Собрание сочинений в семи томах. Том 5. На Востоке

1

Через пенсне

2

На каждый дом поселенца выдавалось: одна корова, топор двурубной, долото, два бурава, большой и малый скобель, нож, косарь, котел железный или чугунный в 10 фунтов. На каждую семью полагалось: лошадь, две овцы, две свиньи, конская упряжь с прибором, десять сажен веревок, пара сошников, топор плотничий, коса-литовка, два серпа; хлеба для посева: ржи или ярицы по 12 пудов, ячменю по 6 пудов, овса по 6 пудов, семени конопляного по одному пуду, и на продовольствие на восемнадцать месяцев каждому поселенцу муки ржаной по 36 пудов, и соли по одному фунту в месяц; и детям против всего половину. С 1807-1809 гг. поселения основывались; потом, в последующее десятилетие, устроились. Результаты были благоприятны: в Нерчинском округе число скота заметно увеличилось. Причину этому обстоятельству полагают в обильных и превосходных пастбищах.

3

Ключ этот, давший свое название деревне, — кислый; открывается он на поверхности земли в июне по собственной прихоти, где вздумает.

4

Талья называется здесь бердо; частые колья — скамьи. В отверстие в тальях также вставляются плетенные из побережного тростника конусы — мордочки (по-архангельски — верши).

5

В одном из домов новой амурской станицы — Бейтоновской — я видел еще один албазинский образ, принесенный поселенцами из Горбиц. Образ писан на холсте масляными красками, недурно, но небрежно держится; каменья (настоящий аметист, гранатки и друг.) по местам отвалились; венчик изломан. Образ принадлежит казаку Исакову.

6

«Теперь еще они ладно живут, — сказывали мне потом в станице Вагановской. — А то вот проезжали мимо их мы прошлой весной — всех до единого застали больными».

7

Кстати о названии реки. По всему вероятию, имя Амур дано реке, образовавшейся из соединения Шилки с Аргунью, еще первыми казаками и, может быть, самим Хабаровым. Впервые слышится это имя в актах 1650 года. Местные обитатели, аборигены прибрежьев Амура, называют его различно: верхняя часть, от Усть-Стрелки до впадения Сунгари, наз. Хе-Лун-Цзян — река черного дракона (у китайцев) и Сахалян-Ула — черная (и действительно, черная река, у маньчжуров). Нижняя часть до впадения в море — Хунь-Тхунь-Чзян (у китайцев) и Сунгари-Ула (у маньчжур). Монголы деления этого, как и русские, не признают, и всю реку зовут общим именем Хара-Мурень (т. е. черная река) равно как тунгусы — Шилькар (т. е. плес).

8

Река Хара, вместе с Буреей, вышла из одного хребта — Станового. Течение их отделено друг от друга невысоким отдельным хребтом на расстоянии — как говорят — не больше 20 верст.

9

Говорят, течение Амура по фарватеру имеет в Хингане пять узлов. Глубина его почти везде одинакова, ровна от одного берега до другого. При входе и при выходе реки в Хингане залегли в двух местах весьма, впрочем, незначительные мели, которые лежат ближе к левому, русскому, берегу.

10

Самоловы эти — довольно толстые веревки с крючьями, которые смазывают салом или сметаной; на них укрепляется поплавок из сосновой коры. Самоловы эти привязываются к толстой веревке. Веревка укрепляется на каменном якоре, утвержденном в деревянной распорке. На поверхность воды выпускается деревянная поплавь. Начало эту поплавь тянуть в воду — на крючья попала рыба: по большей части севрюжина, калужина (не превышавшая весу 20 пудов). Про стерлядей казаки не слыхали, да — говорят — и нет их здесь.

11

Реку эту казаки прозвали Быстрой за необыкновенно бойкое ее течение по камням, которыми так она и завалена вплотную. Из этой речки выходит и идет вверх полуголая скалистая сопка.

12

Новый род повинности — делание кирпичей — лежит на обязанности казачек. В ст. Головиной каждая баба, начиная с девок и оканчивая старухами, обязана сделать в месяц по тысяче кирпичей для вновь строящегося сотенного дома. «Не знаем, — говорили мне бабы, — ребят ли кормить, огородцы полоть, скотину обряжать, за малолетками смотреть, около дому возиться али казенные кирпичи делать?» В ст. Вознесенской тот же урок и по той же тысяче на бабу. В прошлом году, сказывали они мне, по полутораста кирпичей делали для себя, а ныне вот на казенную работу посадили; а глина здесь с песком, плохая глина — половину сделаешь, другая так прахом на огне и рассыплется!

13

Тут же, неподалеку от этой беседки, на самом возвышенном месте скалы, уцелел еще до сих пор маленький гольдской храм, род часовни, с чугунным колпаком у дверей, заменявшим для инородцев колокол. В храме этом сохранились еще два деревянных подсвечника и даже уродливый бурхан— идол из дерева, может быть, и недавний, судя по свежести березы, может быть, вчера поставленный поклонниками. Все хабаровские гольды выселились несколько пониже, небольшая часть живет в Хабаровке в услужении.

14

Ныне г. Хабаровск, окружной город Приморской области.

15

Через буяны эти вода — как говорят казаки — перекатывается: оттого они всегда неприметны. Пять-шесть камней замечено нами на всем течении Амура. Малое количество их — гордость, счастливая особенность Амура!

16

«От крыс», как уверяют гольды; обыкновение замечательное, которому нашим казакам и солдатам не мешало бы последовать. На одном только русском станке я видел клеть на столбах, но во всех слышал жалобы на бездолье, причиняемое крысами казенному провианту.

17

Изумительно просто устройство этой лодки. В основание ее положена доска, несколько согнутая, приподнятая к носу и закругленная. На носу, отступя четверти на две от краев, в желобах утверждаются две четырехугольные доски под острым углом, образующие самый нос. К этим носовым доскам и к нижней основной прикрепляются две параллельные доски, которые на корме закрепляются снова одной (шестой) дощечкой, и лодка вроде ящика готова. Служит она обыкновенно года два-три. Весла очень легки (их два) и имеют форму закругленной лопатки. Кроме лодок подобного несложного устройства, между гольдами, орочонами и маньчжурами употребительна также и так называемая омороча, или, лучше, корыто из береста. Бересто прибито к шпангоуту; шпангоут этот, или ребра, из узких и тоненьких дранок. По бортам— скрепы круглыми деревянными брусками с тремя, четырьмя и пятью распорками поперек. Садится один человек по ширине лодки, и борты ее уже подле самых боков седока. По длине оморочи могут располагаться, поджавши и даже вытянувши ноги, два и три человека на дне. Весло держится обеими руками и против груди, потому что у весла его две лопасти с противоположных краев. Гольд обыкновенно то опускает одну лопасть, поднимает другую, то загребает одной лопастью, смотря по тому, куда и как ему нужно приставать, и во всяком случае действует необыкновенно ловко. Омороча летает как птица, не отставая от легких амурских пароходов на полном ходу. Оморочу гольд обыкновенно по берегу переносит на плечах, так она легка. Легка и маньчжурка: ее обыкновенно носят два человека.

18

Материковый берег казаками называется становым; материком же называется собственно стреж, фарватер. Отмелое место, мель без различия зовется и лайдой, и кокой.

19

Сапоги, или так называемые бродни, стоят в продаже (хотя бы и в той же Хабаровке и на Уссури) 1 руб. 50 коп. сер. и 1 руб. 70 коп. Кунгурские сапоги от 3 руб. 20 коп. до 8 руб. 50 коп.

20

Ныне село Хабаровского округа Приморской области.

21

Город этот переведен в Софийск, линейные солдаты батальона — в Николаевск. Дома, которыми успели уже они обзавестись за долгую стоянку, поступили в частные руки назначенных сюда поселенцев из Вятской губернии.

22

Пароход «Казакевич» берет с пассажиров, едущих вверх по реке, от Николаевска до Кизи, 25 руб. (за 300 верст, от Николаевска до Хабаровки, — 75 руб., до Благовещенска — 125, до Усть-Стрелки — 175 и до Шилкинского завода 200 руб.; суммы значительные для едущих с семейством, хотя бы даже с детей и прислуги полагалась половинная плата, хотя бы всякий пассажир и имел право взять с собою бесплатно два пуда тяжести, а дети и прислуга — по одному и хотя бы, наконец, плата за провоз вниз по реке полагалась ниже и именно вдвое против означенной выше. За тяжелый груз назначается особенная плата, пунктуально обозначенная в таксе (цена довольно, впрочем, высокая), где груз подразделен даже на тяжелый, легкий и громоздкий и даже обозначены предметы, принадлежащие к той и другой категории грузов. Но отчего же купцы жалуются на самопроизвольное увеличение цен и предпочитают сплавлять товары на собственных лодках и отчего же на последний рейс нынешнего года за товары взята, говорят, изумительно высокая, произвольная сумма!

23

Казенные пароходы обыкновенно берут 1 руб. 60 к. и 1 руб. 75 к. за проезд через всю реку Амур и за проезд от одного ближайшего места до другого — безразлично. Деньги эти поступают в суммы так называемого запасного капитала. Капитал этот предназначен, как говорят, для споспешествования вообще успехам заседания приамурского и приморского краев. Появившийся в нынешнем году пароход Амурской компании взял с пассажиров половинную против американского парохода цену; но, к несчастью, разбился при входе в реку Шилку и пассажиров и клади не довез. Четыре легких казенных пущены также для плавания вниз и вверх по реке.

24

Операции эти произведены были вследствие высочайших повелений, последовавших в 1850 и в 1852 гг. относительно водворения переселенцев на почтовом тракте между Якутском и Аяном. Вызваны были из сибирских губерний те, которые не состояли под следствием или судом и которые не были обязаны частными сделками или условиями. Переселенцы освобождены от представления увольнительных от обществ приговоров. Предполагалось обеспечить их продовольствием в течение первых двух лет со дня выхода из Иркутска, снабдить необходимым пособием для постройки домов и для приобретения скота и земледельческих орудий и хлебными и овощными семенами. Переселенцы избавлены от платежа податей и от денежных и натуральных повинностей на 20 лет и от рекрутства навсегда. В течение 1852 и 1853 годов переселено в Камчатку 25 семей, но в последующие годы, по случаю военных обстоятельств (как сказано в рапорте ген.- губерн. Восточной Сибири), дальнейшее переселение оказалось невозможным. Взамен следующих к переселению в Камчатку, отправлено 51 семейство к водворению около устья реки Амура. Переселенцам этим предоставлены были те же права и преимущества, какие обещало правительство и камчатским переселенцам. Для переселения же на места убылых из Сибири мин. гос. им. в 1857 г. предписало выпустить по 200 семей из губ. Пермской и Вятской на переселение в Восточную Сибирь.

25

В таких числовых данных: из Воронежской губ. Острогожского уезда 28 семей в количестве 294 душ обоего пола; Валуйского 7 семей (63 души), Павловского 7 семей (88 душ) и Землянского 8 семей (75 душ). Из Вятской губ. оказалось желающих 309 семей, но разрешено переселение только 132 в количестве 1174 душ. Из Тамбовской 450 душ обоего пола (в числе 34 семей) Тамб. уезда и 14 сем. Липецкого. Губ. Пермская дала только 40 семейств из уездов Чердынского и Оханского. При этом пермская палата госуд. им. объявляла, что «приискание желающих идти на Амур крайне затруднительно» несмотря на то, что палата вынуждена была сделать вызов по всей губернии. «Главная причина, — уверяет она, — заключается в неизвестности края, как объясняют крестьяне лично».

26

Издержки эти соображались по следующим данным: «Казаки с семействами от сборных пунктов по р. Шилке и Аргуни до среднего течения Амура стоили казне до 163 руб. на семью из 5 душ, не включая в эту цифру расхода на покупку домашнего скота, который казаки обязаны иметь собственный».

27

Для водворения там назначена Семипалатинская область с Заилийским краем. Переселенцы эти, в количестве 34 семейств (или 163 душ обоего пола), были зачислены в казаки Сибирского линейного войска в состав предназначенного к образованию Семипалатинского пешего казачьего полубатальона или отчасти и Заилийского. На тот же конец приняты и те 159 семейств, которые предназначено было выпустить из Пермской губ. в 1860 году. На эту операцию государственное казначейство в 1859 году выдало 20 тысяч, в 1860 году — 10 тыс. и потом снова 2516 руб. 6 коп. и оренбургской палате госуд. имущ. 5581 руб. 34% коп. Нелишним считаем присовокупить при этом, что многие крестьяне не изъявили своего желания перейти в казаки и просили позволения вместе со своими семействами возвратиться на родину. Министерство госуд. имущ, не находило к тому препятствия, «если только эти крестьяне обяжутся подпиской пополнить в казну издержки, употребленные на путевое следование и водворение их».

28

В правилах цена за десятину назначена 3 руб., но только на первые 20 лет: впоследствии она должна измениться. Вообще почти все правила писаны как временная, переходная мера.

29

Считаем нелишним упомянуть в заключение, что некто Як. Ник. Бутковский, отправивший в 1859 и 1860 гт. три судна к берегам Восточной Сибири с грузами морского министерства и с несколькими пассажирами, предлагал свои услуги. Министерство государственных имуществ отвечало, что не нуждается в перевозке крестьян из внутренних губерний.

30

В это число мы не включили 160 верст течения Амура, прорезанного Малым Хинганом. Места эти к поселению решительно неудобны. Хинган не дает ни одной замечательной низменности. Существующие тут станицы (6)— жалкие станицы. Место это может обеспечить существование нескольких станций, но ни для какого хозяйства неудобно. Ни скотоводства, ни хлебопашества разводить негде. Лесные промыслы также не обеспечивают возможности существования. Малый Хинган — место родины хищных зверей, барсов и тигров, но дает плохую белку и очень мало соболей. Дикие козы — небогатое подспорье для голодовок в случае недостатка мяса, да дают мех, который пригоден для дохи, но и только.

31

Два судна Амурской компании («Св. Иннокентий» и «Орос») погибли со всею кладью: одно в начале Амурского лимана, другое в конце его, не доходя Николаевска.

32

В Правилах для поселения русских и иностранцев в областях Амурской и Приморской Восточной Сибири, между прочим, сказано в § 7 (в): «На пространстве от вершин р. Уссури и по ее течению к морю такие участки (пространством не более 100 десятин на каждое семейство) предоставляются в вечное и постоянное пользование всего общества, которое может, если пожелает, весь участок в полном его составе продать, только не иначе как другому обществу же, состоящему не менее как из 15 семейств; за пользование этой землею общество в течение 20 лет не платит ничего в казну, но по истечении сего срока оно должно будет платить особую оброчную, именно за пользование землею, подать, в том размере, как это будет установлено впоследствии».

33

Палата объявляла: «Многие из государственных крестьян и помещиков внутренних губерний обращаются с просьбами о дозволении им селиться на землях, оставшихся свободными за выходом в Турцию магометан, с перечислением на их земли» — и проч.

34

В циркуляре сказано: «Из дел министерства видно, что государственные крестьяне совершали в весьма значительном количестве, по недостатку земли, самовольные переселения во многоземельные губернии».

35

Г. Лакиера, по сочинению его, изд. в СПб. 1859 г. под заглавием: «Путешествие по Северо-Американским Штатам, Канаде и острову Кубе».

36

Положение матроса в этом городе вообще незавидно: табак он покупает по 50 коп., ржаную муку 1 р. 50 коп. пуд, пшеничную 3 р. пуд; мясо свежее 8 руб. 50 к. за пуд, за солонину платит 3 руб. — 37₂ за пуд. «За бутылку рому, — рассказывали они мне, — на худой конец надо заплатить 1 р. 50 к., а кто Бога не боится, возьмет и 2 руб. за бутылку, и то ежели есть, а ежели нет, так не найдешь и за 5 руб. сер., а спирту и вовсе в продаже нет для нас, а только есть для гг. офицеров, и то в малом количестве». Так матросы и домой, в Россию, об этом пишут и прибавляют: «Рубаха ситцевая стоит 1 р. 25 к. и 1 р. 50 к.; а отдаешь белье мыть, то прачка берет за рубаху 6 и 7 к.; за платок, чулки и полотенце 5 к. за каждую штуку. Одним словом, все так дорого, что бедному и жить никак нельзя».

«Жители, — толковал другой грамотный, — живут очень в бедном положении, ибо инородцам платят за одну рыбу 50 к.; а ежели купить осетра в три пуда, заплатишь за него не менее 5 руб.» — и проч.

37

В инструкции, выданной г. Литке от адмиралтейского департамента, между прочим сказано было: «Возвращаясь от S, где предполагается вам провести зимние месяцы, имеете вы прорезать гряду Курильских островов, где найдете то удобным, а оттуда держать к северной оконечности полуострова Сахалина и оттуда начать опись берега между Сахалином и Удским острогом».

38

Рассказывают, что какой-то догадливый купец вез на Амур целый транспорт кошек, но что кошки эти частью подохли, частью разбежались. Амурские жители продолжают прибегать к пособию маньчжуров и покупают кошек сравнительно по высокой цене (до 1 руб. сер. и выше за кошку).

39

Гиляки эти почти все перебывали у нас на корвете, привозя с собою разного рода и вида рыбу. Между рыбами мы нашли крупную треску, кету (амурскую семгу), которая-де начинает уже подвигаться к северу: стало быть, приближается время, когда кета эта пойдет в Амур и восполнит тамошние недостатки в съестных припасах.

40

Из Владимира в Ольгу существует тропа, по которой поспевают верхом в 4 часа и пешком в 8. Вблизи бывшего нашего поста расположена, говорят, большая деревня, дворов в 20, с отличным хозяйством, большими полями и огородами.

41

Вот приблизительный расчет тех пространств, которые сделал пароход-корвет «Америка»: 130 морских миль от Николаевска до Де-Кастри (т. е. 229 верст); 150 миль (254 версты) от Императорской гавани до Де-Кастри; 380 миль (665 верст) до Ольги; 240 миль (420 верст) до залива Посьета и ровно 500 миль (875 верст) прямо из гавани Посьета до японского города Хакодате — самого крайнего и дальнего пункта нашего плавания.

42

Усы китайцы отпускают с 35-летнего возраста, по закону и по обычаям.

43

Нельзя заметить особенного старания в снаряжении подобного рода экспедиций. Для примера не пойдем далеко. Между Ольгой и Императорской гаванью впадает в океан река Самальга, широкое русло которой приметно за 14-15 миль от берега. Про нее рассказывают много диковинного: что берега ее густо населены китайцами и орочонами, что там в избытке водятся самые лучшие соболи, что бар этой реки имеет сажени две глубины и сама река удобна для входа больших судов. Идет она от моря по направлению к югу и близко подходит к Ольге. До сих пор ни одна русская нога не бывала там, ни один глаз не осматривал этой реки, хотя уже и исполнится скоро десять лет существования этой реки в представлениях и понятиях амурских русских.

44

Вот название этих пяти японских портов, открытых европейским судам: Нагасаки (тоже Иеддо), Канагава, Иокагама, Симода и Хакодате.

45

Япония выработала убеждение и оформировала его законом и обычаями, что чем выше и старше власть, тем на случай прегрешения сугубее наказание.

46

«И мужчины и женщины (свидетельствует Н. К. Костомаров), входя и выходя из бани в одну общую дверь, встречались друг с другом нагишом, закрывались вениками (японцы и японки шайками) и без особенного замешательства разговаривали между собою».

47

Скажем раз навсегда: наведение лаку (который не боится горячей воды и замечателен прочностью и глянцевитостью) составляет секрет. Наш консул — страстный любитель энтомологии — задумал для своих насекомых сделать шкапы. Мастер-японец не иначе согласился лакировать, как в запертой комнате и притом совершенно без свидетелей. Ни за какие деньги он не решился открыть иностранцу секрета. Окончивши работу, советовал несколько дней держать окна отворенными; но консул по рассеянности притворил окно (однако дня через три по окончании работ лаковых), с полчаса покопался с бабочками и кончил тем, что упал на пол, отравленный еще свежими лаковыми испарениями, как бы угаром. Лак этот, как известно, приготовляют из особого лакового дерева, которое первоначально росло только на южных островах Японии, но теперь им засадили большую часть острова Иезо.

48

Овальная, тоненькая, пластинчатая золотая монета, редкая в Японии и равняющаяся стоимости наших шести руб. сер. (с сколькими-то копейками). Серебряная четырехугольная монета, ицебу, стоит на наши деньги 43 коп. сер. Она дробится на ¹/₂—¹/₄ , также четырехугольные; четырехугольную японцы золотят немного и приглашают иностранцев считать ее за пол-ицебу. Ицебу дробится, сверх того, еще на семьсот каши; а каши — круглая чугунная монета с четырехугольным отверстием в середине. В отверстие это продевается соломенный жгутик, на котором и носят эти монеты, как бы у нас в России баранки. Несмотря на такую поразительную дробность монетной величины, каждая каши имеет практически осязательное значение; так, напр., за одну эту кругленькую железку цирюльник насаживает хохол на голове и бреет все необходимые места на лице. А бритье это обязательно даже для крайнего бедняка.

49

Нельзя не винить в этом деле и самих европейцев. Вот для примера хакодатские происшествия. Портерр, торгующий в этом городе (действительно портером и разной съестной благодатью, устроивший при этом род трактира для наших офицеров), имеет собаку. Мимо квартиры этого англичанина идет пьяный японский чиновник; собака хватает его за ноги и кусает до крови. Японец выхватывает саблю. Движение это замечает тоже пьяный Портерр, выскакивает с товарищами на улицу — бьет чиновника; связывает ему руки и ноги — опять колотит и тащит к своему консулу. Консул надевает колодки и арестует у себя. Губернатор требует — не дают. Вступился наш — чиновника выдают, но японца лишают обеих сабель, т. е. налагают такое наказание, которое едва выносимо для японского чиновника. Сам английский консул катается и, пьяный сам, давит пьяного, попавшего ему на дороге.

Другой раз он же бьет хлыстом чиновника, загородившего ему дорогу, и, когда тот выхватил саблю, он его вяжет и тащит к губернатору. Тот же Портерр, подстерегши вора ночью и кинувшись за него, выстреливает все пули из револьвера; при осмотре тела не нашли в спине из шести только двух пуль. Но всех случаев не перечислишь. В Хакодате английского консула дразнят мальчишки. В Иеддо и Канагаве англичан режут.

50

Ураган, свирепствовавший в Хакодате за несколько недель до нашего прихода, был до того силен, что порывами нес через город огромные бревна, даже камни. Деревянную церковь, выстроенную при нашем консульском доме, одним порывом стащило с места, другим поставило на новое, саженях в сорока от старого. При этом ничего не было изломано; даже свечи остались на своих местах нетронутыми.

51

Консулу нашему не высылали серебра, но зато в избытке снабжали из Петербурга золотом, на размене которого таким образом приходилось терять ему и другим нашим чиновникам по два рубля сер. с каждого золотого.

52

Говорили о Японии (в «Морском сборнике»): В. Н. Назимов; состоявший при церкви г. Махов, да супруга доктора Альбрехта подарила какую-то газету с весьма бойкой и интересной статьей.

53

Две богатые и чиновные японки приезжают с визитом; посидевши, переглянулись и захихикали.

— Чему смеетесь?

— Да вот советую своей гувернантке пойти в любовницы к тому офицеру, который взял ее воспитанницу, чтоб той легче было, — наивно и охотливо отвечала японка.

54

Для Хакодате, как и для всякого японского города, полагается два губернатора. В то время как один управляет городом, другой следит за его действиями, контролирует их в Иеддо. Через год этот едет сюда, а старый на год отправляется ко двору сёгуна, для той же цели контроля и доклада. И так далее, по очереди: один живет в Хакодате, другой в Иеддо.

55

В Японии только духовные могут быть докторами (оба звания там равнозначащи, как и у бурят, отчасти у китайцев, у мусульман, да и у нас в старину, на Руси). Не бреют волос доктора и бонзы, не подбривают лбов остальные японцы только на случай траура. Когда умирает сёгун (один только микадо бессмертен), вся Япония целый год отращивает волоса на голове, на губах, на щеках и на подбородках.

56

Особенно серьезно и важно то восстание китайцев против Маньчжурской династии (подготовленное в 1808 году), которое обнаружилось в 1813-м и продолжалось два года.

57

Только один из представителей этой династии успел спастись от казни и бежал в горы внутреннего Китая. Там одно из горских племен — по способам, доступным только горцам, сохранившее свою независимость — приютило этого беглеца и берегло его в среде своей про всякий случай.

58

Т. е. те, которые исключительно промышляют зверя и рыбу. Манзы — исключительно ссыльные китайцы.

59

Подлинных возмутительных листов этих гиринский губернатор написал и распространил замечательно много. Некоторые случайно попали в русские руки. Вот содержание одного из них, известного в Благовещенске и полученного из Хабаровки: «Нам известно, что вы, живущие в Уссури, — беглые из Китая, что поселились там для того, чтобы разводить корень женьшень (по- маньчжурски: орохото) и продавать его нам. Известно также, что вы остаетесь независимыми и что у вас были четыре начальника, которые с вами дружно жили, но которых, поссорившись, вы прогнали. Знаем также, что вы управляетесь теперь одним старшиной, которому уже более двухсот лет от роду. Слышали мы теперь, что русские пришли к вам и вас притесняют, даже хотят подчинить всех вас своей власти; но вы им не отдадитесь. Лучше всего, не затевая войны, предоставьте их самим себе: они сами погибнут. Если вы будете продавать им один только рис и не станете уступать ни молока, ни мяса, то они, привыкшие к этой пище, без нее умрут сами собой, без насилия с вашей стороны. Мы спрашивали об этом высокое небо, и оно подтвердило наши слова. Оно же повелевает вам поступать так и просит вас» — и т. д. Вообще тон послания— мягкий и осторожный, в форме предложения, а не предписания. Подписи гиринский губернатор не сделал, а скрыл ее под замысловатым титулом «рассуждения многих людей, бывших на высокой горе». Чтобы придать посланию вид сказания мудрецов, дзянь-дзюнь во множестве снабдил текст пословицами, изречениями, метафорами, но усердно перемешал с ругательствами на главных руководителей амурского дела. Впрочем, послание это мир предпочитает войне: «Мы-де начинать не станем, пусть сами русские начнут первыми».

60

Больчжоры— род ярмарок, назначаемых для обмена товаров, — существуют между казакаии, тунгусами и орочонами с незапамятных времен. Сходки эти назначались по предварительному соглашению обеих сторон в известном месте на берегах Амура и в известное время. В назначении времени руководились обыкновенно фазисами луны и устраивали больчжоры в начале какой-то луны, в 1-ю, во 2-ю четверть, в полнолуние. Самые людные и оживленные сходки падали обыкновенно на январь и март месяцы. Казаки приезжали с хлебом, солью, водкой, дабой, ситцами; инородцы привозили пушных зверей: белок, лисиц, куниц и соболей.

61

Гурий Васильев, старообрядец из Екатеринбурга, сослан был на поселение в 1808 году и водворен в Удинском округе. Весной 1815 г. он с двумя товарищами бежал на Амур и поселился скитом в пещере, близ Албазина, при устье р. Урсы, и провел тут целую зиму. Весной его схватили маньчжуры и привезли в Айгун. Здесь предлагали ему остричь бороду и принять подданство, как сделали это многие из беглых русских, проживающих в Китае. Васильев с товарищами не согласился и через Цицикар и Хайляр представлен был на русскую границу в Цурутухайте. Водворенный на старом месте жительства, он снова бежал на Амур искать уединения, и снова летом 1819 г. был пойман, и тем же путем, из того же города Айгуна, возвращен назад. Наказанный плетьми и сосланный в Нерчинский завод, Васильев бежал на Амур в третий раз (1822 году) и в ту же пещеру при устье Урсы. Здесь, питаясь кореньями, дичью и рыбой, прожил он две зимы этого и следующего года. Весной в 1823 г., из боязни старой истории непроизвольного перемещения, он на маленькой берестяной лодке (ветке) стал спускаться вниз по реке, но, не пройдя ста верст, снова был схвачен и представлен в Айгун. На этот раз маньчжурские власти, не отправляя в Россию, отдали его под присмотр и отпустили на свободу в городе, вменив ему в обязанность обучение мальчиков русскому языку, за что хорошо кормили его, одевали и вообще содержали в довольстве. В 1826 году Гурий по распоряжению айгунских властей вместе с другими отправлен был вниз по Амуру для ловли рыбы. Жестокость обращения заставила его на ветке бежать еще дальше по течению, где (показывал на допросах Гурий), «пройдя слияние реки Сунгари с Амуром, я был вне всякой опасности, ибо народ янты (гольды), обитающий по Амуру, уже не зависит от китайцев и маньчжур». Продолжая путь свой далее по Амуру с помощью туземцев, он достиг к осени до земли гиляков, где остановился на зимовку. От гиляков он узнал, что к северу от Амура живут тунгусы, а потому весной 1827 года вышел из Амура на гиляцкой лодке в море Охотское. Следуя вдоль берега и не доходя 30 верст до устья р. Тугур, становился у тунгусов на зимовку и вместе с ними к весне 1828 г. явился в Удской острог. На показаниях этого Васильева ген.-губ. Восточной Сибири Лавинский основывал свои виды на Амур. В 1832 году он предполагал установить плавание по реке этой, поставляя китайцам на вид в в укоризну, что мы желаем только свободно плавать, а не отыскивать в их пределах перебежчиков, проживающих у них в приамурском крае в противность заключенному с ними трактату. Министр финансов отвечал Лавинскому в 1833 году: «Мне кажется, что всякое предприятие плавать по Амуру бесполезно и в отношении подозрительности китайцев опасно: поелику мы не имеем ни силы, ни намерения обладать тем краем, а без обладания им нельзя думать о судоходстве и о торговле, а потому без этого и не следует что-либо затевать».

62

«Он излечивает понос (говорит слово в слово одна попавшая нам в руки китайская рукопись); он утишает боль в кишках, прекращает паралич и конвульсии, возвращает утраченные силы, восстановляет ослабленные и укрепляет их, увеличивает в человеке жизненный дух, утушает в мгновение ока загорающиеся страсти, чистит кровь, уменьшает избыток испарины, ободряет стариков и восстановляет силы, растраченные в любовных наслаждениях. Сверх того, приостанавливает на некоторое время самую смерть. Напр., если порошок этого корня дать в чае больному, находящемуся при последних минутах жизни, то и такой больной придет в чувство, получит, так сказать, добавку жизненного духа и проживет еще несколько часов». Самое слово «женьшень» в подстрочном переводе означает жизненный дух, и маньчжурское «орохото» — корень-человек — придано корню за сходство его с человеческой фигурой.

63

В Гирин-уле выдавалось 465 билетов; в Нингуте — 195; в Ведуне — 32; в Алчуке — 27; в Сан-сине — 33. В Тянь-дзине выдавался билет одному хозяину с 4 рабочими; в Гирине — один билет 4 промышленникам с 5 рабочими.

64

Женьшень растет кустами. На Уссури разводится искусственно.

65

Купцы частным образом не имели права ввозить корень женьшеня в Китай под страхом смерти. При проходе через Великую стену они сверх того обязаны были платить пошлину: за женьшень из Тянь-дзина по 4 лана серебра с каждого чина. (В русском фунте — 11 лан; в лане— 10 чин). Провозить свой имели право только при казенном транспорте и под прикрытием стражи.

66

Лан корня 4-го разряда оценивается в 400 лан; 5-го разряда — в 300 лан; дробного корня — в 150 и мелкого — в 100 лан чистого серебра.

67

75 к., 1 р. 50 коп. за шкуру в первые годы занятия русскими Амура и не свыше 6 руб. в то время, когда кинулись сюда все сибирские торгаши (даже один армянин) и наперерыв друг перед другом набивали цену. Приказчики Амурской компании отличались тут больше всех. Туземцы, обсчитанные и обсчитанные маньчжурами, привыкли и русские штучки считать во благо и ведут торговлю с нашими и охотнее, и сговорчивее.

68

Один казак в 2 ¹/₂ месяца успел набить там до 40 соболей; другой принес 15. Много и белки, но ею стали уже брезговать казаки и бьют этого любимого на Шилке зверя неохотно.

69

Казаки рассказывают, что тигр, насытившись добычей, неистово ревет и тем, как бы приглашает провожатых своих, ненаходчивых барсов. Большинство слухов останавливается на том, что звери эти на людей нападают неохотно, иначе нечем объяснить отсутствие несчастных случаев при огромном количестве этого хищного зверя.

70

Нижегородская ярмарка расценила амурских соболей весьма скупо, поставив их несравненно ниже якутских. Так, именно в удском краю встречаются белые соболи, но шкурка этих, кроме редкости, других достоинств не имеет. На Олекме встречается другая редкость: черная белка.

71

С него на целый месяц снимали знаки достоинства, т. е. отбирали шапку с шариком, бусы шейные, курму с леопардами, не позволяли подбривать лоб, держали в доме за то, что он попустил сжечь кумирню на том несте, где Амур делает колено наподобие волжского в Жигулях, под Самарой.

72

Такими господами обставляется всякая власть в Китае; несколько таких чиновников приставлено и к амбаню. Раз в год они обязаны непременно донести что-либо в Пекин. Про таких, которые хорошо им платят, они обыкновенно пишут легкое, удобоизвинительное, но непременно пишут что-нибудь дурное. Китайское правительство твердо уверено в том, что всякий, кроме его одного, поступает дурно. Отчего и смена чиновников очень частая, — ими играют, как шашками.

73

И оставивши Маньчжурию и после тщательных расспросов и наблюдений, мы вынесли то убеждение, что маленькие ножки — проще копытца — принадлежность знатных и богатых пекинских красавиц, у которых есть возможность нанимать чужие ноги и ходить на них в носилках. Маньчжурские же дамы сами ходят в лавки, сами ходят за детьми и за мужьями: им не до моды!

74

У гражданских чиновников на парадных курмах вышиваются вместо барсов драконы.

75

Божко — шпионы и лакеи неофицерского звания и отличаются от других чиновников тем, что шарик на шапке у них просто металлический, именно — медный.

76

Относительно бород и усов у китайцев существуют такие порядки: все китайцы до 35-летнего возраста обязаны бриться начисто; с 35 лет позволяют носить усы, с 45 выходит разрешение на бороду.

77

За этим шариком следует еще один и последний — яхонт, выдаваемый непосредственно самим богдыханом из дворцовых сокровищ. Чин с этим знаком делается придворным, неправильно наз. мандарином (с легкой руки португальцев).

78

Считаем нелишним заметить здесь, что во все время разговоров наших мы видели в толпе чиновников одного с бумагой и кисточкой. Это был фискал, приставленный к самому амбаню и обязанный записывать весь разговор.

79

Т. е. Головин, заключивший с Китаем трактат (1868 г.), так наз. Нерчинский, по которому Россия отступилась от Албазина и вывела с Амура русских.

80

«Dorfbarbier» — «Деревенский брадобрей» (нем.) позднее: «Иллюстрированный деревенский брадобрей» — юмористический журнал, издававшийся в Лейпциге Фердинандом Штолле.

81

Слово это при крайней распространенности своей, за неимением других, имеет частое применение и обширное значение. Оно значит и приди, и ступай, и давай. Кто как хочет, тот так и употребляет это слово. Маньчжуры его считают русским словом, отчасти и справедливо, если вести его корень от слова шел, хотя в таком случае его правильнее назвать оманьчжуренным русским словом.

82

Выпускают же за границу и за действительно Великую стену всякого китайца, желающего торговать с чужеземцами, только под тем условием, чтобы он семью своих дорогих и кровных с собой не брал, а оставлял на родине в виде заложников, на которых правительство и изольет свой гнев потом, когда купец вздумает бежать к иноземцам. Случаев подобного рода нигде и никогда не бывало, и северных китайцев ни одно государство в числе своих подданных не считало; но закон этот равно неизменен повсюду; то же самое и в Айгуне, и на реке Уссури, и на берегах Великого океана. И в Маймачине живут купцы холостяками; и во всем городе этом женского духа слыхом не слыхать и видом не видать. Заморозив постановление это на века вечные, пекинский двор делает только такую уступку, что позволяет купцу через три года съездить на родину повидаться с семьей да кстати понабраться снова китайского духа, который как-никак, а на чужой стороне успевает повыветриться. Этого Китай хуже всего не любит и со скрежетом зубов и искусавши губы подписал в 1860 г. дозволение южным китайцам — кули- ям — эмигрировать, но только потому, что европейские войска победительно стояли в самом Пекине, — и с тем непременно, чтобы при первом же случае постановление это ограничить, а потом и отменить совсем. Это верно по тем многократным примерам двоедушия, какое старательно показывают китайцы в отношениях ко всем народам, навязывающим им свою непрошеную дружбу.

83

Под именем барха слывет московский плис, за мизерицкое сукно, выделанное в Мезеричах, идет на Кяхте всякое с московских фабрик.

84

Всякий сорт менять готов.

85

Аршин

86

Я видел старика Маюкона с братьями, известного в большей части России за некогда сильно распространенный черный чай его фузы — в виде скелета, отлично приготовленного для анатомического кабинета. Он был страшен видом, отчаянно и беспрестанно кашлял, с трудом стоял на ногах и при нас свалился не в гроб, а на нары. Растянувшись по ним во весь свой рост, он клал свою голову на подушку, брал в рот чубучок в то время, когда другой старец (его брат) зажигал ему опиум, положенный в такой же снаряд, как и персидский кальян; старик неистово начинал тянуть сладковатый и действительно приятный дым опиума и при нас же заснул в приятных грезах, между которыми он, конечно, не встретил образа своей немилостивой и заслуженной смерти. Юрта же, до которой шли мы мудреными переходами через несколько дворов, между какими-то бочками, за которые задевали мы и оступались, на наш приход была полна народа, жаждавшего попить от этой сладости. К тому же кальяну с другой стороны мог подвалиться второй, для чего кстати приготовлена была еще одна подушка. — Милости просим! — предлагали мне китайцы; но я не решился на этот раз, потому что мне предстояла прогулка по улицам Маймачина, иллюминованным фонарями по случаю праздника белого месяца: «смотра фонарей».

87

Мне довелся случай попасть во внутренние покои одного маймачинского купца, и я положительно был озадачен громадным количеством серебряной монеты, которую купец до нас считал, и, расставляя столбиками на полу, русскими целковыми и полтинниками уставил большую половину очень большой комнаты. В доказательство того, до какого громадного количества доходят капиталы у китайских купцов, рассказывается случай, бывший при богдыхане Кяв-Луне. При нем жил в Пекине такой богач, который на вопрос самого хана отвечал, что имеет серебра столько, сколько можно в его доме измерять глазами. Богдыхан велел все это отнять у купца, а его самого казнить. У другого купца имелся погреб, доверху наполненный серебром.

88

Может быть, даже нинь-дзинь (серебряную иголку) — первый чай, показавшийся на коре чайного дерева и еще не развернувшийся в лист, а свернутый стрелкой, иголкой. Он бывает покрыт тончайшим белым пухом, как бы волокнами белого шелка. Чай этот — редкость, сбор его вредит плантациям, и хозяева их посылают нинь-дзи в подарок друзьям и к двору богдыхана, откуда идут, также для подарков, два сорта чая цветочных: цю-мы (царские брови) и ку-мы (дань брови), т. е. такие чаи, листики которых дугообразны и подобны человеческим бровям. Сорта эти обязательны поставкой ко двору богдыхана как дань, подать с чайных фунчанских плантаторов.

89

Из самых названий фуз можно видеть, во-первых, что фузы это— компании; так, напр., есть сан-и-чэн— составившийся справедливостью троих; элл-хакон-цзи— справедливость двух соединившихся; сан-ю-кон — справедливость троих оставшихся; цу-юа-шэн-дзи — разбогатевший от двух источников; во-вторых, видно, что фузы эти богаты: ко-лун-ко — блистает великим богатством; оан-шэы-чу-ан— сохраняется богатством троих; ко-фа- чэн — разбогател обширными предприятиями; хун-ю-се — единодушие великих богачей; в-третьих, справедливость почитается великим источником, согласие — первою добродетелью, тишина и согласие — путем к изобилию и барышу.

90

Замечательно, что кули (южные китайцы), прежде других заявившие желание эмигрироваться, не иначе нанимаются на работы в Калифорнии, как с тем непременным условием, чтобы тела их по смерти перевезены были на китайскую землю.

91

Народное название Кяхты.

92

Летом у маймачинских китайцев имеется развлечение в разведении садиков с цветниками и огородов для овощей. На то и на другое китайцы, как известно, не имеют соперников на всем земном шаре, особенно по части искусственных и тепличных растений.

93

У некоторых купцов число их доходит до 20 и более, особенно в тех фузах, главные хозяева которых живут в Сан-сине.

94

Но неправильно. Это сердцевина особенного рода бамбука, растущего только на острове Формоза. Разрезая ее на тонкие, в писчий лист, пластинки, китайцы получают такую нежную (немножко замшистую бумагу), что туземные яркие краски и терпеливо отделываемые рисунки ложатся на ней действительно оригинальным и красивым образом.

95

Делается это просто: под перепонку раковины, приготовляющую перламутр ее, вкладывают какое-нибудь постороннее тело и снова бросают в воду. Года через два, через три вынимают из воды приспособленные таким образом раковины и получают жемчужины.

96

Доктор Шеффер, посланный Барановым, — одним из энергических деятелей Североамериканской компании, в 1816 году привел в подданство России короля Сандвичевых островов и получил от него акт, свидетельствовавший о королевской готовности к подчинению. Акт было велено возвратить королю, Шеффера вызвали в Петербург. В 1830 году пруссак Шлетке затевал снова поднять этот вопрос и подал проект, за который получил благодарность.

97

Все эти планы, ловко придуманные, и все эти предприятия, мастерски задуманные, принадлежат ирландцу Петру Добелле — дальновидному, смелому и энергическому. Он думал Ликейские острова сделать центром торговли России с Калифорнией, Манилой, Китаем и Японией; предполагал снабжать Камчатку хлебом с островов Сандвичевых; намеревался завести морскую торговлю чаем; был уверен в возможности подчинения островов Филиппинских. За проект этот Добеллу назначили русским консулом в Гельсиноре. Злополучный мученик, человек также энергический, практически-опытный Рязанов, но поставленный в русских американских владениях во враждебные отношения с Крузенштерном, умер на дороге в С.-Петербург, везя широкие и важные проекты и планы, касавшиеся преимущественно Японии, куда уже ходили торговые русские люди.

98

«Если по Амуру (дополняла инструкция) могут ходить суда только мелкие, не могущие пускаться в море, в таком случае домогаться, чтобы китайцы дозволили устроить России на устье Амура складочное место для перегрузки товаров; при этом не отрекаться от приема могущих быть со стороны китайцев условий, на какие может их подвигнуть их мелочность и трусость. На Амур отправлен был Д'Овре. Велено было скрывать цель его пребывания в Нерчинске в тайне. Ему предписано собирать сведения о военном положении страны, лежащей между Байкалом и чертой китайской границы, начиная от Стрелки до Кяхты и особенно до части, ближайшей к слиянию Шилки с Аргунью. Д’Овре обязан был узнать о состоянии военной силы у китайцев в Маньчжурии, по Амуру и проч., представить заключение о том, возможно ли будет со временем совершить небольшую тайную экспедицию в страны, лежащие между Амуром и Становым хребтом; не вверять тайны никому, сотрудников занять астрономическими наблюдениями и вообще всем, что обратит на себя внимание; отнюдь не переходить черту границы» и проч. От 10 мая 1805 г. Головкин представил записку об Амуре князю Чарторыйскому и мнение свое о невозможности и ненадобности домогаться у китайцев уступки всей реки, ограничиваясь пространством, какое определяется Зеей, Амуром и Удью. 17 окт. того же года Головкин представил серебряный ковш и печать, пожалованные бывшему городу Албазину царем Алексеем Михайловичем и доставленные послу иркутским губернатором Селифонтьевым. Тогда же следовала в Петербург записка Головкина с сокращенными сведениями об Амуре и с картой. Д'Овре доставил сведения о путешествии боярского сына Игнатия Милованова в 1686 году по реке Дзее с картой этой реки (один экземпляр ее должен быть в Енисейске, а другой в Москве).

99

Один из начальников миссии (именно архимандрит Софроний), говоря в своем «известии о Китайском государстве» о трезвости китайцев, делал такое заключение: «Очень редко случалось мне видеть, дабы китаец, подобно российскому дьячку, живущему в Пекине (Бейдзине), шатался пьяный по улице».

100

Эта небольшая кучка русских, усилившаяся браками и переродившаяся из кавказского в малайский тип, была первою христианскою колонией внутри Китая. Ради нее устроилась миссия и существует до сих пор при представительстве одного из замечательнейших людей, когда-либо являвшихся начальниками пекинской миссии, почтенного отца архимандрита Гурия.

101

Не только купцов, но и военные разъезды хватали в плен и людей безнаказанно продавали в Ташкент, Бухару и Хиву.

102

Не допуская русских чиновников до непосредственной передачи подарков в Пекин внутри самого дворца, китайские чиновники принимали их в Калгане. Отсюда везли их накрытыми эмблемами богдыхана, с торжеством и пышностью, приглашая народ на это зрелище, причем старательно хлопотали выговорить обязательство для русских — быть одетыми в простые, непышные костюмы.

103

Архимандрит Софроний Грибовской, возвратившийся в Россию в 1808 году, указывал на несколько подобных случаев и между ними на один весьма характерный. Китаец Лю-Си-Джов взял у Софрония бобровые меха и не заплатил денег. Приведенный в суд, он говорил: «Русские, приехав из своей земли к нам в холщовом платье да в сермягах, ведут себя смирно: а у нас, одевшись в канфу да ланзу, которых они в своем месте, может быть, никогда и не видывали, а не токмо не нашивали, ставят себя выше всех людей на свете». «Сказав сие, — прибавляет о. Софроний, — начал было закатывать рукава, что значит (?!) начинать драку, от коей офицерами удержан».

104

Кяхта получила свое название от реки, а река от монгольского слова, означающего траву пырей, любимую пищу верблюдов и растущую по реке этой и по всем окрестностям в изобилии. У кяхтинцев существует предание о том, что, когда возник вопрос о выборе места для торга, китайцы требовали такой реки, которая текла бы за границу и не представляла бы удобств к отравлению воды на случай неприязненного времени. Одна эта речка (текущая всего только 11 верст) и могла выполнить это требование. Для поднятия воды устроены были две плотины: верхняя и нижняя, в настоящее время уже не существующие, но по ним официальное название Кяхты (собственно торговой слободы) изменилось на местном языке в имя Плотины. Троицко-Савская крепость основана была в 1727 г. иллирийским графом Саввой Владиславичем Рагузинским, заложившим церковь во имя Св. Троицы, название которой с именем основателя перешло в наименование города.

105

Некогда русская таможня существовала в пяти верстах от города Селенгинска, на так называемой Стрелке (т. в. при впадении р. Чикоя в р. Селенгу). Здесь все идущие в Россию чаи очищались пошлиной. Сюда наезжали китайские чиновники, а с ними весьма часто и купцы с товарами. Завелась было торговля, но вскоре прекратилась по тому поводу, что казаки, буряты и беглые начали грабить китайцев: китайцы перестали ездить. Таможню перенесли в Троицко-Савск; теперь она уже в Иркутске.

106

Все количество свечей, сложенное на алтаре главного храма, наглядно представляет сумму лет, прожитых Китаем, потому что свеча приготовляется в одном экземпляре на весь Китай и только для руки богдыхана. Для прочих властей и правителей делаются свечи худшего достоинства, меньшей толщины и с более слабым ароматом. Приготовление и рассылка их составляют привилегию далай-ламы, который с нарочными рассылает их из Тибета по всему буддийскому и ламайскому миру и продает за высокие цены. Свечи эти приготовляются из самых ароматических (и символических) трав, которые так искусно и плотно прессуются, что имеют вид и твердость дерева. Они не горят пламенем, но тлеют; цвет их красноватый; но свеча богдыхана темно-коричневая. Небольшой обломок ее попал мне в руки благодаря досужеству наших казаков, бывших свидетелями разгрома дворца богдыхана и главного буддийского храма во время недавнего нападения англичан и французов на Пекин.

107

Во внутреннем Китае праздник «белого месяца» отправляют богатые 17 дней, бедные только пять. В богатом Маймачине обычаю этому не следуют и на досуге прихватывают к обычным еще несколько лишних дней.

108

Карымы - это этническая группа в России, которые являются метисами в результате смешения русских с эвенками и бурятами из-за нехватки женщин среди русских поселенцев.

109

А теперь они в множестве поселены и на Амуре, и по р. Уссури.

110

Китайцы вообще не гнушаются употреблять в пищу то, что другие народы позволяют себе иногда в видах исключения. Мясо лягушек, лошадей, ишаков и верблюдов здесь является общеупотребительной снедью. И несмотря на то, что правительство не позволяет убивать этих животных в здоровом состоянии, их с одинаковым удовольствием едят палыми. Собачина в Пекине не дешевле баранины и употребляется уже не бедняками, а только одними богатыми китайцами. Бедняки не гнушаются есть мышей, кошек и проч. Рыба в Пекине — самое редкостное лакомство, привозится только для богдыхана и употребляется в пищу (по причине долговременного путешествия с Амура и его протоков) всегда крепко тронутой, сильно попортившейся. Привычка сумела, однако ж, приучить китайцев находить в этом разложении и гниении то, что мы называем смаком. Лучшим мясом китайцы почитают: мясо поросят, уток, голубей и воробьев.

111

Как бы недостаточен ни был китаец, для всех гостей, по народному обыкновению, он должен поставить полный обед, т. е. четыре чашки и пять тарелок, всего восемь блюд, полагаемых для 4 человек. Для 4 же почетных ставят обед из десяти чашек и восьми тарелок, т. е. всего восемнадцать блюд.

112

Маймачинские бурханы тем отличаются от айгунских, что покрыты самыми дорогими и ценными материями. Канфа (атлас) чудовищно громадного бога до того плотна, что на ощупь сдает решительной кожей, и до того ее много, что по наглазному расчету на бурхана пошло свыше ста русских аршин. А таких бурханов в маймачинском храме пять. Один бурхан покрыт мантией из канфы желтого цвета, разрешение на которую выдано было самим богдыханом в виде особого его благоволения к Маймачину (по этому поводу город ликовал целый день). Множество других бурханов, стоящих один против другого двумя рядами, не имеют облачения. Между ними резко отличается от других один в латах, в греческом шлеме и в греческой тунике, но с китайским обликом, усами и бородкой, который, по мнению знатоков, изображает Александра Македонского, возведенного китайцами в божество за то, что он не шел дальше Индии и, таким образом, пощадил Китай. Обожествление не только умерших, но и живых героев — в духе буддийской религии, которая при этом предпосылает только сказание про героев из иноземцев, что они, будучи пришельцами, все-таки по предкам принадлежат к китайской расе и в жилах их течет несомненная никанская кровь.

113

Общественные сооружения запустели; многие фабричные секреты утратились. Старый фарфор несравненно лучше; древние машины, прежние краски и материи из шелку были прочнее и идти в сравнение с настоящими ни в каком случае не могут.

114

Дико смотрят маньчжуры и китайцы на наши танцы; но любят прислушиваться к нашим грустным песням; в театре смеются всему тому, что занимает детей и дешевеньких зрителей из смешливых и неразвитых. Обливали из горшка чрез окно; ломали шляпу и палку притаившегося водевильного любовника— китайцы хохотали с не меньшим простосердечием, как, напр., те же зрители водевилей Александрийского и других русских театров.

115

У китайцев она производится с некоторыми, незначительными, впрочем, вариациями, и своими картами, и такими же костями, как у немцев, и в ту же подкаретную (или в три листика, с бардадымом, фалькой и с темной), каковую охотно переняли они у наших русских.

116

При наказаниях соблюдается такой порядок: если маньчжура бьют плетью, то китайца — камышовой доской; если китайцу достаются бамбуки, то маньчжура за подобную вину вовсе не наказывают.

117

Цян-лунь в 1798 г.

118

Благоприятный случай, основанный на крайней степени доверия и дружбы, случайно передал в руки наших китайский подлинник маймачинской инструкции. Открывший ее русским — по застрастке, изложенной в последнем циркуляре, — подвергается смертной казни или вечной ссылке. Рассказавший одну часть ее присуждается к пятилетней гребле на хлебных барках.

119

Из объявивших в Кяхте капитал на 1858 год 65 принадлежали сибирским купцам, 34 — купцам российских губерний. Более крупные цифры пали на купцов селенгинских (14), иркутских (18), кяхтинских (9) и тюменских (9); а в России — на московских и казанских (по десяти) и на подольских (5). Мелкие цифры раздробились в России: на с.-петерб. (1), царскосельских (1), верейских (2), верховажских (8), кунгурских (2) и пермских (1). В Сибири по одному из кийских, минусинских, якутских, нерченских, верхнеудинских, три тобольских, 5 тарских, 4 томских, 2 енисейских.

120

Поджаривают его для того, чтобы придать листьям темно-вишневый цвет; вкус остается все-таки грубый и вяжущий, а когда лист чая не способен принять такого видоизменения, его просто подкрашивают, т. е. опрыскивают квасцами, разведенными в воде.

121

Вот сорта байхового чая, известные на Кяхте: цветочный, торговый, квадратный, неквадратный первого, второго, третьего и проч, сортов. Из фамильных: ван-син-чи, ми-ю-кон, шиты-чуан- хын, син-ты, сан-ю-кон, сио-фаюн, сио-фа-чуан, сан-и-чуан.

122

Первый: от пристани Тян-дзин до гор. Тунч-жеу, главной таможни, и отсюда уже сухопутьем до Калгана Цзян-чже-коу. Второй: от тян-дзинской пристани некоторое расстояние по рекам и каналам, через озеро, образовавшееся вследствие разрыва двух рек при наводнении, в Императорский канал. Здесь по милости чиновников чаи тянутся на бечеве вместе с миллионными тяжестями казенного хлеба, доставляемого для войск (в Пекине) до Пекина; отсюда чаи идут в таможню, Тунч-жеу. Третий путь идет на с.-з. к губ. Шань-си, а потом на с.-в., чрез многие реки, в губ. Чжили, где столица Пекин. Здесь все три пути соединяются. Боясь англичан, неохотно везли китайцы чаи морем, не стали возить их и сухопутьем по южным провинциям, где в течение 5 лет были три опустошительные наводнения: многие провинции были затоплены, многие реки размыли берега свои и величайшее из китайских сооружений — Императорский канал — представляет теперь печальное и многострадальное зрелище.

123

Любимыми украшениями полагаются у китайцев надписи над верхними косяками дверей. Надписи эти — изречения мудрецов Конфу-дзи и Лао-тсе. Над воротами дома полагаются резные надписи — название фуз, фирмы торгового дома на манер европейских: та же вычурность, та же замысловатость. Вот, напр., в переводе на русский значение фамилий, пользующихся в торговле известностью: Ван-син-чи — процветающий от удачи во всем; Мы-ю-кон — чистый нефрид справедливости; Ши-ты-чуан — сохраняющийся добродетелями поколений; Хын-син-ты — добродетель, постоянно возвышающаяся; Сан-ю-кон — справедливость троих оставшихся; Сио-фа-юн — всегда счастливый в предприятиях; Ко-фа-чэн — разбогатевший обширными предприятиями; Сан-и-чэн — составившийся честностью троих и проч.

124

Цель эта достигнута: из кяхтинских торговцев только самые досужие и даровитые кое-как умеют разговаривать по-китайски. Большинство русских должно было волей-неволей изуродовать родной язык и приспособиться к тому, источник которого лежит в Калгане.

125

Кстати заметим, что название это китайцы не любят, считая его насмешливым ругательством (в значении раба, побежденного, невольника), придуманным для них маньчжурами. Сами себя они называют неканами, а Небесную империю свою величают великим Цинским государством. Так титулуется Китай и в грамотах богдыхана.

126

Без торга, без запроса.

127

Такую цену кто тебе даст?

128

Вы, русские люди, не верите!

129

Каждый лан чистого серебра 95-й пробы имеет 8685/1000 золотников русских; след., представляет, по цене чистого серебра, у нас ценность 2 руб. 5 86/100 коп. сер.

130

Мянзя — деньги.

131

Твоя воля.

132

Сукна русские, по-китайски «кало», имели на Кяхте свои названия, перековерканные из фамилий фабрикантов: были мезерицкие, масловые, карповайские или тридцатовые. Эти три сорта — самые любимые. С большей охотой разбирают в Китае наши плисы (по большей части с фабрики Хлебникова).

133

Некогда нанка как туземное изделие шла сама в Россию из Китая, когда Сибирь еще заселялась. Теперь русской таковая честь.

134

20 февраля 1850 г. Российско-Американской компании «в видах воспособления ее оборотам» дозволено привозить из Китая чай морем для продажи в C.-Петерб., в губ. Остзейских и в Финляндии, в течение двух лет, до 4 тысяч ящиков или по 8 тыс. пудов. 19 декабря 1852 г. пособие это продолжено было еще на два года, а в 1854 году компания исходатайствовала право привезти в C.-Петерб. в следующем году, сверх дозволенных, еще 4 тыс. ящиков.

135

Это — высокая трава, растущая в степях, с длинными султанами лиловато-розовых цветов. Она дает и плод, наполненный семечками с длинными шелковистыми волосками.

136

Напр., Rhamnus или fallopia. Растения эти (впрочем, предварительно высушенные) употребляются китайскими бедняками вместо чая.

137

Окрашивают берлинскою лазурью с гипсом. Это невинно, потому что безвредно; чаще приспособляют окраску к зеленым чаям, потребляемым американцами и англичанами.