Смерть в горах

Глава 80. Хелена

Хелена шла впереди. Земля мягко пружинила под ее туристическими ботинками. Тропа пролегала через вершину холма, покрытую лилово-зеленым вересковым ковром. Морская гладь искрилась в лучах солнца.

Почувствовав проступившие на лбу капельки пота, Хелена продела большие пальцы рук под лямки рюкзака, чтобы перераспределить его вес. Дойдя до небольшого пятачка, она остановилась в ожидании подруг, решив немного отдохнуть и насладиться видом вокруг. На тропе вдоль юго-западного побережья Англии не встретить горные вершины Норвегии, но от первозданной красоты разбегающихся волнами холмов захватывало дух. По левую руку на протяжении всего пути простиралась сливающаяся с небом гладь моря.

С некоторых пор Хелена научилась ценить простые радости, в числе которых на первом месте значились пешие прогулки. Они отвлекали от мрачных мыслей, заставляли отрывать взгляд от телефона и после потери Джони придавали жизни хоть какой-то смысл.

Лиз что-то рассказывала о механизме благотворного влияния ходьбы. Вроде бы она активизирует отделы мозга, отвечающие за сон и пищеварение, и подавляет участки, связанные с тревогой и негативными переживаниями. Но Хелену эти подробности мало интересовали. Она просто шла упорно вперед, впрочем, как и ее подруги.

При любой возможности они выбирались из дома и преодолевали очередной участок тропы. Девушки для себя решили, что так воздают дань памяти Джони.

Когда стало известно о гибели Джони, СМИ просто взорвались. Ее фанаты по всему миру погрузились в траур. В ее любимом концертном зале в Лондоне возник стихийный мемориал. Социальные сети наводнили посты с соболезнованиями. Лицо Джони еще долго украшало обложки самых влиятельных изданий. Последний альбом Джони продержался на верхней строчке чартов целых семь недель. Кай, ее агент, быстро забыл об их последних разногласиях и начал направо и налево раздавать интервью, рассказывая, что Джони была главной любовью его жизни. Так получилось, что записанное Хеленой в приюте видео стало последним в жизни Джони. За несколько недель оно набрало свыше двадцати миллионов просмотров.

Хелена старалась не включать радио или телевизор, не покупала журналы. Ее раны были слишком свежи. Она заперлась дома и не ходила на работу. Хелена словно получила двойной удар под дых – еще не отболела горечь от потери мамы, а тут новое потрясение – смерть Джони.

С тяжелым сердцем спускались они тогда с вершины Блафьеля. Поддерживая с двух сторон Мэгги, шаг за шагом шли вниз. Руна показывала им путь. Подруги почти всю дорогу молчали – ужас от пережитого не отступал, и в вихре роящихся в голове мыслей было трудно подобрать правильные слова. Хелена до сих пор помнила чувство облегчения, которое испытала при виде сначала леса, а потом озера, такого широкого и спокойного, которое проглядывало сквозь деревья синим корундом. Они знали, что где-то там стоит приют.

Наконец подошли Лиз и Мэгги. В эти выходные лицо Лиз выглядело свежее и даже несколько округлилось. Смерть Джони она перенесла тяжелее всех. Предательство подруги и мужа наложилось на трагедию, и она долго пребывала в полном смятении.

– Чем занимается Патрик в эти выходные? – спросила Хелена.

– Сажает с близнецами фруктовые деревья.

– Понятно. Все еще гуляете вечерами?

Лиз кивнула.

– Вне стен дома почему-то легче обсуждать накопившиеся в наших отношениях проблемы. – Лиз как-то поделилась, что их прогулки стали своеобразными вечерними свиданиями. Просто они не сидели, а шли пешком. Прогуливались вдоль Стаура с бутылкой вина в руках или бродили под луной по окружающим их поселок холмам.

– Все наладилось?

Лиз пожала плечами.

– Трудно сказать. Бывают дни, когда мне хочется его убить. Хотя выпадают и хорошие дни, когда мы чувствуем себя по-настоящему счастливыми. Знаешь, понимание, что мы чуть не лишились всего, в конечном счете сыграло нам на руку… Ладно, что мы все обо мне да обо мне. Расскажи-ка лучше, как тебе твой новый рюкзак.

– Лучше не придумать, – усмехнулась Хелена и, протянув назад руку, дотронулась до маленькой теплой ножки. – Эй, сладкий, все еще спишь?

Мэгги, одетая в красные лосины и ярко-желтые носки, потянулась на цыпочках, заглянула в рюкзак-кенгуру и сказала:

– Дремлет.

Фредди исполнилось семь месяцев. Малыш родился спокойным, с ярко-зелеными глазами, доставшимися ему от бабушки, и копной темных волос. В чертах его лица читалось такое умиротворение, что Хелена могла часами лежать рядом, вглядываясь в сияющие глазки, в которых, казалось, нашла ответы на все тревожащие ее вопросы.

Случались и дни, когда не только прилечь, но и присесть не удавалось. Приходилось без остановки стерилизовать бутылочки, таскать автокресла, готовить пюре и пытаться не забыть съесть что-нибудь самой, совмещая все это с работой. Так она училась справляться с непривычной ролью матери, привыкая к новому ритму жизни и новым обязанностям. Надо признать, новая Хелена ей очень нравилась.

В голове зашевелились глубоко запрятанные воспоминания о том дне, когда она проснулась в хижине, испытывая чувство тошноты, раздавленная горем и уверенная, что никто и никогда не полюбит ее так же сильно, как мама. Сейчас она понимала, что любовь мамы не закончилась с ее смертью. И свидетельство этому она наблюдала каждый день – когда пела колыбельную Фредди, когда прижимала малыша к груди, пытаясь его успокоить. Она только теперь поняла, что всему научилась от мамы.

Потеряв сначала маму, а потом Джони, Хелена осознала: жизнь слишком коротка, чтобы откладывать ее на потом. Чувствуя спиной теплое тельце малыша, она стояла рядом с лучшими подругами и не сомневалась, что сделала правильный выбор.

Глава 81. Мэгги

Шагая по тропе, Мэгги с удовольствием отметила про себя, что совсем не запыхалась. Она уже и забыла, когда в последний раз могла похвастаться такой хорошей физической формой.

Фиби на выходные забрал Эйдан. Они договорились, что раз в месяц дочка будет оставаться у отца с ночевкой. И хотя Мэгги по-прежнему болезненно переживала расставания с малышкой, она начала ценить время, которое может целиком посвятить себе. Наконец-то она расчистила и выкрасила в ярко-синий цвет сарай. На пол постелила коврик из джута, расставила везде горшки с цветами, стены украсила любимыми постерами и открытками. Купила старый деревянный стол, где хранила прессы для рукоделия и холст. Ее магазинчик на «Etsy» процветал, но она научилась выкраивать время и для рисования. Месяц назад, когда Эйдан в очередной раз забрал Фиби к себе, она открыла чудесный набор акриловых красок, который ей на свадьбу подарила Джони. Едва она коснулась кистью холста, как в памяти всплыли слова подруги: Оставайся собой. Продолжай творить.

Навстречу шли два парня с альпинистскими веревками на поясе. В знак приветствия они помахали руками, и Мэгги вспомнила восхождение на Блафьель.

– Кстати, мне на этой неделе Эрик написал.

Они иногда переписывались, хотя сказать, что между ними завязалась крепкая дружба, было бы большим преувеличением. Все началось, когда Мэгги написала ему, чтобы спросить, кто присматривает за собакой Вильгельма. Эрик ответил: «За Руной присматриваю теперь я. Она живет в приюте. Правда, мама ее кормит как на убой». Постепенно в разговорах стали всплывать и другие темы. Эрику хотелось поговорить с кем-нибудь о Карин, и Мэгги его в этом желании поддерживала, чувствуя какую-то особую связь с погибшей девушкой. Правда, о последнем факте она предпочитала молчать.

– Как он? – спросила Хелена.

– Говорит, снег в этом году выпал очень рано. Поток туристов схлынул, но дела идут потихоньку. – Теперь Эрик управлял всеми делами в приюте и приглядывал за мамой. – Лайфа скоро выпустят из тюрьмы.

За свои делишки Лайф получил мягкий приговор. Раскаявшись в содеянном и понимая, куда его завело сотрудничество с Вильгельмом, он сдался полиции. Его показания помогли изъять самую крупную партию кокаина в истории Норвегии и задержать участников группировки, которая последние десять лет занималась транспортировкой и сбытом наркотиков в регионе.

– Как думаешь, Лайф вернется в приют? – спросила Лиз.

Мэгги пожала плечами. Ей самой хотелось бы знать ответ.

– Это его дом. Вряд ли откажется…

– Про Остина Эрик ничего не рассказывал? – поинтересовалась Хелена.

– Ничего нового. – Остин сидел в тюрьме в Осло. Судья, учитывая его возраст и то, как Вильгельм с ним с детства обращался, проявил снисхождение.

Первозданная красота гор Норвегии никак не вязалась с теми страшными секретами, которые им пришлось узнать. Подруги молча продолжили путь, погруженные каждая в собственные мысли.

– Смотрите! – воскликнула Лиз, показав на петляющую между камней и спускающуюся к морю едва заметную тропинку.

Мэгги повернулась и вспомнила момент, когда они вышли к заливу в Норвегии. Вспомнила ледяное сияние водной глади между скал. Джони тогда с визгом и улюлюканьем сбежала вниз, скидывая на ходу одежду, и первая прыгнула в обжигающе холодную воду. Она всегда жила на полную катушку, стремительно и без оглядки, ни в чем не зная меры.

От воспоминания на душе Мэгги стало тепло.

– Кто со мной?

Она повела подруг по тропинке вниз и, когда они дошли до песка, помогла Хелене снять со спины рюкзак-кенгуру. Фредди еще спал, и они осторожно, чтобы не разбудить малыша, положили его в тень.

Мэгги вспомнила, как долго не решалась зайти в воду в Норвегии. Она стеснялась растяжек на животе и лишнего веса, но те переживания остались в далеком прошлом. О такой ерунде она теперь не думала. С тех пор у нее появились новые шрамы – какие-то заметные, какие-то не очень, – но, самое главное, она выжила. Целая и невредимая она стояла сейчас на берегу.

Почувствовав прилив адреналина, Мэгги расшнуровала ботинки, стянула лосины, белье и, не колеблясь ни секунды, бросилась в воду.

Глава 82. Лиз

Оставшись на берегу, Лиз бродила вдоль кромки воды, позволив прохладным волнам ласкать ее щиколотки. Она мысленно перенеслась в тот день, когда заходила в воду в последний раз. Тогда рядом с ней была Джони. Рассекая холодную морскую гладь, она подплыла к Лиз. Ее глаза блестели, волосы прилипли к голове, открывая лоб. Джони переплела пальцы с пальцами Лиз и поблагодарила подругу за то, что та привезла их в Норвегию.

«Уже только ради этого стоило сюда приехать», – сказала она тогда. Момент ничем не омраченного счастья…

Лиз наклонилась, подняла ракушку и повертела находку в руке, внимательно разглядывая блестящую внутреннюю поверхность. Вернувшись на берег, она украсила ракушкой рисунок на песке.

– Чего не искупалась? – спросила Мэгги, выходя из воды; крупные капли стекали с ее мокрых волос на плечи.

Хелена уже успела повесить рюкзак с малышом на плечи.

– Что-то не хочется.

Мэгги взглянула на рисунок. Из ракушек и мелких камней Лиз выложила два слова: ДЖОНИ ГОЛД.

Глаза Мэгги увлажнились.

– Красиво!

– Знаешь, она мне вчера приснилась, – тихо сказала Хелена. – Она мне часто снится. Я вижу гору, хижину, как мы идем по хребту, потом начинается гроза, и так по кругу.

Лиз тоже часто видела Джони во сне. По ночам она просыпалась в холодном поту. Ей снился один и тот же сон: она стоит на краю платформы, схватив Джони за плечи, и ее трясет от гнева. Только вот во сне Лиз не отпускала Джони, а сталкивала ее в пропасть. Падая в бездну с широко открытыми глазами, Джони кричит: «Ты всегда хотела моей смерти!» В это мгновение Лиз обычно просыпалась, хватая ртом воздух и лихорадочно пытаясь дотянуться в темноте до Патрика или до кнопки ночника.

Но случались и хорошие сны. Они помогали Лиз не сойти с ума. Джони поет в приюте, и толпа радостно приветствует ее; потом, сидя у костра, они едят шоколад. А еще она часто видит Джони шагающей по щиколотку в траве под бескрайним голубым небом…

Слезы хлынули из глаз Лиз.

– Лиз? – Мэгги положила руку на плечо подруги.

– Господи, как такое возможно? Мы втроем здесь, а ее нет.

– Понимаю, – промолвила Мэгги.

– Все из-за меня. Если бы мне не взбрело в голову совершить поход по горам Норвегии, она до сих пор была бы жива. Я ужасно виновата. – Лиз покачала головой и сглотнула. – А еще… я дико зла на нее. До сих пор не могу поверить, что она могла так со мной поступить – переспать с Патриком!

Лиз в ярости пнула ногой по земле, и ракушки разлетелись в разные стороны.

– А потом она взяла и ради нас пожертвовала жизнью… Я не могу разобраться в своих чувствах!

Немного помолчав, Мэгги произнесла:

– В чувствах не надо разбираться. Они даны, чтобы их прожить.

– Я очень-очень скучаю по ней. – Слезы хлынули из глаз Лиз. – Мне не хватает ее смеха, ее импульсивности. Рядом с ней я становилась другим человеком, по которому теперь тоже очень скучаю. Стоило Джони войти в комнату, как все вокруг озарялось исходящим от нее светом. С каким удовольствием я бы выкурила сейчас с ней сигаретку! Ее сумасшедшинка, легкий нрав и жажда жизни всегда меня восхищали. Я не могу без нее. – Лиз закрыла лицо ладонями и разрыдалась. – Я виновата в ее смерти!

– Ты права только в одном, – сказала Хелена. – Джони погибла, чтобы спасти нас. Поэтому нельзя посыпать голову пеплом и страдать от чувства вины. Мне тоже есть за что ругать себя. Я ей наговорила столько ужасных вещей во время похода!.. Обвинила в наплевательском отношении к моей маме, сняла это дурацкое видео, назвала кокаиновой наркоманкой. Но что толку? Джони уже не вернуть. Я смогла побороть этих демонов. Когда ты полночи не спишь, потому что надо кормить ребенка, у тебя появляется время хорошенько обо всем подумать. Знаете, что я для себя поняла? Джони не понравилось бы, что мы изводим себя такими мыслями. Она сказала бы, что жизнь продолжается. Здесь и сейчас. Со всеми ее взлетами, падениями и неожиданными поворотами.

Лиз вытерла лицо ладонью и кивнула. Хелена, как всегда, права.

В рюкзаке завозился Фредди.

– У нас тут взрослые разговоры, солнышко. – Хелена легонько сжала ножку сына.

Малыша она не убедила – он продолжил возиться и сучить маленькими кулачками.

– Кажется, пора двигаться дальше, – сказала Мэгги.

– Идите. Я догоню.

Лиз натянула носки и сунула запорошенные песком ноги в разношенные туристические ботинки. Набойки на обуви изрядно стерлись, а один люверс еле держался на месте. Видавшие виды ботинки выгорели на солнце, впитали в себя частицы земли, песка и горной породы. Они видели дождь, туман и солнце. Видели свою хозяйку в горе и в радости. В них она шла к намеченной цели и в них убегала прочь от опасности. Несмотря ни на что, Лиз продолжала идти вперед.

В горах она поняла одну простую вещь. Главное в любом путешествии не взобраться на вершину, а продолжать путь, не останавливаясь ни перед какими препятствиями и приобретая опыт и впечатления, пусть даже через боль. Чувства и переживания и есть та цель, ради которой люди совершают восхождения.

Прежде чем уйти с пляжа, она снова выложила из ракушек имя Джони на песке. А потом, бросив напоследок взгляд на рисунок, побежала догонять подруг.

Мэгги шла рядом с Хеленой. Девушки, чтобы успокоить Фредди, напевали колыбельную, которая показалась Лиз очень знакомой. Тропа была широкой, и Лиз пошла рядом с подругами. Малыш притих, его пальчики разжались.

Внезапно Лиз поняла, что они поют песню Джони. Уголки ее губ поползли вверх, и она тоже запела, чувствуя, как по телу растекаются волны радости. Музыка проникла внутрь, мгновенно избавив тело от напряжения.

Окаймленное золотом закатное солнце заливало вершину холма, через которую пролегала тропа, и Лиз вдруг явственно различила в этом свете присутствие Джони. Их лучшая подруга смотрела сверху, радуясь, что, несмотря ни на что, они втроем продолжают идти вперед с ее песней на устах.