Сокровенный человек (апрель 2007)

Хлопоты богатых, утехи средних и упования бедных

Богатые петербуржцы живут либо в новых домах, "точечным" порядком вбитых в застройку исторического центра, либо в северных пригородах. Те, у кого нет пары миллионов у. е. на отдельно стоящую виллу, селятся в поселках у Финского залива, похожих на феодальные городки. Там, за охраняемыми стенами, обведенными рвом, теснятся особняки, даря обитателям загородную тишину и уединение. Что же до типичного "элитного" дома в петербургском центре, то это нечто, выпирающее вширь и ввысь из старой застройки и своею тяжеловесностью, скругленностью и полупрозрачностью наводящее на мысли о плодах сожительства чугунной гири с мыльным пузырем.

Свободные площадки в центре уже съедены, и ради этих домов ломают рядовые постройки прошлых веков. Немного терпения, и количество перейдет в качество - на месте исторических кварталов появятся новые, в стиле "нувориш". Петербуржцы среднезажиточные вкушают плоды потребительского бума в стремительно растущих торговых сетях. Всем им, в отличие от советских времен, доступны автомашины, но не всем - новое жилье. Те, кто нашел деньги, переселяются в сумрачные, тесно прижатые друг к другу двадцатиэтажные дома-муравейники, целыми ущельями возникающие на окраинах.

Для большинства "средних" горожан петербургская старина - вопрос отвлеченный. После жилищной проблемы, главная их забота - транспортный ступор. Воображение городских властей захватывают лишь гигантские проекты - на сотни миллиардов рублей и долгие годы реализации. Разрешение сегодняшних трудностей - вещь коммерчески невыгодная,которой поэтому занимаются в последнюю очередь.

Но если для "средних" баланс плюсов и минусов все же положительный, то петербуржцы бедные (каковых едва не половина) несут всю тяжесть новых издержек, а от нового процветания получают лишь крохи.

Правда, сегодняшние бедные все же богаче, чем бедные конца 90-х. Но именно они - жители коммунальных квартир городского центра, теснимые нуворишами, или обитатели прогнивших хрущевок в запущенных спальных районах.

Они - первые, кто пострадал от разгрома мелкорозничной торговли, произведенного администрацией города из эстетических соображений.

Они же - пользователи общественного транспорта, все никак не могущего восстановиться хотя бы до советских стандартов.

Как ни странно, бедные чаще прочих вздыхают об исторических петербургских красотах. Но вряд ли готовы взяться за их защиту.

Единственное, в чем новейший Петербург разительно сходен со старейшим - то, что и тот, и этот - "город контрастов".

Но это как раз временно. В ХХI веке такое кричащее неравенство прав и состояний долго держаться не может. А вот лишиться исторического своего лица город рискует навсегда.