Солдат Рон

Сурва

Где-то на границе Австро-Венгрии и Королевства Сербии

— Как это может быть? — Рон с потерянным лицом наблюдал на колонны османских солдат, шагающих по направлению к границе Австро-Венгрии.

Путь к текущему местоположению представлял из себя череду ночных перелётов из окрестностей румынского городка Русе, возле которого произошла памятная бойня австрияков и османцев.

У Рона в загашнике были три стареньких метлы "Синяя муха", которые он нашел в комиссионке. Летать — летают, но медленно. Тогда казалось нерациональным тратиться на неоправданно дорогие спортивные модели. В среднем делали по двести миль за ночь. Таким образом они добрались до территории Сербии.

Но тут их ждал сюрприз. Мётлы перестали получать магическую энергию и внезапно начали падать. Хорошо, что Рон упал в сугроб, а вот Петтигрю сломал руку, ударившись о речной лёд.

Магия работала, но плохо. Заклинания получались в ослабленном виде, у Петтигрю ослабился империус, поэтому Рону приходилось чаще обновлять его. С чем связано внезапное ослабление общего магического фона, выяснить пока что невозможно, да и сам Рон особым желанием выяснять это не горел. Однозначно, чем ближе к неизвестному месту — тем слабее магия.

— Не знаю, сэр. — ответил Петтигрю, перелом был кое-как залечен, но руку он всё ещё держал полусогнутой.

— Они не могли нас обогнать! — Рон раздобыл в одной из заброшенных деревень старую карту, по которой примерно прокладывал маршрут. — Если только не… Но британский флот… Вот сука…

— Чем-то могу помочь, сэр? — сразу же включился Петтигрю.

— Идиотизм. — Рон не отреагировал на его слова. — Кто сказал, что всё это произошло без участия Его Величества? Точно! Османы вступили в Великую войну с устаревшим флотом, эта проблема не решилась в течение межвоенных лет, поэтому серьезных кораблей, способных противостоять германскому флоту, у них просто не имеется. Но если включить в эту формулу Великобританию, то всё становится на свои места. Вот тебе и ответ, откуда османы на границах Австро-Венгрии…

— Что будем делать, сэр? — подобострастно спросил Питер.

— Будем действовать скрытно, как всегда. — ответил Рон. — Воевать с такой ордой смысла не вижу. Как было бы легко, не будь этого антимагического поля… Ты в крысу превращаться не разучился?

— Нет, сэр! — вытянулся Питер.

— Тогда трансформируйся и полезай в клетку. — приказал Рон. — Будешь путешествовать в чемодане.

Петтигрю с хрустом и кряхтением обратился в аниформу и уставился на своего хозяина преданными бусинками-глазами. Рон засунул крысу в извлеченную клетку и положил её обратно в чемодан. Петтигрю совершенно не умеет ходить пешком, это было понятно по первому дню их сухопутного путешествия. Кровавые мозоли, ломота мышц и постоянное нытьё. Надо было вообще изначально сунуть его в чемодан и пусть торчит там до конца. Хотя намного логичнее не терять эту хитрую крысу из виду, со скользкого типа станется и сбежать.

Чемодан Рон оборудовал двумя лямками, которые нашил за вечер, теперь его можно носить с собой на спине. Весил он так, будто был пустым, но если взвесить содержимое, то получалось что-то около шестисот фунтов.

Нужно как-то пересечь границу, так как скоро здесь будет очень и очень кроваво. Османы перевезли войска морем, при поддержке британского флота, здесь их много, они собираются ударить по концентрирующим свои силы австро-венграм, поэтому стягивают солдат на направление для удара.

Логичнее было бы выждать, пока будущая битва не закончится, но надо убираться из зоны действия неизвестного магоподавителя. Сзади подпирают османские войска, спереди тоже они. Большая часть Сербии захвачена, сопротивления оказать она не смогла. Австро-Венгрия завязла в войне с Антантой на западе, практически все войска там, сейчас они скапливают всё что есть, чтобы отразить внезапное нападение. Рон предполагал, что у них ничего не получится, так как австро-венгерский контингент в Болгарии был буквально сметён османами на марше. Та памятная битва в лесу, после которой Рон оказался в этом мире, была лишь эпизодом.

Насколько знал Рон, у Османской империи с Австро-Венгрией был договор о ненападении, который сильно не нравился Великобритании, так как осуждение его можно было увидеть в каждой британской газете за последние пять лет.

Видимо османы решили его разорвать, причём таким вот внезапным способом, застали, так сказать, австрияков, со спущенными штанами. Очень эффективный ход, который вызовет международное осуждение, если османы не справятся с австро-венграми. В ином случае — победителей не судят.

Придется идти вперёд, границу османы уже оцепили, скорее всего. Искать щель в оцеплении слишком рискованно, с такой-то плохой магией. Не помешал бы англоговорящий пленный, но шансы найти такого близки к нулю. Впрочем, если внимательно поискать, можно найти какого-нибудь британского военного советника, Рон знал об этой истинно британской любви всё контролировать у соотечественников.

"Дезиллюминационные чары работают погано, если приглядеться, можно увидеть силуэт." — посетовал Рон мысленно. — "Придется ждать ночи."

Ночь

Костры, караулы, тишина. Идти ночью было не самой лучшей идеей, так как Рон не учёл усиление дозоров и вообще караульную службу османов. На занятиях в учебном центре подчеркивалось наплевательское отношение османов к порядку несения службы и общая слабость их армии, впрочем как и остальных армий, кроме британской. Эта информация сыграла злую шутку с Роном, так как османские караульные бдительно следили за любыми движениями, несколько раз чуть не обнаружив Рона.

Два раза была слышна перестрелка, видимо австро-венгры пытались разведать обстановку во вражеском лагере. Рону обстановка в лагере была до лампочки, лишь бы пробраться сквозь линию фронта.

— Selim, uyanık mısın? Bana bak, korumayı bırakmayacaksın! — раздался голос какого-то турка почти над головой медленно ползущего Рона.

— Ben uyumam efendim! Dikkatlice hizmet ediyorum! — бодрый голос озвучил ответ.

Рон замер, превратившись в неподвижную едва видимую скульптуру ползущего человека.

Первый голос скептически хмыкнул. Раздались удаляющиеся равномерные шаги.

Выждав ещё несколько минут, Рон медленно пополз дальше. Лазутчик из него вышел так себе, не будь дезиллюминационных чар, пристрелили бы раз восемь. Многие вещи, которым Рон не уделил должного внимания во время "отпуска" в своём мире, теперь выходили боком. Чемодан "вышел" вообще плашмя, а всё из-за этого поганого ослабления магии. Хоть Рону неизвестна природа этого явления, но ощутил его он на своей шкуре полноценно. Подсумок, собственноручно зачарованный на расширение вместительности и облегчение веса, потерял все свои свойства и с хрустом выплюнул спрятанный в него чемодан и ещё несколько десятков вещей. Такой удобный способ хранения порвался пополам… У Рона до сих пор горько на душе. Вот чего стоило взять и просто заказать подсумок требуемого размера в мастерской Косого переулка? Денег. Пятьсот галеонов за изготовление нестандартного и малоразмерного хранилища, и ещё десять за материал и ингредиенты. При том, что чемодан обошелся Рону в сотню галеонов, что и так было безумно дорого. В таких случаях платишь за малый размер зачаровываемого вместилища, а также за желаемый внутренний объем, причём там есть весьма подлая зависимость, не позволяющая сделать из спичечного коробка двухкомнатную квартиру. Чем меньше реальный объем, тем меньше можно сделать магический. В случае с чемоданом, Рон выбрал самый маленький чемодан из доступных, правда вмещал он в себя целых два кубических ярда пространства, да ещё и с возможностью быстрого поиска отдельных предметов. Создатель был истинным мастером, так как даже под влиянием антимагической аномалии чемодан не разорвался от схлопывания расширенного пространства. А вот подсумок Рона мастерским назвать нельзя. Видимо были какие-то критические ошибки в рунной формуле, раз при малейшей потере подпитки всё сломалось к чертям. Поэтому Рон теперь обречен пробираться через охраняемую территорию османов под едва работающими дезиллюминационными чарами и с чемоданом на спине. А в чемодане клетка, а в клетке крыса, которая на самом деле мужик… Рон старался не думать о том, что годами спал в обнимку с пожилым мужиком в облике крысы.

Османы творчески подошли к вопросу организации обороны. Траншеи копали пленные австро-венгры и мирные жители из сербов. Гаагскую конвенцию османы в гробу видали, поэтому правила обращения с военнопленными и нонкомбатантами у них не регламентированы. Вот и результат.

Рону не понравилось, что отдельная группа военнопленных копала сейчас, несмотря на темноту, большую яму, мало похожую на оборонительную траншею или место для отходов.

Фотографии массовых захоронений, устроенных нацистами во Вторую Мировую войну имели с этой ямой очень много общего. Но это лишь ощущения Рона, может османы хотят загнать в эту яму танк?

Так или иначе, но шум работы лопат и кирок позволил ему пересечь линию фронта и углубиться на две-три мили вглубь.

— Halt! — за спиной у Рона щелкнул затвор пистолета. — Still stehen! Heine, ruf den Beobachtungskommandant! Schnell!

Рон тоже солдат, поэтому в переводчике не нуждался. "Хальт" — скорее всего означало "стой", а вторая часть монолога отправила одного из троих патрульных за начальником караула. Судя по тому, что самый молодой из патруля рванул куда-то, Рон был прав.

— Кто-нибудь из вас говорит по-английски? — без особой надежды спросил Рон.

Австро-венгры угрюмо навели на него своё оружие. Это был своего рода намёк, что лучше помолчать. Говоривший до этого патрульный указал оружием в направлении убежавшего за начкаром солдата.

Рон медленно пошел в указанном направлении, стараясь не делать резких движений. Магия его не спасёт, ослабленный Протего остановит разве что камень, а дезиллюминационные чары однозначно слетели раньше времени, раз его так легко обнаружили. Оружие в чемодане, вообще всё в чемодане, даже бронежилет и каска, сейчас он в обычной полевой форме солдата британской армии, невооруженный и беззащитный. Рыпаться чревато смертью или тяжелыми ранениями.

Навстречу им примчался целый взвод во всеоружии.

Рон даже не стал слушать доклад старшего патрульного начальнику караула. Скорее всего это звучало так:

— Господин бла-бла, докладывает старший патрульный бла-бла-бла, обнаружен нарушитель границы, в количестве одна единица, не вооружен, одет в неопознанную форму, сообщников не обнаружено, возможно шпион!

— Доклад принял! Обыск проведён?

— Никак нет! Ожидали подкрепления!

— Молодцы! Беседу проводили?

— Никак нет! Обратился ко мне на английском языке, в разговор не вступали!

— Ещё раз молодцы! Ну-ка давайте его сюда!

Рон во время этого гипотетического диалога молча раздумывал над сложившейся ситуацией.

— Ти кто таков? — спросил на ужасном английском начкар.

— Капрал британской армии Рональд Уизли, личный номер 16010377! — доложил Рон необходимую информацию.

— Этого недоставать! — начкар подошел и врезал Рону кулаком по носу. — Кто ти таков?! Как попал на земля наша?!

— Капрал британской армии Рональд Уизли, личный номер 16010377. - повторил Рон.

Если он начнет рассказывать как есть, его скорее всего отмудохают, так как в их глазах он станет шпионом, который, как говаривал капрал Симмонс, "льет дерьмо на уши". А так, его скорее всего закроют в тюремном блиндаже, до прибытия особистов из штаба. А солдат, выдающий о себе только необходимую по гаагской конвенции информацию — это солдат.

Так и случилось, после слов Рона его скрутили и повели дальше. Траншеи, блиндажи, стоящие часовые, запах еды, дерьма, грязь, всё как обычно в траншеях любой воюющей страны. Правда здесь нет порожних ящиков из-под патронов, разбросанных по дну гильз, воронок и никому не нужных фрагментов тел на ничьей земле. Свежие траншеи, которые скоро станут театром для кровавого представления.

В блиндаже было сыро, Рона бросили внутрь, перед этим лишив чемодана и обуви. Печальной новостью для австрийцев станет отсутствие чего-либо в чемодане, так как нужно обладать магией, чтобы тебе открылось расширенное пространство, иначе увидишь лишь пустой чемодан. Что подтвердилось разочарованным возгласом из-за двери тюремного блиндажа. Следующим звуком был удар чемоданом в дверь, а после шмяк падения чего-то в грязь. Воду чемодан не пропустит, Рон был спокоен за содержимое.

Плохо было то, что забрали ботинки, без них стоять в сырой грязи было холодно, поэтому Рон забрался на нары.

Где-то через три часа ожидания, в течение которых Рон никак не мог уснуть, всё-таки сырость пропитывает одежду и остужает тело, начали раздаваться отдаленные раскаты грома. О нет, Рон прекрасно знал, что это не раскаты грома. Спустя считанные секунды начали падать снаряды. Теперь австро-венграм точно не до Рона. Лучшего времени для бегства не придумать.

Подбежав к двери, Рон начал вглядываться в щели между досками. Охранения уже нет, чемодан лежит в луже, замок для дилетантов. В ремне у Рона была спрятана, как раз на такие случаи, маленькая отвертка. Видимо, замок предусматривал охранение на той стороне, раз его можно было раскрутить изнутри. Четыре шурупа — нет замка. Дилетантство. Рон высунулся из блиндажа и схватил чемодан.

Внутри Рон достал из него новую пару ботинок, АКС74У, бронежилет, шлем, штык-нож, медицинский пакет и брикет с НЗ. Перед поимкой он собирался поужинать, но не успел.

Сжевав, напоминающую не очень хорошо приготовленную обувную стельку, пластинку пищевого концентрата, Рон облачился в снаряжение и решительно вышел в траншею. Про него наверняка забыли, так как артиллерийская подготовка не давала времени думать о всяких там шпионах и пленных.

Возможность быть разорванным случайным снарядом Рона не пугала, на войне эта возможность ждала каждого, от генерала до рядового. Рон с этой возможностью смирился, оставив её на попечение фатума. Началась ожесточенная перестрелка. Пулеметы перекрывали грохот винтовок, ругань, крики, всё как всегда.

Полупригнувшись, Рон, наложив на себя дезиллюминационные чары, двигался по пустой траншее, которая находилась на третьей линии. Это значит, что все, кто должен был пройти, уже прошли. Артиллерия всегда славилась "филигранной точностью", поэтому снаряды взрывались и на третьей линии, и даже далеко впереди.

Несколько раз приходилось освобождать дорогу, так как к передовой неслись солдаты, боеприпасы и носилки.

Это не его война, поэтому он не будет потом испытывать чувство стыда за бегство. И османы, и австро-венгры ему точно не друзья.

Обороняющиеся иллюзий насчет своей стойкости не питали, так как за траншеями щедро натянули колючки и навтыкали противотанковых буев. Рону ничего не оставалось, как идти по оставленному "для своих" коридору, который выводил на холм, оборудованный пулеметными гнездами.

За спиной определенно что-то шло не так. Начали доноситься панические крики, стрельба участилась, как и разрывы гранат. А затем донесся механический скрежет гусениц.

— Панцер! Панцер! — только это Рон и смог разобрать в криках австро-венгров.

В отличие от своих северных имперских товарищей, они не озаботились достойными противотанковыми средствами, так как Рон не увидел ни одной противотанковой пушки. На секунду обернувшись, Рон увидел рвущихся сквозь траншейную линию стальных монстров. Многобашенные паровые OSMAN-II, питаемые рурштоффом, стремительно преодолевали траншеи, обстреливая пехоту из восьми пулеметов, трех орудий и одного огнемета. Танковый десант укрывался за наваренными на крышу стальными полусферическими щитами и также не экономил боеприпасы.

Рон развернулся и помчался к холму. Главное преодолеть холм, а там танки завязнут, вынужденные ехать по оставленному коридору между буями, чтобы попасть под артиллерийский огонь. Всё-таки, проектировал оборону не совсем дурак. Хотя решение для османов есть, достаточно перевести огонь артиллерии на заграждения и создать пару проходов. Или пустить вперед пехоту — этого можно было ждать от османов, людей они не жалеют.

Рон упал в свежую воронку от слишком далеко улетевшего крупнокалиберного снаряда. Выглянув назад, он увидел, что австро-венгры даже не бегут. Танки остановились, сбросили десант, и продолжили уничтожение пехоты более обстоятельно. Траншеи австро-венгры уже потеряли. Рон подновил дезиллюминационные чары. Странным было то, что палочка на этот раз выпустила лишь пару полупрозрачных искорок. Времени выяснять подробности не было, поэтому он выбрался из воронки и побежал к холму.

Удивленный взгляд автоматчика за мешками с песком, выкрик и очередь, пришедшаяся прямо в грудь Рону. Дыхание выбило, тело отбросило на пару ярдов назад, аккурат в только что покинутую воронку. Вдохнуть было невозможно, Рон закрыл глаза и потерял сознание.

Нови-Садская оборонительная линия. Холм

Адольф потерянно глядел на наступающие османские танки. Никто всерьез не ожидал танковой атаки именно на этом направлении, даже он сам. Их оборона была подчеркнуто противотанковой и весьма неудобной для танков. Отчаянно не хватало противотанковых орудий, поэтому они изворачивались как могли. За неделю с момента вероломного нападения, под руководством Адольфа был построен этот великолепный отрезок в общем-то невзрачной оборонительной линии, результат труда местных жителей и его подчиненных. Танкам здесь делать нечего, турки должны были это знать! Но они прорвали траншеи танками, будто их целью было лишь убийство боеспособных солдат, а не прорыв обороны…

Танковые пулеметы безжалостно резали бегущих в панике солдат, а Адольф был вынужден с бессильной яростью за этим наблюдать. Было бы хоть несколько мелкокалиберных противотанковых пушек…

В "зоне смерти" появился солдат в странной форме и шлеме, Шульц что-то проорал и пристрелил его длинной очередью. Зря, патроны ещё понадобятся.

— Господин фельдфебель-лейтенант! — закричал радист. — Приказано держаться, подмоги не будет!

Какое-то смутное беспокойство охватило Адольфа. Может дело в едва слышных раскатах грома на фоне? Кого ещё можно обстреливать здесь кроме них?

— Воздух! В укрытия!

Вокруг начали разрываться снаряды. Тяжелые снаряды. Он запрыгнул в специальную противоснарядную щель-укрытие, усиленный мешками с песком, и принялся молиться. Холм расстреливали около получаса.

Да и никакой это не холм. Это курган, говорят, тут захоронен какой-то именитый сербский воитель-полководец, но Адольф считал, что это брехня. Опыт недоучившегося архитектора говорил ему, что курган слишком сильно осел и слился с местными сопками, чтобы быть моложе пары тысяч лет. А пару тысяч лет назад здесь сербами и не пахло. То, что это курган, сомнению не подлежит, слишком неестественное у него положение, выбивающееся из общего ряда холмов.

Сейчас, в траншеях, ему смешно вспоминать, как после Великой войны он первое время хотел стать архитектором. Страну охватил голод, был потерян Рур, не отнят, но уничтожен. Архитекторы были никому не нужны. На улицах Мюнхена Адольфу было больше не место, он вернулся в имперскую армию.

Последние четыре года он провёл на западном фронте, стремительно продвигаясь по карьерной лестнице. Он прошел путь от рядового до фельдфебеля, которому доверили целую роту, из-за чего с гордостью носил приставку "лейтенант"!

После прошлогоднего осколочного ранения, его отправили в Мюнхен, на восстановление, а буквально неделю назад дали роту в подчинение и командировали поддержать союзное государство в отражении вероломного нападения. Так-то он должен был через неделю вернуться в Шампань. Проклятые английские танки…

Адольф поддержал австро-венгров как мог, но сегодня кажется точно умрёт.

Канонада постепенно смолкла. Выждав пять минут, он раскопался и выбрался из щели. Оглядевшись вокруг, он не увидел былых укреплений, лишь истерзанный холм, мертвецов и густой пороховой дым.

Внезапно раздался некий протяжный и громкий вой-стон, будто выла-стонала сама земля. Резкий толчок снизу чуть не сбил Адольфа с ног. Сделав неуверенный шаг вперед, он внезапно провалился вниз.

Он падал вниз недолго, он даже устоял на ногах, в руке был лишь Маузер С96, который он крепко стиснул. По приземлении он попытался понять, где оказался. Вокруг была кромешная тьма. Лишь сверху было видно отверстие со слабым лунным светом. Где-то в кармане была коробка спичек…

— Пшшш… — раздалось какое-то шипение справа.

Выстрел, выстрел, выстрел, выстрел, выстрел. Вспышки осветили какую-то четвероногую тварь, лишь отдалённо напоминающую человека. Кошмар во плоти. Глаза успели разглядеть не всё, но увиденного хватило, чтобы не задумываясь выстрелить.

Кажется уложил. Пистолет был помещен в кобуру, из кармана извлечены спички. Чирк. Адольф отшатнулся на шаг назад. Тварь лежала неподвижно, но это точно было не животное, и совершенно точно не человек. Кожи на существе не было, вернее была, но выглядела так, будто это существо только освежевали. Она даже после смерти продолжала сочиться мерзкой серо-зеленой слизью. Когти на передних конечностях представляли из себя полуметровые костяные сабли, ротовое отверстие твари было усеяно длинными зубами. Эта тварь просто создана чтобы убивать. Долго в этой дыре задерживаться не стоит.

— Дрянь… — Адольф наступил на экскременты.

Отшагнув в сторону, он наступил на хрупкую кость, с треском сломавшуюся под давлением. На фоне прозвучали какие-то подозрительные шлепки. Нужно выбираться. Срочно.

Очередь из выстрелов где-то в отдалении, шлепки участились. Хруст разрываемой плоти, низкий рык какой-то твари и предсмертные крики. Надо уходить!

Адольф забрался обратно в тоннель, по которому скатился вниз. Скользкие стены, покрытые срезанными кореньями и влагой, препятствовали подъему, но штык-нож позволял карабкаться дальше.

Снизу был слышен всё нарастающий топот и шлепки. Кажется этих тварей там не две и не три. Их там сотни!

Крики умирающих людей, грохот проседающей земли, Адольф покрылся холодным потом, когда заметил, что тоннель начал смещаться. Он выбрался наполовину, когда тоннель с мерзким хрустом схлопнулся. Адольфу показалось, будто этот проклятый курган не хотел его отпускать. Одна нога была свободна, а вторую зажало.

Попытки вытащить ногу ни к чему не привели. Он огляделся в поисках кого-нибудь из солдат. Ведь не могли они все погибнуть под обстрелом?

— На помощь! — воззвал он.

Запоздало пришла мысль, что твари-то никуда не делись, а провалов в курган было очень много. Опасность он почувствовал будто бы шестым чувством. За спиной из-под земли выкопалась очередная тварь. Существо было аналогичным уже виденному в кургане, но в этот раз Адольф его отлично разглядел под лунным светом. Солнце мертвецов наглядно демонстрировало противоестественную кожу, сочащуюся гноем, стекающую с клыков кровь, когти, впивающиеся в почву. Форма черепа твари чем-то напоминало человеческий, но лишь отдаленно. Передние лапы в плечах были широко разнесены в стороны, будто специально для того, чтобы было удобно рубить. Ранее не замечены были пальцы, которые находились в основании костяных сабель, а сами сабли являлись по-сути гипертрофированными средними пальцами. Торс твари был узким, расширяющимся в области головы, которая была как-то обособленна вытянутой шеей. Адольф готов биться об заклад, что крутится она в широких пределах, при желании обеспечивая почти круговой обзор. Ноги были способны бросать тварь на большую высоту, так как имели самые мощные мышцы, бугрящиеся под уродливой кожей. Секунды изучения хватило, чтобы осознать недюжинный гастрономический интерес к себе со стороны твари.

— Богом проклятое дерьмо! — злобно прошипел Адольф, пытаясь развернуться в сторону медленно приближающейся твари.

Ногу удалось чуть-чуть провернуть, что позволило сместить корпус и навести пистолет на существо. Выстрел, выстрел, выстрел. Тварь припала на передние лапы и злобно зарычала. Ещё выстрел, на этот раз точно в голову. Кажется подохла.

Применяя обнаруженный метод высвобождения ноги, Адольф начал активно крутить её, не забывая поглядывать по сторонам. Когда оставалось совсем чуть-чуть, сапог зацепился за корень.

— Проклятое дерьмо! — Адольф с отчаяньем дернул ногу руками. Бесполезно.

Шорох. Подняв взгляд, он увидел ещё четырех тварей, неспешно приближающихся к нему. Это конец. Патронов осталось мало, хватит только чтобы ранить одну и застрелиться. Он решил не играть с судьбой и приставил пистолет к виску.

Внезапно твари резко развернулись спиной к нему. Раздался грохот автоматического оружия. Неужели? Даже если это будут османы, Адольф будет безумно рад, пусть лагерь для военнопленных, пусть работа и голод, зато жизнь! Но лучше бы конечно кто-то из своих. Может командование выделило несколько рот для усиления обороны холма?

Грохот оружия был совершенно незнаком. На английские автоматы это было не похоже, как и на германские… Совершенно другой, громче автоматного, но тише пулемётного, будто бы что-то между…

Твари были сметены смертоносным огнем. Адольф положил пистолет в кобуру и прокашлялся.

— Огром… — начал он благодарственную речь, но запнулся на полуслове.

Из темноты появился тот самый неизвестный, который вышел в "зону смерти" и был расстрелян Шульцем. Если это османец, то Адольфу крышка, он на его месте не простил бы попытку собственного убийства.

— Говоришь по-английски? — спросил неизвестный солдат, протягивая руку.

— Да, я немного говорю. — Адольф не питал иллюзий насчёт своего английского, скорее всего вышло ужасно. — Кто ты?

— Это неважно. — покачал головой солдат. — Идти можешь?

— Да, я могу. — подтвердил Адольф, в этот момент освободивший застрявшую ногу. — Ты из османцев?

— Нет. И вообще к ним отношения не имею, это долбанное недоразумение, что я здесь оказался. — ответил солдат.

Адольфу он показался слишком юным для солдатской лямки, хотя времена сейчас военные…

— Ты, наверное, уже заметил, что османы наименьшая наша проблема? — спросил неизвестный. — Мне нужен человек, который прикроет спину, а то эти уродцы норовят наброситься сзади… Есть у меня кое-что, что тебе поможет…

Солдат положил на землю сброшенный со спины чемодан на лямках. Странная конструкция, больше подходящая мародеру, но Адольф его осуждать не будет.

Стоило неизвестному только открыть чемодан, как оттуда совершенно невероятным образом вывалился мужчина в грязном шерстяном костюме. Он вопил и пытался ударить неизвестного.

— К-как?.. — ошеломлённо вопросил Адольф.

— Заткнись Петтигрю! — неизвестный ударил мужчину прикладом неизвестной модели оружия в живот.

— Ро-о-он, магия перестала работать! Я не могу обратиться в крысу! — заблажил некий Петтигрю.

Солдат, которого этот Петтигрю называл Роном, молча засунул руки глубоко в этот мистический чемодан и начал в нём копаться. Видимо, слова и само появление Петтигрю впечатления на него не произвели.

— Вот. — он протянул Адольфу винтовку Ли-Энфилд и штык-нож. — Думаю, пользоваться умеешь.

Адольф заторможено кивнул и автоматически принял тяжелую винтовку.

— Надо уходить, я видел целый косяк этих уродцев, голов сто, они охотились на османцев. — Рон отсоединил магазин от своего автомата и бросил его в чемодан. — Патронов не сказать чтобы много, но на прорыв хватит. Держи, кстати, обоймы для Энфилда… Петтигрю, хватит ныть! Не можешь в чемодане, пойдешь пешком.

Адольф постарался взять себя в руки. Слишком многое свалилось сегодня на голову, этот бесстрашный парень с волшебным чемоданом и ноющий мужичок в костюме — меньшие из странностей. Ли-Энфилд был ему знаком, поэтому вспомнить особенности обращения труда не составило.

Они осторожно двинулись вниз по холму, в сторону австро-венгерских земель. Вокруг ни души, пятна крови на перемешанной снарядами земле, мертвецов, неизбежно возникающих после обстрелов, нигде нет. Это странно и страшно. Так не бывает. Но вместо мертвецов лишь ошметки окровавленной кожи, лужи крови, фрагменты одежды… Твари едят людей.

Тишина прерывалась отдаленным стрекотом стрельбы и грохотом взрывов. Темноту прерывали внезапные вспышки продолжающегося артиллерийского обстрела каких-то других позиций. Где-то сейчас идёт ожесточенная борьба за жизнь, где-то, но не здесь. Здесь всё уже умерло.

Они отдалились от кургана примерно на километр, поле сменилось редкой рощей.

— Тебя как звать? — тихо спросил Рон.

— Адольф. — коротко, и так же тихо, ответил Адольф. — А тебя зовут Роном?

— Ага. Слишком длинно. Буду звать тебя Дольфом. — решил Рон. — Кажись выбрались…

Судьба захотела опровергнуть столь сильное и оптимистичное предположение. Стал слышен нарастающий топот, донеслись азартные хрипы и вопли.

— П№%дец… — заключил разочарованно Рон. — Не знаю, что ты за человек, Дольф, и как жил, но умирать будешь в компании солдата Его Величества, который стал им случайно, и подлого предателя, буквально жившего как крыса.

Рон первым увидел мчащихся на них тварей и открыл огонь. Руки у него не дрожали, казалось, будто он даже не боялся. Автомат исторгал свинец и пламя, уверенно поражая прущих напролом ужасных существ. Петтигрю сжался в комок, держа в руках какой-то длинный нож и похныкивая от страха. Адольф же стрелял из Ли-Энфилда, который не может похвастаться высокой скорострельностью, зато убойности у него хватит на семерых. Пули прошивали по несколько тварей за раз, но на общем ходе противостояния это не сказалось.

Адольф насадил прыгнувшую на него тварь на штык и заученным движение отбросил вперед. Сразу две твари насели на него, больно порезав левую руку и вцепившись зубами в правое бедро. Ударом приклада удалось разбить голову вцепившейся твари, а вторую застрелить выстрелом в упор. Времени следить за Роном не было, но тот прекрасно НЕ справлялся и сам. Его опасно полоснули когтями по спине и груди, чуть не отрезали голову, но он увернулся.

Схватка приобретала всё более кровавый оборот. Запах крови, казалось, ещё больше раззадорил этих существ, они стали будто бы быстрее и больше рисковали.

Рон дрался отчаянно, но одна из тварей в прыжке врезалась в него, вбив в грудь саблеобразный коготь.

Петтигрю уже истекал кровью рядом, у него отсутствовала левая нога и кусок левого плеча, который не отрезали, а буквально вырвали. Тёмно-красная кровь обильно стекала на оставшийся в роще серый снег и прошлогодние листья. Запах крови, ощущаемый даже Адольфом, привёл тварей в неописуемый восторг и возбуждение, они перестали уклоняться от ударов, стараясь прикончить их как можно быстрее.

Адольф ударом штыка сбил тварь, навалившуюся на Рона. Не удержавшись на ногах, он упал сверху. Ноги, с каким-то садистским азартом, полосовала одна из тварей, три твари дрались с остальными, не пуская к добыче. Петтигрю из последних сил полз к Рону, когда добрался, обхватил его ногу и умер. То, что Петтигрю умер, Адольф зафиксировал однозначно, так как у живого не может быть такого взгляда.

— Кха-хах… — кашлянул Рон кровью и их вдруг охватила какая-то энергия, тянущая раны тысячей крючков.

Напоследок Адольф ощутил впивающийся глубоко в спину коготь. Сил оставаться в сознании не было…