Глава 52

Мия зажала рану ладонью и принялась ее обрабатывать. Сначала наложила на разрез хирургический клей, который скреплял кожу подобно моментальному клею, и с минуту подержала, зажав пальцами края. Отпустила руку – рана не разошлась. Вдруг по лицу заструилась теплая влага, и Мия поняла, что плачет. Ей подумалось, что это вполне закономерно – насколько, конечно, данная ситуация укладывается в рамки нормы: человек собственными руками рассек свою плоть.

Мия не удивилась, когда увидела лампочку, – этого надо было ожидать. С тех пор как она поднялась в шикарный номер Монтальво в клубе «Вертиго-2», это стало краеугольным камнем ее дальнейшей жизни. На закрытую вечеринку она шла без особых ожиданий – скорее отметиться. В номере уже были гости – человек десять. Мия показала приглашение с надписью «Девушка на миллион» стоявшему в дверях вышибале. По какой-то причине – то ли в компании появилось новое лицо, то ли действительно она была сногсшибательна – Монтальво ею сразу заинтересовался. Разговаривал лишь с ней, не обращая никакого внимания на тех, кто входил и выходил. Открывались двери, в номер врывались клубы сигаретного дыма и грохот музыки из танцевального зала, а хозяин все говорил и говорил с ней, очевидно, желая произвести впечатление. Поначалу он казался совершенно безобидным, временами она даже испытывала к нему расположение, так что поводов для волнения не было. Потом кто-то поставил кассету на видео. Мия поначалу не обращала внимания – до тех пор пока гости не начали расходиться. Она тоже собралась было уходить, но охранник как-то неожиданно выпроводил оставшихся посетителей и они с Монтальво оказались наедине.

– Побудь еще, – попросил он.

– Нет, мне пора.

Мия заметила, что взгляд его устремлен на экран: там продолжалось кино. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, какого рода это был фильм. Дело происходило в ванной комнате: в душе лилась горячая вода. Камера была наведена на запотевшее от пара зеркало, в котором отражалась молоденькая нагая женщина. Волосы ее были убраны в два девчачьих хвостика – этот прием в порноиндустрии используется повально, чтобы скостить героине десяток лет. Женщина сидела с разведенными ногами и раскачивалась взад-вперед, напряженные руки двигались между гладких бедер.

– Я ухожу, – сказала Мия.

Он схватил ее за запястье – нежно, но уверенно. На лице его застыла слащаво-дразнящая улыбочка плейбоя.

– Побудь еще минутку.

Она, как могла, сохраняла хладнокровие, хотя интуитивно чувствовала приближающуюся опасность. С кассеты доносились звуки: женщина постанывала и вздыхала, и создавалось впечатление, что она мастурбирует.

– Сейчас же отпусти, – потребовала Мия.

– Останься на пару минут, – взмолился он.

Мия замерла, в душе моля Бога, чтобы этот человек дал ей уйти по-хорошему, и попутно соображая, что предпринять, если этого не произойдет. Убежать? Позвонить в Службу спасения? Вспомнила про газовый баллончик, который всегда держала в сумочке, и тут же прокляла себя за неосмотрительность – отдала баллончик сестренке, ведь та никогда не заморачивалась на подобных пустяках. Тереза избегала смотреть Монтальво в лицо, попутно отыскивая в комнате возможные лазейки, и тут случайно кинула взгляд на экран. Теперь стало ясно, как сильно она заблуждалась – героиня эпизода отнюдь не мастурбировала: она держала в руке осколок лампочки. Камера отъехала назад, взяв панорамный вид, и взгляду предстало зрелище: белый мрамор был залит кровью, сбегавшей по ее ногам алыми ручейками.

Монтальво подался к Мие, сдавив пальцами запястье.

– Сделай это для меня, – страстно прошептал он, – и я дам тебе десять тысяч долларов.

Она вырвалась, отвесила ему оплеуху и с визгом выскочила из дверей.

* * *

Со скрипом провернулась дверная ручка, возвратив ее от воспоминаний семилетней давности в кошмар настоящего. Скрип прекратился, но дверь не спешили открывать. Неужели он передумал? Или в очередной раз забавляется с ней, заставляя пленницу со страхом ждать своего появления. Он постоянно устраивал психологические атаки, и Мие приходилось прилагать усилия, чтобы справиться с нервами. Вспомнилось, как в детстве ее воспитывал отец: когда что-нибудь у дочери не получалось, он предлагал ей подумать о людях, которым повезло меньше: о паралитиках и погорельцах, о детях, не знавших слова «инфаркт», но внезапно оставшихся без отца. Прием работал безотказно – пусть босой радуется, что он не безногий. В теперешней ситуации Мия стала воплощением того, что вызывает страх у остальных – тем самым «безногим», женщиной, отданной на милость похитителя. Пройдет несколько дней, часов или минут, и она станет человеком, чей несчастный образ будет утешать обездоленных.

«А помнишь жену Эрнесто Салазара – ту, которую похитили? Радуйся, что ты не она».

Открылась дверь: он вернулся.

– Не двигаться, – сказал похититель, заходя в тусклый полумрак комнаты.

Ей было непонятно, почему, после всего, что было сделано и сказано на прошлых съемках, он все еще скрывает свое лицо. По рассеянности? И что он сделал с записью? Отдал ее Эрнесто или Джеку – или кто там ведет торг за ее освобождение?.. Смогут ли они или полиция собрать картинку воедино и, воссоздав случившееся, узнать, кто он? Может, он хочет раскрыться?

Похититель пересек комнату, остановившись в нескольких шагах от нее. Мия сидела потупившись – не хотела смотреть ему в лицо, но камеру все-таки заметила. Снова съемки… От этой мысли рана на ноге запульсировала болью.

– Вот, – сказал он и протянул ей лист бумаги с печатным текстом, оформленным наподобие сценария. – Прочти, ознакомься. Потом зачитаешь перед камерой.

Нелегко было читать в полутьме – впрочем, ее глаза уже привыкли и она легко справилась. Текст состоял из трех абзацев. Она читала, стараясь сохранять хладнокровие, чтобы он не прочел на ее лице и тени эмоций, но когда дошла до последней фразы, нервы сдали.

– Да, ты все правильно поняла, – сказал он. – Твой любовник решил заплатить выкуп.

Мия подняла глаза.

– Тогда мы – квиты? После того как он заплатит то, чего ты хочешь?

Похититель не спешил с ответом и, заговорив, обманул ее ожидания.

– Твое дело – читать, ясно? – И, отвернувшись, принялся устанавливать свет и камеру.

Она и тут ничего не сказала, просто бумага затряслась в руках. Да, нервы сдавали. Он не стал давать пустых обещаний, и это пугало. Ничего удивительного: то, как он с ней обращался до сих пор, говорило само за себя. За прошлые обиды так просто не рассчитаться…

«Бежать!» – решила она. Это единственный способ остаться в живых.

– На счет «три» начинаем, – скомандовал похититель.

Мия понимала: так или иначе, эта съемка – последняя.

Загрузка...