним глазком глянуть, что там внутри. — От волнения Бруклин едва не подпрыгивала на переднем сиденье машины Глюка.

Пока мы петляли в зарослях можжевельника и желтой сосны, Глюк посмотрел на меня в зеркало заднего вида.

— Значит, после Дэвисов там никто не жил?

— По словам бабушки, нет. После смерти Эллиота Дэвиса его родители прикрыли бизнес, заколотили дом, сунули детей в машину и переехали на юг Техаса. Причем здесь ничего не продавали. Думаю, мистер Дэвис в то время учился в девятом классе.

— Интересно, до сих пор ли они владеют домом и землей, — проговорила Брук.

— Хотелось бы знать, ага, — согласилась я и продолжила рассказывать Глюку о том, что мы успели узнать: — Эллиот Дэвис был младше моей бабушки, но она его помнит. И помнит, что тогда произошло. Говорит, Дэвисы были вне себя от горя. Она им очень сочувствовала.

Мы уже немало узнали о Дэвисах, но до сих пор так и не связали Джареда со смертью Эллиота. А ведь буквально завалили вопросами бабушку и дедушку. Я надеялась, что им хоть что-нибудь известно. Или они слышали что-то, чего не печатали в газетах. Меня даже поразило, как много помнит бабушка, но ее слова полностью совпадали с тем, что мы прочли в статьях. Эллиот Дэвис умер по медицинским причинам. Ничего подозрительного.

— Если дом до сих пор принадлежит семье, почему мистер Дэвис не поселился там после возвращения? — спросил Глюк. — Как по мне, это странновато.

Мистер Дэвис вернулся сюда, когда несколько лет назад в школе открылась вакансия директора. Судя по всему, весь город удивился его возвращению.

— Дедушка говорит, от дома почти ничего не осталось, и его дороже ремонтировать, чем снести и построить новый.

Ко мне с пассажирского сиденья повернулась Бруклин и сощурилась:

— И почему мы решили, что парни там?

Я пожала плечами:

— Это всего лишь предположение. В конце концов, дом практически рядом с тем местом, где Джаред выпрыгнул из машины Кэмерона, к тому же там никто не живет. По-моему, вполне подходящее место для убежища.

— Наверное. Если бы я искала, где спрятаться, то выбрала бы классный старый особняк.

— Можете себе представить? — пробормотала я, думая о Джареде и обо всем, что мы узнали. — Первый парень, который мне по-настоящему понравился, — и надо же! Он может оказаться сверхъестественным вестником смерти. Наверное, мне надо завязывать.

— Завязывать с парнями? — уточнила Бруклин. — Вот это будет новость.

— И все же стоило бы. Надо завязывать, пока не поздно.

— Лор, — начала подруга, скептически морща нос, — чтобы завязать, надо убедиться, что еще действительно не поздно. К тому же мальчики есть мальчики. Они большие, неуклюжие, и у них семь пятниц на неделе, из-за чего они кажутся почти интересными. Какой толк завязывать именно сейчас?

— А вдруг она устала от несбывшихся надежд и бесплодных усилий? — поиграл бровями Глюк.

Я прикинулась обиженной:

— Что ты несешь? Мои усилия очень даже плодовитые.

Глюк рассмеялся, а я задумалась, почему он мне помогает, если не верит ни единому слову. Даже с тренировки ради меня ушел пораньше, чего никогда еще не случалось. Вот уж не знаю, как команда справится без него. Что теперь делать бедным футболистикам? Правда, учитывая, что все мы попали под домашний арест, Глюку просто-напросто пришлось сказать родителям, что он идет на тренировку, и в итоге сбежать к нам.

Старенький «субару» возмущенно заворчал, когда мы проехали по выбоине. Бедняжка. Бордовая краска давным-давно выцвела до серо-бурой, а под грохот и скрипы невозможно было слушать радио. Зато машинка доставляла нас туда, куда нужно.

Глюк снова посмотрел в зеркало заднего вида:

— Думаешь, он и правда там?

— Понятия не имею, — нерешительно пожала я плечами. — Просто не знаю, где еще искать.

— Как бы там ни было, я в игре, — заявил Глюк, стараясь, видимо, убедить меня в своей поддержке. И за это я ему была очень благодарна.

Как раз собиралась сказать друзьям, что вспомнила кое-что еще из видения (имя Джареда, то есть настоящее имя), как вдруг Бруклин восхищенно вздохнула:

— Приехали!

Отложив новости на потом, я посмотрела на открывшееся перед нами огромное испанское ранчо. Земные оттенки двухэтажного здания потускнели со временем. Массивные саманные стены осыпались, выставив напоказ внутренние перегородки из цемента и местной красной глины. Балкон на втором этаже поддерживался гигантскими деревянными колоннами. Говорят, миссис Дэвис часами рисовала там пейзажи.

— Обалдеть! — воскликнул Глюк, полностью разделяя восхищение Бруклин. — Красотища!

— Не то слово. Бабушка говорила, что дом в сороковых построил дед мистера Дэвиса.

Машина остановилась перед двумя почти четырехметровыми деревянными дверьми. Мы выскочили на улицу и прошли по огромному крыльцу на веранду, давным-давно занятую ветками и лозами.

— Нужно было еще один фонарик взять, — запыхтела Бруклин, чуть не споткнувшись и ухватив меня под локоть, потому что именно у меня в руке был единственный фонарик. — Вообще ничего не вижу.

— Серьезно, блин, когда солнце успело сесть? — Я уже несколько раз постучала фонариком по ладони, и он наконец включился, взрезав темноту ярким лучом. — Не помню заката. Который час?

Сбоку зажегся неоново-зеленый свет — Глюк проверял часы на руке.

— Начало восьмого.

— Бабушка меня убьет. — От беспокойства и особо мучительного страха внутренности завязались узлом. — Я же обещала вернуться до темноты.

— Ну, ничего хуже, чем мои родители, она придумать не сможет, — вздрогнула Бруклин. — Когда они узнают, что я опять прогуляла…

Глюк толкнул входную дверь, и она открылась.

— Не заперто. Может, он и правда здесь.

Меня молнией ударила вспышка острого волнения. А вдруг Джаред действительно здесь? Что мне делать? Что ему сказать? «Спасибо, что спас мне жизнь; надеюсь, сотрясение тебя не убило» почему-то казалось слегка тривиальным.

Обыскав весь первый этаж, мы втроем остановились у широкой лестницы, ведущей на второй. Дом находился в удручающем состоянии. Его неумолимо разрушали время и отсутствие внимания и заботы. На полу повсюду валялся мусор. На грязных окнах висели рваные занавески. Наверное, так и выглядят дома с привидениями.

Иными словами, дом был по-своему прекрасен.

— Думаете, выдержит? — спросила я, подозрительно осматривая лестницу.

— На вид должна. — Неуверенный голос Глюка надежд нисколько не вселял. — На всякий случай держитесь ближе к перилам.

Мы стали подниматься наверх на цыпочках, друг за другом, — Глюк, я и наконец Бруклин. С каждым шагом от стен эхом отдавались зловещие скрипы. Доски слегка прогибались под ногами, но этого хватало, чтобы наши желудки подскакивали к самому горлу. Подумать было страшно, сколько сотен пауков плели плотную паутину, висевшую над головой. Я все убеждала себя, что пауки наверняка ушли по своим важным паучьим делам.

Бруклин мертвой хваткой держала меня за руку.

— Ключевые слова сегодняшнего вечера — «экстрим» и «опасность».

— Кровь аж в ушах шумит, — поддакнул Глюк.

Добравшись до лестничного пролета, мы вновь развернули поиски. Причем тщательные, потому что между этажами оказалось много пространства. Однако спустя пять комнат, семь шкафов и две ванные надежда стала таять. Я ошиблась. Джареда здесь не было. Интересно, увижу ли я его когда-нибудь снова?

Отчаянно вздохнув, я открыла дверь в одну из комнат поменьше в конце длинного коридора. На подоконнике сидел темный силуэт, который смотрел прямо на меня. В ту же секунду я узнала Джареда. По всему телу разлился восторг. Я его нашла! Более того, он был жив.

— Джаред! — радостно выдохнула я, но стоило лучу фонарика подняться к его лицу, как колени едва меня не подвели.

Лицо Джареда опухло от синяков и гематом. Кожа была покрыта кровью. От света он сощурился и попытался прикрыть глаза рукой, которая выглядела не лучше лица. Футболка уже не была белой. Из-за крови и грязи она превратилась в нечто, что мог притащить в дом кот сразу после того, как это нечто хорошенько потрепала собака.

— Нашла? — спросил Глюк, вваливаясь в комнату на пару с Бруклин.

Не говоря ни слова, Джаред сплюнул в темноту под ногами, сложил на груди руки и не мигая уставился на меня.

Опустив фонарик, я подошла ближе.

— Я надеялась найти тебя здесь.

Несмотря на всю браваду, на избитом, но красивом лице отчетливо читалась боль. С каждым вдохом Джаред стискивал зубы. Он ничего не ответил, но, кажется, был рад, что я его нашла. Даже как будто гордился этим.

Внезапно в комнате стало светло. Мы все одновременно повернулись и увидели Кэмерона с масляной лампой. Он сидел в углу на старом столе и держал в одной руке ружье, будто сторожил заключенного. Избит Кэмерон был не меньше. Свободной рукой с окровавленными пальцами он держался за бок.

От одной лишь мысли, чем занимались эти кретины последние два дня, во мне вспыхнула ярость. Я так волновалась, так нервничала, а эти гении два дня кряду испытывали друг друга на прочность?!

Я посмотрела на Кэмерона:

— Вы что, два дня дрались?

— То да, то нет, — пожал плечами он.

Я ушам своим не верила. Я тут, понимаешь, тону в беспокойстве и чувстве вины, а они…

Проморгав явное потрясение в глазах, я поинтересовалась у Джареда:

— Могу я спросить, почему вы, два придурка, так горите желанием поубивать друг друга? Или до объяснений вы не опуститесь?

— Что скажешь, Ковач? — спросил Кэмерон. — Есть у тебя объяснение? — Невесело рассмеявшись, он вздрогнул и добавил, когда пришел в себя: — Минуточку! Это ведь даже не твое настоящее имя.

— Верно, — сказала я, снова повернувшись к Кэмерону и глядя на него тяжелым взглядом. — Его зовут Азраэль.

Внутри Джареда словно что-то щелкнуло — настал его черед поражаться.

С огромным трудом я сглотнула растущую внутри неуверенность, рожденную беспокойством от того, что может подумать Джаред о моих видениях и о моем даре в целом. Оскорбится ли он? А может быть, насторожится?

— Я кое-что вижу, — нехотя стала объяснять я. — Иногда, когда прикасаюсь к людям, у меня бывают видения. Одно из них было о тебе. И тогда тебя звали Азраэль. — Джаред продолжал молчать, поэтому я добавила: — Поначалу я об этом забыла, потому что была в шоке от увиденного, а потом вспомнила. Я была у тебя в голове. И звали тебя Азраэль.

Пауза затянулась, но постепенно вызванный моими словами шок вроде как начал испаряться. Еще несколько секунд Джаред сверлил меня пристальным взглядом, а потом отвернулся к царящей на улице густой тьме. На этот раз в его глазах улавливалось что-то большее, чем физическая боль. Зато оскорбленным он не выглядел, а это уже хорошо.

— Прошу тебя, расскажи мне, что происходит, — срывающимся голосом попросила я.

Рядом тут же появилась Бруклин. Слава богу, что мои друзья здесь!

Набрав полные легкие воздуха, я снова заговорила:

— Я умирала. Чувствовала, как уходит жизнь, но ты меня вернул. У тебя точно есть какие-то силы.

Я шагнула чуть-чуть ближе и прямо-таки почувствовала, как за спиной напрягся Кэмерон. Даже сейчас он по каким-то нездоровым причинам был готов меня защищать. Бруклин повернулась к нему, всеми полутора метрами роста источая готовность драться, если Кэмерон что-то вытворит. Уделать его ей, конечно, не светит, но это не имело значения. Подруга, как всегда, была рядом, благослови господь ее странную маленькую душу.

— Я права или нет?

Джаред опустил голову. Он слушал, хоть и не отвечал.

— Ты сражаешься с монстрами, — продолжала я, пытаясь собрать из кусочков целую картинку, — и спасаешь девушек, которых сбивают на дороге грузовики. Но почему? Ты пришел, только чтобы спасти меня?

Кэмерон громко рассмеялся, и его смех в тихой комнате прозвучал резко и крайне неуместно.

— Мы ведь это уже прояснили, Лорелея. Эта тварь таким не занимается. — Изучая Джареда, Ласк склонил набок голову. — Скажи ей, жнец. Расскажи, зачем ты пришел.

Мне хотелось подойти и заверить Джареда, что он может рассказать мне что угодно. Но я помнила, какой невероятной силой и ловкостью он обладает, поэтому решила остаться на месте.

— Пожалуйста, Джаред. Я всего лишь хочу понять, что произошло.

В конце концов он посмотрел на меня. Между темными бровями залегла вертикальная складка.

— Я пришел не спасать тебе жизнь, Лорелея. — Несколько долгих секунд он молчал и смотрел мне в глаза, а потом добавил: — Я пришел ее отнять.

— Наконец-то! — насмешливо зааплодировал Кэмерон. Казалось, он так доволен услышанным, что вот-вот растеряет всякое отвращение, которое испытывает к Джареду. — Приз в студию!

— Не понимаю, — в недоумении отшатнулась я. — Я ведь умирала. Точнее чуть не умерла. А ты меня спас. Я знаю это, знаю.

Тыльной стороной ладони Джаред стер со лба струйку крови, капавшей на ресницы.

— Нет, — проговорил он после очередной затянувшейся паузы. — Ты бы не умерла еще сорок восемь минут. Потом было бы уже поздно. Я пришел забрать тебя до назначенного часа.

Совершенно потрясенная, я оцепенела, словно попала в парализующий туман недоумения. Он лжет. Наверняка лжет. Зачем ему меня убивать? Что такого я натворила?

Бруклин обняла меня за плечи и обратилась к Джареду:

— О чем вообще речь? Откуда тебе знать такие вещи?

Его лицо стало таким суровым, что от одного лишь взгляда я словно приросла к месту. А потом он заговорил о том, чего никогда не было. О том, чего я не хотела слышать.

— После аварии тебя везли на вертолете в Альбукерке, но до города ты не дожила. Умерла меньше чем через две минуты после взлета. — Джаред опять замолчал, давая мне время переварить услышанное, а потом добавил мягким голосом: — Но твои бабушка и дедушка этого не знали.

Я громко выдохнула и расправила плечи:

— А они тут причем?

— Они очень расстроились и ехали чересчур быстро. На резком повороте они пересекли сплошную и врезались во встречную машину.

Моя ладонь взлетела к губам. Эмоции зашкаливали, в груди что-то болезненно сжалось. Потекли слезы, и перед глазами все расплылось. Под весом страшных слов ноги подкосились. Меня тут же подхватили Глюк с Бруклин и дотащили до трухлявого деревянного ящика.

— Все участники аварии скончались на месте, — продолжал неправдоподобный рассказ Джаред. — Меня послали забрать тебя до того, как вызвали вертолет. До того, как твои бабушка и дедушка выехали в Альбукерке.

— Ты говоришь в прошедшем времени, будто все уже случилось, — горько вставила Бруклин. — Но ничего этого не было.

Джаред нахмурился, будто ее слова его удивили.

— Время… работает не так, как вы думаете.

Он встал с подоконника и пошел к нам. В тот же миг на его пути возник Кэмерон, явно забывший про всякую боль. Воздух затрещал от едва сдерживаемого гнева. Я была уверена, что драка вот-вот начнется заново.

Из глаз полились свежие потоки слез. Не могла я снова смотреть, как они дерутся. Не могла опять лицом к лицу столкнуться с неописуемой жестокостью, с душераздирающим насилием.

В кино все выглядит легко. Там нет ничего настоящего. Люди, которые должны подраться, дерутся, и хорошие парни всегда побеждают. Но в реальной жизни жестокость вызывает тошноту и оставляет за собой последствия. Здесь нет никакого смысла. Нет черного и белого. Нет сценария, где участвуют хорошие и плохие. Нет четкого морального компаса, помогающего вести счет. Есть лишь оттенки серого. Настоящая боль. Настоящая кровь. И я предпочту умереть, чем снова стать тому свидетелем. Я закрыла глаза. Слезы вовсю текли по щекам и капали с подбородка.

— Мне очень жаль, Лорелея, — поговорил Джаред, не сводя с меня глаз. — Я не хотел причинить тебе боль.

— Ладно, супергерой, — ухмыльнулся Кэмерон, — ты ее спас. — Теперь он шагнул так близко, что между их с Джаредом лицами остались считанные сантиметры. — Так почему бы тебе не взять и не свалить?

Со скоростью атакующей кобры Джаред толкнул Ласка и встал так, что вся его поза требовала от Кэмерона принять ответные меры.

— Думаешь, я не пытался? Думаешь, мне хочется оставаться здесь? Я не знаю, что произошло. Я переместился и оказался прикован к этому измерению. И я понятия не имею почему.

Не представляю как, но Кэмерону удалось устоять на ногах. Теперь на его лице играла торжествующая улыбка. Словно он только этого и ждал.

Однако между ними внезапно оказался Глюк. То ли сам влез, то ли даже не знаю.

— То есть ты не можешь уйти? — спросил он у Джареда. — Почему?

— Сам бы желал узнать. — Наградив Кэмерона мрачным взглядом, Джаред опять присел на подоконник и коснулся ладонью ребер. — Что-то произошло, после того как я тебя спас, Лорелея. Что-то изменилось.

— Что? — опять встряла Бруклин, пытаясь выудить как можно больше информации. — Что изменилось?

— Это! — Джаред поднял руки, показывая на самого себя, и тут же дернулся от боли. — Я. Знаешь, сколько раз в этом мире у меня текла кровь? У меня не течет кровь. Не остаются синяки. И уж точно меня не в состоянии избить мальчишка с зубочисткой в руках.

Кэмерон триумфально улыбнулся от уха до уха, а Бруклин спросила:

— И почему тогда у тебя идет кровь?

— Не знаю, — сквозь зубы процедил Джаред, будто бы злился на самого себя. — Я нарушил закон.

Глубоко вздохнув, я поднялась с ящика и тихо спросила:

— Какой закон?

Глядя во тьму, Джаред прошептал что-то о том, что законы касаются его… профессии. «Профессия» — единственное слово, которое пришло мне на ум.

— Нельзя менять историю. Нельзя вмешиваться в человеческую волю. Нельзя искупить грехи отцов.

Бруклин недоуменно свела брови:

— И что все это значит?

— Что я нарушил закон. Изменил историю. Ты должна была умереть, Лорелея, а я должен был лишь немного вмешаться во время.

Глюк громко вздохнул и задал очевидный вопрос:

— Не считая того, что я просто в ужасе, я обязан спросить. Разве это само по себе не изменило бы историю? — Он задумчиво опустил голову. — В смысле так или иначе ты бы спас от гибели бабушку и дедушку Лорелеи. А это уже изменение.

— Верно. Но историю дано менять лишь людям. Я бы не изменил историю. Ее изменила бы Аманда Паркс.

И снова Глюк задал очевидный вопрос:

— Какая еще Аманда Паркс?

Избитое лицо Джареда смягчилось от улыбки.

— Пятилетняя девочка из Порталеса, штат Нью-Мексико. Она молилась, чтобы ее отец — тот человек, с машиной которого столкнулись бы твои бабушка и дедушка, — вернулся домой из командировки целый и невредимый. — Улыбка стала шире, словно Джаред представлял себе девочку. — Детская вера. Поверьте мне, на всей земле нет ничего сильнее. — Он посмотрел на меня, будто хотел, чтобы я все поняла правильно. — Из-за Аманды меня послали изменить обстоятельства смерти ее отца. А попутно и отменить смерть твоих бабушки и дедушки. Они напрямую были вовлечены в молитву девочки. Вот так бы и изменилась их судьба. Историю должна была изменить Аманда Паркс, а не я, Лорелея.

Я все еще чувствовала себя так, будто пыталась выловить из воды рыбку, а она все ускользала и ускользала между пальцами. Однако намеки на понимание уже начинали пускать корни. Значит, даже у сверхъестественных созданий существуют какие-то законы.

— Но вышло именно так, — твердо, но ласково отозвалась я. — Ты изменил историю.

— Да. — На Джареда внезапно нахлынула печаль. — Ты понятия не имеешь, что я с тобой сделал, Лорелея. Мне очень, очень жаль.

— Ты изменил ради меня историю.

— Ошибаешься. — Он опустил голову, словно ему стало стыдно, и добавил еле слышным охрипшим голосом: — Я изменил историю ради себя.