Смерть в кредит

Глава 29

«Хорошо живем», – заметил про себя Джек, подъезжая к кованым фигурным воротам. У входа сидели два каменных стражника – львы в натуральную величину. Увитые плющом стены ограждали поместье словно средневековую крепость. Остановив машину, Джек впитывал настроение здешних мест, не торопясь глушить двигатель. Его захлестнуло неожиданное чувство, целый букет эмоций. Вот она, другая жизнь Мии – Мии, жены Эрнесто Салазара. Только теперь он всецело ощутил присутствие оборотной стороны медали. Этот особняк Мия звала своим домом – домом, выстроенным специально для нее любящим мужем. Безумно дорогое сооружение высилось монументом, прославляющим ее вкус, выставляя напоказ ее предпочтения и пристрастия. Здесь Мия завтракала, гуляла в саду, отдыхала в шезлонге у бассейна. Можно было лишь догадываться, какие вечеринки закатывала супружеская чета, принимая бесчисленных гостей во имя бизнеса, благотворительности или блата. Здесь Мия просыпалась каждое утро и засыпала каждую ночь.

Ну или почти каждую.

Джек опустил боковое стекло и нажал на кнопку внутренней связи.

Во внешнем динамике раздался металлический голос дворецкого:

– Кто там?

Джек колебался: «Любовник Мии? Друг – как сказать?»

– Это Джек Свайтек. Я приехал повидаться с господином Салазаром.

Наступила долгая пауза. Казалось, вот-вот из-за бойниц на стене выскочат караульные и опрокинут на него чан с кипящим маслом. Отнюдь. Ворота раздвинулись, и Джек, петляя по вьющейся подъездной дорожке, проехал к парадному входу. С крыльца сошел дворецкий, и они направились куда-то в обход здания, через сад, оказавшись в зоне бассейна в задней части дома. Эрнесто сидел в тени пляжного зонтика возле журнального столика со стеклянной столешницей. Жестом он предложил гостю присесть, но не поднялся и не протянул руки. Дворецкий, чтобы не мешать разговору, удалился в лоджию.

– Я удивлен, – проговорил Салазар. – Вот уж не думал, что у вас хватит наглости появиться в этом доме.

Джек опустился в кресло, лицом к бассейну. Это не был бассейн в привычном смысле слова – скорее водоем: в зарослях густой тропической растительности журчала кристально чистая вода. Выстроен водоем был наподобие лагуны – без острых углов и идеальных окружностей, а благодаря черной отделке создавалось иллюзорное чувство глубины и загадочности. На другой стороне, возле огромной бамии, на известковые валуны низвергались струи трехметрового водопада, производя ласкающие слух звуки. К своему немалому удивлению, Джек заметил копию Давида Микеланджело, стоящую на пьедестале. Впрочем, воспоминания о памятной тяжбе по поводу пресловутого органа теперь были бы не слишком уместны.

– Давайте не будем упражняться в острословии. Я не для того пришел, – ответил Джек.

Взгляд Эрнесто, задумчиво блуждавший по водной глади, остановился на визитере.

– Тогда зачем вы пришли?

– До меня дошли слухи, что вы заплатили выкуп.

– Мерзавцы, – проговорил он с досадой. – В ФБР сидят одни болтуны.

– Не лицедействуйте, Эрнесто. Я ни на минуту не поверю, что вы намеревались сохранить это в тайне.

– Вы не понимаете, что такое жить под страхом очередного похищения. В нашем кругу это будничная правда жизни. Если станет известно, что из меня легко вытрясти увесистый куш, мне только и останется, что набивать почтовый ящик кипами неподписанных чеков.

– Интересный подбор слов, – заметил Джек. – То есть то, что вы вчера отдали за Мию, называется увесистым кушем?

– Сколько я уплатил – не вашего ума дело.

Джек взглянул на черную гладь воды. Неужели Мие суждено разделить участь Эшли Торнтон – погибнуть в темной бурлящей ловушке?

– Нет, меня это тоже касается.

– Я глубоко тронут вашим благородством, но в такой жертве нет необходимости. Я всегда был для Мии защитником и останусь им до конца.

– Я заметил, вы переметнулись на другую сторону. И давно вы подались в защитники Мии?

– Оставьте издевки. Она называла меня так еще до брака.

Джеку вспомнился разговор с Эмилией – та сослалась на слова Мии, утверждавшей, что вышла замуж за Эрнесто по соображениям безопасности.

– От чего вы ее защищали?

– От прошлого – так скажем.

– А именно?

Дохнуло теплом, ветерок прошуршал в кронах, будоража листву. В воду плавно опустилась горстка листьев.

– Если не ошибаюсь, теперь вы и сами знаете, что до встречи со мной Мии не существовало.

– Никогда еще не слышал настолько эгоистичных высказываний от женатого человека.

– Эгоизм тут ни при чем. Понимайте меня буквально. Попробуйте порыться в ее прошлом, и ничего не найдете.

– С эмигрантами такое случается. Насколько я в курсе, до встречи с вами Мия жила в Южной Америке.

– Не тот случай. Повторяю: Мии не было, в прямом смысле слова.

Джек внимательно смотрел на его лицо, вглядывался в загадочные темные глаза. Наконец спросил:

– Тогда кто же она?

– В каком смысле?

– Скажите, кто она на самом деле.

– Мия – моя жена, господин Свайтек. Это единственное, что вам пристало знать.

Джек проигнорировал сарказм.

– У агента Хеннинг имеется своя версия на этот счет. Она считает, что Мия когда-то стала жертвой сексуального насилия. Этим легко объясняется отсутствие у нее прошлого. Пострадавшие нередко прибегают к смене имен и фамилий.

Салазар, отстраненно глядя на водопад, спросил:

– Так вы считаете Мию жертвой?

– Пока не знаю. С моей адвокатской привычкой я не верю тому, что утверждает ФБР. Я бы не сказал, что гипотеза о программе защиты свидетелей так уж неправдоподобна.

Джек пристально вглядывался в лицо собеседника, но так и не уловил никакой реакции, и если высказанное им предположение было верно, Салазар на приманку не клюнул.

– Вы ее любите? – вдруг спросил тот.

Вопрос прозвучал обыденно, но на Джека подействовал как пощечина. Слишком резко Салазар сменил тему, а кроме того, совсем не хотелось откровенничать перед обманутым мужем.

– А вы?

– Помните: я заплатил выкуп, а не вы.

– Не хочу показаться грубым, но, когда дело касается выкупа, размер все-таки имеет значение. Особенно если другая версия Хеннинг окажется верна.

– Какая еще версия?

Джек колебался. Он не мог взять на себя смелость и изложить свои домыслы под видом версии агента Хеннинг, и все-таки был уверен, что из ее слов у него сложилась правильная картина.

– Богатый муж, жена, терпящая жестокое обращение, отсутствие брачного договора. Если похититель не примет выкуп, то с финансовой точки зрения вы внакладе не останетесь.

На лице Салазара вспыхнула злоба.

– Как же я устал от всего этого… Сначала ФБР со своими обвинениями, теперь вы. Делаете из меня какое-то чудовище. Эта женщина была моей женой. Да неужели можно остаться равнодушным после тех зверств на видео и ничего не предпринять?

– Я не утверждаю, что вы остались в стороне. Вопрос в другом: достаточно ли вы заплатили.

– А кто, черт побери, назначил вас моей совестью, Свайтек? Я отдал достаточно. В том «дипломате» лежало пятьсот тысяч долларов, ясно? Отвалил полмиллиона за жену, которая спит с другим. Много вы знаете мужей, которые готовы проявить такое сострадание к гулящей женщине?

Джек смолчал. Он переваривал цифру, которая воистину потрясала воображение.

– И не вам меня судить, – продолжил Салазар. – Уж вы-то, я думаю, и гроша ломаного не дадите. Насколько я помню, вы сами во всеуслышание признались, что не намерены раскошеливаться. Такое у вас сострадание?

– Я сделал все, что должен был сделать, – проговорил Джек. Впрочем, в сравнении с названной Салазаром цифрой это звучало не совсем правдиво.

– А я сделал гораздо больше. И если кто-то считает по-другому, пусть отправляется ко всем чертям. – Салазар сдвинул кресло и отвернулся от собеседника, давая понять, что разговор окончен. – А теперь исчезните, Свайтек. С меня взятки гладки, к тому же я жду звонка.

Напоминание о звонке и об окончательном решении похитителя захолонуло душу. К разговору добавить было нечего, Джек встал и направился к кованым воротам, оставляя рассерженного мужа Мии предаваться тяжким думам у черной глади воды.