Смерть по высшему разряду

ГЛАВА ВТОРАЯ

Номер был зарегистрирован на имя некоего Джеймса Прайори из Милуоки. Три недели назад он сделал предварительный заказ на две ночи и прибыл сегодня после полудня. Плату за номер и дополнительные услуги предполагалось получить через его кредитную карточку, подлинность которой была под­тверждена.

Покуда следственная группа работала на месте преступления, Ева в гостиной апартаментов изучала содержимое диска камеры слежения, который при­нес ей Бригем. Изображение демонстрировало чело­века смешанной расы лет под пятьдесят, в старомод­ном темном костюме преуспевающего бизнесмена, который может себе позволить дорогие апартаменты в дорогом отеле на пару ночей. Это был крепкий широкоплечий мужчина, весивший минимум вдвое боль­ше своей жертвы, с длинными тупыми пальцами, квадратным лицом, большим носом и холодными серыми глазами цвета наледи на январских лужах. Модно подстриженные темно-каштановые волосы с сединой на висках выглядели чужеродным элемен­том или неудачной маскировкой. Он не пытался скрыть лицо – даже улыбнулся клерку за регистра­ционным столиком, прежде чем коридорный прово­дил его к лифту.

Ева наблюдала на экране компьютера, как кори­дорный открывает дверь апартаментов и пропускает вперед Прайори. Согласно записям дежурного, он не покидал свой номер до убийства. Прайори не стал заказывать еду по телефону, а воспользовался мик­роволновой печью на кухне – пообедал стейком с жареным картофелем, кофе и сдобной ватрушкой. В мини-баре он брал только безалкогольные напитки.

«Ясная голова», – отметила Ева.

Следующий диск демонстрировал Дарлин Френч, катившую свою тележку к двери № 4602. Хорошень­кая девушка в аккуратной униформе, с мечтатель­ным взглядом больших карих глаз и изящной фигур­кой. Тонкие пальцы теребили золотое сердечко на цепочке.

Дарлин дважды позвонила, лениво потирая пояс­ницу, спрятала под блузку сердечко и цепочку и только потом вынула из кармана передника кодовую пластинку. Открыв дверь, она окликнула постояль­ца, затем взяла с тележки свежие полотенца и вошла в номер.

Девушка закрыла за собой дверь в 20.26. В 20.58 Прайори, держа в руке «дипломат» и полотенца, вы­шел в коридор, закрыл дверь апартаментов, аккурат­но положил полотенца на тележку и небрежной по­ходкой зашагал к двери, ведущей на лестницу. Ему понадобилось всего тридцать две минуты, чтобы из­бить, изнасиловать и задушить Дарлин Френч.

– Ясная голова, – вслух произнесла Ева. – Хо­лодная, ясная голова.

– Лейтенант?

Ева подняла руку, знаком приказывая помощни­це подождать. Пибоди умолкла. Она уже год работа­ла с Евой в отделе убийств и не сомневалась, что по­нимает своего лейтенанта с полуслова. Ее глаза, та­кие же темные, как и прямые волосы, устремились на экран, где Ева изучала изображение убийцы.

«Гнусная рожа», – подумала Пибоди, но ничего не сказала.

– Что ты выяснила? – спросила наконец Ева.

– Прайори Джеймс, агент Объединенной стра­ховой компании, базирующейся в Милуоки, скон­чался 5 января сего года в результате дорожно-транспортного происшествия.

– Ну, этот-то парень жив-здоров. В том ДТП было что-нибудь сомнительное?

– Вроде бы нет, сэр. Согласно рапорту, водитель грузовика, шедшего навстречу, вздремнул за рулем и расплющил машину Прайори. Мы обнаружили в Милуоки еще нескольких Прайори, но Джеймс из них только один.

– Пока прекрати ими заниматься. Позвони домой Фини и отправь ему всю эту информацию. Такая ра­бота – как раз для электронного отдела. Фини разы­щет этого типа быстрее, чем кто-либо еще. – Ева посмотрела на часы. – Я хочу поговорить с Хайлоу – надеюсь, она уже пришла в себя. Где Рорк? – осве­домилась она, оглядываясь вокруг.

Пибоди расправила плечи, уставясь на противо­положную стену.

– Не могу знать.

– Черт! – Ева подошла к охраннику у двери. – А где сейчас Хайлоу?

– Она в номере 4020, лейтенант.

– Никто не должен входить сюда, не предъявив значок, – раздраженно сказала Ева. Ей очень не по­нравилось то, что Рорк покинул место преступле­ния. Это могло означать только одно – он что-то за­тевает.

Один из охранников проводил Еву в номер 4020, и она с удовлетворением обнаружила, что Хайлоу дей­ствительно пришла в себя. У нее были заплаканные глаза и бледное лицо, но она спокойно сидела на кухне небольшого номера. На столе перед ней стоял чайник, а в руке она держала чашку, которую поставила при виде Евы.

– Миссис Хайлоу, я – лейтенант Даллас из нью-йоркского полицейского департамента.

– Да-да, знаю. Рорк объяснил мне, что вы хотите, чтобы я подождала вас здесь с мистером Бригемом.

Ева бросила взгляд на Бригема, который сосре­доточенно рассматривал картину на дальней стене.

– Рорк объяснил вам? – переспросила она.

– Да, он немного побыл со мной и заказал для меня чай. Он хороший человек.

Ева не стала вдаваться в обсуждения достоинств Рорка.

– Миссис Хайлоу, вы разговаривали с кем-нибудь, кроме мистера Бригема и Рорка, пока ждали меня?

– Нет, мне не велели ни с кем говорить. – Карие глаза с припухшими веками доверчиво смотрели на Еву. – Миссис Рорк…

– Даллас! – Ева едва не скрипнула зубами. – Лей­тенант Даллас.

– Да, конечно. Прошу прощения, лейтенант Дал­лас, за то, что устроила такую сцену, когда… – Она тяжело вздохнула. – Когда я увидела бедную малыш­ку Дарлин, то просто не могла сдержаться…

– Ничего, все в порядке.

– Нет-нет! – Хайлоу взмахнула руками. Она бы­ла невысокой, но крепкой, и Ева подумала, что такие бегуны на длинную дистанцию упорно продолжают свой бег, когда остальные сваливаются без чувств на поле. – Я убежала и оставила ее там! Понимаете, с шести до часу ночи я за все отвечаю, и я даже не при­коснулась к ней, не прикрыла ее.

– Миссис Хайлоу…

– Просто Хайлоу. – Женщина улыбнулась, но от этого ее усталое лицо стало еще печальнее, – Ме­ня зовут Натали, но все меня называют по фамилии.

– Хорошо, Хайлоу. – Ева поставила на стол маг­нитофон. – Вы поступили правильно. Если бы вы притронулись к телу или прикрыли его, то могли бы уничтожить улики. Тогда мне было бы гораздо труд­нее отыскать того, кто убил ее, и добиться, чтобы он понес наказание.

– Рорк сказал то же самое. – Хайлоу вынула из кармана платок и быстро вытерла снова навернув­шиеся на глаза слезы. – Он сказал, что вы не успо­коитесь, пока не найдете того, кто это сделал.

– Верно. И вы поможете мне. Бригем, не могли бы мы с Хайлоу поговорить наедине?

– Конечно. Если я вам понадоблюсь, наберите девяносто по внутреннему телефону.

– Я собираюсь записывать наш разговор, – пре­дупредила Ева, когда он вышел. – Начнем?

– Да. – Хайлоу выпрямилась. – Я готова.

Ева включила магнитофон и произнесла вступи­тельные фразы.

– Для начала расскажите мне, как все произо­шло. Почему вы отправились в номер 4602?

– Дарлин запаздывала. После окончания вечер­ней уборки каждая горничная нажимает кнопку пять на своем сигнализаторе. Это помогает нам контро­лировать их местонахождение, а также обеспечивать безопасность постояльцев и сотрудников. – Она вздохнула и взяла чашку с чаем. – Бывают задержки на десять-двадцать минут в зависимости от размера номера и скорости работы горничной. Ну и, конечно, от опрятности постояльцев. Вы и представить не можете, лейтенант, какое свинство некоторые оставляют в номерах. Неужели они и у себя дома такое устраивают? – Хайлоу покачала головой. – Сейчас отель заполнен почти целиком, так что мы с трудом справляемся. Так вот, Дарлин не звонила минут сорок, а это очень долго. Конечно, апартаменты боль­шие, а она была не из самых проворных… – Хайлоу сразу же спохватилась: – Мне не следовало так говорить. Дарлин была славной девочкой. Мы все ее любили. Просто у нее на уборку уходило немного больше времени. Ей нравилось работать в больших апартаментах, где много красивых вещей…

– Не волнуйтесь, Хайлоу, я все понимаю. Она любила свою работу и старалась выполнять ее как можно тщательнее.

– Да-да, верно, – кивнула Хайлоу.

– Что вы сделали, когда заметили, что она долго не подает сигнал?

– Я позвонила по своему сигнализатору. В таком случае сотрудница должна просигналить в ответ или позвонить по внутреннему телефону. Иногда посто­яльцы задерживают девушек – просят лишние по­лотенца или еще что-нибудь. А некоторым просто хочется поболтать: ведь они далеко от дома, и им бы­вает одиноко. Конечно, это тормозит работу, но у нас первоклассное обслуживание… – Она снова по­ставила чашку. – Я подождала пять минут и просиг­налила второй раз. Когда Дарлин снова не отозва­лась, я начала сердиться… Понимаете, лейтенант, меня часто раздражала ее медлительность…

– Вполне естественная реакция. – Ева не могла бы сосчитать, сколько раз ей приходилось выслуши­вать подобные оправдания. – Дарлин не стала бы вас за это упрекать. Я понимаю: вы терзаетесь, что не могли помочь ей тогда, зато вы можете сделать это сейчас. Продолжайте.

– Да. – Хайлоу опять вздохнула. – В конце кон­цов, я сама пошла в апартаменты, чтобы поторопить Дарлин. Я подумала, что ее сигнализатор вышел из строя – такое случается, хотя и нечасто. Потом я уви­дела у двери ее тележку, забеспокоилась и открыла дверь своей кодовой пластинкой. В гостиной все бы­ло в порядке, поэтому я открыла дверь в спальню…

– Дверь была закрыта?

– Да. Я в этом уверена, потому что помню, как окликнула Дарлин, прежде чем открыть дверь. Я сразу увидела бедняжку. Она лежала на кровати – лицо у нее распухло, на шее и воротничке была кровь и на покрывале тоже. Я заметила, что Дарлин свою рабо­ту сделала…

– Разобрала постель? – перебила Ева. – Ваши девушки делают это в первую очередь, приходя в но­мер?

– Кто как. По-моему, Дарлин предпочитала на­чинать с замены полотенец в ванной, а потом зани­малась постелью. Некоторые постояльцы требуют полностью сменить белье, если они хоть раз вздрем­нули или… еще как-нибудь воспользовались крова­тью. В таком случае она должна была снять все бе­лье, положить его на тележку вместе с полотенцами и привезти смену, обязательно отметив это в журна­ле. Это приучает сотрудниц к дисциплине и отбивает охоту к кражам.

– Понятно. Но, судя по тому, что вы увидели, она просто постелила постель… В спальне играла музыка. Дарлин могла включить аудиосистему?

– Да, возможно. Но не на такую громкость. Если бы постоялец, вернувшись, услышал громкую музыку, ему бы это вряд ли понравилось.

– Может быть, она собиралась выключить систему перед уходом?

Хайлоу печально улыбнулась и покачала головой:

– Дарлин любила современную музыку, как, впрочем, и другие наши девушки. Она бы не стала слушать оперную арию для своего удовольствия.

«Значит, оперу включил убийца для собственно­го удовольствия», – подумала Ева.

– Что было дальше?

– Я застыла как вкопанная, потом выбежала из спальни, захлопнув за собой дверь. Но в коридоре у меня ноги отказали – я стала кричать, пока не прибежал охранник. – Хайлоу закрыла лицо руками. – Началась суматоха, из комнат выбегали люди. Появился мистер Бригем и вошел в номер. Потом он отвел меня вниз и сказал, чтобы я прилегла отдох­нуть. Но я не могла – просто сидела здесь и плакала, пока не пришел Рорк и не принес мне чаю. Кто мог убить эту девчушку? Почему?!

Ева знала, что на этот вопрос, возможно, никогда не удастся ответить полностью. Поэтому она молча ждала, пока Хайлоу успокоится.

– Дарлин всегда убирала в этом номере?

– Не всегда, но как правило. Обычно каждой гор­ничной поручаются два этажа, и она ими занимает­ся. Когда Дарлин окончила стажировку, ей отвели сорок пятый и сорок шестой.

– Не знаете, у нее был какой-нибудь молодой человек?

– Кажется, был… У нас в штате полным-полно молодежи, и у них постоянно романы. Не знаю, смо­гу ли я вспомнить… Ну, конечно! Бэрри! – Хайлоу улыбнулась и облегченно вздохнула. – Да, ее моло­дого человека зовут Бэрри. Он работает здесь кори­дорным. Дарлин была на седьмом небе, когда ему удалось перейти в ночную смену – таким образом они смогли больше времени проводить вместе. У бед­няжки всегда лицо светлело, когда она говорила о нем…

– Вы не знаете, они не ссорились в последнее время?

– Нет. Если бы они ссорились, я бы об этом зна­ла. Когда наши девушки ссорятся со своими дружка­ми, это сразу становится всем известно… О! – Вне­запно она снова побледнела. – Вы же не думаете, что он… Судя по тому, что говорила о нем Дарлин, Бэрри – славный юноша.

– Мне просто нужно восстановить картину про­исшедшего. В любом случае, я бы хотела поговорить с ним. Может быть, у него есть какие-то предполо­жения насчет того, кто мог убить ее.

– Да, понимаю…

Дверь открылась, и вошел Рорк.

– Прошу прошения. Я помешал?

– Нет, мы уже закончили. Может быть, мне по­надобится еще раз с вами побеседовать, Хайлоу. А сей­час можете идти. Если хотите, я договорюсь, чтобы вас отвезли домой.

– Я уже об этом позаботился. – Рорк подошел к Хайлоу и взял ее за руку. – Шофер ожидает за дверью – он вас отвезет. Вашего мужа я предупредил. Примите успокоительное и ложитесь спать. Не выходите на работу, пока не почувствуете, что достаточно окрепли.

– Большое спасибо. Но, думаю, работа пойдет мне на пользу.

Уже в дверях Хайлоу обернулась к Еве:

– Лейтенант, Дарлин была абсолютно безобид­ной малышкой. Тот, кто сотворил с ней такое, дол­жен быть наказан. Конечно, назад ее не вернешь, но это все, что мы можем для нее сделать.

«Пожалуй, да, – подумала Ева. – Хотя этого да­леко не достаточно».

Она подождала, пока Рорк закончит переговари­ваться с водителем, и закрыла дверь.

– Куда ты исчез? – спросила она Рорка, когда тот вернулся, проводив Хайлоу.

– У меня были кое-какие дела. – Рорк склонил голову набок. – Ты ведь не любишь, когда на месте преступления толпятся посторонние. Это самое ма­лое, что я мог сделать здесь.

– А что «самое большое» ты делал где-то еще?

– Вам нужен подробный отчет о моих действиях, лейтенант?

Оставив вопрос открытым, Рорк подошел к бару и вынул бутылку белого вина. Пока он наполнял бо­кал, Еве пришло в голову, что ее вопрос прозвучал не слишком дружелюбно.

– Мне просто интересно, где ты был…

– И что я делал, – закончил Рорк. – Не забы­вайте, что это мой отель, лейтенант.

– Ладно, не злись. – Ева погладила его по голо­ве. – Второй раз за несколько недель убивают служащего твоего предприятия. Конечно, тебе не везет. Но, принимая во внимание, что ты владеешь поло­виной города…

– Неужели половиной? – усмехнулся Рорк. – Надо будет уточнить у моего бухгалтера.

– Я могу сколько угодно повторять, что в этом убийстве нет ничего личного, но понимаю, что тебе от этого не легче. Мне очень жаль.

– Мне тоже. Жаль, что это произошло здесь и что я пригласил тебя сюда. Что касается моего вре­мяпрепровождения, то повторяю: у меня было мно­го дел. Во-первых, это мероприятие внизу. – Рорк протянул Еве бокал, но она, как он и ожидал, пока­чала головой. – «Палас» ожидает набег журналис­тов. У них слюнки текут, когда убийство происходит в фешенебельном отеле, где к тому же собрался весь бомонд. Пришлось срочно принять превентивные меры. Кроме того, я хотел позаботиться о Хайлоу…

– Она была очень тронута, – заметила Ева.

– Хайлоу работает у меня десять лет. – Для Рор­ка это было достаточным объяснением. – Сотруд­ники отеля уже знают о происшедшем, так что было необходимо избежать паники. Здесь есть один кори­дорный, Бэрри Коллинз…

– Молодой человек Дарлин?

– Да. Он очень тяжело это воспринял, и я отпра­вил его домой. Прежде чем ты начнешь ругать меня за это, – поспешно добавил Рорк, – сообщаю, что во время убийства он вместе с двумя другими кори­дорными занимался багажом участников медицин­ской конференции.

– Откуда ты знаешь время убийства?

– Бригем информировал меня о содержании компьютерных дисков системы охраны. По-твоему, ему не следовало это делать?

– Нет, но я бы хотела поговорить с этим парнем.

– Сегодня ты бы все равно ничего из него не вы­тянула. – Голос Рорка смягчился. – Ему двадцать два года, Ева, и он любил эту девушку. Представляешь, в каком он состоянии? Я отправил его домой к матери.

– Ладно. Возможно, я бы сделала то же самое. Поговорю с ним позже.

– Полагаю, ты уже занялась Джеймсом Прайори?

– Да, и так как ты, очевидно, знаешь результаты, то могу сообщить, что я велела поискать его Фини. Вернее – человека, который назвался этим именем. В банке данных Центра изучения преступной дея­тельности он наверняка фигурирует. Это не первое его преступление.

– Я могу гораздо быстрее раздобыть для тебя дан­ные.

«Разумеется, он может! – подумала Ева. – Дома, в запертой комнате с незарегистрированным обору­дованием».

– Давай сначала попробуем действовать легаль­ными способами. Убийца вышел отсюда как чело­век, знающий, куда ему идти. Вскоре я тоже буду это знать. Вопрос в том, почему он это сделал. Он явно прибыл сюда с определенной целью – фальшивое удостоверение, номер, заказанный заранее на две ночи… Кстати, почему на две? На случай, если в первый вечер что-то не сработает? Убийца поджидал жертву в своем номере. Именно Дарлин? Если так, то почему? Или любую горничную? Снова почему? Странно, что он практически не принял никаких мер предосторожности – как будто не заботился, что мы можем его опознать… Ладно, прежде чем ехать в управление с рапортом, я должна уведомить ближай­ших родственников жертвы. Не подбросишь меня?

– Вы меня удивляете, лейтенант.

– Только не подумай, что я не смогу добраться са­ма. Может быть, я просто не хочу упускать тебя из виду.

– Убедительное объяснение. – Поставив ста­кан, Рорк подошел к Еве, прижал ладони к ее щекам и поцеловал в лоб. – Эта история будет трудной для нас обоих. Заранее извиняюсь за все резкие слова, которые я произнесу, прежде чем ты закроешь дело.

– О'кей. – «Брак – не увеселительная прогул­ка», – подумала Ева. Она обняла Рорка и крепко по­целовала его в губы. – Тем более что я, возможно, наговорю тебе еще больше гадостей.

– Тогда начни прямо сейчас. Раз уж мы в отель­ном номере… – Он привлек ее к себе.

– Извращенец! – Ева со смехом оттолкнула его.

– Ладно. – Рорк последовал за ней к двери. – Это тебе дорого обойдется.

Уведомление ближайших родственников жер­твы – самая тяжкая обязанность полицейского из отдела убийств. Несколькими словами вы разрезаете человека на куски, а когда он снова собирается во­едино, то никогда уже не бывает тем же самым. Один кусочек исчезает навсегда.

Ева пыталась не думать об этом на обратном пути из Нью-Джерси, где она оставила рыдающими мать и сестру Дарлин Френч. Утешить их было не в ее си­лах – нужно хотя бы постараться, чтобы убийца Дар­лин предстал перед судом.

– Если бы в городе и пригородах были соверше­ны аналогичные преступления, я бы о них знала, – сказала Ева, нажимая кнопки элегантного портатив­ного компьютера Рорка. – Есть удушения, избие­ния, изнасилования…

– Обожаю Нью-Йорк!

– Я тоже – до тошноты. Так вот, за последние полгода каждый из основных элементов встречается сплошь и рядом, но все три вместе – ни разу. И ник­то не пользовался серебряной проволокой в качестве удавки – тем более в отеле. Однако убийца мог по­работать в других городах и даже странах. Придется расширить сферу поисков…

Ева оборвала фразу, когда в ее сумочке зазвонил мобильный видеотелефон.

– Даллас.

– Неужели ты не можешь отдохнуть хотя бы одну ночь? – услышала Ева сердитый голос Фини.

– Я об этом подумываю.

– Ну, так думай поскорее! Если отдохнешь ты, может, удастся отдохнуть и кому-то из нас. Только я уселся посмотреть игру «Янки» с бутылкой пива и чипсами с сыром, как мне позвонила Пибоди.

– Прости, что помешала.

– Ладно, все равно эти сукины дети проигрыва­ют. И кому – паршивым «Тихуана такос»! Черт бы их побрал! – Фини помолчал, пытаясь справиться с раздражением. – Пока я смог пропустить через базу данных только изображение твоего парня – отпечат­ков ведь нет. Эксперты говорят, что он, очевидно, воспользовался защитным раствором. Ничего, мы по­лучим его ДНК по крови и остаткам кожи под ногтя­ми жертвы, а также по сперме. Надеюсь, свой член он не опечатал. – Фини кисло улыбнулся. – Впро­чем, вряд ли этот тип беспокоился насчет ДНК. Ду­маю, он воспользовался раствором только для того, чтобы выиграть время.

– Короче говоря, какие у тебя результаты?

– Я как раз к этому перехожу. Нашел несколько похожих типов. Учитывая возможность пластичес­кой операции, прогнал их через систему костного контроля и отыскал того, кто подходит во всех отно­шениях – в том числе и по орудию убийства. Его зо­вут Сильвестр Йост – Слай Йост. Пользуется мно­жеством имен, но это настоящее.

– А фамилии Прайори среди них не было?

– Пока не нашел, но я проверю еще раз. Кстати, лет пятнадцать тому назад я работал над одним де­лом – серийные удушения серебряной проволокой. Пять жертв были разбросаны по разным уголкам пла­неты, но всех объединяло одно: они имели связи на черном рынке. Каждая играла не последнюю роль в каком-нибудь грязном бизнесе, хотя все они были из разных организаций. Мы вышли на Йоста, но доказательств не было. Потом убийства прекратились, и дело застопорилось.

– Выходит, он – наемный убийца?

– Да, но возникает вопрос, кто его нанял? От Йос­та пострадали все крупнейшие преступные органи­зации. Помимо этих пятерых жертв, за ним, похоже, числится не менее двадцати удушений. А в семиде­сятых годах он отбыл срок за нападение со смертель­ным исходом в Майами.

– Да, я поняла по его виду, что он побывал за ре­шеткой. Его сажали только один раз?

– Насколько я знаю, да. Правда, тогда ему было всего двадцать. Очевидно, с возрастом он стал работать чище.

– Я еду в управление. Перешли мне туда все данные.

– Уже переслал. Но я собираюсь поискать еще. Завтра введу тебя в курс дела. Мне понадобится еще одно изображение этого парня.

– Хорошо.

– Тогда до завтра. Слушай, Даллас, а ты-то как оказалась в этом роскошном отеле?

– Неважно! – огрызнулась Ева. – Просто, по­мимо служебных обязанностей, существуют еще и супружеские.

Она смущенно кашлянула и отключила связь.

Человек, который родился Сильвестром Йостом и задушил молодую горничную под именем Джеймс Прайори, в данный момент именовал себя Джорджо Мазини. Он потягивал второй стакан неразбавлен­ного скотча и просматривал запись вечернего матча с участием «Янки». Если бы он принадлежал к тем, которые убивают по личным причинам, то обязательно подстерег бы где-нибудь питчера «Янки» и выпо­трошил его, как рыбу. Но, так как убийство являлось для него всего лишь бизнесом, он только негромко ругался высоким, похожим на женский, голосом.

Некоторые отпускали шуточки по поводу его тон­кого голоса. Если он был на работе, то игнорировал таких людей, но, будучи незанятым, избивал их до полусмерти. Впрочем, это был всего лишь вопрос принципа, а он относился к принципам с таким же

равнодушием, как и к людям. Абсолютное бесстрас­тие делало его идеальной убивающей машиной.

Деньги за вечернюю работу уже были помещены на его счет под еще одним именем. Слай не имел по­нятия, почему эту девчушку избрали жертвой, да его это и не интересовало. Он просто заключил контракт, выполнил условия и получил гонорар.

Своих теперешних хозяев Слай только начал об­служивать, но гонорары были настолько солидными, что он стал подумывать об уходе на покой. Впрочем, он жил недурно уже в течение многих лет. Гонорары позволяли ему развивать в себе самые утонченные вкусы, полностью их удовлетворяя, – шла ли речь о еде, напитках, музыке или одежде. Слай путешест­вовал по всему миру, в пятьдесят шесть лет свободно говорил на трех языках, что ощутимо помогало ему в работе, и мог, если было подходящее настроение, готовить самую изысканную пищу. Кроме того, он великолепно играл на фортепиано.

Хотя Слай не родился, как говорит пословица, с серебряной ложкой во рту, но эту ложку ему с успе­хом заменила серебряная проволока.

В двадцать лет он был обычным громилой, кото­рого Ева быстро разглядела под внешним лоском, и убивал, потому что умел это делать и потому что за это неплохо платили. Теперь же он стал подлинным виртуозом своего дела, который никогда не разоча­ровывал работодателей и оставлял на каждой жертве печать собственного стиля.

Избиение, изнасилование, удушение серебряной проволокой… Для Слая это являлось маленькой пье­сой в трех актах, где менялись только декорации – и второе действующее лицо.

Он же сам всегда оставался звездой шоу.

Слай обожал путешествия и имел несколько альбомов с открытками, которые покупал в разных уголках мира. Иногда он перелистывал их, потягивая вино и с улыбкой вспоминая разные мелкие подробности. Обед в летнем Париже после того, как он отправил на тот свет владельца завода по изготовлению электронной аппаратуры; вид из окна на дождливый вечер в Праге перед тем, как он задушил американского представителя…

Хорошие воспоминания!

Слай не сомневался, что нынешняя работа, хотя и задержит его в Нью-Йорке, но зато снабдит воспо­минаниями не менее приятными…