Сокровенный человек (апрель 2007)

Нет! Этого не может быть…Неужели то была я? Я, мирный обыватель культуры, участвовала в организации протестного голосования? Я подписывала Нет! Этого не может быть… Неужели то была я? Я, мирный обыватель культуры, участвовала в организации протестного голосования? Я подписывала письма и сочиняла листовки? Ужасный сон! И снился он мне так недавно…

Впрочем, давайте-ка по порядку.

Всего лишь четыре года тому назад, в год своего трехсотлетия, город СанктПетербург представлял собой просто какой-то Брокен вольнодумства и либеральный шабаш. Дело в том, что в Питере царило неформальное и всем известное двоевластие: на Петровской набережной надзирал за Невскими берегами Полномочный представитель президента Виктор Черкесов, в Смольном же не менее полномочно заседал губернатор Владимир Яковлев. Оба государевых человека, мужчины видные, волевые, имели какие-то таинственные расхождения между собой, а потому сильно жаловали средства массовой информации, причем в употреблении был не кнут, но исключительно пряник - стало быть, вы можете себе представить, какая пошла для журналистов малина. Впрочем, лично меня ось напряжения "Смольный - Петровская набережная" не касалась. Я сидела тематически почти исключительно на "культур-мультур", вела передачу на канале "РТР-Петербург" и писала в загадочные журналы типа "Сеанс", которые и в библиотеках не часто встретишь. Единственное исключение представляли собой мои ежемесячные колонки в газете "Пульс" - они, да, носили вредный и ехидный публицистический характер.

Но в апреле 2003 года равновесная ситуация накренилась - и только в одну сторону. В Петербург прибывает Валентина Ивановна Матвиенко. И не одна, а в сопровождении вереницы слухов о том, что именно ей поручено баллотироваться в губернаторы города.

Не успела Валентина Ивановна поправить шарфик, сходя с трапа самолета, как социологи уже сообщили, что 60% населения города хотели бы видеть на посту губернатора женщину. В общем, пошел русский народный праздник "холуин". На эту тему я и написала две колонки в "Пульсе" - "Святая Валентина" и "Кто хочет женщину".

Ничего оскорбительного в моих заметках не было, поскольку я не испытываю решительно никакой личной неприязни к Валентине Ивановне. Я выражала, однако, глубокое сомнение в пользе какого-то мифического "женского" правления, с одной стороны, и в перспективах губернаторства В. И. Матвиенко - с другой. Вообще, вольнодумные мысли стали в эту пору высказывать многие питерские журналисты, поскольку очень уж резко стал меняться в отечестве температурный режим. И давление подскочило!

После выхода моих статей и статей моего напарника по передаче "Спешите видеть" на "РТР-Петербург" журналиста Дмитрия Циликина нам стало известно о закрытии нашей передачи. Мы обнаружили политическую неблагонадежность - а отныне даже в сфере культуры должны были существовать исключительно благонадежные лица. Не забудьте: на свете 2003 год. Губернаторов, страшно сказать, выбирают. Графа "Против всех" сияет, как луч солнца на штыке. Увертюра между тем закончена: сразу после празднования трехсотлетия Петербурга Владимир Яковлев - переведен на другую работу. Сама же Матвиенко очень уж резкого отторжения не вызывала. Напрягали клубившиеся вокруг нее лица, страдавшие, как правило, распространенным недугом - умственной недостаточностью.

Второй трагической ошибкой штаба Валентины Ивановны стало выдавливание с "Пятого канала" (он считался губернаторским) журналистов Даниила Коцюбинского и Петра Годлевского. Историк и публицист Коцюбинский, кудрявый молодой человек, автор книги о Распутине, злостного темперамента личность, собрал в редакции журнала "Город" всех недовольных и несогласных отщепенцев-журналистов второй столицы. Несогласные высказались о будущих выборах грубо и мрачно. В сокращенном виде тексты недовольных были напечатаны в журнале "Город" и прозвучали в телепрограмме Коцюбинского - в его последней программе, разумеется.

Но сверкнула и для нас молния славы - наш любимый кандидат, парагвайская певица Контра Омнес (так звучит по латыни - "против всех") вскоре заняла на губернаторских выборах почетное третье место! Четырнадцать процентов срубила - рекорд. Не было такого и уже не будет никогда… Как же это случилось?

А так, ничего, понемножку.

Сначала сочинилось письмецо от общественности. Дескать, тревожат нас методы, которые применяются на выборах в Петербурге. Может быть, Валентина Ивановна и замечательный кандидат, может, нет. Мы не знаем. Мы видим, что ее усиленно навязывают, что из СМИ выдавливаются все несогласные и неблагонадежные, и нам это не нравится. Хорошее письмо, я сама сочиняла, потом редактировали скопом. Сочинилось письмецо - осталось найти общественность, а она взяла и нашлась! Сокуров кинорежиссер подписал, Десятников композитор подписал, Борис Стругацкий подписал, Крусанов писатель подписал, Роман Смирнов режиссер подписал, Шолохов тележурналист подписал - в общем, шестнадцать человек, и все орлы, орлы!

И бабахает письмецо от "Известий" до "Новой газеты". Тут же дружественное НТВ-Петербург (где и до сих пор есть что-то вроде новостей) подкатило с расспросами - как, мол, и что.

Дальше - больше: назвались "Петербургская линия", зарегистрировались даже официально - на имя Самуила Ароновича Лурье, он из нас самый почтенный литератор, еще с Бродским и Довлатовым дружил, пенсионер. Нашлись люди, деньги на газету - и мы издали целых пять номеров.

Все наши резвые шалости группировались вокруг стержневой идеи: фотографии приятной девушки с кошкой, той самой парагвайской певицы Контра Омнес, с агитацией в ее адрес. Дескать, хотите женщину - вот вам и женщина, притом какая. Фельетоны писали, грубили, приходилось искажать фамилии, чтоб не подпасть под строгие выборные законы. Врагов нажили немерено. Друзей тоже.

Было интересно. Был как бы сочувствующий "Петербургской линии" депутат от ЛДПР, с лицом настолько хитропопым и лукавым, что черт его было не разобрать вовсе. Было одно высокопоставленное лицо, которое пригласило меня на беседу, и я сидела в пустынном зале и думала - будут ли угрожать или подкупать? - а лицо, чем-то во мне сбитое с толку, вдруг стало рассказывать, что оно само не чуждо литературе и пишет приключенческие романы под псевдонимом. Были загадочные, нежно улыбающиеся девушки, которые рьяно старались координировать действия "Петербургской линии" и после выборов почему-то уехали в Германию на ПМЖ.

Тогда глаза еще не замылились, и Питер, сплошь увешанный плакатами c Валентиной Ивановной, ужасал своим легким превращениемв пошлую декорацию. А мы как маньяки все пробовали объяснить этим людям, что они ошиблись городом, и с нами так нельзя.

С нами так было можно, но хочется ведь как в известном анекдоте - " ну ты пасапратывляйся, да?"

"Ты спрашивала шепотом - а что потом, а что потом…" А что потом? Девушка с кошкой вышла на третье место, Валентина Ивановна стала губернатором, мы пошли писать свои бредни в разные сохранившиеся местечки, информационное поле Петербурга за четыре года было уничтожено, вплоть до того, что о наводнении приходится узнавать по Первому или по НТВ - "местное время" безмолвствует.

Выборы губернаторов и графа "против всех" упразднены - уж не нашими ли трудами?

Беспредел строительных компаний достиг такого уровня, что падают дома на Невском, на улице Восстания и на Литейном. Ничего не построено - только разрушено. Закрыты магазинчики и кафе с исторической судьбой, на месте "Букиниста" - "Адидас". Ни одной приличной, авторитетной газеты. Ни одна социальная проблема не то что не решена - даже не поставлена.

Но наша бывшая армия "Контра омнес", армия тех, кто не поленился придти в воскресный день на избирательный участок и вставить пропеллер политической элите России - жива. Она шипит изо всех углов, на сайтах, в кружках и объединениях, в летучих товариществах, в рекламных журнальчиках. Петербург напоминает повара из рассказа Щедрина, которому барыня приказала съесть щи с тараканом.

"Повар, - пишет Щедрин, - таракана, конечно, съел, но по лицу было видно, что он - ропщет".