Снежный великан

ГЛАВА 2

— Метр девяносто, — зазвучал голос в телефоне, — Метр девяносто, сейчас не время спать.

Едва открыв глаза, Адриан вспомнил о том, как неуклюже Стелла обычно держит карандаш. Странно, но первое, что он представил, — ее пальцы, которые обхватывают карандаш так, словно она пишет на бумаге последний раз в жизни. Видит бог, у Адриана были все основания подумать о ком-нибудь менее приятном, так как телефонный звонок раздался, когда он крепко спал.

Стелла.

— Что стряслось?

— Начинается, Метр девяносто, — сказала Стелла. — Поторапливайся, накинь что-нибудь на себя, большой привет и никаких возражений!

— У тебя все в порядке? — Адриан встал с кровати и, пошатываясь, подошел к окну.

Холодно, как же здесь холодно в этот темный полуночный час, а на улице — чистейший снег, который даже не мерцает в кромешной тьме.

— Кто-то прямо у меня на глазах въезжает в Дом Трех Мертвецов, — радостно сообщила Стелла, почти не шепелявя. — Бегом ко мне, здесь что-то не так, дело явно нечисто!

Позвони Стелла Мараун из Уругвая или с какой-нибудь только что заселенной планеты, из любой точки земного шара или Вселенной — это не имело бы никакого значения. Адриан все равно бросился бы к ней со всех ног, на бегу сорвал бы с вешалки куртку, пригладил правой рукой всклоченные волосы, а затем вскочил в первый попавшийся самолет или космический корабль — и уже через пять минут оказался бы у нее.

Но Стелла жила всего в нескольких шагах от него, и это значительно усложняло дело с самолетом. Осмотрев себя с головы до ног, Адриан сразу понял: в таком виде он ни в коем случае к ней не пойдет, даже если набросит на себя куртку. Его хлопковая синяя пижама имела довольно жалкий вид. И дело было даже не в том, что спереди на груди нахально улыбался слегка подвыпивший кролик Багз Банни — его Адриан легко прикроет курткой. Просто штанины пижамы, когда-то доходившие до щиколоток, сейчас болтались уже где-то на середине икры и с каждым днем поднимались все выше. Не менее жалкими выглядели и рукава — едва прикрывая локти, они демонстрировали все семь родимых пятен, редкие волоски и много свободного места, где можно наколоть имя избранницы, если Адриан когда-нибудь разочаруется в жизни.

Плохо было то, что Адриан ничего не мог поделать с этими пижамами, а хорошо — что он не очень-то и хотел. Если его одежду для сна не нужно было выбрасывать через пять месяцев после покупки, его мать торжествовала — значит, за последнее время сын не подрос ни на сантиметр! Это успокаивало ее, пусть и ненадолго. И тогда она даже забывала записать Адриана на прием к врачу и посетить отдел «Большие размеры» в магазине одежды «Вальдланд». Но главное — она забывала, что ее сын на два или, в некоторых случаях, на семь этажей выше, чем остальные его сверстники.

— Метр девяносто! — услышал Адриан голос, который почти не шепелявил. — Ты еще на связи? Так ты придешь наконец или нет?

— Стелла?

Поздно — она уже положила трубку, и Адриан подошел к висящему рядом с платяным шкафом зеркалу. Оно давно стало слишком низким для своего владельца, и сейчас в нем можно было увидеть только гладкий подбородок и несколько сантиметров такого же гладкого живота, а между ними кролика Багза Банни, который в эту секунду дышал слишком часто.

Адриан снял пижаму, бросил ее на кровать и, быстро натянув джинсы и пуловер с капюшоном — и то и другое почти новое, — тихонько проскользнул на кухню, чтобы надеть кроссовки и выйти на заснеженную террасу.

На самом деле все детство Адриана и Стеллы прошло здесь, на этой террасе, соединяющей дома их семей словно жизненно необходимый мост.

Если точнее — местом, где росли дети, были ржавые многоместные качели с навесом, установленные в центре террасы. Именно здесь Адриан и Стелла достигли высокого и среднего роста — смотря о ком идет речь. Год за годом они проводили на этих качелях зимы, закутавшись в старые шерстяные одеяла. С радостными вспотевшими лицами они проводили тут лето за летом, заливая в себя огромное количество ледяной колы, которую выпускала какая-то далекая фабрика.

Миссис Элдерли, бабушка Стеллы — на самом деле у нее было другое имя, — раньше то и дело читала им сказку «Снежная королева» и всякий раз приговаривала, что Адриану и Стелле повезло в тысячу раз больше, чем Каю и Герде. Ведь у тех был всего лишь большой водосточный желоб, а не общая терраса с древними скрипучими качелями, накрытыми теплыми одеялами.

Теперь же Адриан медленно скользил в кроссовках по припорошенным снегом деревянным половицам, оставляя темные следы на скользком настиле террасы. Вдруг откуда-то до него донеслись голоса — раньше здесь никогда такого не случалось, тем более среди ночи. Хлопок дверцы автомобиля, где-то далеко или совсем близко — как знать, эти звуки действительно могли доноситься от Дома Трех Мертвецов, который мрачно чернел позади дома Стеллы, словно поджидая очередную жертву.

Адриан остановился и прислушался, но все стихло. Ночь w самый слабый из всех видов шума. Адриан почувствовал, что его окоченевшим ступням осталось жить всего несколько секунд, и поспешил шмыгнуть на темную соседскую кухню, стеклянная дверь которой, так же как и дверь в его доме, никогда не запиралась. Он знал эту кухню как свои пять пальцев и даже в темноте двигался уверенно, не натыкаясь на мебель. Он без труда нашел другую дверь и вышел через нее на лестницу.

Ваниль.

Здесь пахло двумя сортами ванили — женским табаком миссис Элдерли и кремом матери Стеллы, который та обильно наносила на руки по нескольку раз в день. Адриан старался осторожно ступать на деревянные половицы, чей громкий скрип и треск возвещали о том, что они были очень старыми и уже давно покорились судьбе. И хотя Адриан постучал только в одну дверь — очень тихо, едва прикасаясь к ней костяшками пальцев, ему показалось, что шум разнесся повсюду и, похоже, проник сквозь замочные скважины и щели всех дверей. Адриан подождал, не шевельнется ли что-нибудь в доме, но даже Стелла не издала ни звука — а ведь ему было бы достаточно одного слова, которое хотя бы отдаленно напоминало «Войдите!».

Адриан постучал еще раз — Стелла вновь не отозвалась, и тогда он просто открыл дверь. В комнате было совершенно темно, только с улицы поступало совсем немного света. У окна он заметил очертания фигуры Стеллы. Она стояла на коленях на скамейке для ног, опираясь локтями о подоконник, как будто собиралась молиться. Но на самом деле смотрела вниз, разглядывая что-то в бинокль. Даже не обернувшись, она сказала:

— Всемирный финансовый центр. — Замолчав, снова сосредоточилась на крайне подозрительном Доме Трех Мертвецов.

— Стелла, — произнес Адриан — к сожалению, ему в голову не пришло ничего более оригинального.

Но та, к кому он обратился, все еще продолжала невозмутимо смотреть на улицу и, не поворачивая головы, отозвалась:

— Самая высокая смотровая площадка в мире находится в Шанхае, она располагается на невероятной высоте — четыреста семьдесят четыре метра. А теперь возьми подушку и иди же наконец сюда, Дом Трех Мертвецов не будет ждать вечно!

Адриан опустился на колени рядом со Стеллой — теперь он был ненамного выше ее и мог вдыхать аромат ее волос, которые она, должно быть, помыла всего несколько часов назад, так как они пахли детской жвачкой.

— Нам надо будет туда съездить, — сказал Адриан. — В Шанхай.

— Не надо, с этой башни ты не разглядишь ничего нового, сто процентов. Ты и так видишь все то же самое каждый день. Если забыл, напоминаю: ты самый высокий парень в мире, Метр девяносто.

Вот уже несколько лет специально для него Стелла заучивала информацию о самых больших и самых длинных вещах на свете — о высокорослых штуковинах.

Адриан ущипнул ее за руку, и она ущипнула его в ответ:

— Глупый, как бревно!

Тогда Адриан снова ущипнул ее:

— Коротышка!

На это Стелла вежливо обозвала его задавакой и легонько толкнула — и Адриан сразу понял: наступило то неповторимое мгновение, когда он чувствовал себя ростом метр семьдесят; в эти минуты ему было радостно, он мог смеяться над собственными шутками и у него не было причин грызть ногти. Кажется, именно в такие моменты он был счастлив с пятью «а», как поется в песнях на старых пластинках миссис Элдерли, — счаа-ааастлив. И возможно, ему было так хорошо просто потому, что кто-то заставил его понравиться самому себе.

Он посмотрел на Стеллу, которая замерла и снова навела слегка подрагивающий в ее руках бинокль на Дом Трех Мертвецов. Адриан повернулся и устремил взгляд вниз: грузовой фургон с облупившейся надписью можно было хорошо разглядеть и без бинокля.

Так же как и здание, перед которым он стоял.

Дом Трех Мертвецов всегда был крайне опасен, хотя на первый взгляд выглядел безобидно. Его краска, по цвету напоминающая застоявшуюся воду, давно облупилась, ржаво-коричневые ставни были вечно закрыты, а от палисадника, требующего много хлопот, он великодушно отказался. Еще у него была мрачная, потемневшая от старости входная деревянная дверь и местами дырявая крыша. Кроме того, он имел скверную привычку убивать своих обитателей.

Именно так все и было. В течение всего шести лет дом поглотил трех человек: сначала учителя биологии, получившего инфаркт без всякой на то причины, потом пожилую женщину, неожиданно и навсегда упавшую с лестницы, и наконец банковскую служащую, которая нажила себе заражение крови. Все это не могло быть случайностью — несомненно, на Доме Трех Мертвецов лежало проклятие, с этим были согласны все жители их маленького городка.

Адриан часто наблюдал из окна Стеллы, как пожилые женщины обходили Дом Трех Мертвецов стороной, предпочитая выйти на дорогу, лишь бы не идти мимо него по тротуару. Вероятно, они считали, что лучше погибнуть под колесами проезжающего мимо автомобиля, чем стать очередной жертвой этого проклятого места. Было ясно: если люди боялись даже приближаться к этому зданию, то никто добровольно в него бы не въехал — да никогда в жизни! Поэтому уже много лет оно пустовало, и никто не решался переступить его порог. Испытывать страх перед Домом Трех Мертвецов и предупреждать о нем окружающих уже вошло в привычку.

— Посмотри на них, — взволнованно сказала Стелла. — Они действительно въезжают в Дом Трех Мертвецов!

Адриан взял протянутый Стеллой бинокль и увидел несколько темных фигур, которые, с трудом передвигаясь по скользкому тротуару, таскали в дом коробки, комнатные цветы, торшеры и прочий хлам. Было невозможно определить, сколько человек этим заняты, так как там царила полная неразбериха. Снова и снова люди входили в здание и выходили из него, с невозмутимыми лицами выполняя свою работу. Адриан заметил темноволосую женщину, которая несла на руках девочку пяти-шести лет, закутанную в теплую одежду. Малышка обвила руками шею женщины и, кажется, спала — по крайней мере она не двигалась.

Это довольно странное действо наводило на мысль о какой-то тайне, явно не предназначенной для посторонних глаз. Адриан не мог представить, что заставило этих людей переезжать в столь поздний час. Там, внизу, были освещены только прихожая и подвал, все остальное лежало в полной темноте — не очень-то удобно для переезда, заметил он про себя.

— Что думаешь? — спросила Стелла. — Что происходит там, внизу?

— Дай подуматьсказал Адриан и после долгой паузы продолжил: — Вот теперь я понял — просто сначала не был до конца уверен. Ну, сама понимаешь: поздний час, бинокль грязный. Ты что, никогда его не протираешь? Ладно, во всяком случае, теперь я знаю, в чем дело. Кажется, кто-то вселяется в Дом Трех Мертвецов — каким бы невероятным это ни казалось.

— Феноменально, Ватсон! Все ясно: у тебя не только рост, но и мозг огромный, раз ты смог это выяснить! Тем не менее, — Стелла уважительно похлопала Адриана по спине, — я действительно горжусь тобой, Метр девяносто!

Метр девяносто.

Год назад несколько учеников в школе узнали точный рост Адриана, и с тех пор это стало его прозвищем. Чтобы он привык и перестал обижаться, Стелла решила называть его так и дома.

Чтобы это прозвище стало его именем.

И ничем другим.

Но никто не захотел поддержать ее идею — и прежде всего мать Адриана. Она с удовольствием скомкала бы сына в маленький удобный шарик — чтобы он не привлекал много внимания и чтобы никто не называл его иначе чем Адрианом. Стелле не удалось уговорить даже свою родную мать, хотя обычно та охотно шла на поводу у дочери. Все потому, что мать и отчим Стеллы дружили с родителями Адриана и слишком долго жили с ними в тесном террасном соседстве. И только миссис Элдерли, которая питала слабость к разным псевдонимам, сразу согласилась переименовать соседского мальчишку. С тех пор так и повелось: для Стеллы и ее бабушки он стал не кем иным, как Метр девяносто.

Уже целый год Стелла не обращалась к нему по-другому, и Адриану нравилось думать, что именно это прозвище — как и упоминание о «высокорослых штуковинах» — было для нее способом сообщить ему, что он нормальный, а не какой-нибудь чудила или уродец. Кроме того, ему нравилось и кое-что еще. Имя «Метр девяносто» вводило всех в заблуждение, и окружающие не замечали, что за последний год он опять вырос — на четыре сантиметра.

Схватив бинокль, Стелла некоторое время смотрела вниз, а потом простонала:

— Ящики!

Ящики? — удивленно переспросил Адриан. — Наверное, для вечеринки!

— Не пори чушь, — сказала Стелла. — Они заносят ящики с бутылками: спиртное, наверняка водка, я это сразу вижу.

— Что сказала бы об этом миссис? — спросил Адриан.

— Она бы закурила сигарету и сообщила, что выходит из игры. Без меня, сказала бы она.

По-видимому, Стелла нисколько не сомневалась, что все произошло бы именно так.

— Ясно, — кивнул Адриан. — Миссис всегда знает, что делает.

Раньше у миссис Элдерли иногда возникали сумасбродные идеи, а вместе с ними и небольшие проблемы с алкоголем; хотя она сама любила подчеркнуть, что проблемы появлялись только тогда, когда в доме не было ни капли спиртного. Но в какой-то момент бабушка Стеллы поняла, что в жизни можно найти нечто большее, чем новые потайные места для бутылок. Никто не знал, что именно произошло, но с тех пор она не брала в рот ни капли алкоголя. Вместо этого она выкрасила волосы в ярко-рыжий цвет, непрерывно дымила сигаретами с ароматом ванили и завела необычное хобби — постоянно спрашивать, что именно имелось в виду. Даже тогда, когда человек, с которым она разговаривала, затруднялся ответить на этот вопрос.

В основном тогда.

— Так вот, Метр девяносто, а сейчас я раскрою тайну, — возвестила Стелла, опуская бинокль и глядя на Адриана. — Ведь ты наверняка хочешь спросить меня, почему я позвонила тебе среди ночи, ведь хочешь, да?

Ну конечно.

— Хочешь! Или нет?

— Да, хочу, хочу! Но ты поступила правильно, — сказал Адриан. — Ведь, в конце концов, не каждый день кто-то въезжает в Дом Трех Мертвецов.

— Не каждую ночь, — поправила его Стелла.

— Да без разницы, не каждый день или не каждую ночь — в любом случае я считаю это правильным. Я имею в виду, что ты позвонила.

Стелла хмыкнула в ответ, убрала с лица прядь волос пепельного цвета и спросила:

— А что, если это еще не все? Если есть и другая причина?

Адриан почувствовал, как у него в груди образовался теплый комок — робкая надежда, сказочно прекрасная и одновременно такая пугающая. Он ничего не мог с ней поделать. Это чувство было ему уже знакомо: рано или поздно внутри него раздастся хлопок — проклятый взрыв разочарования, после которого теплые комки в груди исчезнут, оставив после себя пустоту. О да, Адриан хорошо знал, как все будет, — но только бы не опять то же самое, пожалуйста!

— И что же это за причина? — спросил он как бы между прочим, прекрасно осознавая сам, почему он здесь.

Из-за милой, едва заметной шепелявости Стеллы, из-за ее шампуня, а также из-за смотровой площадки Всемирного финансового центра в Шанхае высотой четыреста семьдесят четыре метра. И было еще одно, крошечное, обстоятельство, почти не заслуживающее упоминания: Стелла Мараун являлась единственным человеком во всем мире — может, разве что еще миссис Элдерли, — с которым Адриан разговаривал действительно с удовольствием.

— Итак, — прошептала Стелла таинственно и торжественно, — причина, по которой я подняла тебя с постели, заключается в том, что Дома Трех Мертвецов больше нет!

— Нет? — упавшим голосом переспросил Адриан, чувствуя, как рушатся все его надежды: что бы теперь ни сказала Стелла, это никак не будет связано с ним.

— Нет, — прошептала Стелла. — Нет. То, что ты видишь перед собой, является не чем иным, как… Домом Четырех Мертвецов!

— Прости, что ты сказала? — удивился Адриан. — Как? Так быстро умер кто-то еще?! Это заявка на мировой рекорд!

— Идиот! — Обругав его, Стелла посмотрела вниз.

— Почему же, — возразил Адриан, — ведь кто-то должен был умереть.

— Да — кто-то.

— И? — допытывался Адриан. — Кто же именно?

Стелла резко повернула голову и с серьезным видом посмотрела на него, а поскольку внизу неожиданно вспыхнули фары фургончика, ее глаза загорелись слишком ярко для тех слов, которые сорвались с ее губ. Она сказала тихо и невероятно медленно:

— Здесь никому больше не нужно умирать, об этом уже позаботились. Они привезли мертвеца с собой.

— Что?!

— Что слышал. Привезли с собой. С бесплатной доставкой на дом.

— И когда ты мне позвонила…

— Да, — кивнула Стелла, — они заносили мертвеца в дом, в настоящем гробу. Ты понимаешь, Адриан?

Ясно, чего тут не понять! Адриан пристально посмотрел в окно, за которым в холодной ночи мелькали смутные тени незнакомых людей, потом откашлялся, как ему показалось — слишком громко, и наконец сказал:

— Чего тут не понять? Теперь мы живем рядом с трупом.