Смесь

16

Шейн, Пит и Дейл, вооружённые пистолетами и ножами, сопровождали Скарлетт к десятиэтажке, что стояла недалеко от диспота.

— Это точно тот дом? — спросил Пит.

— Да, — неуверенно кивнула Скарлетт. — Так я поняла из их разговоров. Правда… Чёрт, — она слегка замялась. — Вы уверены, что у нас не будет проблем? Я, конечно, хочу, чтобы ублюдки заплатили за своё дерьмо, но как бы на нас не ополчились люди пострашнее.

— Забей, — бодро вякнул Дейл. — Страшнее Шейна тут точно никого нет. А если серьёзно, то Томми снял с себя ответственность за этих людей. Он думает, что упростил себе жизнь. Но это не так. Он пустил часть этой территории на самотёк, и должен увидеть, чем это чревато. Это не нарушает наших договорённостей. И даже если отбросить все условия в сторону, никто не может вытирать об нас ноги. Здешним придуркам придётся это понять. Лучше сдохнуть, чем терпеть унижения.

Скарлетт, кажется, немного взбодрилась.

Четвёрка уже подходила к подъезду, когда из него вывалилось двое. Заметив четверых гостей, юго-восточные замерли в недоумении.

— Здорово, парни, — спокойно произнёс Шейн. — Вопрос один есть. Где здесь тусуются уроды, что сегодня напали на квартиру Снейка?

Двое переглянулись. Один выдал:

— Мы ничего не скажем. Да, мы видим, что у вас оружие, — он ухмыльнулся. — Но неужели ваша компашка думает, что в такое время оружием можно кого-то напугать? Мы не выдадим своих ребят. Они сделали всё правильно. И на их стороне весь этот дом. Никто вам ничего не скажет.

— Поспорим? — Шейн развёл руками.

Он роняет отвечавшего на землю. Прижав жертву коленом к земле, Шейн выхватывает нож. Замахнувшись, втыкает в глаз. Жертва вопит. Шейн проворачивает лезвие несколько раз. Резко выдёргивает и вставляет в грудь. Жертва пару раз дёргается в судорогах и, в конце концов, застывает. Шейн встаёт и оттряхивает лезвие:

— Ты мой вопрос услышал?

Второй юго-восточный с ужасом смотрит на приятеля. Прикрывает ладонями рот.

— Эй! — рявкает Шейн. — Со слухом что-то? Могу уши прочистить. Ты вопрос слышал⁈

— Да, — парень нервно кивает. — Они на пятом этаже, в квартире.

— Проводишь.

Шейн уверенно шагает к подъезду. Дейл подталкивает парня. Скарлетт не двигается. Не может оторваться от тела с вырезанным глазом.

— Пойдём, — тихо шепчет ей Пит, хлопая по плечу.

Пятеро поднимались по лестнице. Почти из каждой квартиры доносился шум. Громкая музыка, гогот. У некоторых квартир отсутствовали двери. На четвёртом, Шейн, Пит и Дейл достали пистолеты. Проводник заскочил на следующий этаж и ткнул в одну из дверей. За ней скрывалась самая шумная квартира.

Шейн распахнул дверь и вошёл. Остальные шагнули следом. Длинный коридор стоял меж десятка комнат с распахнутыми дверями. Больше всего шуму доносилось из кухни. Шейн резво прошёл к ней. Здесь сидело около двадцати парней и девушек. В центре кухни, вплотную друг к другу притёрлись несколько маленьких столиков, с горами бутылок и закусок. Компания лишь слегка притихла, увидев гостей.

— Кто? — спокойно спросил Шейн, поворачиваясь к Скарлетт.

— Вот эти, — Скарлетт указала пальцем на четверых крепких ребят, сидевших близко к центру кухни.

— Пит! — Шейн кивнул на коридор. — Посмотри, чтобы народ по комнатам сидел.

— Понял, — Пит отошёл.

Четверо, на которых указала Скарлетт, немного занервничали. Потирали руки, переглядывались, ёрзали на табуретках. Шейн направил на них пистолет:

— На колени!

— Нет, — самый здоровый замотал головой. — Вы не поставите нас на колени, даже если приедете на танке.

— Поспорим?

Шейн снимает ствол с предохранителя и пускает пулю ему в лоб:

— Всем на колени! — водит дулом по кругу.

— Быстро! — Дейл пристреливает двух из общей толпы.

Из коридора доносится голос Пита:

— Обратно в комнаты! Быстро! Давай-давай.

Скарлетт, прикрыв ладонью рот, пятится и вжимается в стену. Вся кухня, с ошарашенными взглядами, сползает с табуреток и кресел и встаёт на колени.

— Итак, — Шейн опускает пистолет. — За сегодняшний налёт ваша компания должна ответить. Есть два варианта. Либо мы торжественно казним трёх оставшихся виновных, либо — убьём всех, кто в этой квартире. Выбор — за вами.

Только он замолкает, вся компания начинает спорить. Сперва тихо. С каждой репликой, всё оживлённее:

— Они всё равно умрут. Пускай хоть мы останемся в живых.

— Я за казнь!

— И я!

— Да вы с ума сошли? Они же издеваются! Не надо играть по их правилам.

— Хрена ты смелый! Давай тогда тебя четвёртым к ним. А?

— Да, а нас пусть оставят в покое.

— Ребят, хорош. Ведите себя достойно. Лучше подохнуть, чем отдать своих.

— Я Кевина никому не отдам! — с этими словами встаёт одна девушка справа.

Дейл направляет на неё пистолет. Девушку тут же дёргают за руку и сажают обратно:

— Успокойся.

— Время вышло, — сообщает Шейн. — Ваш выбор? Казнь?

Толпа неуверенно кивает. У кого-то на глазах проступают слёзы.

— Как скажете, — Шейн переводит взгляд на трёх налётчиков. — Кто из вас Кевин?

— Нет! — снова кричит та девушка.

— Тихо, — отвечает один налётчик. — Всё будет хорошо, котёнок.

Девушка рыдает. Шейн направляет пистолет на Кевина:

— Ползи сюда на четвереньках.

Кевин послушно ползёт. Шейн достаёт смартфон и протягивает хрупкой светловолосой девушке слева:

— Снимай.

Та послушно берёт устройство. Шейн сильно бьёт Кевину рукояткой пистолета по затылку. Тот отключается и падает вперёд. Шейн хватает Кевина за футболку и поднимает обратно. Обездвиженное тело висит в футболке как в мешке. Шейн убирает пистолет и достаёт нож. Народ в кухне трясётся сильнее. Взгляды ещё больше наполняются ужасом. Шейн наклоняет голову Кевина вперёд и опускает лезвие на шею. Нож ходит туда-сюда, будто отрезает кусок мяса. Кровь брызжет на пол и одежду Кевина. Его девушка снова вскакивает:

— Хватит!

Она срывается в сторону Шейна. Дейл спускает курок. Девушка падает в метре от Кевина. Шейн продолжает резать. Кровавая лужа растекается от Кевина к остальной толпе. Девушка-оператор начинает реветь. Она опускает смартфон Шейна:

— Я не могу это снимать! Пожалуйста!

— Придётся, — Шейн пожимает плечами.

— Нет!!! — оператор ложится на пол.

Она громко кричит. Смартфон выпадает.

— Хватит, Шейн! — вмешивается Скарлетт. — Достаточно! Прошу!

Она медленно подходит к Шейну. Тот поворачивается на коридор:

— Пит!

Пит входит, приобнимает Скарлетт за плечи и, шепча что-то на ухо, уводит с кухни.

— Снимай! — вопит Шейн на девушку, что бьётся головой об пол.

— Нет!!! — кричит она.

— Дейл, успокой, — Шейн кивает в сторону девушки.

Дейл подскакивает. Аккуратно поднимает бывшего оператора и выключает ударом колена в лоб.

— Итак, — Шейн окидывает взглядом толпу, держа Кевина за волосы. — Мы не уйдём, пока казнь не будет полностью снята.

— Я всё сделаю! — вызывается один парень.

Он подползает ближе, берёт смартфон Шейна и направляет камеру на казнь. Шейн продолжает резать. На его огромных бицепсах проступают вены. Кого-то из толпы тошнит. Кто-то мочится в штаны. Шейн режет. Вскоре, голова Кевина отходит от шеи и падает возле двух других налётчиков. Лужа мочи растекается и под одним из них.

— Следующий, — спокойно произносит Шейн. — На четвереньках, ко мне. Кто? Ну? — он слегка наклоняется к налётчикам. — Кто из вас первый? Давай ты!

Шейн направляет нож на того, который стоит левее. Вскакивает ещё одна девушка:

— Ах ты больной урод!

Она почти хватает Шейна за горло. Тот отталкивает девушку и, ловко выхватив пистолет, два раза простреливает грудь. Её тело падает в толпу. Шейн застреливает двух налётчиков и обращается к толпе:

— Не думайте, что так легко отделались. Мы ещё вернёмся.

Он забирает свой смартфон, и четверо покидают квартиру.

Ник вышел на поверхность в центральной северной части. Девятый всегда казался маленьким. Особенно с южной набережной, где половина юниона почти целиком помещалась на ладони. Сейчас, Ник смотрел на верхушки производств, на крыши высоток, пытаясь прикинуть, где спряталась Рэйчел, и сходил с ума от того, насколько это гигантский кусок земли.

Несмотря на позднее время, динамики вещали. Может, тише, чем днём, но с мыслей сбивали. «Запрещается нарушать субординацию по отношению к членам движения „Сёрч“. А также: оскорблять, проявлять нежелание вести диалог, избегать прямых ответов на вопросы, направленные на выявление нарушений, или проявлять любую форму негативного отношения к движению».

Ник шёл осторожно. Постоянно оглядывался. Искал в темноте свою белую футболку с чёрным черепом, или тёмные волосы со светлыми корнями. Если Рэйчел увидит Ника, то наверняка даст о себе знать. Но уже второй час, никто в северной половине не подаёт признаков жизни.

Нику повезло не наткнуться на патруль. Вскоре, пустынные улицы будто сами задали вопрос: «А кого здесь ловить?». Есть ли в северной половине хоть один человек, оставшийся на свободе, и не признавший новой власти? Только Гленн. Но правильно ли называть его человеком?

Гленн говорил, что везде имеет свои глаза и уши. И он должен знать, где искать Рэйчел. Оставалось добраться до северо-восточного района.

Ник быстро оказался среди руин северо-востока. Очень скоро, по узким улица поползло тихое шипение. Ник заглядывал в окна заброшек. Иногда, там сверкали пустые склеры глаз, и почти сразу скрывались в темноте.

Ник ходил кругами. В очередной раз, завернув за угол, он встретил крипла. Тот не хотел уступать дорогу. Шипел и дёргался.

— Эй, — Ник поднял руки на уровень груди. — Дай мне пройти. Я ничего плохого тебе не сделаю.

Он шагнул вперёд. Крипл распахнул пасть и зарычал. Из дома напротив выползла ещё парочка.

Криплы обступают Ника. Шипят, ёрзают взад-вперёд.

— Ну хорош, — Ник старается не делать резких движений. — Я — друг Гленна. Я пришёл с миром. Вы же меня знаете. Ну?

Криплы никак не реагируют. Ник вынимает топор из кобуры. Рассекает воздух перед собой:

— Разойдитесь, я серьёзно.

Криплы продолжают подходить с разных сторон. Ника держат в кольце уже штук десять, не меньше. Он чувствует, как кто-то подходит сзади. Очень близко. Топором достать можно.

Нику по затылку прилетает чем-то тяжёлым. Вибрация проходит по шее, спине, по связкам на ногах. Ник не может устоять. Глаза закрываются. Ник слышит лишь глухой стук собственного тела о землю.

Слегка приоткрыв глаза, Ник видит асфальт, уходящий из-под тела. Пистолет скребётся о землю. Чирк. Чирк. Глаза закрываются.

Рэйчел не чувствовала холода. Не понимала, что её согревает. Ноги будто не касались земли. Ветер, что колыхал волосы, не обдувал лицо. Рэйчел, по привычке, дышала на посиневшие пальцы. Но воздух растворялся ещё у губ. Рэйчел не слышала, как бьётся её сердце. Монстры, что ходили по улицам, открывали пасти и били ладонями в стены. До ушей Рэйчел не доходило ничего. Будто весь звук выключили. Всё, что она слышала — это хрип и какие-то помехи из уличных динамиков. Вскоре, Рэйчел решилась подойти поближе к одному.

Кто-то говорил на странном языке. Негромко, спокойно. Голос повторял один и тот же текст по кругу. Рэйчел слышала всё больше знакомых слов. Подойдя к динамику совсем близко, она смогла разобрать текст:

«Если вы слышите эту запись — значит, вы больны альцефулой. Вас преследуют головные боли. Постоянно ухудшается зрение и слух. На теле появляются тёмные пятна, кожа бледнеет. Если вы заметили у себя подобные симптомы, то вы на пути к превращению в крипла. Скоро вы начнёте забывать, как выглядят ваши близкие. Забывать, где живёте и даже своё собственное имя. Но надежда есть. Вы можете найти помощь в северо-восточном районе. Не теряйте времени, и отправляйтесь туда. И ни в коем случае не обращайтесь в больницу. Там вам сделают только хуже!»

Голос заставил Рэйчел негромко засмеяться. Она помнила, где жила раньше, но где живёт сейчас — даже не знала. Помнила очень много людей. Лица постоянно лезли в голову. Оставалось тайной, кого из них Рэйчел могла назвать близким. Она даже не знала, живы ли эти люди, всплывающие в больной памяти. И своё имя Рэйчел не успела забыть. Правда, её давно никто не окликал. Лишь слова о больнице заставили Рэйчел задуматься. Речь из динамиков походила и на розыгрыш, и на страшное предостережение. Идти больше некуда. И северо-восток — единственное место, где можно получить хоть какие-то ответы. Если, конечно, диктор ещё жив.

Приближаясь к северо-восточному, Рэйчел видела всё больше странных каракулей на стенах. Будто художники граффити сошли с ума. Ни одной разборчивой буквы, ничего, похожего на слово. Вывески магазинов, что лежали на земле, состояли из таких же странных символов. Рэйчел будто оказалась в другой стране. Она заметила на стене стикер. Яркий, жёлтый, с чёрным узором.

Рэйчел подошла ближе. Долго вглядывалась в сложный иероглиф. Из чёрных полос медленно вырастала схема. Дороги, дома. Стрелочки указывали путь. Рэйчел точно сошла с ума. Но путь на схеме — единственное, что у неё осталось.

Кобб обнимал Скарлетт за плечи. Они сидели в её комнате, пока Эдди приводил Снейка в порядок. Скарлетт никак не могла успокоиться. Кобб сам без особого желания переслушивал историю возмездия.

— Я понимаю, — говорила Скарлетт. — Они должны были ответить. За налёт, за Рэйчел. Мы, может, совсем её потеряли. Но всему есть предел. В какой-то момент, я уже и не знала, где мне страшнее жить, среди тех ублюдков или рядом с Шейном.

— Методы Шейна действительно за гранью, — Кобб кивал. — Но от него многое зависит. Поверь, в такое время, лучше быть на стороне людей вроде Шейна.

— И это я тоже понимаю. Но не могу сказать, что от этого легче.

В дверь постучали. Пит вошёл:

— Как дела, Скарлетт? Отошла немного?

Из троицы бывшего Роугвард, Пит больше всего походил на человека. Говорил не так, как они, двигался по-своему. Даже улыбка Пита казалась более человеческой.

— Вроде да, — Скарлетт пожала плечами. — Но не могу перестать прокручивать в голове эту сцену. Ведь можно было не так жёстко, Пит?

— Послушай, — Пит присел на корточки возле Кобба и Скарлетт. — Шейн — не отбитый психопат. Да, в это сложно поверить. Даже мне, — он улыбнулся. — Шейн намеренно переходит грань, вызывает у людей шок. И теперь все, кто увидит, что случилось с налётчиками, даже не сунутся к нам. Их может быть намного больше, у них может быть оружие, но они понятия не имеют, чего ждать от Шейна. Так это работает. И если есть возможность исключить любых гостей, Шейн делает всё, чтобы ни у кого даже мысли не возникло сюда прийти. Это не его выбор. Но это необходимо.

— Блин, Пит, — Кобб чесал подбородок. — Одних это напугает, но других точно ещё больше разозлит. Очень рискованно так поступать.

— Страх сильнее злости, — Пит развёл руками. — Страх говорит о том, что ты в порядке, что у тебя механизмы работают. А злость только сбивает. Заставляет совершать ошибки. Разозлённый враг не опаснее напуганного. Даже наоборот.

Кобб кинул взгляд на дверь:

— Главное, чтобы такой метод воспитания Шейна не распространялся на тех, кто просто с ним не согласен.

— Надеюсь, не распространится, — Пит встал. — Кобб, отдохни хорошенько. Нас с тобой много работы ждёт.

— Понял, — Кобб кивнул.

Ник не чувствовал рук. Задница мёрзла на чём-то жёстком. Открыв глаза, Ник увидел, что, пристёгнут к трубе пластиковой стяжкой. Затянуто туго. Из-под стяжки на запястьях виднелись красные полосы. Ник огляделся. Одна из заброшенных десятиэтажек северо-востока. Голова гудела. Ник опустил взгляд. Кобура не висела под курткой. На поясе не оказалось топора. Ник тяжело вздохнул. Мерзкий звенящий металлический скрежет отдавался в виски. Что-то издавало его очень близко. Ник поморгал и встряхнул головой.

В темноте, метрах в десять от него, на корточках сидел Гленн. Точил свой клинок о чёрную пластину.

— Какого хрена? — Ник топнул ногой. — Что происходит?

— Знаешь, — Гленн откинул пластину в сторону. — Меня так тошнит от вашего общества. От этих бесконечных тупых споров. Юг, север, Стивенс, Роу, «Сёрч», пропаганда, свобода, рабство, бла-бла-бла. Вы столько времени на это тратите! И считаете себя высшей цивилизацией. Так это выпячиваете. За этой бесконечной болтовнёй, вы пытаетесь скрыть свою животную суть. Примитивную суть. Люди считают себя лучше только потому, что научились лгать о себе. Хотя ничего не создали для этого мира. Только то, что позволило бы проще удовлетворять свои низменные потребности.

— Прости, Гленн, — хрипел Ник. — Но какие низменные потребности удовлетворяет ядерная энергетика? Нет, стоп. Я передумал. Не хочу это представлять.

— Это всё — лишь результат ложных мотиваций, борьбы за место под солнцем. И там, под солнцем — всё тот же голод и жажда размножения. Глупо это отрицать. Другое дело — криплы. Они никогда не лгут. Не втираются в доверие пафосными речами. Они готовы порвать любого, если один из них — в опасности. Криплы — настоящее общество будущего. Без шелухи. И, что самое главное, я знаю, как сделать их счастливыми.

— Круто. У тебя колпак потёк, Гленн. Ты нездоров. Во всех смыслах. Но мне плевать на тебя и твоих бледных избирателей. Мне нужно найти Рэйчел. Она где-то на севере, и ей угрожает опасность. Отпусти меня, Гленн. Я не стану мешать твоим планам. У меня просто времени на это нет.

— И что ей угрожает? «Сёрч»? У них проблем без того хватает. А если ты паришься за криплов — то зря. Токсин решит, как поступить с Рэйчел.

— Да что ты несёшь, полоумный?

— Токсин, сочащийся из-под земли, был дан нам как инструмент естественного отбора. Люди либо становятся избранными, либо — пищей для новой цивилизации.

— Избранными куда? В кучу слепых, глухих дёрганных тварей?

— Да, — Гленн улыбнулся. — Ты прав. Они ограничены. Но это идеальные условия, чтобы познать истинную суть этого мира. Ничего лишнего. Только атмосфера, что легко касается нутра.

— Твою мать… — Ник дёрнул руками, но труба даже не шелохнулась. — Отпусти меня, Гленн! Я никак тебе не помешаю. Я здесь один, чёрт побери. И у меня только одна цель.

— Нет! — рявкнул Гленн. — Ты не из этой среды. Ты нарушаешь баланс. Как паразит. И тебе нельзя вмешиваться. Только токсин решает, как поступать с людьми.

— Ты не сможешь держать меня здесь вечно! Стяжка с трубой меня не остановит, если я не буду уверен, что Рэйчел в безопасности.

— Мне не нужно тебя держать. Час назад, ты вдохнул сильный концентрат токсина. И скоро он решит, достоин ли ты присоединиться к новому социуму, или же останешься пищей.

Ник хотел ответить, но почувствовал страшную слабость. Будто вся энергия внутри растворяется. Глаза закрывались.

— Ещё немного, — голос Гленна звучал всё дальше. — Ты либо проснёшься в новом счастливом мире, либо будешь отдан в жертву здешней цивилизации.