Смерть и девушка из соседнего дома

Глава 10 Посланник

Скрыть замешательство мне не удалось. Значит, Джаред изменил историю, то есть нарушил один из своих законов… ради самого себя?

— Ты так говоришь, будто натворил что-то плохое.

— Ты не понимаешь. — Красивые губы разочарованно сложились в тонкую линию. — И не смогла бы понять, наверное. Место, куда ты должна была отправиться, прекрасное. Настолько, что ты и представить себе не можешь. А я все это у тебя отнял. Всем рискнул. — Джаред заглянул мне в глаза. — Рискнул самой твоей душой.

Согласиться я никак не могла, но вынуждена была спросить:

— Ну и зачем тогда ты так поступил?

— Если бы ты умерла, я бы никогда тебя больше не увидел. Ты бы отправилась на небеса — туда, где я давным-давно не был.

Сердце в груди замерло. Я поверить не могла тому, что услышала. Сверхъестественное создание изменило историю только для того, чтобы иметь возможность видеть меня. Меня, блин!

Минуточку… Джаред бывал в раю?

Враждебность, которую едва сдерживал Кэмерон, вырвалась на свободу. Он снова взялся за ружье.

— По-моему, достаточно причин, чтобы отправить тебя обратно.

Заранее готовая к такой реакции Бруклин полезла в карман пальто и, с большим трудом все-таки вытащив наружу пистолет, наставила его на Ласка.

— Мы как раз ждали, что ты выкинешь что-нибудь идиотское.

Кэмерон удивленно повернулся к ней. Впрочем, удивление быстро испарилось.

Я знала, что Брук возьмет пистолет. Моя лучшая подруга — крепкий орешек. Никто не стал бы с этим спорить.

Она смерила Кэмерона мрачным взглядом:

— Сначала ты хотел его убить, потому что он пришел за Лорелеей. Теперь ты хочешь его убить, потому что он ее не забрал. У тебя в голове совсем заклинило?

Когда Ласк шагнул к Брук, мы с Глюком тут же встали по обе стороны от нее и попытались испепелить Кэмерона взглядом. Пусть я выглядела скорее смешно, а не угрожающе, но изо всех сил сжала кулаки. С капелькой удачи мы втроем, наверное, могли бы справиться с Кэмероном. Да и какой у нас был выбор? Мы должны были его остановить. Или покалечиться в процессе.

Приподняв брови, Ласк зыркнул на Глюка и насмешливо ухмыльнулся:

— Я впечатлен, учитывая то, что ты обо мне знаешь.

Так и знала! Между ними действительно что-то произошло. После похода во втором классе изменились оба — и Глюк, и Кэмерон. Во мне тут же вспыхнуло любопытство, но ему придется подождать. Как сказала бы моя бабушка, нам предстояло поджарить рыбку пожирнее.

Глюк приподнял одно плечо:

— Это было сто лет назад.

— Ага. Слышал, ты плохо спишь по ночам.

— Не хуже, чем ты.

— А мокрые простынки? Очень трагично.

Знать не знала, что Ласк может быть таким жестоким, однако Глюк и бровью не повел, а продолжал стоять лицом к лицу с тем, кто даже в неудачные дни мог наградить его серьезными увечьями.

— Слушай, — Глюк расправил плечи, — мы деремся, или как? Я не могу торчать тут всю ночь.

Я им так гордилась! Беспокоилась за него, конечно, но очень гордилась.

Кэмерон поднял руки, мол, «сдаюсь-сдаюсь!»:

— Мне бы не хотелось огорчать трех мушкетеров. Или все-таки трех слепых мышек?

У Бруклин отвисла челюсть:

— Так ты там был?!

В ответ он пожал плечами, прикидываясь, будто ему все равно.

— Какой же ты козел!

В глазах Кэмерона что-то мелькнуло, и он шагнул еще ближе к Брук. Та подняла пистолет выше, хотя рука заметно дрожала. Но мы с Глюком были рядом. Глюк со своей бравадой, а я — с кулаками. Если Ласк ударит Бруклин, ему придется бить нас всех.

— Меня обзывали и похуже, — наконец сказал он и посмотрел на Брук со смесью интереса и сочувствия.

В первый раз за все время мне представился шанс хорошенько его рассмотреть. Кэмерон был практически отражением Джареда — такой же избитый, с синяками и гематомами. Я покачала головой. Нет, мне никогда в жизни не понять мальчишек.

— Что ж, — нетерпеливо начал Глюк, — с тобой, Джаред, мне все ясно. Не совсем, конечно, но ясно в той мере, в какой дано понять человеку. Но тебя я не понимаю вообще. — Эти слова явно адресовались Ласку. — Почему ты такой сильный? И как тебе удается так драться? В этом не больше человеческого, чем в Джареде, Азраэле или как там его зовут.

Кэмерон переключил внимание на Глюка, но не ответил. Отойдя от нас, он опять припарковался на столе, все так же держа в руке ружье. Три пары наших легких опять заработали. Надолго ли?

Вместо Кэмерона ответил Джаред:

— Он дитя Джофиэля.

— Он — что? — уточнил Глюк.

— Джофиэль — посланник. Кэмерон — нефилим. Лишь отчасти человек, цель которого на земле — защищать пророка.

— Какого еще пророка? — опять спросил Глюк.

Однако тут вмешался Кэмерон, чей гнев, казалось, мог испепелить Джареда даже на расстоянии:

— Ты ничего обо мне не знаешь!

— Напротив. Когда мы узнали, что на земле вот-вот родится потомок Арабет женского пола, — продолжал Джаред, напрочь игнорируя ярость в голосе Кэмерона, — мы… пренебрегли законами нашего отца и отправили к благочестивой Ханне Ноэль посланника.

Кэмерон вскочил на ноги и с опаляющей ненавистью уставился на Джареда. Тут-то до меня и дошло, чье имя было названо. Ханна Ноэль Ласк была матерью Кэмерона.

— Но ее час пробил раньше, чем она успела объяснить Кэмерону из рода Джофиэля его обязанности. А его земной отец отринул учения истинно верующих.

— Как ты смеешь произносить вслух ее имя! — гневно процедил Кэмерон.

Бруклин снова подняла пистолет, и Ласк бросил на нее полный презрения взгляд.

— Так кто такой пророк? — снова спросил Глюк, но лично я была слишком занята тем, что пыталась мысленно установить связи между кусочками информации.

И вдруг меня так мощно осенило, что я резко втянула воздух.

— Посланники? То есть ангелы? Ребята, вы… ангелы?

Джаред свел брови.

— Сын Джофиэля — нефилим. Но я — посланник, да. Я серафим.

Как я умудрилась пропустить такое в видении? Ангел? Самый настоящий, блин, ангел? Здесь, в Райли-Свитч? В Нью-Мексико?! Меня будто под дых ударили.

Со злобной ухмылочкой Кэмерон отвернулся, отказываясь слушать продолжение разговора. Однако я заметила, что возражать он не стал. Неужели знал, кто он такой? Да еще и с самого рождения?

В голове толпилось столько вопросов, что выбрать какой-то один я не могла и в итоге решила задать тот, который в текущий момент беспокоил меня больше других.

— Ты сказал, что не должен здесь быть… и не хочешь, — посмотрев на Джареда, начала я и почувствовала укол острой боли в груди. — У тебя неприятности? Из-за меня?

Несколько секунд он обдумывал мой вопрос, а потом стиснул зубы и нехотя ответил:

— Я солгал.

— Солгал? — Теперь я совсем запуталась. — То есть ты не нарушал закон?

Уголки губ Джареда едва заметно приподнялись.

— Нет. Закон я абсолютно точно нарушил.

Мне стало интересно, что он обо мне думает. Обо всех людях вообще. Ни с того ни с сего я почувствовала себя маленькой и незначительной, словно моя крошечная жизнь в крошечном городишке ровным счетом ничего не значит на фоне существования целого мира. Честно говоря, ощущения отстойные.

— Погодите-ка! — На меня с потрясенным выражением лица уставилась Бруклин. — Лорелея и есть пророк.

— Наконец-то, — проговорил Глюк. — Стоп… Чего?!

Брук моргнула и повернулась к Джареду:

— Ну так как? Она и есть тот пророк, которого должен защищать Кэмерон?

Джаред склонил набок голову:

— Да.

— Да ну вас! — отмахнулась я, отвергая саму идею услышанного. — Такого… такого попросту не может быть.

Пока я выражала все свои сомнения активными мотаниями головой, у Глюка челюсть отвисла до самого пола, а Бруклин громко рассмеялась:

— Супер! — Ее энтузиазм показался мне тревожным. — Боже мой, это же просто шикарно!

Я прямо-таки видела, куда уносит ее мысли, но подруга ошибалась. Они все ошибались.

— А можно мне запросить тайм-аут? — поинтересовалась я, уже сложив руки в характерном жесте. — Серьезно, идея ничего, но вы, ребята, ошиблись барышней. — Я попятилась, и под подошвами захрустели валявшиеся тут годами мусор и грязь. — Никакой я не пророк и никогда им не буду. Я даже не знаю, что делают пророки. Мне очень жаль, но вы капитально просчитались.

Джаред убрал руки за спину.

— Ты последний потомок прорицательницы Арабет. Дар предвидения у тебя в крови.

— Лор, — взволнованно и слегка раздраженно начала Бруклин, — это же круто. У тебя всегда были видения, а теперь мы знаем почему.

— В моих видениях сплошная чепуха, — упрямо возразила я. — В них нет никакого смысла.

— Но они сбываются.

— Не всегда.

— А как насчет Табиты и джипа директора Дэвиса?

Я закрыла глаза.

— Бруклин, ты серьезно считаешь, что в раю создали бы целого нефилима для защиты девушки, чье самое точно сбывшееся видение касалось помешанной чирлидерши за рулем «ниссана»?

— Ну…

— Он прав, — перебил Кэмерон, который вовсю полировал ствол ружья краем изодранной футболки. — Хочешь ты того или нет, ты пророк. — Невозможно было не заметить горечи, прозвучавшей в его словах. — Они создают правила, ведут нас по своим лабиринтам как хотят и когда хотят. А у нас нет никакого выбора. — Голос Ласка звучал так холодно, что я машинально поежилась. — Мы пешки, Лор. Фишки, которыми они играют. Так что начинай привыкать.

— И кто такие эти «они»? Кто устанавливает правила? — спросила я, начиная паниковать.

Один-единственный ответ Кэмерон показал мне указательным пальцем. Я проследила за ним и посмотрела вверх, к небу. Что ж, четко и доходчиво, как обухом по голове.

Я не знала, что сказать. Почему-то в исполнении Кэмерона все казалось правдоподобнее, и все же Бог никогда бы не передал такой дар в мои неумелые руки. Наверняка в мире существуют более подходящие, более квалифицированные люди.

— Видите ли, — я попятилась к дальней стене, — сомневаюсь, что я очень уж… пророчистая.

На лице Джареда сияло сочувствие.

— Я все объясню, — сказал он, — но для начала позволь спросить: на уроках истории вам что-нибудь рассказывают о судах над ведьмами?

Я кивнула, гадая, причем тут это.

Джаред отошел к противоположной стене и прислонился к ней спиной, сверля меня заинтересованным взглядом.

— Задолго до печально известного периода охоты на ведьм, за двенадцать столетий до нашего господина, на рассвете железного века, в маленькой европейской деревне жила женщина по имени Арабет.

Засунув руки в карманы пальто, я тоже прислонилась спиной к стене и внимательно слушала. Бруклин села на ящик. Рядом с ней встал Глюк, которому вдруг стало интересно, что скажет Джаред.

— Как и у тебя, у нее были видения — дар, ставивший под угрозу ее жизнь. Но родители защищали Арабет и держали ее видения в тайне ото всех. Она выросла, вышла замуж и родила собственных детей. Однажды ей было видение, которое она не могла проигнорировать. Вода в главном деревенском колодце была испорчена, и Арабет знала: если люди сделают хоть глоток этой воды, по всем ближайшим селениям пронесется настоящая эпидемия. Арабет помчалась к колодцу и попыталась предупредить жителей деревни, но, разумеется, никто ее не слушал.

Мне ни капельки не нравилось, куда ведет рассказ Джареда. Из всего школьного курса истории труднее всего мне давался именно период, когда женщин и мужчин казнили за колдовство. Я просто-напросто не понимала несправедливости и жестокости, на которую люди шли во имя религии.

— Когда люди начали умирать, целые семьи ударились в панику и стали винить во всем Арабет. Даже муж обвинил ее в нечестивости. В водовороте суеверия и страха Арабет насильно вытащили из дома и казнили прямо на улицах деревни. Ее обвинили в том, что она насылала заклятия и воскрешала мертвых — так люди объясняли себе возникновение болезни.

Я забилась в глубины собственного разума и покачала головой, отказываясь слушать дальше.

— К тому времени муж Арабет узнал, что трое его дочерей обладают тем же даром. Он привез их к родителям Арабет, бросил во дворе и дал обещание теще и тестю: если до рассвета дети останутся живы, он всех убьет. Выбора не оставалось. Родители Арабет забрали внучек и исчезли посреди ночи. Ты, Лорелея Макалистер, потомок первой женщины в истории человечества, которую казнили за колдовство.

Я шумно втянула носом прохладный воздух. Сердце болело за Арабет, за ее родителей и дочерей.

— Что случилось с дочерьми? — спросила Бруклин.

— Родители Арабет уже пребывали в преклонном возрасте и прекрасно понимали, что долго заботиться о внучках не смогут. Поэтому собрали все до последней копейки и отправили дочерей Арабет в три разных конца света. Старшая попала в зажиточную семью и позже родила собственную дочь. Ее наследие просуществовало еще шесть столетий и завершилось на последней провидице по этой линии. Дар ее остался в тени, но талант был признан. Она стала знаменитой поэтессой — Сапфо.

— Сапфо! — восхищенным эхом отозвалась Бруклин и уставилась на меня.

Сапфо была греческой поэтессой. Ее работами восхищались, ее стихи были на пике популярности и расходились нарасхват. И она была одной из героинь Бруклин.

— Младшую дочь, — продолжал Джаред, — приняли в семью бедные фермеры, но она выросла здоровой и счастливой. Ее наследие просуществовало гораздо дольше и завершилось на той, кого причислили к лику святых. Вам она известна под именем Жанна д’Арк.

На этот раз на меня уставились даже Глюк с Кэмероном, и на их лицах явно читался шок.

С широко распахнутыми от удивления глазами Бруклин глянула на Джареда:

— То есть… пусть даже через десятое колено, но Лорелея — родственница Сапфо и Жанны д’Арк?

Джаред смотрел на меня так, будто я какая-то новая форма жизни. А может, просто хотел уловить мою реакцию, когда ответил:

— Верно.

И снова я не нашлась, что сказать. Никогда в жизни мне еще не приходилось чувствовать себя настолько убогой. Оказывается, у меня общие предки не с кем-нибудь, а с признанными во всем мире героинями!

— Это же… удивительно! — вздохнул Глюк. Похоже, впервые в жизни и у него возникли проблемы с подбором слов.

Я прекрасно знала, каково ему сейчас. Обретя наконец дар речи, я спросила:

— А что случилось со средней дочерью?

Черты лица Джареда смягчились. В тусклом свете засияли темные глаза. Казалось, он рад моему вопросу. Рад тому, что мне интересно. А может, даже испытывал нечто вроде облегчения.

— Ее звали Лара Бет, — сказал он. В его устах согласные звучали мягко и легко соскальзывали с языка. — Она росла в рабстве, но ее уважали и любили все окружающие. В шестнадцать лет у нее было видение, которое спасло жизнь сыну местного землевладельца. В знак благодарности землевладелец освободил ее и предложил работу в своем доме. Вскоре его сын и Лара Бет полюбили друг друга и связали себя брачными узами. У них было трое сыновей, один из которых тоже стал твоим предком. Лару Бет бесконечно уважали как целительницу и защитницу рабов. А однажды, — добавил Джаред, — она предотвратила гражданскую войну, но это уже совсем другая история.

— Сыновья, значит? — зачарованно спросила я. — У них тоже были видения?

Джаред покачал головой:

— Похоже, ваш дар наследуется лишь потомками женского пола. Вероятно, стоит отметить, Лорелея, что наследие передалось тебе по линии отца, а не матери.

Уж не знаю почему, но эти слова меня удивили.

— Ты — первая наследница дара по линии Лары Бет за три тысячи двести лет. Первый за все эти годы ее потомок женского пола. И все же ты не менее сильна, чем были сама Лара Бет и ее мать.

Я уставилась себе под ноги, потому что не могла ни понять, ни принять того, что сказал Джаред. Но ведь он ангел. Может быть, он не умеет врать. А даже если и так, все равно его слова не укладывались в голове.

— И все же мне кажется, ты вышел не на ту наследницу, — проговорила я, едва не умоляя его передумать. — Наверняка есть другая, из другой ветки генеалогического древа. Какая-нибудь давно потерянная кузина или еще кто.

— Никаких других ветвей не осталось, Лорелея. Ты — последняя. Небеса давно тебя заждались. И ты вызвала серьезный переполох. — Джаред глубоко вздохнул. — Тебя ждали там еще пару дней назад. Видимо, переполох все-таки вызвал я, а не ты.

— И теперь ты застрял из-за меня. Потому что ради меня преступил закон.

Джаред сложил на груди руки, и в его глазах мелькнуло веселье.

— Они очень серьезно относятся к своим законам.

— Но у тебя же этих законов всего три, — как всегда, гениально вовремя вмешался Глюк. — Разве так сложно их соблюдать?

Бруклин хлопнула его по ноге тыльной стороной ладони и подняла руку, давая понять, что ей нужна помощь. Глюк помог ей подняться на ноги.

— Ну и что будем делать? — спросила Брук, отряхивая попу.

Вопрос подруги поверг меня в ступор. А ведь и правда, что мы будем делать? Представить не могу, что должен чувствовать Джаред, застряв на земле без семьи, без денег, без дома. На его месте я была бы в ужасе. Но ведь я не высшее во всех смыслах существо с силой солнца в левом мизинце. И все же от одной лишь мысли, что Джареду одиноко и страшно, сердце кровью обливалось. Я должна ему помочь. Наверняка вчетвером… Я покосилась на Кэмерона и тут же передумала. Точнее втроем мы найдем выход. Но сперва надо привести в порядок тех, у кого такой вид, будто их только что освободили из пыточной в лагере для военнопленных. То есть отмыть, одеть и накормить.

— Значит, так, — начала я, задвинув все мысли о пророках в дальние уголки сознания и влив в голос столько силы, сколько вообще могла, — для начала надо привести вас в божеский вид. А потом подумаем, что делать. Как вариант, мы все можем поехать ко мне.

— Ты не можешь взять и пригласить эту тварь к себе домой, Лорелея, — опять вошел в режим повышенной готовности Кэмерон.

Только у меня не было времени ни на его паранойю, ни на его дурацкий характер.

— Еще как могу, Кэмерон.

— Да послушай же ты меня! — Он встал и ткнул пальцем в сторону Джареда. — Он застрял здесь из-за того, что спас тебе жизнь. На что, по-твоему, он готов, чтобы вернуться? Может быть, ему всего-то и надо — исправить ошибку.

— Хочешь сказать, чтобы вернуться, он может меня убить?

— А если я убью тебя, — Джаред шагнул к Ласку, — как думаешь, это поможет мне вернуться?

Кэмерон пошел к нему, пока они опять не оказались нос к носу. Назревала очередная драка, и каждый из них был готов сделать первый шаг.

Меня обуяло такое раздражение, что я не задумываясь пнула Кэмерона по колену. Выругавшись, он отшатнулся, а я повернулась к Джареду, у которого на лице было написано очевидное самодовольство, и сделала то же самое с ним. Схватившись за ногу, он стиснул от боли зубы и выдал целую тираду того, что я расценила как ругательства на непонятном языке.

— Хватит! — рявкнула я, чувствуя, как в глазах появляются слезы от злости и боли в большом пальце ноги. — Обоих касается! Никаких больше драк. — Я воззрилась на Кэмерона. — Хоть раз в жизни я просила меня защищать? Просила помогать мне? Нет! И чтоб ты знал, мне до лампочки, почему сюда отправили Джареда. Даже если для того, чтобы порубить меня в винегрет ржавым мачете. Он спас жизнь моим бабушке и дедушке. Даже если бы я умерла, он спас им жизнь!

Изо всех сил я сражалась с эмоциями, которые грозили взять верх. В этом мире у меня нет никого, кроме бабушки и дедушки. И Джаред их спас. Пускай ради их спасения ему пришлось бы забрать меня — неважно. Кэмерон должен это понять.

— Только это имеет значение, Кэмерон, — твердо проговорила я. — Он мог бы быть серийным убийцей с Плутона — мне плевать. А вот на что мне не плевать — так это на вашу взаимную смехотворную жажду помереть в драке. Почему вы так ненавидите друг друга?

Кажется, мой вопрос удивил Джареда. Он шагнул назад, словно ему надо было все обдумать и прийти в себя. Зато Кэмерон как будто закрылся. Я почти увидела, как вокруг него смыкаются створки и падают занавески. Он точно ничего не собирался объяснять.

— Фиг с вами, не отвечайте. Но вы оба прекратите драться раз и навсегда, иначе ни один из вас не сможет нормально сесть, когда я с вами закончу. — Я решительно потопала к выходу. — А теперь живо все в машину!