Смерть и девушка из соседнего дома

Глава 6 Девушка в отражении

Пока Кэмерон ехал по стоянке у «Натурального восторга» (магазина здоровой еды, которым владеют мои бабушка и дедушка), я пряталась чуть ли не под сиденьем.

— Там бабушка, — сказал Ласк, давая мне знать, кто сейчас за прилавком.

На самом деле там должна была быть я. Моя смена начиналась в четыре. В животе и так бурлил хаос, а теперь к нему примешалось еще и чувство вины.

— Дедушка с ней?

— Не видел.

— Блин. Значит, он дома.

Голова трещала от мыслей, а тем временем Кэмерон объехал магазин и остановился там, где я жила с шести лет. У магазина была пристройка в виде жилого дома. После исчезновения родителей я переехала к бабушке с дедушкой, хотя и так почти все время проводила у них. Пока мама управляла магазином, меня баловали изо всех сил. Мама всегда говорила, что такое попустительство нужно объявить преступлением. От воспоминаний в груди сдавило, но я храбро тряхнула головой и повернулась к Кэмерону:

— Что ж, видимо, придется рискнуть. Может быть, он сейчас в церкви.

Дедушка служит пастором в Санктуарии — единственной в Райли-Свитч церкви, где рады прихожанам любого вероисповедания. И дел у него там невпроворот.

— Перед тем как они меня увидят, я просто обязана переодеться.

Кэмерон заглушил двигатель, и я вернулась на сиденье, чтобы посмотреть, не видно ли дедушки.

— С тобой точно все будет путем? — спросил Ласк.

Я удивленно глянула на него и ответила самым беззаботным на свете тоном:

— Конечно! Кому ж не понравится отличная убийственная потасовка сразу после того, как его по уши окунут в собственную теплую кровушку?

Кэмерон опустил голову, будто на самом деле искренне сожалел о случившемся.

— Мне очень жаль, Лорелея. Жаль, что все это с тобой произошло.

Я не знала, что сказать. Он ни в чем не виноват. По крайней мере так мне казалось.

Сунув руку за стекло между кабиной и кузовом, он достал мой рюкзак.

— Спасибо, — поблагодарила я и сменила тему: — Чем сегодня займешься?

Ласк пожал плечами:

— Приму душ.

— И у меня это в планах. — Я поморщилась при мысли о собственном виде. — И зубы почищу. — Вопросов у меня было немеряно, но между нами установилось хрупкое перемирие, поэтому я решила не форсировать события. Пока что. И просто спросила: — Ты же не натворишь никаких глупостей?

— Если ты не заметила, меня в любой момент можно фоткать на плакат с подписью «Конченый глупец».

— Не заметила.

По лицу было видно, что мои слова застали его врасплох. И где-то там же маячило что-то похожее на благодарность.

Я поджала губы.

— Ты ведь знаешь, как это называется?

Выражение лица Кэмерона стало настороженным.

— Нет.

— Стокгольмский синдром. Это когда жертва сочувствует своему похитителю.

Он поерзал и уставился в свое окно.

— Я не похищал тебя, Лорелея, поэтому я не похититель.

— Ну а кто ты тогда?

Само собой, я знала, что прямого ответа не получу, но попытка не пытка.

Кэмерон все еще смотрел в окно.

— Я тот же человек, которого ты знаешь с детского сада.

— Чувак, ты кто угодно, но точно не тот же человек, которого я знаю с детского сада.

Он опустил голову:

— Понимаю. Но мне бы хотелось им быть.

Нужно было срочно разрядить обстановку. Ненавижу напряги. И мне позарез надо было в душ.

— Что ж, — сказала я, открыв дверь, — у тебя хоть нет во рту послевкусия рвоты.

— И я не заляпан кровью с ног до головы, — ухмыльнулся Ласк.

Я ошалело уставилась на него:

— Ты себя в зеркало видел?!

Он нахмурился и глянул в зеркало.

Рассмеявшись, я выскочила из пикапа и побежала домой. Тихо, как мышка, чтобы бабушка не услышала. Удача мне улыбнулась — я незаметно пробралась в свою комнату. А когда проходила мимо зеркала в полный рост, решила хорошенько себя рассмотреть и от ужаса непроизвольно втянула носом воздух.

Волосы, кожа и одежда были покрыты запекшейся кровью. Сзади футболка висела разодранными лохмотьями — наверное, порвалась, когда я сползала по фонарному столбу. Однако на коже под рваными полосками ткани не было ни царапинки. И ничего не болело.

Джаред обещал, что больно не будет, и сдержал слово.

Вместе с тошнотой накатило внезапное осознание, что меня сбил грузовик. Огромный зеленый грузовой фургон. На самом деле я не помнила момента столкновения, но знала это без тени сомнения. Меня сбили — факт. В одну секунду я стояла у светофора, а в следующую уже валялась под фонарем в квартале от перекрестка. То есть я пролетела целый квартал.

Окружающий мир отчаянно завертелся. Физически и эмоционально я была выжата как лимон. В глазах потемнело точно так же, как когда фура пронеслась в миллиметрах от Джареда, но на этот раз бороться с подступающей темнотой не было сил. Ноги превратились в желе. Мне навстречу устремился пол, и уже через мгновение я утратила всякую связь с реальностью.

***

Казалось, прошло несколько секунд. Сражаясь с тьмой, я изо всех сил старалась проснуться. Ощущения вернулись, но были какими-то мутными и приглушенными.

Честное слово, я пыталась открыть глаза, но веки наотрез отказывались сотрудничать. Видимо, годы в отряде скаутов ничему их не научили. Глубоко вздохнув, я предприняла еще одну попытку. Собрала все силы, которые у меня имелись, и чудом открыла один глаз. Правда, всего на секундочку, потому что он тут же закрылся.

В комнате было темно — это единственное, что я успела рассмотреть. Видимо, я провалялась в отключке дольше, чем предполагала.

— Она приходит в себя.

Бруклин?

— Надо звонить в скорую.

Глюк? Нет, Глюк! Не надо никакой скорой!

— Сомневаюсь, что тут есть хоть капля ее крови. На ней ни царапинки.

— Зато все ребра в синяках. А вдруг они сломаны?

— Лор, солнце, — Брук провела по моему лбу теплой влажной тряпочкой, и это было чудесно. — Ты меня слышишь?

Я попробовала заговорить, но вместо слов из горла вырвался сухой невнятный звук.

— Боже мой! — воскликнул Глюк. — Ее в лягушку превратили!

Несмотря на собственное состояние, я рассмеялась. Глюк всегда может найти светлую сторону в любой кошмарной ситуации. В конце концов мой глаз все-таки соизволил снова открыться.

— В одноглазую лягушку! Да что за изверги могли…

— Глюк! — нетерпеливо перебила его Бруклин.

— Ладно-ладно, — тут же сдался он.

Но было уже поздно. Я вовсю хихикала и не могла остановиться.

Пока подруга подсовывала мне под спину подушку, я заметила проблеск жемчужно-белых зубов. Итак, я оказалась в собственной постели, но совершенно не помнила как.

— Знаю-знаю, — улыбалась Бруклин. — Что бы мы без него делали?

Глюк протянул мне воду.

— Серьезно, что у тебя с глазами?

Я хотела пожать плечами, но конечности словно накачали свинцом.

— Ну и фиг с ними. Забей. У нас тысяч семь вопросов. Готова?

Улыбнувшись прямо в стакан, я все-таки умудрилась открыть второй глаз.

— Который час?

— Начало десятого, — ответила Бруклин.

Я мигом подскочила.

— То есть как это? Уже девять часов? Девять вечера?!

— О да, она точно пришла в себя.

— Знаешь, Глюк, твои комментарии редко бывают кстати. — Брук решила уложить меня обратно на подушку. — Да, солнце, уже девять вечера. Мы пришли около шести, а ты валялась на полу. Что с тобой стряслось, Лор?

— Боже мой! Бабушка или дедушка меня видели?

— Нет. Ты же сама нас просила. Не помнишь, что ли?

— Я просила? Когда?

— Когда мы пришли. Ты умоляла ничего не рассказывать твоим родным. Сказала, что с тобой все путем, что Джаред спас тебе жизнь, и просила не вызывать скорую. Мы дотащили тебя до кровати, и ты опять отключилась. — Брук подоткнула вокруг меня одеяло. — Хорошо, что твоя бабушка не в состоянии запросто бегать вверх-вниз по лестнице. Она даже не поняла, когда ты вернулась домой.

— Вы были тут все это время?

— Ага, — отозвался Глюк из-за спины подруги. — Шериф тоже заскакивал.

И снова я подскочила.

— Сюда шериф приходил?

— Дважды, вообще-то. — Бруклин прикусила губу. — Мы сказали твоей бабушке, что тебе поплохело. Поэтому шериф обещал вернуться… ну, приблизительно сейчас. А бабушка готовит тебе куриный супчик. Мы не говорили ей, что ты провалялась в отключке все три часа.

— Почему?

— Потому что ты просила нас ничего ей не говорить, — вздохнул Глюк так, словно я резко отупела. — Ты вообще нас слушаешь?

— Да нет же, я о шерифе. Что ему нужно?

— Не знаю, — обеспокоенно нахмурилась Бруклин, — но он ищет тебя уже полдня. С самого землетрясения.

Чуть не подавившись водой, я закашлялась и только через минуту вновь обрела способность говорить.

— Землетрясение? — переспросила я, все еще задыхаясь. — То, что произошло сегодня на улицах Райли-Свитч, назвали землетрясением?!

— Так и знал, что никакого землетрясения не было! — Подняв руки, Глюк триумфально запрыгал по комнате. Победный круг получился маленьким, как, собственно, и сама комнатка. — Это был торнадо. — Он повернулся ко мне и вопросительно приподнял брови. — Я ведь прав?

— В каком-то смысле. — Я поерзала, пытаясь сесть ровнее. — Только там было два торнадо. Один по имени Джаред и один по имени Кэмерон.

Друзья тут же уставились на меня. В широко распахнутых глазах Бруклин отчетливо читалась смесь беспокойства и любопытства.

— Я все вам расскажу, — начала я, — но постарайтесь отнестись к моим словам непредвзято. Тебя это тоже касается, Глюк.

Он нахмурился, словно я его обидела.

— Когда это я хоть к чему-то относился предвзято? И даже не вспоминай о черепахах. Это не считается.

— Хорошо, — кивнула я. — В общем, сегодня утром…

Так начался мой рассказ о самом невероятном и необъяснимом вторнике в моей жизни. Я рассказала друзьям все в таких мельчайших подробностях, что уточнений никто не требовал. Да и сама история далеко выходила за рамки человеческого понимания.

Когда я закончила, Бруклин и Глюк смотрели на меня с отвисшими челюстями. Долго-долго. Очень долго. Или они обдумывали все, что я им рассказала, или уснули с открытыми глазами. Точно сказать не берусь.

Наконец со слезами на глазах Бруклин проговорила:

— То есть тебя на самом деле сбил грузовик?

— Вы об этом слышали? — пискнула я.

— Да. То есть нет. Ну, вроде того. Один из репортеров «Туриста» ворвался в кафе, как раз когда мы были там. Божился, что видел, как фургон сбил девушку с рыжими волосами. Еще сказал, что ты пропала, и в прямом смысле слова обошел всех посетителей с вопросом, видели ли они что-нибудь. Ну и добавил, что город выглядит так, будто только что пережил землетрясение.

— Не понимаю, Лор, — проговорил Глюк, словно ему было больно. Судя по выражению лица, так оно и было. — Как все это произошло? Ты ведь могла умереть. — Отвернувшись, он отошел к окну. — Ты могла умереть.

У меня заныло сердце. Двое моих лучших друзей просидели со мной три часа. От их беспокойства и заботы на душе стало теплее. Да и вообще, от одного их присутствия я чувствовала себя так, будто заново родилась и стала совсем как новенькая. А если и не новенькая, то точно как секонд-хенд хорошего качества.

— Я и правда умирала, — кивнула я.

— Не говори так! — воскликнула потрясенная моей историей Бруклин.

— Но ведь это правда. Меня вернул к жизни Джаред. Я чувствовала, как по телу течет жизненная сила. Честное слово, чувствовала.

— И как это было? — спросила Брук.

— Даже не знаю, как описать. Тепло. Мощно. — Секунду помолчав, я шепотом призналась: — Как будто он сам был внутри меня, и его присутствие исцеляло. — Грустно вздохнув, я отогнала воспоминания о незабываемом прикосновении Джареда. — Одно знаю точно: я должна была умереть, а он меня вернул.

— Почему тогда Кэмерон пытался его убить? — Теперь Глюк не на шутку рассердился.

Надо было как-то его успокоить. Меньше всего на свете мне хотелось иметь дело с очередным злющим представителем мужского пола, пусть даже и невысокого роста.

— Это я и собираюсь выяснить.

— Что ж, не ты одна.

Я с любопытством повернулась к Брук:

— В смысле?

Прежде чем ответить, они с Глюком переглянулись.

— Когда по городу промчались копы, мы вернулись в кафе и долго-долго пытались тебе дозвониться. Хотели убедиться, что с тобой все в порядке.

— Точно, блин! Простите, я выключила телефон. Я же собиралась в библиотеку.

Вытащив сотовый из кармана, я его включила. Экран был разбит. Гадский зеленый грузовик! Бабушка меня прикончит.

— Короче говоря, в кофейне был тот репортер с «Туриста», который приехал со съемочной группой снимать репортаж о нашем отеле и всех подряд расспрашивал, кто и что видел. Так вот. Пока мы пытались тебе дозвониться, он сидел за столиком прямо за нами и целую, блин, вечность висел на телефоне. Все талдычил и талдычил кому-то, что нашел то, что они искали, и что все это у него записано.

Я резко втянула носом воздух.

— Записано?!

— Не все, как я понял, — уточнил Глюк. — Видимо, он говорил с каким-то главным продюсером. Сказал, что с записью что-то случилось как раз перед тем, как тебя… сбил грузовик. — Его голос надломился, доказывая, как расстраивает друга сама мысль о случившемся.

Не знаю почему, но я почувствовала себя виноватой.

— Точно, — подхватила Бруклин. — Мужик был так взволнован, что его трясло. Но держу пари, фишка с записью его капитально взбесила. Он даже переругался с кем-то из своих помощниц. Велел ей все исправить или искать новую работу. Жуть какой норовистый товарищ.

— И не говори! — согласился Глюк. — Еще он сказал, что после того, как фургон затормозил, он видел, как светловолосый парень тащит другого прямо по стеклу от витрины, которая разбилась совершенно случайно, причем тащит так, словно тот, второй, ни грамма не весит, а девушка, которая должна была быть мертва, идет за ними, ругается с блондином и пытается как-то помочь брюнету, все они измазаны в крови и…

— Иными словами, — перебила Бруклин, — кое-кто еще крайне заинтересовался тем, что сегодня произошло. Репортер сказал в телефон, что добудет свидетельства, но ему нужно больше времени.

— Он говорил очень решительно, Лор, — предупредил Глюк.

Я кивнула. Кем бы ни был тот человек, ему явно нужны подробности. То есть с каждой минутой ситуация становилась все хуже и хуже.

— Как думаете, что он имел в виду, сказав, что нашел то, что они искали?

— Понятия не имею, — ответила Бруклин. — Но сдаваться он явно не намерен.

— Вот гадство! Значит, я должна выяснить все раньше, чем этот мистер Дотошный Репортер. Но на этот раз мне понадобится помощь. — И Бруклин, и Глюк тут же приободрились, а я продолжила: — Никому из вас не хочется кое-что порасследовать?

— Расследование, значит? — просияла Бруклин. — Да я для такого рождена!

— А я рожден для богатства и славы, но это к делу не относится. Я за.

Улыбнувшись, я на ощупь поискала цепочку с кулоном, которую подарил мне Глюк в память о родителях, но на шее ее не было.

— Цепочка пропала! — взвизгнула я и отчаянно заозиралась вокруг.

Друзья обшарили комнату, но все без толку.

— Тебя ведь сбил грузовик, — в конце концов проговорил Глюк. — Теперь она может быть где угодно.

Мои плечи расстроенно поникли.

— Она мне очень нравилась, Глюк.

Он пожал плечами:

— Я могу подарить тебе еще одну. Ее папа для тебя делал.

Я еле слышно ахнула:

— Ее сделал твой папа?

Вот теперь чувство вины разыгралось на всю катушку.

— Ага, зато сейчас у него уже есть форма для литья, так что он быстро сделает еще один кулон.

Вот только мне хотелось тот, который у меня уже был. Первый. Сделанный именно для меня в память о моих родителях.

По привычке я попыталась убрать пальцами волосы назад, но вместо волос ощутила заскорузлое кровавое месиво.

— Ну что ж, самое время принять душ.