Солдат Рон

Прочь

— Долго будешь молчать, солдат? — офицер прищуренным взглядом осмотрел Рона. — Форма в грязи и крови, каски нет, обувь не по форме, ты потерял облик бравого солдата Его Величества!

Рон опустил взгляд, чтобы скрыть накатывающую озлобленность. Ему плевать на мнение этого непонятного военного полицейского, но выслушивать такие претензии после того, как он обезвредил целую артиллерийскую батарею германцев?

Только он собрался ответить что-нибудь резкое, как начали раздаваться первые разрывы снарядов где-то вдали.

— Так, солдата в блиндаж, под охрану! — резко спохватился офицер. — Четвертая рота, говоришь? Найдем выживших, будем устанавливать твою личность, рядовой Уизли! По местам, солдаты, это может быть не отвлекающий обстрел, а подготовка к атаке!

Любопытствующие разошлись по траншее, а два сержанта из военной полиции взяли Рона под руки и повели куда-то вглубь траншей.

Путь завершился в блиндаже в одной из тупиковых ветвей траншеи, куда затолкнули Рона и заперли дверь.

Внутри было пусто, лишь некое подобие нар у стен, земляной пол да неошкуренные брёвна стен.

Рон прилёг на нары, этот день его безумно вымотал. Спать не хотелось, хотелось просто не двигаться. В голову начали приходить разные мысли, в основном о сегодняшних событиях.

Нахлынувшая всепоглощающая ярость…

Кровь на его руках…

Никаких идей, что делать дальше…

За дверью завозились с ключом. Неизвестно сколько времени прошло, может два часа, может три, но Рон совсем не отдохнул, апатия и усталость никуда не исчезли.

— Солдат, на выход! — требовательно произнес силуэт в двери.

Рон нехотя поднялся и направился к выходу. Снаружи его слегка ослепило закатным солнечным светом.

— Рядовой Рональд Уизли, так? — какой-то штабс-сержант военной полиции в очках-велосипедах вопросительно уставился на протирающего глаза Рона.

— Так точно, сэр. — подтвердил он.

— Пройдемте со мной, у нас есть к вам ряд вопросов. — улыбнулся как-то торжествующе военный полицейский. Рон не понял, чем мог его так обрадовать, уж точно не фактом своего существования.

— Есть, сэр. — подчинился он.

В течение часа, в молчании, они шли к тыловым позициям. Здесь уже не было этих бесконечных траншей, зато появился транспорт. На американском Кадиллаке тип 57 они около часа ехали к ближайшей французской деревеньке, Ле Шателье, в которой располагался штаб седьмой пехотной бригады. По дороге встречались штабы батальонов, но видимо Рона решили разбирать на высочайшем уровне, или действительно заподозрили в нём шпиона и хотят основательно допросить.

К сумеркам кадиллак остановился возле двухэтажного здания, на котором висела синяя табличка, говорящая всем желающим, что это штаб седьмой пехотной бригады.

"По крайней мере, теперь я знаю, где это". - мысленно усмехнулся Рон.

— Проведите его к кабинету полковника Улисса. — приказал штабс-сержант двоим сопровождающим.

Рона под руки завели в штаб, протащили по коридору, в котором сновали люди с различными званиями, но в безупречно чистой форме. Честно говоря, он ещё не видел в этом мире людей в такой чистой одежде. Даже по военному полицейскому видно, что он не первый день в траншеях.

В приёмной висела белая табличка, где золотыми буквами было написано, что здесь заседает полковник П. Улисс, начальник военной полиции при штабе седьмой пехотной бригады. Секретарь внимательно изучил их внешний вид, и если к сопровождающим и штабс-сержанту вопросов не было, то облик Рона доставил ему зубную боль, если верить его скривившейся физиономии.

— Штабс-сержант Коулман, вам назначено к господину полковнику? — спросил секретарь, завершив свой придирчивый осмотр.

— Да, я был направлен на оборонительные рубежи, чтобы доставить этого солдата сюда. — подтвердил Коулман.

Что-то странное происходит, как показалось Рону. У старших офицеров есть и другие дела, что им за дело до простого рядового?

— Идём, рядовой. — позвал его Коулман, входя внутрь.

Кабинет выглядел так, будто обитатель живёт на широкую ногу. На стенах картины, недешевые обои, дубовый стол посреди комнаты, дубовые резные шкафы, удобное кресло и камин у восточной стены. Хотя, может здесь всё так и было к приходу полковника Улисса и он во всём этом великолепии совершенно не виноват? Полковник слегка удивился выражению скепсиса на лице Рона, возникшему после этой мысли.

— Рядовой Рональд Уизли, четвертая рота, первый батальон Королевского английского полка седьмой пехотной бригады, сэр! — доложился Рон. Говорят, старший офицерский состав жить не может, если за день не услышит несколько форменных докладов. Иначе случаются несварения, сердечные приступы, эпилептические припадки и апоплексические удары. Хотя, Симмонс мог так пошутить, но Рон не был в этом уверен. По его небольшому опыту, армия порой бывала чрезвычайно буквальна.

— Ха-ха, отлично! — довольно улыбнулся полковник. — Солдат, мне доложили, что ты один из немногих выживших из четвертой роты, которую отправили на переформирование обратно в старушку-Англию. А ещё, о переполохе, возникшем на позициях фрицев, аккурат перед твоим появлением перед траншеями. Ничего не хочешь нам рассказать, солдат?

— Так точно, сэр! — Рон уже неплохо обдумал свою версию событий, которая не будет прямым билетом в магловскую психушку, благо они сами дали ему половину дня для этого. — Во время боя меня сильно ранило, я потерял сознание и пролежал до ночи. Когда очнулся, понял, что никого больше нет, только фрицы. Обнаружил, что ранен в ногу, но передвигаться мог. Переполз на бывшую ничью землю, где перевязал рану, а затем скрывался среди воронок и мертвецов, питаясь рационом из НЗ, у меня было несколько в ранце. Так пролежал неизвестно сколько времени, обмазав плащ-палатку грязью и укрывшись под нею. Фрицы меня не заметили, а я не шумел. Потом, когда еда начала кончаться, решил пробираться к нашим. Пользуясь методами скрытного перемещения, добрался до артиллерийских позиций, где обнаружил абсолютную безалаберность и беззащитность перед диверсией, чем и воспользовался, разрушив доступным способом батарею гаубиц и склад снарядов. Потом перебрался через новую ничью землю, заполз в воронку в десятке ярдов от наших траншей, после чего предупредил часовых о своём прибытии, сэр.

Повисла тишина, во время которой Рона внимательно рассматривали две пары глаз. Сам он "держал морду кирпичом", как советовал сержант Кнокс на случай важных переговоров с начальством.

— Хм… — хмыкнул полковник, затем навалился локтями на стол. — А к нам поступили сведения, что в процессе твоего "пробирания", было убито около двадцати германцев. Что ты об этом скажешь? Ты к этому причастен?

— Не могу знать, сэр! — ответил Рон, в душе досадуя, что разведка у них работает очень оперативно.

— Ладно. — не стал напирать полковник. — Ты подходишь под описание рядового Рональда Уизли, но чтобы удостовериться, мы отправили за одним выжившим из четвертой роты, он сейчас отлеживается в госпитале, его уже привезли.

Полковник нажал на кнопку какого-то аппарата на столе.

— Дональд, приведи капрала Симмонса. — произнес он, когда вошел секретарь.

— Есть, сэр! — вытянулся секретарь. Рон почему-то испытал к этому капралу чувство неприязни.

— Мл… Кап-капрал Мэтью Симмонс, с-сэр! — вытянулся по стойке "смирно" и доложился Симмонс, как только вошел в кабинет.

— Вольно! — махнул рукой полковник. — Поведайте мне, капрал, этот солдат действительно рядовой Рональд Уизли?

— Ро-ро-нальд Уизли, сэр? — взгляд Симмонса метнулся по комнате, остановившись на улыбающемся Роне. — Не-не-не может быть… Т-так точно, сэр! Э-т-т-о ряд-рядовой Рональд Уизли, сэр!

— Можете ли вы, капрал Симмонс, задать несколько уточняющих вопросов, чтобы не осталось сомнений, что это рядовой Уизли? — взял слово штабс-сержант.

— Так-так точно! — Симмонс уже не сомневался, что это точно Рон, но понимал их сомнения. — Как з-звали сер-сержанта Кнокса, Рон?

— Сержант Артур Кнокс, сэр! — ответил Рон.

— Х-хорошо. — кивнул Симмонс. — Ч-ч-то я делал при-при первой на-нашей встрече?

— Спали в блиндаже, сэр. — ответил Рон. — Вы как раз вернулись с часов на болотах, поэтому имели право на законный отдых, но сержант Кнокс дал приказ обустроить только прибывшего меня.

— Господин полковник, это точно он! — обратился к Улиссу Симмонс.

— Отлично. — полковник был задумчив. — За заслуги перед Его Величеством и героизм полагается награда. Рядовой Уизли, считайте, что Военная медаль уже у вас на груди, я походатайствую о вашем награждении перед бригадиром седьмой бригады. И ещё, пользуясь своими полномочиями, я отправляю вас, рядовой Рональд Уизли, в место дислокации формируемой четвертой роты, для прохождения ускоренных капральских курсов. Штабс-сержант Коулман обеспечит вас местом для ночлега, а завтра с утра вы первым же поездом отправляетесь в Гавр, билет до Лондона вам вручит мой секретарь при уходе. Вопросы?

— Никак нет! — козырнул Рон. Неожиданный поворот судьбы. В целом, всё сложилось просто замечательно. Подальше от передовой — меньше шансов разорваться в пламени случайного снаряда, когда никакие щиты не помогут. Всё, как и хотел Рон. Но всё же…

В приёмной секретарь молча вручил ему билет, что сопроводил недобрым взглядом. Рону было плевать, может он этого Дональда больше в жизни не увидит.

На улице он присел на лавку в беседке. Через несколько минут вышел капрал Симмонс.

— Р-рон, здорова! — протянул он руку. — Не ож-ожидал тебя в жи-живых увидеть!

— Здравия желаю, капрал Симмонс, сэр! — пожал руку Рон.

— Э, не, ос-оставь эту ус-уставщину! — потребовал Симмонс. — Зо-зови меня Мэ-мэтью! Мы с то-тобой такое вм-вместе пе-пе-пережили, что уж-же бли-ближе род-родных! Я-я так рад, чт-что ты не сд-сдох, Рон!

— Я тоже очень рад… Мэтью. Ха-ха! Это было непросто, но я справился. — улыбнулся Рон. — А как ты выбрался оттуда?

— Э-эх, зна-знаешь… — начал рассказ Симмонс. — Так-то я-я тоже ду-думал остаться, но…

Из слов Симмонса выходило, что он понял, что дело гиблое, поэтому отступил, как все. Но, в отличие от попавших потом под трибунал беглецов, уже участвовал в подобных переделках, поэтому сбегал в ближайшее пулеметное гнездо, где обнаружил брошенный пулемет, который потащил на своём горбу в тыл. Пулемёт пришлось отсоединять от станины, но даже так он весил сорок фунтов, и это не считая ранца с тремя цинками патронов, которые он тоже захватил. Один раз пришлось залечь в воронке, чтобы прикрыть других отступающих, в результате чего он израсходовал все патроны, но положил порядка десяти фрицев. Уже возле своих позиций, в которые бежал последним, его подстрелили в спину, но помощь была оказана вовремя. За такие дела ему вручили Военную медаль и повышение в звании, правда прохлаждаться в Англию не отправили, сообщив, что по выздоровлении его временно прикомандируют ко второй роте. Куда отправили ещё пару человек из четвертой роты, тех, в отступлении которых не нашли признаков паникерства и дезертирства.

— Рядовой Уизли! — позвал Рона из штаба Коулман. — Пройдемте со мной, нужно позаботиться о новой форме для вас и месте для ночлега.

— Ладно, бывай, Мэтью! Приятно было увидеться! — Рон встал с лавки. — Чёрт возьми проклятую войну…

— Ла-ладно, на-надеюсь, когда-ни-нибудь увидимся, Р-рон! — похлопал его по плечу Симмонс.

Дальше Коулман представил его сержанту военной полиции, который выдал новую форму, постельное бельё и указал на каморку в подвале, где можно было переночевать. В каморке воняло сыром, но зато было сухо и тепло, что нивелировало почти любые её недостатки. Сыплющаяся на голову пыль, паутина, запах сыра, система отопления над головой — ерунда, особенно по сравнению с условиями сырой траншеи.

Как только он разлегся на узкой кровати, позвали ужинать на кухню, где он в кратчайшие сроки умял обыкновенную рисовую кашу, выпил две кружки чая и съел два куска хлеба с джемом.

Вернулся в каморку когда совсем стемнело. Уснул практически сразу, встреча с Симмонсом помогла забыть пережитое, или по крайней мере, сгладила остроту негативных ощущений. Всё же, единственный выживший друг. Хотя было очень жаль, что не удалось толком поговорить.

Завтра его ждало путешествие. Прочь от равнодушной жестокости снарядов, прочь от сырости, прочь от грязи, прочь от смертей близких друзей, прочь от войны.