Собрание стихотворений

НЯНЬКИ

Десять лет минуло с тех пор, как к Детскому Острову, помню,

Мы приплыли. Солнце горело на волнах у Марблхеда.

Чтобы скрыть заплаканные глаза, мы ходили в тёмных очках всё лето,

Две названых сестрёнки. Постоянно мы плакали в своих комнатках,

Там, в Свипскотте, в двух виллах белых, огромных.

А когда прибыла из Англии эта милашка с её дорогой косметикой,

Мне пришлось спать в одной спальне с ребёнком, на короткой кушетке.

Помнишь, ей даже на улицу выйти не хотелось, балованной семилетке,

Если полоски на её носках были не того цвета, что на жакетике.

Вот это богатство! Одиннадцать комнат! И яхта белая,

Полированная лесенка красного дерева с кормы в море,

И стюард, который умел украшать торт кремом шести цветов!

А меня дети вгоняли в тоску, да и готовить совсем не умела я,

А ночами в дневник записывала всю злость и горе

Пальцами красными, с треугольными ожогами от утюгов:

Приходилось разглаживать мелкие рюшки, рукава-фонарики, а пока

Пижонка-хозяйка с мужем-доктором на яхте плавали,

Они "для защиты" мне горничную, у кого-то одолженную, оставили,

Которую звали Элла, и ещё далматинца-щенка.

Тебе было лучше: не на вилле, а в постоянном

Доме с розарием, с аптекой внизу и коттеджем для гостей.

В доме жили горничная и кухарка. Ты бренчала на фортепьяно

"Истамбул"* (когда "больших" дома не было), и от бара ключей

Никто не прятал.

Горничная, куря, раскладывала пасьянс под зелёной лампой,

А у кухарки косил один глаз. Она не спала ночами,

Потому что взяли её с испытательным сроком, неуклюжую ирландку,

И у неё, что ни день, горело в духовке печенье.

Её потом уволили.

Что же с нами произошло, сестрёнка?

В тот выходной, о котором мы так долго просили,

Взяли мы напрокат старую зелёную лодчонку,

Кучу ветчины и ананас из хозяйского холодильника стащили.

Я гребла. Ты читала мне вслух "Ярмарку тщеславия",*

Ноги скрестив на корме. На острове не было никого.

Сколько скрипучих веранд и заброшенных комнат мы там облазили!

Они выглядели замершими и жуткими, как фотография,

На которой кто-то ещё смеётся,

хотя, наверно, и на свете давно уже нет его.

Над крылечками наглые чайки курлыкали как хозяйки,

Мы отгоняли их палками, подобранными под рыжей

Сосной. А потом спустились к воде. Густая

Солёная вода держала. Как сегодня вижу -

Мы, словно две неразлучные пробковые куклы, качаемся.

Сквозь какие же замочные скважины мы проскочили, подруга?

Какие двери за нами захлопнулись, и пропали ключи?

Тени трав, как стрелки, бегут и бегут по кругу,

С противоположных континентов машем мы и кричим.

Целая жизнь миновала...

29 октября 1961