Солнце

Не таким Джем был с ним.

Это его обеспокоило.

Его беспокоило то, как мало там жило мягкости, как мало Джем утешал меня в тот период, хотя Ревик чувствовал, что я в этом нуждалась. Его беспокоило то, каким злым был Джем, как он проецировал эту злость на меня.

И наоборот, Ревика беспокоило то, что Джем относился ко мне как к взрослой, хотя Ревика он никогда не воспринимал как взрослого.

Со мной он обращался как с равной; как с той, с кем можно говорить прямо, грубо, с кем можно спорить, играть, даже бороться за доминирование. Он открылся мне — словесно, своим светом, своими эмоциями; он испытывал меня различными способами, пытался понять, заглянуть под маску, которую я носила перед ним и всеми остальными в те месяцы.

Он слушался моих приказов, даже когда считал их глупыми.

Он был со мной агрессивным собственником, но при этом не деликатничал с моими чувствами или травмами. Вместо этого он бросал мне вызов, намеренно провоцировал меня, атаковал мои проблемы, заставлял посмотреть в лицо этим проблемам и ему самому.

С Ревиком он был более осторожным.

Он также вёл себя как более отеческая фигура.

Я чувствовала, что теперь это сбивало Ревика с толку, заставляло усомниться в себе и в Джеме. Я чувствовала, что Ревик видел угрозу в том, как Джем воспринимал меня. Я чувствовала его страх, когда он осознал, насколько ясно Джем видел меня — возможно, Джем видел меня даже отчётливее, чем сам Ревик.

Когда мы добрались до этапа, где мы с Джемом начали делить свет, тот страх в Ревике сделался парализующим. Он смотрел на нас вместе, смотрел, как мы спорим, трахаемся и сообща проводим операции. Я чувствовала в его свете желание этого, зависть к такой дружбе и товариществу даже сильнее, чем к сексу. Я чувствовала, что ему сложно было не сравнивать себя с Джемом, а также не сравнивать наш брак и мои отношения с Джемом.

Он также наблюдал, как я тянусь к нему — в смысле, к самому Ревику, пытаюсь найти его в темноте конструкции Менлима. Он чувствовал моё горе из-за него, тоску по нему, по моей семье, ужас при мысли, что он мёртв. Он слышал, как Джем настаивал, что Ревик не мёртв, что он жив, и что Джем даже предложил занять место Ревика, если тот никогда не вернется.

Тот страх в нём сделался оглушающим.

Он смешивался с печалью, которую я чувствовала в нём ранее, с самобичеванием, ненавистью, ужасом… и эти эмоции сливались воедино, становясь такими интенсивными, что я не могла дышать. Когда он добрался до момента, где Джем пришёл к наружной стене Запретного Города и поцеловал меня на прощание, пока Ревик лежал на моих коленях, то горе буквально ослепило его.

Не знаю, как и когда именно мы очнулись.

Это не была резкая перемена, как раньше.

Это было постепенным, как отодвигание завесы.

И всё же я не была уверена, когда именно пришла в себя. Я осознала, что смотрю на освещённый факелами потолок. Я слышала его дыхание рядом, но едва могла это осмыслить.

Я повернула голову.

Ревик лежал там, тяжело дыша, хватая воздух ртом, и боль исходила от него облаками.

Он лежал почти на животе, опираясь на локоть и руку, а другой рукой обхватывал свой живот и силился видеть сквозь собственную боль. Его глаза остекленели, по щекам текли слёзы. Я никогда не чувствовала ничего подобного в нас обоих.

Он издал надрывный звук, когда я схватила его за руки. Он отпрянул, а я крепче сжала его, желая помочь, как-то облегчить это, но он не смотрел на меня и едва осознавал предложенный мной свет.

Он закрыл глаза, упираясь потным лбом в свою руку, и его мышцы напряглись. Я чувствовала, как он борется с той болью в животе, в груди. Я обняла его рукой за спину, чувствуя себя беспомощной и не зная, что тут можно попробовать сделать.

Всё было так плохо, что я сама ахнула от боли.

— Отпусти это, — сказала я ему. — Gaos, Ревик… отпусти это. Открой свой свет.

Он закрыл глаза, издал тяжёлый звук, но заглушил его, уткнувшись лицом в свою руку.

Я чувствовала, как его боль становилась расплавленной, пока он пытался сделать так, как я сказала.

Он пытался отпустить это, позволить себе прочувствовать.

Другая часть его противилась этому каждой унцией его естества. Та часть боролась бессознательно, инстинктивно — это как стараться дышать, не утонуть, освободиться от оков. Я чувствовала, что интенсивность его сопротивления исходит из детства — та нужда удержать себя в руках любой ценой, двигаться вперёд любой ценой, выжить любой ценой…

— Отпусти это, — прошептала я ему на ухо. — Отпусти это, детка. Я тебя поймаю. Обещаю.

Он издал тяжёлый хрип.

В этом звуке жило столько боли, что я закрыла глаза, уткнувшись лицом в его шею. К тому времени я так крепко стискивала его, впиваясь пальцами в плоть, что наверняка причиняла боль.

Если так, он почти не замечал.

Боль сочилась из его света, пока Ревик сипло втягивал вдохи, и то изначальное чувство постепенно разрасталось из тёмного, глубинного места в его груди. Я чувствовала свет, который он хранил там, его жар, тёмное, глубинное отчаяние. Я чувствовала там его родителей, его сестру… последние останки его самости, которую он пытался уберечь от Дренгов.

Я ощутила, как он отпустил эту стену, и его страх усилился, вырвавшись из него так интенсивно, что он полностью отбросил контроль на те несколько минут.

В это время его глаза и свет будто ослепли.

Ревик просто лежал там, хватая ртом воздух, когда более тёмная часть его раскрылась.

Его глаза источали яркое, ослепительное зелёное свечение в тёмной пещере.

Я чувствовала в этом столько капитуляции.

Какая-то часть его отпустила всё, сдалась… но не в привычном смысле капитуляции.

Сложно описать словами, от чего именно он отказался. Это не ощущалось пораженческим. Это не ощущалось так, будто он перестал пытаться, закрылся или перестал переживать по этому поводу. Скорее, он признал, что ему это очень важно. Это ощущалось как признание отсутствия контроля с его стороны, признание вероятности его гибели, невозможности контролировать что-либо в его свете или жизни, что имело для него настоящее значение.

В какой-то момент он отказался от своих прав на меня.

Я ощутила в этом некое разрешение, готовность отпустить меня, если я буду счастлива без него.

Я почувствовала, как он признался себе в том, насколько я для него важна.

В этом жила любовь, но не такая, какую я прежде когда-либо чувствовала от него или кого-то другого.

Я никогда не чувствовала такой абсолютно бескорыстной любви, которая была совершенно лишена заботы о себе или потребностях личности, испытывавшей эту любовь. Я даже никогда не чувствовала этого от своих родителей. От интенсивности этого чувства у меня перехватило дыхание, и мой свет открылся, породив прилив чувства, которого я тоже никогда не испытывала. В этом я ощутила собственную готовность. Готовность дать ему всё, что он хочет, в чём он нуждается, дать ему столько свободы или ограничений, сколько он захочет, сделать всё, что придётся, чтобы он был счастлив.

Я толком не могу объяснить, как это ощущалось.

Может, капитуляция — некорректное слово.

Может, то, что я чувствовала, было любовью. Может, именно это на самом деле имели в виду люди, когда говорили о любви в значении настоящей, безусловной, бескорыстной любви.

Может, именно это я испытала впервые в жизни.

Что бы это ни было, это ощущалось скорее как отдача, нежели принятие.

Это не ощущалось так, будто со мной что-то случилось. Это ощущалось скорее как акт воли, который, если так подумать, являлся полной противоположностью того, что люди обычно понимают под капитуляцией.

Может, это просто была готовность, даже обещание поставить кого-то на первое место, реально поставить на первое место, даже когда это причиняло неудобство мне. Даже когда это шло вразрез со всем, что я, по моему мнению, хотела от этой персоны, или с тем, как я воспринимала себя.

В те несколько минут всё то, что я о себе думала — моё эго, моя идентичность, моя так называемая миссия или предназначение, моя самооценка, мой титул, мой миф, моё желание состоять в браке, иметь семью, друзей, победить Дренгов — всё это утратило значение. В то же время, на неком уровне, который я не могла описать даже самой себе, я имела больше значения, чем когда-либо ещё.

Та неизменная часть меня, сотворённая из света — вот это было важно.

Моё сердце имело значение.

Он имел значение.

Больше всего и вся, что я любила до сих пор, всего, что я когда-либо хотела от него или для него, всего, чем он когда-либо был… он имел значение.

Он имел значение превыше всего, что я могла себе объяснить.

Лили имела значение. Наши дети имели значение.

Наши друзья имели значение.

В какой момент я осознала, что уже переступила ту невидимую черту. Я уже стала чем-то иным по сравнению с тем, чем я являлась до начала этого всего.

Я отдам им всю себя.

Я отдам ему всю себя.

Я отдам им всю себя, потому что именно для этого я на самом деле здесь.

Я отдам им всю себя, потому что именно такой мне всегда суждено быть.

Мы просмотрели ещё несколько воспоминаний.

На сей раз это ощущалось как любопытство.

На сей раз это ощущалось как завершение, закрытие последних глав в книге.

Мы оба вымотались, переплелись друг с другом телами и светом.

И всё же мы просили друг у друга увидеть больше, и оба подчинялись друг другу, показывая запрошенные воспоминания. В результате мы посмотрели на события в Дубае. Мы посмотрели всё, через что мы вместе прошли на авианосце до Дубая.

Мы просмотрели Нью-Йорк и то, как он нашёл меня в Сан-Франциско.

Мы просмотрели, как он заботился обо мне в Сан-Франциско. Я наблюдала за ним, Врегом, Джоном и Мэйгаром в Сан-Франциско.

Мы просмотрели его нападение на Манхэттене.

Мы просмотрели всё, что он испытал, пока думал, что я мертва.

Под конец мы плавали в таком количестве света, что мне казалось, будто я полностью погрузилась под воду.

Я определённо чувствовала себя одурманенной.

Он тоже ощущался одурманенным.

Когда мы закончили последнее воспоминание, которое хотели увидеть, он поцеловал меня, и я осознала, что не могу притянуть его достаточно близко. Даже чувствуя себя так, будто затерялась внутри него, я одновременно поражалась и раздражалась из-за реальности наших физических тел.

Мы целовались, лёжа на тех шкурах, и Ревик обхватил руками мою спину и талию, устроившись между моих ног, массируя мой позвоночник пальцами. В его груди зародился звук, который, клянусь богами, напоминал настоящее низкое урчание.

Затем, подняв голову, он попросил меня о сексе.

Он попросил меня снова ещё до того, как я успела ответить, простонал эти слова мне на ухо, сжимая мою задницу ладонью, массируя моё бедро, обхватив ладонью колено, запустив пальцы в мою киску. Когда он вжался в меня своим весом, крепче целуя в губы и притягивая светом, я осознала, что отвечаю в его сознании, посылаю ему образы, пока у него не перехватило дыхание, и в его груди не зародился стон.

Мы оба действовали ужасно неуклюже, ослепнув от боли.

Сам секс, наверное, со стороны выглядел комично отчаянным.

Я массировала его член, изучая его руками ещё до того, как Ревик полностью приподнялся. Нам обоим пришлось приложить усилия, чтобы расположить его как надо. Мы оба были настолько не в себе, что едва осмысливали последовательность действий, которые пытались совершить.

К тому времени Ревик наполовину удлинился. Я не позволила ему остановиться. Я даже не позволила ему подождать несколько секунд, чтобы попытаться взять себя в руки. Из-за этого было больно, но мы и тогда не остановились. Мы даже не сумели замедлиться.

Он резко вошёл в меня до упора и полностью удлинился.

Мы оба снова ослепли от ощущений.

Я не помню, чтобы секс когда-либо ощущался вот так.

У меня и раньше бывали первые разы с ним — не только в той гималайской хижине, но и первые разы после слишком долгого воздержания, или после того, как один из нас сильно изменился, а также тот раз, когда мы зачали Лили, и другие разы, когда было так хорошо, что хотелось кричать.

Даже в сравнении с теми разами это ощущалось иначе.

Я знаю, как это звучит, и насколько слова не соответствуют тому, что я пытаюсь описать, но это ощущалось так, будто я воссоединилась с отсутствующей частью себя. Будто я вернулась к той части себя, без которой провела слишком долго и просто привыкла к дыре в её отсутствие.

Я никогда в жизни не испытывала такого облегчения.

Я никогда не чувствовала чего-то столь простого и в то же время настолько абсолютно истинного.

Я никогда больше не буду одна.

И это не гипербола. Не принятие желаемого за действительное.

Я знала, что это правда. Те часы и дни, месяцы и года, когда я чувствовала себя наполовину отсутствующей, наполовину сломанной, разъединённой… всё это осталось позади.

Мой последний день одиночества остался в прошлом.

Мне больше никогда не придётся иметь дело с данным чувством, во всяком случае, в этой жизни.

Не знаю, насколько сознательно я подумала об этом в тот момент, но там жило такое сильное и непоколебимо сильное знание, что я могла лишь вдыхать его, потерявшись в этом облегчении.

Что касается самого секса, то всё становилось лучше по ходу дела.

Большая часть того первого раза… и второго…

И, может, третьего…

Те разы прошли как будто в тумане.

Я даже не могла разделить их на отдельные события и уж тем более выделить начальные и конечные точки, если не считать выражения лица Ревика, когда он кончал, или ощущения того, как открывалось его сердце, когда я кончала с ним, или после него, или до него. Наш свет настолько переплёлся, что я едва могла понять, что было светом, а что пальцами, языками, его членом, моей киской, его или моей задницей.

Я использовала на нём телекинез — впервые, во всяком случае, в сексе.

От этого он тоже в какой-то момент кончил, вжимаясь в меня всем весом, прильнув к моему лицу и постанывая.

В тот раз я тоже ощутила в нём капитуляцию.

Я чувствовала её большую часть того времени, что он был во мне. Я чувствовала её в том, как он открывался, и никакая его часть не сдерживалась. Я никогда прежде не чувствовала в нём блоки, хоть в его сердце, хоть где-то ещё, но я ощутила их отсутствие, когда они исчезли.

После этого мы трахались чисто для удовольствия.

После этого Ревик замедлился.

Мы оба замедлились, не спеша, проникая так глубоко в свет друг друга, что я реально чувствовала себя одурманенной. Я затерялась в мышцах, костях и коже его тела, в каждой детали его света, в микровыражениях его лица, пока он входил в меня, двигаясь всё вывереннее с каждым толчком. Казалось, я часами витала в этом состоянии, тонула в той грани перед оргазмом, чувствовала в нём так много удовольствия, облегчения и желания, и снова бл*дского облегчения, боли, интенсивности удовольствия… что на долгое время я утратила всякое осознание того, где мы находились.

Я понятия не имею, как долго мы этим занимались.

Я знаю, что это ощущалось очень, очень приятно, чёрт возьми.

Приятнее всего, чем я могла когда-либо чувствовать, приятнее того, каким мог быть секс в моём представлении.

Мы много говорили в процессе всего этого.

Я помню каждое слово, которое он сказал. Я помню каждое слово, которое сказала я.

Я помню, каким важным казалось произнести это.

И всё же я сомневалась, что говорила что-то логичное и связное, во всяком случае, с нормальной точки зрения.

Это неважно, бл*дь. Всё это вовсе не имело значения.

Важно лишь то, что время одиночества прошло.

Оно реально осталось в прошлом.

Глава 49. Финальная война

— Проверьте последние новости на каналах, — мрачно сказал видящий с золотистыми глазами, стирая шёлковым носовым платком красную пыль и пот с лица. — Слава богам, мы хотя бы привезли всех сюда. Но едва-едва. Нам повезло, что мы прибыли именно в это время… и сумели пролететь над всем этим бардаком в Европе так, чтобы нас не подстрелили.

Стиснув зубы, видящий оглядел каменный потолок и стены длинной, похожей на соты пещеры, которую они использовали как командный центр. Он подольше смотрел на тускло освещённый периметр пещеры, нарушаемый колоннами и работающими видящими и людьми.

— …Не то чтобы это спасло нас в конечном счёте, — добавил он на прекси с акцентом. — Gaos arendelan ti' a rigalem. Круг реально замкнулся, не так ли? Мы прячемся в пещерах, как наши Предки, когда за ними пришли толпы людей.

Джон нахмурился, глядя то на Врега, то на незнакомого красивого видящего.

Конечно, он знал, кем был видящий.

Это тот самый скандально известный «Атвар», о котором он слышал, когда ему пересказывали приключения Элли и Ревика в Хорватии и Риме. Высокий, хорошо одетый видящий с золотистыми пятнистыми глазами выглядел усталым, вымотанным, обеспокоенным. Он прибыл буквально несколько минут назад, тогда как его люди заполняли пещеры под Шипроком на протяжении уже двух часов.

— Ты поел? — спросил Джон. — Мы можем принести тебе что-нибудь сюда. Я поручу Джорагу, одному из наших видящих, проследить, чтобы твои люди…

Атвар отмахнулся от него, но послал импульс тепла в благодарность за предложение.

— Нет, брат, — сказал он. — Спасибо, но нет. Я потом что-нибудь найду. Я надеялся поговорить с Мостом и Мечом до того, как займусь такими тривиальными вещами.

Врег и Джон переглянулись.

— Мы прямо сейчас работаем над тем, чтобы вызвать их сюда, — сказал Врег, посмотрев на Атвара. — Как только мы услышали о твоём прибытии, мы сразу послали кого-то за ними. Однако это может занять некоторое время. Они были вне строя несколько дней.

— Тогда Балидор, — тут же ответил Атвар. — Пока я жду их.

— Он скоро вернётся, — заверил его Джон. — Он пошёл проверить Барьерные щиты, которые мы воздвигаем в некоторых более длинных туннелях.

Атвар кивнул, всмотревшись в глаза Джона с некоторым любопытством, затем перевёл взгляд на Врега. Похоже, он имел некоторое представление о том, кто такой Врег, хотя от своего супруга Джон улавливал, что до сих пор два видящих не встречались лично.

— У вас есть трансляции с флаеров? — спросил Атвар отрывистым, но вежливым тоном. Он засунул носовой платок в карман и потёр нос пальцами. — На вашем месте я не стал бы ждать Моста и Меча в этом вопросе. Мои военные видящие наготове, учитывая то, что мы видели по пути сюда. Я предположил, что вы захотите как можно быстрее интегрировать наших бойцов и разведчиков в ваш план.

Врег мрачно кивнул хорватскому видящему, щёлкнув пальцами и показав Данте что-то на языке жестов видящих. Он кивнул в ответ на то, что она показала ему, затем развернул на коленях портативную консоль. Присев на уступ тёмной скалы, он включил виртуальный экран и принялся тыкать по разным кнопкам.

Джон наклонился через мускулистое плечо своего супруга, глядя на спроецированные виртуальные образы, которые Врег извлек из последних данных флаеров.

Когда изображения только появились, Джон мог лишь таращиться.

Импульс страха пронёсся по его свету сразу же, как только он осознал, на что смотрит.

— Это же не может быть правдой, — пробормотал он.

— О, это несомненно правда, юный брат, — фыркнул Атвар. — Я видел это своими глазами. Как рой саранчи, направляющийся на нас в духе человеческой Библии.

Нахмурившись, Джон глянул на Врега.

Но его супруг как будто не слушал их. Почти чёрные глаза Врега сосредоточились на пещере. Китайский видящий на глазах Джона щёлкнул пальцами, показывая кому-то присоединиться к ним

Джон повернулся и увидел, что Балидор пересекает тускло освещённое пространство, направляясь в их сторону.

Лицо Балидора уже было почти таким же мрачным, как у Атвара.

— Это место — настоящий лабиринт, — сказал Балидор, подходя к ним. — Не думаю, что нам в итоге хватит ОБЭ-генераторов, чтобы защитить это всё.

Затем Балидор увидел, что Атвар стоит рядом, и расплылся в улыбке. Оказавшись достаточно близко, он тут же хлопнул высокого золотоглазого видящего по плечу.

— Рад видеть тебя, брат.

Атвар повернулся, и два видящих обнялись, слегка удивив Джона. Облегчение, которое он ощутил в них обоих, было осязаемым и совершенно искренним.

— Твои люди в безопасности? — спросил Балидор, как только они отстранились от объятий. — У нас определённо есть место для всех. Я начинаю думать, что здесь могла бы поместиться вся Хорватия.

Атвар фыркнул с некоторым весельем, один раз кивнув.

— Мы все здесь. Нам повезло. Мы сумели прибыть прямо перед Дейфилиусом и его людьми, — он кивнул на виртуальный экран, который по-прежнему держал Врег, и на движущиеся образы на каменной стене. — Нам чертовски повезло, — пробормотал он. — Gaos всевышний, я до сих пор не могу поверить во всё это. Но, слава богам, мои люди здесь… и в вашем распоряжении.

Балидор снова крепко похлопал его по плечу.

— Мы рады принять вас, — сказал он. — Мост и Меч будут чрезвычайно рады видеть тебя здесь, брат. Чрезвычайно рады.

Джон снова уставился на образы.

— Сколько их тут? — спросил он, поддев своего супруга светом и показывая на спроецированное изображение. — Это, должно быть, самая численность людей, что они использовали до сих пор, верно?

Врег выдохнул, посмотрев на него.

— Я не знаю, ilyo, — мрачно сказал он. — Четыреста тысяч? Пятьсот тысяч? И да. Мы наблюдали лишь половину данной численности в их высадках на Ближнем Востоке и Азии. И далеко не так много крупных единиц оружия.

Атвар кивнул, переведя взгляд с Балидора на Врега и Джона.

— Мы тоже предположили примерно такую численность, — сказал высокий видящий. — Пятьсот тысяч, и ещё зависит от того, что у них в этих грузовиках, — он показал на виртуальные изображения. — Они едут с севера. Судя по направлению, мы предположили, что они, наверное, приземлились в Солт-Лейк-сити.

Врег кивнул, не сводя глаз с виртуального экрана. Всё ещё смотря вниз, он увеличивал и уменьшал кадры, переключаясь между камерами разных флаеров, выпущенных в той части пустыни.

— Как скоро они сюда доберутся? — спросил Джон.

В этот раз ответил тоже Атвар.

— Восемь часов, — тут же сказал он. — Полдня в лучшем случае. К утру мы сможем увидеть их отсюда, если они будут сохранять такой темп, но это зависит от угла обзора, — посмотрев на образы ещё несколько секунд, Атвар бросил мрачный взгляд на Балидора. — Миферы перенесли свою базу в Швейцарию после того, что Мост и Меч сделали с Римом. Они также захватили больше городов Тени в Европе. Осло. Прага. Гаага.

Балидор нахмурился, но лишь кивнул, снова похлопывая Атвара по плечу.

Врег пробормотал:

— Они должны знать о двери здесь. Может, поэтому им потребовалось больше времени, чтобы добраться сюда. Возможно, они просто планировали атаковать нас ядерным оружием, как сказала Мост. Или они хотели захватить больше городов Тени, прежде чем направлять ресурсы сюда.

Холодное чувство зародилось в нутре Джона, пока он слушал своего супруга.

Он сглотнул, заставив себя пожать плечами.

— Думаешь, для них это действительно так важно? — сказал Джон. — Одна дверь?

Врег пожал плечами, не сводя взгляда с виртуальных экранов.

— Ненз явно уверен в этом, — фыркнул он. — Он сказал, что Менлим нахер слетит с катушек, если узнает, что его люди пропустили одну дверь. Вот почему он сразу хотел обсудить с Брукс ядерное оружие. Он хотел хотя бы иметь возможность заявить, что мы отплатим им тем же, если они атакуют нас данным способом.

Глянув на Балидора, он мрачно добавил:

— Возможно, они не станут действовать в этом направлении, пока не оцепят все города и не загонят в бункеры достаточное количество людей, чтобы питать телекинетиков. Как только они сделают это, у нас могут возникнуть проблемы. Возможно, что армия всего лишь должна отвлекать нас до тех пор.

Балидор кивнул. Судя по выражению его лица, у Джона сложилось ощущение, что лидеру Адипана это уже приходило в голову.

Но Джон зацепился за первую его реплику.

— Почему они её не нашли? — спросил он, хмурясь. — Дверь. Они нашли все остальные, верно?

Балидор кивнул, переведя взгляд с изображений на Джона.

— Насколько мы знаем, да.

Тёмные глаза Врега продолжали просматривать показатели сбоку от кадров флаера. Как будто запоздало услышав первый вопрос Джона, он покачал темноволосой головой и мягко прищёлкнул языком.

— Почему они её пропустили? За это ты можешь поблагодарить людей, — сказал он, покосившись на Джона. — …и их предков.

Выдохнув, он выпрямился и провёл обеими руками по своим тёмным волосам.

— Их нерелигиозный лидер, молодой с длинной косичкой, Тава, говорит, что эта конструкция существовала здесь тысячи лет, — Врег жестом указал на окружавшее их пространство и скользнул взглядом тёмных глаз по пещере. — Несколько кланов делили ответственность за её защиту на протяжении всего этого времени, начав задолго до того, как видящие или другие люди пришли на эти земли. Никакой видящий не ожидал бы, что люди способны создать нечто подобное, и мы считаем, что именно поэтому данную дверь просто «пропустили». Она так и не попала ни на какие карты. Даже в период расцвета Шулеров Галейт её не нашёл.

Врег встретился взглядом с Джоном, мрачно поджав губы.

— Плюс кланам удалось сохранить эту территорию в качестве землей резервации. Тава считает, что имело место быть некое экстрасенсорное вмешательство со стороны его людей… хотя он назвал это «магией».

Тёмные глаза Врега вернулись к экранам.

— Честно говоря, их мнимая незначительность, возможно, послужила самой надёжной защитой. Шулеры в целом не очень интересовались подчинёнными меньшинствами, не имеющими реальной власти в человеческом мире. Скорее всего, они редко здесь бывали.

Уклончиво пожав одним плечом, он добавил:

— Это также применимо к Повстанцам. Мы считали таких людей наименее развращёнными среди своего вида. Их обманули и надули те же люди, которые создали Кодексы Видящих, подписали фиктивные перемирия с нашими старейшинами, экспериментировали над нами, и так далее. Насколько мы знаем, они никогда нас не убивали и не пытались поработить. Они не слишком херили планету и не пытались воровать наших детей. Если уж на то пошло, мы считали их кузенами по оружию.

Атвар, стоявший рядом с Балидором, кивнул в знак согласия и показал на языке жестов, что тот говорит правду. Глянув на Атвара, Джон также кивнул.

В словах Врега имелся смысл.

Его всё ещё сбивал с толку тот факт, что он настолько во многом соглашался с идеологией Повстанцев.

Это также облегчало понимание того факта, как Врег мог так долго сражаться за них. В плане света и тьмы всё реально сводилось больше к энергетическим связям, нежели к идеологии как таковой, хотя там имелись некоторые общие точки. Со временем Дренги исказили свет каждого работавшего на них видящего, в том числе и Врега.

Джона даже сейчас беспокоило то, как они взяли видящих, искренне пытавшихся творить добро, и использовали это желание против них.

Врег потёр его плечо, послав импульс жара в его живот.

«Gaos, я люблю то, что ты переживаешь о таких вещах, брат, — послал он, целуя его лицо. Этот жар отразился в его мыслях. — Даже когда ты был человеком, ты переживал о происходящем в мире сильнее, чем большинство видящих. Мысли об этом даже сейчас вызывают у меня бл*дский стояк. Я хочу увидеть больше о том, каким ты был тогда, когда был ещё юнцом».

Джон с нежностью прищёлкнул языком.

«Я всё ещё юнец», — напомнил он ему.

Врег подмигнул, многозначительно приподняв брови. «Поверь мне. Я в курсе».

Джон издал фыркающий смешок.

Его беспокойство вернулось, когда он посмотрел на трёхмерные образы, спроецированные консолью, движущиеся и дышащие в темноте пещеры.

Он осознал, что у него, возможно, осталось не так уж много времени, чтобы поделиться воспоминаниями со своим супругом.

Вытолкнув эту мысль из головы, он стиснул зубы.

— Насколько они далеко? — спросил он. — Ты же отправил беспилотники довольно далеко, да?

— Согласно журналу событий, мы засекли это через спутник. Ну, это сделала ребёнок, — добавил Врег, мотнув подбородком в сторону Данте. — Потом она послала беспилотники, чтобы проверить. Это первые кадры от второй волны наблюдения.

— Далеко отсюда?

— Пять сотен миль? Примерно.

Атвар, тихо говоривший с Балидором позади него, поднял голову.

— Да. Пятьсот миль кажется правильной прикидкой, судя по тому, где они были, пока мы пролетали над ними.

В нутре Джона зародился холод.

— А это не может быть обманом? — сказал он после паузы. — Численность, имею в виду. С ними ведь телекинетики, чертовски много телекинетиков. Могут ли они проецировать иллюзии? Как это делал Ревик, когда работал с Мэйгаром и остальными?

— Нет, — Врег мрачно покачал головой, отпустив плечо Джона. — Нет, я так не думаю. Если только они не взломали нас. Даже если им удалось одурачить запечатлевающие устройства и людей Атвара, Данте сама программировала все флаеры, которые сейчас есть у нас там. Ненз работал с ней над тем, какие сканирования использовать, чтобы разглядеть истину сквозь телекинетические иллюзии, так что если они не взломали нас, чтобы поиграться с данными, то…

— Быть того не может, — Джон покачал головой, нахмурившись.

Когда в этот раз никто не заговорил, даже Врег, Джон обвёл взглядом бледные лица и широко распахнутые глаза, теперь прикованные к тем же виртуальным образам, исходившим от консоли Врега.

Даже Данте отвлеклась от работы над отдельными консолями примерно в пяти метрах от них, возле одной из каменных колонн, поддерживавших потолок гигантской пещеры.

Он никогда не видел её такой бледной.

Выдохнув, Джон окинул взглядом остальную часть подземной пещеры, держа руки на бёдрах.

Пещера, которую они избрали для организации операций, была огромной.

Может, она была не такой уж большой в сравнении с Денверским бункером, или с тем, что в Китае, или даже с подземным озером под Ватиканом, которое они описывали… но она всё равно казалась Джону огромной, особенно учитывая плотность строительных материалов.

Последние состояли в основном из слоёв твёрдого магматического камня.

Джон узнал огромные прослойки базальта, нефелина и гранита в разных частях лишь этой комнаты. Он также видел вырезанные комнаты и прожилки чистого обсидиана.

Он невольно гадал, как, чёрт возьми, они вообще сумели создать эти пещеры, учитывая временной период, в который предположительно создавался данный комплекс.

Врег окрестил эту комнату крольчатником.

Джон согласился, что это весьма подходит, как минимум в плане формы.

И всё же пещера обладала жёсткой, плотной атмосферой, которая не совсем соответствовала прозвищу. Она ощущалась скорее как армейский бункер, которым она по сути почти и являлась.

Толстые каменные колонны местами поднимались из пола пещеры, поддерживая плиты потолка. Очертания этих колонн были такими округлыми и гладкими, что они вообще не выглядели так, будто были вырезаны человеческой рукой; такое чувство, будто они просто выросли из каменного пола.

Что касается практического применения, они разбивали огромное пространство, создавая некие рабочие зоны в одном большом пещерном помещении.

Один из таких сегментов заняла Данте и её техники.

Балидор и Врег тоже заняли по сегменту для своих команд, а участок в центре использовался для координации между ними.

Даже сейчас армейская группа Врега, возглавляемая Локи и Чиньей, сгорбилась над виртуальной картой окрестностей, в том числе и над теми туннелями, планировка которых уже была разведана. Напротив Джон видел татуированное лицо Юми, освещённое несколькими экранами, пока она работала над конструкцией с Уллисой, Хондо и другими членами команды разведки.

Похожая на пчелиные соты комната располагалась примерно на четыре уровня выше Барьерной двери — той же Барьерной двери, которую скоро попытается открыть Элли.

Несмотря на все эти слои камня, отделяющие их, Джон всё равно её чувствовал.

Она источала странную энергию.

Иногда он видел звёзды — в моменты, когда не сосредотачивал свой разум на текущей проблеме, ситуации или персоне. Ему приходилось прикладывать усилия, чтоб сфокусироваться на деле, иначе его разум отвлекался на те звёзды и цветные волны света.

Он знал, что по этой самой причине Врег чаще прикасался к нему. Он также знал, что не один страдает от этого воздействия. Из-за этой воронки энергии, или что там находилось, Джону практически невозможно забыть, что там находилась Барьерная дверь.

Хоть все и были слегка опьянены светом двери, они многое сделали за те дни, что прошли после их прибытия.

Но и впереди ждало много работы.

Они даже не успели полностью изучить планировку подземного комплекса. Врег послал несколько беженцев и местных людей со следопытами, маленькими флаерами и камерами-наладонниками, чтобы разведать каждый туннель, комнату, вход, выход, источник воды или еды, а также другие физические или энергетические элементы. Из полученных результатов они составляли трёхмерную карту, но она до сих пор не была закончена, и это слегка взрывало Джону мозг.

Однако следопыты уже многое нашли.

Они обнаружили бассейны свежей воды. На одном из нижних уровней они даже нашли подземную реку, наполненную пещерной рыбой и амфибиями. Древние лестницы, большая часть которых состояла из уступов для рук и ног, вырезанных в камне, предоставляли возможность передвигаться между большинством уровней, но они находили и наклонные извилистые туннели, которые вели в другие сегменты.

Они также обнаружили замысловатую систему вентиляционных шахт, а также несколько туннелей, которые служили альтернативными входами и выходами из комплекса. Некоторые из них вели к самой скале Шипрока. Другие вели к верхней части ближайшего плато. Один заканчивался примерно в двух милях к северу от места, где они находились сейчас. Другой всё ещё исследовался одной из их команд и, похоже, был ещё длиннее.

Учитывая то, что надвигалось на них на этих экранах, им в какой-то момент наверняка понадобятся все эти туннели, но не для побега. Джон уже знал, что от этого не сбежишь — во всяком случае, не через пустыню.

Дверь под Шипроком, возможно, была единственной, которую Дренги не контролировали своими живыми машинами. Они нуждались в ней.

В любом случае, бегство их не спасёт, если видения Кали верны.

Моргнув, чтобы прогнать из головы образы, Джон снова сосредоточился на виртуальном экране.

— Что, бл*дь, нам делать? — пробормотал он. — Мы не можем сражаться с такой их численностью. Только не с таким оборудованием, которое у них есть. Только не тогда, когда у них больше телекинетиков. Мы трупы, если они ударят по нам всем этим, и неважно, насколько хитро мы будем действовать.

Губы Балидора поджались в жёсткую линию.

Он не поднимал взгляда от движущихся изображений.

— Где человеческий президент? — он глянул на Врега. — Мы можем привести её сюда? Теперь, когда мы знаем, с чем имеем дело, нам стоит обсудить с ней варианты. Если у неё по-прежнему достаточно людей в Лэнгли, мы можем удаленно активировать некоторые пусковые стволы. Мы хотя бы сумеем открыть их достаточно, чтобы Миферы заметили это через спутник. Это может заставить их помедлить. Хотя бы временно.

Ладони Джона сжались в кулаки.

Он старался молчать, но не мог удержать рот закрытым.

— Серьёзно? Вы атакуете их ядерным оружием? Разве угрозы ядерного оружия оказалось недостаточно? — он посмотрел на Балидора и Врега, хмуро покосившись на своего супруга. — Ведь это он имеет в виду, так? Он реально говорит о том, чтобы ударить американским ядерным оружием по одному из городов Тени. Или ты имел в виду саму армию Миферов? Мы теперь и такой вариант рассматриваем? Потому что радиация дойдёт до нас здесь. И ещё они нанесут ответный удар. Ты это знаешь.

Балидор бросил на него ровный взгляд.

— Я бы хотел услышать, какие у нас есть варианты, юный брат.

— Я думал, Брукс уже навела оставшиеся боеголовки на города Тени, — сказал Джон. — Разве она не сказала, что они запрограммировали их удалённо?

Выражение лица Балидора не изменилось.

— Я бы хотел знать все наши варианты, юный брат, — произнес он таким же неизменным тоном.

— Он прав, — Врег бросил на Джона быстрый виноватый взгляд, затем посмотрел на Джакса, который стоял возле двери. — Найди Брукс. Скажи, что она нужна нам здесь.

Джакс один раз кивнул, отдал честь, после чего повернулся и трусцой побежал через пещеру.

Прикусив губу, Джон уставился на Врега. Он знал, что его реакция вызвана страхом, и что мысль ядерной войны, стирающей их с лица планеты за считанные часы, пугала его до чёртиков. И в тех городах Тени было полно людей.

Не все они были злыми.

Не все они заслуживали умереть под ядерным облаком.

Часть его всё ещё надеялась, что открыв одну дверь, Элли сумеет открыть все двери. И тогда можно надеяться, что часть тех людей тоже сможет выбраться.

Джон знал, что он не один думает в данном направлении. Он слышал, как Ревик говорит о взломе сети коммуникаций в городах Тени, об отправке сообщений на все чёрные каналы людей и видящих, чтобы сказать им пойти к дверям на случай, если Элли их откроет.

Врег удерживал его взгляд, как будто почувствовав часть его мыслей. Его глубокие чёрные глаза выражали одновременно решительность и смирение.

Врег знал войну лучше всех, кого Джон встречал в своей жизни.

Он понимал, что такое плохие шансы.

Он знал, насколько невероятны многие «молитвы».

Врег не задумывался бы об использовании ядерного оружия, если бы не считал это необходимым.

Подумав об этом и о том, что Врег и Балидор, возможно, правы, привлекая к этому Брукс и пытаясь найти способы сдержать Миферов и дать Элли время, Джон сглотнул.

Он старался посмотреть на это логически.

Он старался не думать о словах Ревика в том каньоне, о конце света, о вероятности чертовски большого количества смертей ещё до того, как эта война закончится, о том, что это тот самый конец света, предсказываемый каждой религией с начала времён.

Конечно, Джон знал, что люди погибнут. И всё же сложно было думать об этом рационально. Это не походило на те сражения, в которых он побывал ранее.

После этого не останется будущего. Не было причин сдерживаться.

Не было причин не разыгрывать козыри, припрятанные в рукаве.

Это последнее сражение, финальная война.

В конечном счёте только оно действительно имело значение.

— Нам не нужно одерживать над ними победу, — сказал Балидор, перебив его мысли.

Когда Джон поднял взгляд, Балидор ровно посмотрел ему в глаза, словно лишь этим действием пытался дать ему почву под ногами. Обведя этим взглядом всю комнату, лидер Адипана посмотрел на бледные лица, наблюдавшие за ними. Они молча стояли и смотрели на образы на виртуальном экране, слушали разговоры о том, когда армия доберётся сюда, слушали возражения Джона насчёт глобальной термоядерной войны.

Балидор повысил голос.

— Послушайте меня все. Вы слышали Меча. Нам не нужно одерживать над ними победу. Нам лишь нужно сдержать их. Нам нужно задержать их настолько, чтобы Мост открыла дверь. На данном этапе это означает отвлекать их, сбивать с толку, разозлить, сдержать. Навредить им, если удастся, — и снова он посмотрел в глаза Джону. — …Но нам необязательно одерживать над ними победу. Суть в том, чтобы выиграть нам время и сохранить как можно больше жизней.

Джон с трудом сглотнул, стиснув зубы и переваривая слова Балидора.

Он осознал, что на сей раз реально его услышал.

Более того, он осознал, что понимает его во многих отношениях.

Как и Ревик, Балидор считал, что очень многие погибнут в этом сражении.

Хуже того, Джон понимал, что лидер Адипана наверняка прав.

Джон знал, что многие в их команде до сих пор цеплялись за надежду, что видение Кали ошибочно. Он знал, что многие люди и видящие надеялись, что это всего лишь ещё одно сражение в долгой череде боёв с Дренгами.

Они надеялись, что Элли не придётся открывать дверь.

Они надеялись, что им не придётся покидать Землю.

Мысль о том, чтобы бросить единственный известный им дом и оказаться бог весть где, в неизвестном историческом периоде и измерении… даже в неизвестной вселенной… эта идея была непросто абстрактной. Это была почти немыслимая идея.

Более того, это не ощущалось как победа.

Это ощущалось как смерть.

Джон не мог уложить это в голове, сколько бы ни пытался.

Он глянул на Касс, которая стояла примерно в десяти шагах от их небольшой группы.

Она стояла возле одной из каменных колонн, скрестив руки, и выглядела неловко, словно предпочла бы находиться где угодно, только не здесь. И всё же он видел, что она вместе со всеми смотрела на виртуальные экраны. Он толком не мог сказать, как она реагировала на это всё.

Она, наверное, держала дистанцию из-за Джона. Она наверняка стояла бы с Балидором у монитора, если бы Джона тут не было.

Эта мысль вызвала всплеск раздражения.

Мысль о том, что это он был страшным после всего, что она сделала, после всего, что случилось, вызывала у него желание подойти и ударить её, может, наорать ей в лицо. Как это он оказался засранцем после того, как пытался спасти её жизнь, а она высмеяла его за это; после того, как она использовала его как бл*дскую пешку, чтобы добраться до его сестры; после того, как она едва не убила их всех?

Нахер её. Он надеялся, что она сгниёт в этих пещерах.

Отвернувшись от неё и помрачнев, он заметил на себе взгляд Балидора.

Окинув того повторным взглядом и заметив хмуро поджавшиеся губы лидера Адипана, Джон открыто нахмурился, уставившись на него.

Прежде чем он успел что-то сказать, Балидор отвернулся и перевёл взгляд на Джорага. Большой видящий стоял у другой колонны и тоже хмуро наблюдал за Касс.

Балидор показал ему жест одной рукой.

— Иди выясни, почему всё так затянулось, — сказал он. — Мост и Меч нужны нам здесь прямо сейчас. Дай знать, если понадобится дополнительная помощь, чтобы вытащить их оттуда.

Слегка поколебавшись, Джораг кивнул, бросил на Касс ещё один беглый взгляд и развернулся, чтобы уйти. Джон смотрел, как он шагает к выходу из пещеры, и заметил, что в широкой походке видящего до сих пор заметна лёгкая хромота. Джораг до сих пор не оправился после того, что сделала Чандрэ. Многие члены их команды до сих пор толком не оправились.

Джакс. Деклан. Чинья. Юми. Стэнли. Иллег.

Все они были в разной степени не в порядке.

— Я тоже пойду, — сказал Атвар, на мгновение сжав плечо Балидора. — Вернусь, когда поем и переоденусь. Я прихвачу с собой Калаши и остальных. Будем надеяться, Мост и Меч к тому времени вернутся к нам.

Балидор улыбнулся и кивнул, провожая высокого видящего взглядом.

Джон тоже смотрел, как он уходит. Хмурое выражение оставалось на его лице, когда он снова посмотрел на Балидора и Врега.

— Сколько они там пробыли? — спросил он, сосредоточившись на Вреге. — Элли и Ревик. Они же там с тех пор, как мы сюда приехали, верно? — фыркнув, он сунул руки в карманы и прищёлкнул языком. — А они вообще будут в состоянии как-то помочь нам? При условии, что мы сумеем вытащить их оттуда так, чтобы они не свернули нам шеи.

Воцарилась пауза, пока Врег и Балидор переглянулись.

Затем Врег посмотрел на Джона.

— Прошло четыре дня, маленький брат… ну, почти пять, — поправился китайский видящий, сверившись со временем в гарнитуре. — Что касается другого твоего вопроса, полагаю, нам придется оценить это на месте. При условии, что Джораг сумеет их выманить.

Сухо улыбнувшись от этой мысли, Врег добавил:

— Я рассказывал тебе, что я говорил с одним из людей, которых Джораг оставил охранять дверь? Бедный кузен… он всё твердил о снах наяву, которые он видел, пока стоял на страже. Он думал, что это какая-то магия. Учитывая Барьерную дверь и то, что делали там Мост и Меч, этот jurekil’a nor’ika ilyo выглядел так, будто его долбанули молотком по башке.

Врег виновато пожал плечом, адресуя этот жест Джону.

— Так что да, я бы ожидал, что твоя сестра будет более рехнувшейся, чем обычно. Её супруг тоже, скорее всего, будет в своём типичном чрезвычайно непредсказуемом репертуаре.

Балидор бросил на него раздражённый взгляд.

Врег приподнял бровь, а Балидор отвел взгляд, прищёлкнув языком.

— Ты не согласен, брат? — вежливо поинтересовался Врег.

— Нет, — пробормотал Балидор, всё ещё выглядя раздражённым и сжимая край консоли. — Нет, я согласен. Однако я не совсем понимаю, почему ты так спокойно относишься к тому факту, что два наших лидера решили слететь с катушек в такой критичный момент.

Его серые глаза ожесточились, когда он повернулся и посмотрел на Джона и Врега. Он говорил тихо, вероятно, чтобы его не услышали все, но резкие нотки в его голосе становились заметнее.

— Зачем, бл*дь, они сделали это сейчас, совершенно вне моего понимания. Mak rik’ali ilyos yi gaos di’lalente… мне как-то думалось, что их приоритеты будут немножко учитывать нашу нынешнюю потребность в них, нет?

Врег издал фыркающий смешок.

— Нашу нынешнюю потребность в них?

Балидор сердито посмотрел на китайского видящего.

— Этот кошмар с Миферами, скорее всего, и стал причиной, почему они переродились именно сейчас, — всё ещё хмурясь, он выразительно жестикулировал рукой. — Так что да, я бы сказал, что наша нынешняя потребность них в лице возможного вымирания обеих рас должна быть приоритетнее их постоянных и никогда-бл*дь-не-прекращающихся личных проблем.

Касс, стоявшая в стороне, издала фыркающий смешок.

Джон тоже испытывал странное желание рассмеяться.

Во-первых, странно было слышать, что Балидор так много матерится.

Его улыбка померкла, когда он осознал, где Балидор мог перенять новые речевые привычки. Он глянул на Касс, нахмурившись, когда его свет видящего уловил световую связь между ним и лидером Адипана.

Проигнорировав это всё, Врег бросил на Балидора ровный взгляд.

— Не знаю, — сказал крупный видящий, хмуро глядя на виртуальный экран. — Как по мне, приоритеты Моста и Меча расставлены абсолютно верно. В кои-то веки.

Подумав над этим, Джон фыркнул.

Он честно не мог решить, с кем из них он согласен больше.

Решив, что это неважно, он покачал головой.

— Как думаешь, почему им потребовалось столько времени, чтобы добраться сюда? — он посмотрел на Балидора, может, отчасти желая отвлечь его от спора с Врегом. — Миферам, имею в виду. Когда я говорил с Элли, она, похоже, считала, что у них с Ревиком будет от силы несколько часов наедине. А не большая часть недели.

Балидор пожал тем же плечом, и выражение его лица оставалось раздражённым.

— Они явно хотели произвести впечатление, — он показал на экран. — Возможно, они не видели причин спешить, поскольку уже знали, что мы здесь.

— …Или им потребовалось много времени, чтобы найти нас, — пробормотал Врег.

В ответ на скептический взгляд Балидора Врег тем же жестом указал на трёхмерные проекции и изображение Шипрока, которое занимало большую часть вторичного экрана.

— Я имею в виду, под скалой, — пояснил он.

— Я знаю, что ты имел в виду, — произнёс Балидор, но его выражение осталось неизменным.

— А я знаю, что имел в виду ты, — предостерег Врег. — Не становись параноиком, брат. Мы надели на Чандрэ ошейник с тех пор, как привели её сюда.

— Она — не единственная моя причина для беспокойства, — пробормотал Балидор.

Джон хмуро переводил взгляд между ними

— Тогда что ещё тебя беспокоит?

— Брат Балидор как всегда параноик, — фыркнул Врег, любя хлопнув Балидора по спине и махнув свободной рукой. — Он подозревает всех. Но вместе с тем не позволит нам даже поднести ошейник к самому большому риску для нашей безопасности.

Он скользнул взглядом вправо, наградив Касс выразительным взглядом.

Балидор предостерегающе покосился на него.

— Если проблема в ней, то у нас будут куда более крупные проблемы, — сказал он.

— Согласен, — заявил Врег, и бровью не поведя. — И самая большая из них заключается в том, что глава нашей разведки — бл*дский идиот. Во всяком случае, когда дело касается его члена.

Касс испустила раздражённый вдох, опустив руки.

Тут Джон уже не сдержался и повернулся к ней.

— Серьёзно? — сказал он, с неверием уставившись на него. — Ты будешь притворяться притеснённой из-за этого? Сейчас? После того, что ты сделала?

— Джон, это не самое продуктивное использование нашего времени, — начал Балидор.

Джон повернулся к нему.

— Да. Ты, бл*дь, соврал нам и скрывал это от нас, когда мы могли бы реально обсудить тот факт, что ты вернул эту психопатку в нашу команду…

— Тогда смотри на меня, — рявкнула Касс со своего места. — Иисусе, Джон. Как будто я не убила бы вас всех к этому моменту, если бы хотела, — она махнула в сторону входа в пещеру. — Особенно учитывая, что Ревик и Элли устроили марафон потрахушек.

Джон наградил Балидора жёстким взглядом.

— Твоя девушка вовсе не улучшает свою репутацию.

— Иди нафиг, — рявкнула она. — Ты теперь будешь разговаривать с моим бойфрендом вместо меня? — Касс отбросила назад свои длинные чёрные волосы, пробормотав: — Элли хотя бы хватило смелости сказать мне это в лицо. Большинство из вас трусит и даже избегает зрительного контакта. Даже ты, Джон. Как будто мы не выросли практически вместе.

Джон почувствовал, как к его лицу прилил жар.

Его свет окутала злость.

Даже не злость — ярость.

Слепящая, затмевающая всё ярость лишила его дара речи, должно быть, на целую минуту. Эмоции накатили так интенсивно, что он мог лишь подавлять желание навредить ей, бл*дь. Он хотел ударить её кулаком по лицу, пнуть её, выбить зубы, сломать нос. Он вообще не мог думать в те несколько секунд, пока его разум полыхал этими образами и кричал ему просто сделать это.

В то же время на него накатили и воспоминания — воспоминания обо всём, через что она провела его, Врега, Ревика, Элли, Лили и практически всех в его жизни.

Врег обхватил его рукой за плечи, затопив его грудь светом.

«Эй, маленький брат. Успокойся. Не давай ей задеть тебя за живое».

Джон издал сдавленный смешок.

Врег лишь послал ещё больше тепла, затопляя его любовью и светом, сочувственной злостью вместе с пренебрежением ко всему в ней.

«Забудь про неё. Она того не стоит. И ты сейчас нужен нам, ilyo».

Джон выдохнул… затем вновь вдохнул.

До сих пор он и не осознавал, что перестать дышать.

Врег повернулся, наградив Касс ровным взглядом.

— Следи за своим бл*дским языком, сестра, — предостерёг он. — Мне похер, кто ты такая или с кем ты трахаешься. Джон прав. Ты не имеешь права изображать жертву в данной ситуации… или в чём-либо, связанном с нами.

— Бл*дь, я не изображаю жертву… — сердито начала она.

Врег перебил её, повысив голос.

— Хрень собачья! Ты ожидаешь, что он будет обращаться с тобой нормально? С какого хера, бл*ть? Ты даже не извинилась перед ним, мать твою. Ты не извинилась передо мной, хотя я едва не потерял супруга. Ты не извинилась перед Нензом, Элисон… перед их семьями и друзьями, которые думали, что мы потеряли их обоих. Ты не извинилась перед видящими, которые потеряли друзей в той канализации Нью-Йорка. Насколько я понимаю, ты вообще ни перед кем не извинилась…

— Это неправда… — начал Балидор.

— А ты заткнись нахер, брат, — Врег повернулся, ткнув в его сторону пальцем и наградив ещё более предостерегающим взглядом. — Я не с тобой разговариваю, — он показал пальцем на Касс. — …Я разговариваю с ней. Она может сама оправдаться, если захочет. Она, чёрт подери, не ребёнок, который может прятаться за тем фактом, что ты наш хороший друг. Она не получит твой статус просто потому, что ты решил совать в неё свой член…

— Брат Врег… — начал Балидор с настоящей злостью в голосе.

— Я сказал, заткнись нахер, — голос Врега ожесточился. — Я говорю это со всем уважением, брат, но я серьёзно, бл*дь. Пусть она говорит за себя. Или пусть никто не говорит. Просто сиди молча, бл*дь, и прими то, как все мы её видим. Прими это. Любое извинение, исходящее от тебя, не играет для нас роли, бл*дь. Ты нам не вредил. Ты вообще ничего плохого не делал, чёрт возьми.

— Вот только сделал её своей девушкой, — пробурчал Джон, бросив на Балидора холодный взгляд.

Повернувшись к Джону, Врег решительно покачал головой.

— Такие вещи иногда вне нашего контроля, — сказал он. — Мы видящие. Я не виню Адипана за его выбор пары. Я виню его за то, что он пытается заставить нас принять её после того, что она сделала с нами. Ему приходится жить с тем, чего хочет его свет. Но мы с этим жить не обязаны.

Балидор уставился на Врега, стиснув зубы.

Однако, когда молчание затянулось, выражение лица лидера Адипана постепенно изменилось. Его свет изменился, становясь более неоднозначным, пока он обдумывал слова Врега.

Через несколько секунд Джон увидел, как злость полностью ушла с его лица.

Затем Балидор кивнул, выдохнув и прищёлкнув языком.

— Справедливо, — сказал он. — Ты прав.

— Я знаю, что я прав, чёрт подери, — Врег грубо хлопнул его по плечу, приобняв и одарив лёгкой кривой улыбкой. — И без обид, брат. Я понимаю. Я понимаю отговорки и попытки защитить её. Но, возможно, тебе придется немного повременить с двойными свиданиями и семейными ужинами. По крайней мере, пока раны немножко не заживут.

Он наградил Касс очередным многозначительным взглядом.

— …По крайней мере, пока она не найдёт в себе бл*дскую благодарность за то, что мы любим тебя и Моста достаточно, чтобы до сих пор оставлять её в живых.

Балидор посмотрел на Касс, и его глаза выражали одновременно смирение и лёгкое извинение.

Джон не знал, то ли извинение адресовалось ей, то ли ему и Врегу. Он не поворачивал голову, чтобы посмотреть на неё и попытаться понять.

Он правда не хотел знать.

Всё ещё глядя на неё, Балидор один раз кивнул и поджал губы.

— Понял, — сказал он. — Я не буду лезть в это.

Опять-таки, Джон не мог толком понять, то ли Балидор обращается к Врегу, то ли к Касс… то ли ко всем троим.

И снова он не повернул голову, чтобы попытаться это определить.

Джон всё ещё смотрел на Балидора, слегка хмурясь, когда Данте прочистила горло.

— Эм, ребята? — позвала она. — Простите, что прерываю семейную драму и всё такое…

Джон повернулся вместе с остальными.

Он обнаружил, что шестнадцатилетняя девушка смотрит на них, а экран наладонника озаряет её лицо снизу синеватым светом.

— …но у нас появилась ещё одна проблема, — мрачно закончила она.

Глава 50. Связанные

Она подошла так тихо, что никто из них её не почувствовал.

Джон сосредоточился на её лице, потом глянул на Вика, который склонился над другими портативными консолями на небольшой компьютерной станции, которую они организовали несколько дней назад. Изображения, которыми манипулировал Вик, показывали карту горячих точек, испещрявших разные части земного шара.

Джон осознал, что из наладонника Данте исходит уменьшенная версия тех же карт.

Когда он увидел вспышки, осветившие некоторые места на обеих картах, в его нутре зародилось холодное чувство.

Злость на Касс ушла из его разума и света.

Страх смыл практически всё.

— Gaos, не так же быстро, — пробормотал он. — Не сейчас же, мать вашу. Иисусе, они что, услышали, что вы пытаетесь разбудить Элли?

Балидор бросил на него резкий взгляд, затем выдохнул.

— Я очень сомневаюсь в этом, брат. Но спасибо, что едва не наградил меня сердечным приступом от этой мысли.

Врег издал полувесёлый фыркающий звук.

Когда Джон глянул на него, большой видящий показал в сторону наладонника Данте.

— Похоже, не только мы надеемся организовать отвлечение, связанное с этими дверьми, — серьёзно сказал Врег. — Должно быть, они посчитали, что перегнали достаточно людей, чтобы совершить попытку. Скорее всего, это является настоящей причиной, по которой они привели сюда такую армию. То, что они пытаются открыть двери сейчас, когда мы готовимся встретиться с ними в сражении, не может быть совпадением.

Джон кивнул, но едва осмысливал его слова.

Врег обнял его одной рукой, сжав его плечи. Джон чувствовал, что его супруг хотел заговорить, но тут другой поразительно знакомый голос раздался чуть дальше от них.

— Где? — произнёс голос. — В каких местах?

Джон повернулся, посмотрев через всю пещеру. На сей раз все в комнате повернулись вместе с ним.

Там стояли Элли и Ревик.

Даже от беглого взгляда, даже учитывая всё остальное, Джон моргнул, в равной мере видя и чувствуя отличия в них двоих. Это вопреки огонькам на мониторе Данте, вопреки Касс со скрещенными руками, вопреки армии Миферов, заполонивших землю всего в нескольких сотнях миль отсюда, вопреки всему, что сказали ему Балидор и Врег.

На мгновение испарилось всё, остались лишь его сестра и её муж.

Исходившая от них энергия была подобна маяку, осветившему всю пещеру. Он почти не мог увязать этот свет и их лица с людьми, которых знал прежде.

Сложнее всего было сделать это с Элли, с которой он вырос вместе… но и с Ревиком, который с момента первой встречи на удивление воспринимался Джоном как член семьи.

Разница, которую он видел и чувствовал, сводилась не только к их свету.

Она жила в выражениях их лиц, в их телах, даже в цвете глаз Элли, которые посветлели настолько, что её радужки почти напоминали глаза Ревика. Между ними сохранялись отличия, и не только в более явной зелени её глаз или в разнице их физических тел и лиц. Их света оставались разными, как и их присутствия.

И всё же Джон чувствовал там некое слияние, смешение.

Он чувствовал, насколько это было бесшовным — абсолютно естественный ритм, который накатывал и отходил обратно.

Почему-то изменения в Ревике даже сильнее выбили Джона из колеи.

Он никогда не видел Ревика таким спокойным. Глядя на своего друга, Джон осознал, что никогда не видел его таким сдержанным, твёрдо стоящим на ногах, уверенным в том, кто он и где его место в мире.

Он выглядел таким… взрослым и зрелым.

Это наиболее точное описание того, что Джон чувствовал от света своего друга. Ревик выглядел зрелым, и Джон никогда не видел, чтобы лицо и энергия элерианца казались такими.

Он также ощущался твёрдым как камень. Он ощущался так, будто буквально был сделан из мрамора или гранита, как окружающие стены пещеры. Его свет был таким неподвижным, что смотреть на него было почти страшно.

Сам Ревик, в смысле его сущность, та часть его, которая ощущалась как он сам, снисходила как глоток тишины из столь высокого места, что Джон сомневался, что смог бы это почувствовать… если бы Ревик не проецировал и не отражал это внизу.

Элли в какой-то необъяснимой манере вторила этой неподвижности, но с более мягким и струящимся ощущением её света. Они проецировали разные цвета, но так ярко, как Джон никогда не замечал за ними обоими. Эти цвета также плавнее смешивались. Элли была радужно переливающимся золотистым и оранжевым как закат оттенками; это каким-то образом идеально дополняло и связывалось с высоким, неподвижным, сине-белым светом Ревика.

Это напомнило Джону пляж, который Ревик показывал ему в Барьере.

Тогда Ревик называл это «пляж Элли», и то место действительно ощущалось как часть её… но теперь это также ощущалось как часть Ревика.

Тот же пляж теперь как будто заполнил тускло освещённую пещеру.

Ревик был небом и водой. Элли была солнцем и землёй.

Они встречались посередине, но вместе с тем идеально сливались во всех местах.

Из светов Врега и Балидора, стоявших рядом с Джоном, вышел импульс шока, когда они посмотрели на этих двоих. Джон видел, как его супруг подмечает отличия в них, и по отдельности, и вместе, словно сначала осмысливая это своим светом, а потом своим разумом.

Как только он сделал это, Джон ощутил от старшего мужчины проблеск почти благоговения.

Элли, похоже, терпеливо ждала, когда все они привыкнут к изменениям.

Затем, после ещё нескольких минут молчания, она заговорила.

— Какие горячие точки активизировались? — повторила она, глядя на Данте.

— Лхаса, — тут же сказала Данте.

Она тоже таращилась на Элли так, будто не узнавала её, хоть и не могла точно сказать, что в ней изменилось.

— …И ещё Дубай, — добавил Вик, переводя взгляд между Ревиком и Элли. В его фиолетовых глазах светилось изумление, но голос прозвучал более деловитым. — Гонконг, Нью-Дели и Цюрих также демонстрируют некоторую активность, Высокочтимый Мост.

Элли кивнула, и её светлые глаза смотрели задумчиво.

Повернувшись, она посмотрела на Балидора.

— Я знаю, что сюда надвигается армия Дейфилиуса, и это должно быть приоритетом, но можем ли мы выделить одного из наших разведчиков с высоким рангом, чтобы проверить то, что уловила команда Данте? Мне надо, чтобы кто-нибудь координировал действия со мной, когда я спущусь к двери, — её жутковато светлые глаза метнулись к Врегу, затем обратно к Балидору. — Я так понимаю, большинство наших разведчиков с высокими рангами работают над взломом щита Дейфилиуса?

Балидор, похоже, оправился первым.

И всё же Джон заметил, что его тон заметно изменился, лишившись всякого раздражения в адрес этих двоих.

— Мы до сих пор не знаем наверняка, с ними ли Дейфилиус, Высокочтимый Мост, — сказал он с нескрываемым почтением в голосе. — Несколько моих людей изучают состав вооружённых сил, направляющихся сюда, в том числе и телекинетиков, и…

Заговорил Ревик.

Его голос прозвучал так низко, что Джон подпрыгнул.

— Он с ними, — сказал он. — Дейфилиус здесь. Он возглавляет их ряды.

Его тон был абсолютно уверенным.

Глянув на него, Балидор кивнул, и в его глазах промелькнула лёгкая нервозность. Он посмотрел обратно на Элли, и его интонации сделались ещё более почтительными.

— Я приставлю Ванай, чтобы она работала с тобой и командой Данте, — сказал он ей. — Так будет приемлемо? Возможно, мы также сумеем выделить Холо.

— Нет, — она тут же качнула головой. — Одного для начала достаточно. Если Ванай понадобится помощь, она тебе сообщит.

Балидор кивнул, по-прежнему наблюдая за ней с противоречивым неверием в глазах.

— Есть ли ещё что-то, на чём нам нужно сосредоточиться? — вежливо спросил он. — Помимо тех Барьерных дверей, а также опознания телекинетиков и других членов армии Миферов?

Элли глянула на Ревика.

Джон ни капельки не проникал сквозь плотный пузырь, окружавший этих двоих, но буквально видел, как между ними что-то пронеслось.

Затем Ревик посмотрел на Балидора, и его бледные глаза слегка светились зелёным.

— Я об этом позабочусь, — сказал он. — Я буду наверху, помогу с военными операциями, пока мы не проработаем хороший план дислокации, а также несколько запасных вариантов.

Помедлив, он обвёл взглядом пространство пещеры, сканируя лица.

— Где Мэйгар? — спросил он. — Он нам нужен, — он кивнул в сторону Касс. — И Война. Я бы хотел, чтобы Фигран тоже был здесь. И Кали с Уйе, если возможно.

Он посмотрел на Элли.

— Я также хочу, чтобы кто-то сопровождал Элли. Физически, имею в виду. Чтобы прикрыть её, пока я не смогу спуститься туда сам. Может кто-нибудь пойти с ней к двери?

— Тарси, — сказала Элли, и её глаза сфокусировались. — Она уже знает. Я встречусь с ней в туннеле снаружи.

Она посмотрела на Ревика. Он ответил на её взгляд.

Мгновение спустя он опустил голову. Он поцеловал её, и его свет осязаемо полыхнул так, что даже Джон это почувствовал. Через несколько показавшихся долгими секунд Ревик обвил рукой её спину, приоткрыл рот и пустил в ход язык, запутавшись пальцами в её волосах, прижимая её к себе, вливая ещё больше своего света в неё, пока Элли льнула к нему.

Джон отвернулся, почему-то испытав шок от явно публичного и сексуального зрелища.

В то же время их абсолютная беззастенчивость выбивала его из колеи в другом отношении, заставляя осознать, насколько странно неловкими они были друг с другом до сих пор. Это показалось ещё более странным, когда он подумал, как долго они были женаты.

Он начинал понимать, что Врег имел в виду, когда сказал, что эти двое не образовали связь должным образом, и потому были плохим примером того, как обычно ведут себя связанные партнеры. По словам Врега, Элли и её муж вели себя не как связанные на всю жизнь партнеры, а скорее как встречающаяся пара.

Что бы ни отсутствовало в их связи прежде, теперь эта нехватка восполнилась.

Когда поцелуй не завершился через несколько секунд, Джон почувствовал, как его свет реагирует в такой манере, от которой ему стало явно неловко.

— Мы тоже такими были? — пробормотал он, наклонившись к уху Врега. Подумав, он нахмурился. — Мы всё ещё такие?

Врег усмехнулся, крепче стиснув его.

У Джона сложилось явное впечатление, что Врег несколько приободрился, увидев двух посредников вместе. Он также осознал, что большинство видящих, включая Врега, просто стояли и пялились на то, как его приёмная сестра и её муж целуются с активными ласками языком.

Когда через некоторое время Ревик отпустил её, поцеловал в щёку и отстранился, в его глазах и на лице проступило более мягкое выражение. Она улыбнулась ему, отпустив с явной неохотой, и ушла через дверь пещеры в туннель.

Ревик проводил её взглядом.

Когда её свет начал отступать из непосредственного окружения Джона, Ревик повернулся лицом к остальным. То зелёное свечение в его радужках теперь сделалось ярче.

— Ладно. Давайте взглянем на это, — его тон был абсолютно деловитым. Он посмотрел на Касс и вскинул тёмную бровь. Его глаза оставались неподвижными и смотрящими вдаль, как огранённый хрусталь. — У тебя есть для меня что-то, сестра? Тебе удалось чего-то добиться за последние несколько дней?

Джон переводил взгляд между ними.

Осмыслив слова Ревика, он едва сдержался, чтобы у него не отвисла челюсть.

Ревик не шутил. Он поручил Касс какую-то работу, пока сам находился с Элли. Какой бы ни была эта работа, он совершенно серьёзно ожидал, что Касс не только завершила её, но и сделала всё так, чтобы он был доволен.

Более того, это нечто важное, раз он спросил об этом первым делом. Учитывая деловой настрой Ревика, скорее всего, это имело критическое значение для армейских усилий.

Как только всё это отложилось в его сознании, Джон не мог не таращиться.

Вспомнив Ревика в Сан-Франциско после того, как Касс едва не убила Элли и украла их ребёнка, Джон ощутил, как его шок усиливается.

Он усилился ещё больше, когда он вспомнил типичную для Ревика склонность к паранойе, особенно когда дело касалось каких-то военных вопросов.

«Бл*дь, вот теперь я видел всё, — пробормотал его разум. — Вот теперь я реально видел всё, бл*дь».

Врег прижал его к своему мускулистому боку и усмехнулся.

Глава 51. Забыть обиды

— Неплохо, — признал Ревик, всё ещё размышляя и прогоняя сценарии.

Держа руки на бёдрах, он смотрел на разные образы, запечатлённые беспилотниками и спутниками. Все они показывали медленно движущуюся массу людей, видящих, транспортных средств и более массивного оборудования, которая надвигалась на них по пустыне.

Теперь они находились всего в четырёхстах милях отсюда.

Он хмуро уставился на кадр в центре, который показывал безошибочно узнаваемый профиль, а затем и анфас лица Дейфилиуса за органическим стеклом.

Он был прав. Дейфилиус лично вёл их в сражение.

Несколько минут назад беспилотники нашли его через распознавание лиц, засекли лидера Миферов, когда тот ехал в бронированном Хаммере в центре позади их рядов.

В течение шести часов они, скорее всего, покажутся в пределах видимости, учитывая, сколько пыли они поднимали теперь, сойдя с основных дорог.

Глянув на Касс, Ревик почувствовал, что его челюсти непроизвольно сжимаются.

— Ты им вообще помогала с щитом? — спросил он. — Со взломом? Барьерная технология должна была использоваться как минимум в части схем Тени и Дренгов.

— Я показала им то, что знала, — сказала она, прикусив губу и пожав плечами. — Там немного. Я использовала несколько более сложных щитов во время вашей атаки в Нью-Йорке.

— Покажи мне.

Она послала ему плотно сжатый набор изображений, и все они были схемами щитов из того года с небольшим, что она работала на Дренгов.

Просмотрев то, что она ему показала, Ревик медленно кивнул. Закончив, он послал ей импульс одобрения и проигнорировал то, как она подпрыгнула.

— Это хорошо, — продолжил он, и бровью не поведя. — Хорошие детали. Что ещё у тебя есть? Что насчёт содержания в плане иллюзий? Есть мысли, с чего нам стоит начать?

Она моргнула, всё ещё удивлённо глядя на него.

Она покосилась в сторону Балидора, может, в поисках помощи, но лидер Адипана работал на другом конце комнаты с Джоном, Врегом и человеческим президентом, Мойрой Брукс. Все четыре пары глаз напряжённо сосредоточились на том, что Врег вывел на один из экранов.

Ревик чертовски надеялся, что они дорабатывали план последнего наземного сражения, вне зависимости от того, сумеет Брукс помочь им с этим или нет. Он знал несколько вещей, находившихся в разработке, но всё пока что было размытым. Ему надо было определиться с основными моментами, чтобы они смогли начать процесс объединения обычных войск с отрядом телекинетиков.

Он хотел, чтобы это было сделано в следующий час.

Он до сих пор не был уверен, насколько это реалистично, ведь Мэйгар был нужен ему там, где он сейчас находился, а значит, он как минимум полчаса будет вне досягаемости. Он помогал Врегу организовать кое-что, в том числе несколько Барьерных иллюзий, с которыми мог справиться только телекинетик.

Ревик послал бы кого-нибудь другого, но в данный момент он мог доверить подобную работу только своему сыну, если не считать себя самого.

Когда её бойфренд не посмотрел на неё в ответ, Касс взглянула обратно на Ревика.

Нахмурившись, она задумалась над его вопросом.

— Как насчет чего-нибудь местного? — спросила она. — Воины племени, с которыми я говорила, утверждают, что их боги живут в этой долине… или имеют с ней связь, я точно не знаю. Как думаешь, может, это повлияет на них сильнее, если мы будем проецировать существ, с которыми местные люди уже связаны, просто проживая здесь? Как минимум, это сделает видения аутентичными. Мы можем влить местных богов и дьяволов в визуальные репрезентации, которые люди уже используют. Возможно, мы даже обратимся к старейшинам, если они не против… преувеличим то, что здесь уже имеется.

Ревик подумал об этом, слегка нахмурившись, затем кивнул.

— Да, — сказал он, прогнав сценарий в своём сознании. — Да, мне это нравится. Начнём с этого.

Глянув на неё, он затем посмотрел на Фиграна, который сидел на каменном полу под рядом виртуальных изображений и смотрел, как армия на горизонте приближается.

Он снова проверил время, гадая, может, стоит послать Мэйгару сигнал.

Всё ещё глядя в спину Фиграна, Ревик бегло просканировал элерианца, затем отключился и посмотрел обратно на Касс.

— Я хочу ещё десять сценариев. Минимум. Продолжай работать над ними… чтобы улучшить, но также чтобы иметь варианты. Нам стоит полагать, что одни сработают лучше других. Поработай с Фиграном, если сможешь.

Он жестом указал на видящего на полу, фыркнув.

— У Териана всегда было адское воображение. Теперь оно будет у Фиграна. Если у него не найдётся идей, я буду в шоке.

Проведя обеими руками по своим длинным чёрным волосам, он продолжал рассуждать вслух.

— Что касается самих иллюзий, думай в разных направлениях, — сказал он. — Они могут быть громкими и резкими. Они также могут быть деликатными и нюансированными. Постарайся дать мне реальные варианты, а не просто несколько разновидностей одного и того же. И помни, что управлять ими будем мы вчетвером. Элли не сможет помочь с этой частью. Во всяком случае, не стоит на это рассчитывать.

Помедлив, он заговорил мрачно.

— …Нам нужно это прямо сейчас, Касс. То есть, в следующие двадцать минут. Они скоро окажутся на расстоянии выстрела, если уже не оказались, учитывая некоторое вооружение, которое они тащат с собой. Тот факт, что они не стали просто швырять в нас бомбами и боеголовками издалека, говорит мне о том, что они пришли уничтожить нас. Они хотят оказаться достаточно близко, чтобы удостовериться, что сбегут очень немногие из нас. Можешь быть уверена, что они наблюдают за каждым выходом и входом в эти пещеры, которые они смогли найти. Они особенно усиленно будут стараться убить нас четверых.

Она кивнула, стиснув зубы.

— Ладно. Двадцать минут. Я могу это сделать.

— Как только составишь портфолио, которым будешь довольна, поговори с Врегом, — добавил он. — Ему надо будет высказать своё мнение, и вам вдвоём нужно будет обсудить географию самих иллюзий, чтобы ты не испортила ничего из того, что делает он. Он будет выстраивать свою стратегию стрельбы, отталкиваясь от тебя, Фиграна и Мэйгара, по крайней мере, в некоторой степени. Ты не должна застать его врасплох… не в этом отношении. Это может похерить всё.

Глянув на Врега, стоявшего рядом с Джоном, она кивнула, пусть и с некоторым сомнением. Ревик видел, как она сглотнула, и из её света выплеснулся лёгкий импульс страха и горя, когда она взглянула на Джона, слегка задержавшись на его профиле.

— Ладно, — сказала она более сдержанным тоном.

— Тебе также придется поработать с Данте, — продолжал он. — И, возможно, с Джейденом, если он заменит Вика здесь, а Вик перейдёт во вторичную компьютерную комнату, которую они оборудовали. Данте, Вик, Джейден и Даледжем работают над взломом их спутника и наземных приборов. Им нужно будет знать всё о географических картах, которые составите вы с Врегом, иначе большая часть того, что ты и команда сделаете в этом отношении, будет практически бесполезным.

Она кивнула, снова сглотнув.

— Ладно.

— Могу я проверить твои структуры? — он сохранял свой тон небрежным, но часть его уже сосредоточилась на структурах над её головой. — Я всё ещё мало знаю о твоей выучке. Возможно, я смогу немного укрепить тебя, если ты позволишь.

Касс фыркнула, покраснев, но махнула рукой, показывая жест разрешения видящих.

— Валяй. Я приму любую помощь, — затем она взглянула на него, и её карие глаза смотрели настороженно. — И врёшь ведь насчёт незнания о моей выучке. Если кто и знает, как меня тренировали, так это ты.

Ревик кивнул, признавая её слова, но не полностью соглашаясь с ними.

— Я сейчас начинаю.

— Ладно.

Открыв свой свет по-настоящему, он проигнорировал то, как она вздрогнула.

Он пристально осмотрел участки её aleimi, сосредотачиваясь в основном на частях, структурированных Менлимом. Он замечал детали надломов, усилений и изгибов, проделанных Дренгами, отмечал те изменения, которые она уже выковала в себе, творя телекинез. Выстроив несколько структур вместе, он сломал несколько вещей, оставленных там Менлимом, затем послал импульс света в несколько других участков, которые Дренги наверняка укрыли тенями, чтобы она ими не пользовалась.

Поскольку последние резонировали с частотами, не нравившимися Дренгам, они наверняка повременили с их активацией до того периода, когда они могли бы полностью перепрограммировать её aleimi.

Распутав ещё несколько сегментов, которые Менлим, похоже, намеренно оставил спутанными, чтобы заставить её сильнее полагаться на структуры Дренгов, он вновь поразился тому, как много работы Балидор уже проделал, исправляя её свет.

Он едва узнавал её в этом пространстве теперь, по сравнению с тем, какой они привезли её из Нью-Йорка. Она также существенно отличалась от того, какой он помнил её в Сан-Франциско, пока он играл роль телохранителя Элли.

Слегка нахмурившись, Ревик сосредоточился на нескольких участках и сделал несколько более мелких корректировок, как только привёл в порядок более крупные структуры. Отступив обратно, он сделал снимки своим светом, подметив несколько других участков, которые она пока что вообще не использовала.

— Попробуй теперь создать иллюзию, — сказал он, всё ещё глядя на её структуры. — В ограниченном пространстве. Не позволяй ей выходить за пределы здешней конструкции. Я просто хочу посмотреть, что ты можешь сделать.

— Конструкции? — Касс с непониманием посмотрела на него. — Какой конструкции? Я думала, Балидор и остальные до сих пор работают над построением конструкции здесь, и…

— Человеческой, — терпеливо перебил он. — Здесь есть человеческая конструкция, Кассандра. Ознакомься с ней. Она в разы могущественнее того, что мы успеем создать за такое время, и она уже защищает нас. Она также скрывает наши позиции, а также расположение Барьерной двери. Подозреваю, что это намного сильнее повлияло на задержку прибытия Миферов, нежели какие-то решения Дейфилиуса.

Помедлив, он стоял абсолютно неподвижно, наблюдая, как она робко простирает свой свет, ища человеческую конструкцию. Когда она так и осталась в смятении, он указал на структурный «хребет» серией кадров, давая ей отправную точку.

Ощутив её изумление, когда она разобрала линии и лимиты конструкции в волнах Барьера, Ревик смотрел, как она переключается на исследование её размеров. Проследив за ней своим светом, он останавливал её то тут, то там, показывал те аспекты, которые она пропустила, подталкивал разные части её структур, которые резонировали с тем или иным функциональным элементом.

При этом он в целом подсветил края конструкции и их наложение на материальный мир, обозначил те маркеры, что уже нашёл, показал линии, которые её свет не должен пересекать ни при каких обстоятельствах. Он показал ей то, как конструкция отличалась от конструкций видящих, и потому многим видящим было сложно её увидеть.

— Ох*еть, — пробормотала Касс.

— Впечатляющая инженерия, и это ещё мягко сказано, — согласился он. — Как я и сказал, мы бы не смогли сами сделать такое, если бы в нашем распоряжении не было нескольких десятков лет. Честно говоря, я никогда не видел такого даже в Азии, где у видящих было много контактов с людьми, и они даже тренировали некоторых до Первого Контакта.

Следуя за её светом, пока она продолжала изучать то, что он ей показывал, он пожал плечами.

— Конечно, ты права в том, что Балидор тоже работает над конструкцией. Его конструкция больше связана с нашими конкретными военными нуждами… она необходима для функций, знакомых для выучки нашей команды.

Глянув на её, он добавил.

— Экс-Повстанцы и Адипан соединили свои методы ведения операций во многих отношениях. Теперь у них достаточно общего, чтобы они не нуждались в отдельных конструкциях для операционного координирования действий. Конечно, они всё равно будут использовать в качестве базы преимущественно человеческую конструкцию… создавая скорее конструкцию внутри конструкции для наших нужд.

Он позволил ей ещё несколько секунд поразглядывать.

— Всё поняла? — спросил он.

— Да.

В её голосе звучало сомнение, но он чувствовал, что она уловила суть.

Ревик также чувствовал, что устрашает её.

Последнее он отбросил в сторону, и в своём свете, и в её. Он не хотел заставить её почувствовать себя маленькой. Это не поможет тому, что он пытался сделать с ней в данный момент.

Он ощутил, как усилилось её изумление, когда она осознала, что он пытается поднять её уверенность в собственных силах, приободряет её своим светом.

Но он не задерживался на этом надолго.

— Ладно, — сказал он. — Покажи мне первую иллюзию.

Он всё ещё работал с Касс, когда вошли два видящих.

Хотя последние пять-шесть минут он провёл с ней, глубоко погружаясь в пространство, Ревик тут же отключился от Барьера, как только они пересекли порог двери в пещеру. Его взгляд и свет последовали как будто вопреки его желанию.

Увидев их лица, он полностью забыл про Касс.

Он уставился на них обоих, и его свет полыхнул почти-реакцией прежде, чем его разум сформулировал хоть слово или идентифицировал двух видящих в сколько-нибудь значимом отношении.

Затем его физические глаза сфокусировались.

Сначала он уставился на Чандрэ, на её длинные косички, тёмно-красные глаза, лицо с высокими скулами, которое до сих пор вызывало в его памяти тот образ, что в Азии назывался «охотник» — такой разведчик, который делал много «мокрухи» и разведки с глубоким внедрением.

Её свет в его глазах всегда обладал таким отголоском.

Но её свет изменился с тех пор, как Ревик видел её в последний раз.

Теперь от неё исходило горе, печаль, которую он не узнавал.

Вместе с тем в ней жила открытость, казавшаяся обезоруживающей вопреки всему, что он знал об её поступке. Заметив ошейник на её шее, он нахмурился, испытав невольный импульс симпатии и наблюдая, как остальные видящие поворачиваются и пялятся на неё.

Конечно, он слышал о том, что люди сделали с ней.

Деклан сообщил, как местные шаманы взяли её под своё крыло (в особенности один из старейшин) и защищали её. Они сняли с неё ошейник для какого-то местного ритуала, в котором она приняла участие с ними — нечто, что, по их словам, «изгнало демонов», которых она носила в себе. В конце ритуала ошейник надели на неё обратно, но по словам здешнего главного шамана, человеческого мужчины по имени «Макс», она в нём больше не нуждалась.

Конечно, Балидор и Тарси проверили её свет.

Остальная команда разведки тоже проверяла её как одержимая; они наверняка устраивали ей проверки в любую свободную минутку. Они обсуждали группой, надо ли держать её под неким домашним арестом, но в итоге Тарси приняла решение от лица Совета, что надо уважать слово человеческих старейшин клана.

Конечно, не все согласились с таким решением.

Ревик знал, как высока вероятность, что её застрелят свои же ещё до того, как всё это закончится.

Однако глядя на её свет, он понял решение Совета, а также его жены, которая согласилась с этим решением, когда у неё спросили совета. Именно Элли изначально опознала в Чандрэ шпиона, так что они привели к ней Чандрэ незадолго до того, как все они отправились к Шипроку.

Увидевшись с Чандрэ лично и оценив её свет, Элли согласилась с решением Совета.

Уже наедине она сказала Ревику, что той связи с Менлимом больше нет.

Ревик прежде не видел в Чандрэ никакой связи, но теперь чувствовал перемену в охотнице. Она ощущалась более лёгкой и эмоциональной, чем он помнил, но самое главное, он чувствовал ту открытость в её свете.

Он не помнил, чтобы прежде чувствовал в ней такое.

Чандрэ всегда была для него слегка загадкой. Ревик знал её много лет, они дружили, но вместе с тем он сомневался, что знал её по-настоящему. Теперь, глядя, как она входит в комнату, ему показалось, что он впервые увидел её так ясно.

Как раз когда он подумал об этом, его глаза метнулись к мужчине-видящему, шагавшему справа от Чандрэ.

Как только это произошло, Ревик снова напрягся.

Врег пихнул Джона, глядя на другую сторону комнаты.

Джон повернулся, проследив за взглядом своего мужа.

Увидев, кто только что вошёл в пещеру, он напрягся всем телом.

Он немедленно поискал Ревика, который работал с Касс в одном из альковов — предположительно над той телекинетической штукой, которую они создавали в рамках военной стратегии Врега. Он тут же нашёл их и увидел, что бледные глаза Ревика не отрываются от той же персоны, на которую смотрел Джон.

— Бл*дь, — пробормотал он. — Нам нужно что-то сделать? Сказать ему уйти?

Балидор, стоявший по другую сторону от них, фыркнул.

— Удачи тебе с этим, — увидев, что Джон вопросительно нахмурился, Балидор прищёлкнул языком. — Ты явно не знаешь брата Даледжема. Если скажешь ему уйти, он из принципа останется. Он такой же упрямый, как твой зять. Чёрт. Да он почти такой же упрямый, как твой супруг.

Одарив Врега лёгкой улыбкой, он кивнул в сторону Чандрэ, которая шла возле Даледжема так, будто он нанял её в телохранители.

— …В любом случае, он наверняка пришёл по делу, иначе не рискнул бы приводить сюда сестру Чандрэ.

Человечка, стоявшая по другую сторону консоли, резко повернулась, услышав слова Балидора.

Президент Мойра Брукс посмотрела через всю пещеру, и её карие глаза ожесточились, когда она увидела красноглазую видящую, направлявшуюся в их сторону.

Чандрэ явно заметила на себе взгляды, пока пересекала пещеру, в том числе и взгляды Деклана и Джакса, которые уставились на неё с ненавистью, когда она прошла мимо подрагивавшего yisso-факела, который кто-то прикрепил к одной из каменных колонн.

Джон внезапно вспомнил, что у Деклана были отношения с Марой, одной из видящих Адипана, которых Чандрэ хладнокровно убила в Лэнгли. И эти отношения длились десятки, если не сотни лет. Балидор сказал, что Деклан тяжело переживал её смерть. Видимо, они с Марой провели сотни миссий вместе, то сходились, то расставались, и был очень близкими друзьями.

Врег нахмурился.

— То есть, этот мудак реально ведёт себя как её телохранитель, да? — он фыркнул. — Ну удачи ему, если Деклан решит добиться своего.

Джон глянул на своего супруга, вскинув бровь.

Он знал, что Врег очень уважал Деклана. Хоть высокий крепко сложенный восточно-европейский видящий и был бывшим членом Адипана, Джон чувствовал между ними резонанс. В некотором отношении из Деклана вышел бы хороший Повстанец.

Врег фыркнул, искоса глянув на Джона. «Ещё какой, чёрт подери».

Джон фыркнул, закатив глаза.

Как будто не замечая их обмена репликами, Балидор продолжал проницательно наблюдать за Даледжемом и Чандрэ.

— Я не уверен, что тут всё одностороннее, — сказал он, покосившись на Врега. — В смысле, я не уверен, что Джем всего лишь защищает её. Лично я подозреваю, что Джем не совсем уверен в световых ритуалах наших человеческих кузенов. Может, он беспокоится, что в следующий раз Чандрэ попытается убить Высокочтимого Моста во сне.

— Сложно винить его за это, — признал Джон.

— Но вот за многое другое я его легко виню, — пробормотал Врег.

Они всё ещё смотрели, как те направляются в их сторону, но тут Джон краем глаза заметил движение и повернулся. Он напрягся, увидев, что Ревик пересекает пещеру широкими шагами, сокращая расстояние между ним и Даледжемом.

— Иисусе, — пробормотал Врег. — Нам лучше что-то предпринять.

Балидор нахмурился, глянув на Врега, затем на Джона.

Джон почти ощущал, что думает лидер Адипана.

Он гадал, что, чёрт возьми, по мнению Врега, они могли сделать, если Ревик решит убить кого-то одного или обоих.

И всё же Балидор последовал за Врегом, когда китайский видящий трусцой побежал в том же направлении, что и Ревик. Джон знал, что Врег надеялся опередить его или хотя бы успокоить, но он уже видел, что они не успеют добраться туда вовремя.

Они всё ещё были на расстоянии нескольких метров, когда Ревик дошёл до Даледжема.

Джон в неверии смотрел, как его зять подошёл прямиком к зеленоглазому видящему со странными фиолетовыми ободками вокруг радужек, а потом, без колебания… обхватил его обеими руками в крепком объятии.

Ревик дёрнул мужчину к себе, крепко прижимая его к груди.

Джон видел, как глаза Даледжема распахнулись от неверия, руки напряглись почти в бойцовской стойке, когда Ревик притянул его в объятия.

Несколько долгих секунд Ревик просто обнимал его.

Руки Даледжема оставались напряжёнными, пока он стоял там, терпя объятие и как будто не зная, что делать.

Когда Ревик наконец-то ослабил хватку, посмотрев видящему в глаза, он сжал его бицепсы и стиснул зубы. Джон с потрясением увидел слёзы в глазах элерианца.

Джон заметил, что Даледжема этот факт поразил ещё сильнее.

Лицо красивого видящего исказилось в те несколько секунд, что они смотрели друг на друга. Джон гадал, разговаривали ли они, но не мог понять по выражениям лиц. Если так, то это осталось тайным, в Барьере, за тем щитом, что Ревик поднял вокруг них обоих.

Внешне казалось, что они просто смотрели друг на друга, и их лица становились всё более выразительными, пока они всматривались друг другу в глаза.

Джон испытал шок, когда узнал выражение в глазах Ревика.

Это была любовь.

Вскоре он увидел ту же эмоцию на лице Джема, хотя тот как будто противился, будто это чувство злило его.

— Мудак ты, — сказал Джем, сердито вытирая слёзы.

— Прости меня, — произнёс Ревик вслух.

Снова крепко обняв его, почти сокрушив в объятиях, он поцеловал его в щёку.

— Бл*дь, я так сожалею, Даледжем. Обо всём, брат. Мы все в таком долгу перед тобой. Элли и я обязаны тебе жизнями. Мы обязаны тебе жизнью нашей дочери. Все в этой бл*дской пещере обязаны тебе, хоть знают они это, хоть нет. Мы все перед тобой в долгу.

Тут лицо Джема исказилось по-настоящему.

Когда видящий заплакал, Джон попятился, ещё до того, как осознал, что Балидор и Врег делают то же самое.

Отступая глубже в комнату, Джон глянул на Чандрэ. Он окинул её повторным взглядом, опешив при виде слёз в её глазах, пока она смотрела на двух мужчин вместе.

Джон не мог сказать, заметили ли это Ревик или Даледжем.

Ревик теперь прижался лбом к лбу Даледжема.

Судя по их размывшимся радужкам, улыбкам и кивкам, эти двое снова разговаривали в Барьере. Джон видел, как Джем снова вытер слёзы, стиснув зубы. Его лицо оставалось напряжённым, пока он кивал, словно слушая слова Ревика.

Что бы там ни было, никто, кроме них двоих, этого не слышал.

Глава 52. Кровь

Тензи присел у уступа на северной стороне Шипрока, слегка нахмурившись и глядя на север, на слегка светлеющий горизонт.

Рассвет вот-вот должен был наступить.

Чёрная муха лениво жужжала возле него, опережая дневной жар, раздражая его, уворачиваясь от руки, когда он от неё отмахивался. Она никогда не приземлялась, но как будто вертелась возле его уха, то приближаясь, то отдаляясь, чтобы снова досаждать ему.

Замахнувшись на неё и опять промазав, Тензи опустил бинокль, щурясь и пытаясь различить длинную линию красной пыли невооружённым взглядом. Вновь подняв органическую оптику, он смотрел, как та слабая линия вздымается вдоль горизонта, далеко к северо-западу от зазубренного скалистого образования.

Оно всё ещё происходило к северу от каньона над равниной, где находился Шипрок.

Оно было едва заметно даже через бинокль, но он готов был поклясться, что оно уже сделалось крупнее.

Облако пыли как будто росло, а ветра почти не было.

На протяжении ночи они мониторили продвижение армии Миферов через инфракрасные камеры, в основном через беспилотники, поскольку спутниковые изображения ночью не были такими чёткими.

Но видеть это вживую — другое дело.

Видеть это за пределами пещер, без дистанции виртуальной реальности или простых цифровых записей — это совсем другое… даже с применением бинокля дальнего радиуса действия.

Дотронувшись до уха, Тензи заговорил в гарнитуру.

— Визуальное подтверждение, — он говорил тихо, несмотря на расстояние между ним и приближающейся тёмной массой. — Оценочная численность по спутникам подтверждается. На расстоянии примерно сотни миль. Они несколько замедлились, так что, наверное, доберутся до нас через несколько часов, — помедлив, он добавил: — Возможно, стоит сообщить брату Врегу, что они примерно в шестидесяти милях от первой отметки.

В его ухе раздался женский голос.

— Есть признаки беспилотников? — спросила Чинья. — Их беспилотников, имею в виду. Что-либо, чем они могут маскироваться от нашей электроники? Мы мало что видели в небе, что не отслеживалось бы до нас. Босс сказал, что у них было много такого в Риме.

Тензи просканировал горизонт с помощью органического бинокля, используя датчики движения, чтобы поискать в воздухе всё, что он мог пропустить.

— Я ничего не вижу. Но они до сих пор довольно далеко, — нахмурившись, он задумался над этим. — Но ведь это странно, не так ли? Почему они не послали вперед разведчиков, как это сделали мы? Если они опираются на вооружение, оставшееся от человеческой армии и Повстанцев, а также на то, что накопил Менлим, у них должно быть достаточно флаеров, чтобы покрыть ими небо как одеялом.

— Это правда странно, — призналась Чинья. — Боссу это не нравится.

Тензи кивнул, молча соглашаясь с боссом.

Он отмахнулся от мухи, снова промазав мимо неё.

Подняв бинокль, он прищурился, глядя на горизонт, по обе стороны нарушаемый скалами. Он следил за линией пыли, видя, как её облако меняет очертание, вторя линии земли.

Оно определённо выглядело больше.

Он до сих пор не видел строя транспортных средств и людей, но знал, что это лишь вопрос времени теперь, когда солнце начало выглядывать из-за горизонта. Увидев кое-что справа, высоко на одном из ближайших утёсов, он использовал колечко на бинокле, чтобы увеличить изображение этого места.

Разглядев замеченное, он выругался.

Проверив утёсы с другой стороны, он опустил органический бинокль на колени.

— Думаю у них есть ищейки-видящие, — сказал он Чинье, дотронувшись до уха и мысленно послав последовательность цифр. — Пошли беспилотники для подтверждения на те координаты, которые я отправил. Они послали их вперёд. Они надвигаются на нас с утёсов, не с земли, но они должны прибыть наперёд основных сил.

Нахмурившись и всё ещё с прищуром всматриваясь в бинокль, он добавил:

— Скорее всего, они дали им альтернативный подход, чтобы избежать нашего наблюдения. Они, бл*дь, обвешаны органикой.

— Сколько?

— Несколько дюжин, судя по детекторам движения. Но я бы предположил, что это число намного занижено. Сомневаюсь, что я вижу их всех.

— Копатели? — спросила она. — Какую органику ты на них видишь?

— Я не могу рассмотреть достаточно деталей, чтобы подтвердить, — он склонил голову набок, пожав плечами и не опуская бинокль. — Но наверное. Это же логично, так?

— Ладно, подожди минутку.

На линии воцарилось молчание.

Вокруг него снова зажужжала муха, и он отмахнулся от неё, нахмурившись.

Голос Чиньи раздался через несколько секунд.

— Тебе лучше спуститься сюда, — сказала она. — Босс беспокоится, что ты можешь оказаться на линии огня, если они пошлют вперед боеголовки, чтобы смягчить почву. Теперь, когда у нас есть визуальное подтверждение, ты всё равно ничего не сможешь сделать. Он хочет, чтобы ты…

Ладонь Тензи наконец-то настигла жужжащую муху.

В утреннем свете полыхнул взрыв.

Он пробил дыру в скоплении камней, возле которого он залёг в укрытии, и небольшая лавина обломков и мусора посыпалась с бока крутой скалы Шипрока. Брызги крови и части тела раскидало кольцом на расстояние несколько метров, а также вверх по скале.

Когда пыль уселась, места, где Тензи стоял на коленях и всматривался в горизонт, уже не было.

Остался лишь участок опалённого камня, запятнанного красным.

В небе над этим местом поднялось густое грибовидное облако чёрного дыма.

В джипе, где ехал Дейфилиус, раздались радостные вопли.

Его улыбка не угасла даже тогда, когда большие шины в очередной раз наехали на камень и подбросили его к потолку, но недостаточно сильно, чтобы удариться головой.

Он продолжал улыбаться, оглядываясь на своих людей, которые улюлюкали, смеялись и хлопали друг друга по спинам, показывая на полосу чёрного дыма. Дейфилиус слышал поздравления и в гарнитуре, от строя, которым их армия пересекала эти дикие земли язычников, вздымая пыль подобно высохшей крови.

Эта красноватая пыль теперь казалась ему символичной.

Первая кровь пролита.

Первая кровь пролита, и это не их кровь, а вражеская.

Он наблюдал, как облако чёрного дыма поднимается выше, а сам говорил в гарнитуру:

— Пошлите копателей, — сказал он, и в его голосе слышались нотки удовлетворения. — Мы подтвердили, что снаружи подземной конструкции нет оружия или солдат, так что нам нужно, чтобы ищейки как можно скорее начали копать. Нам сказали, что там по большей части сплошная скала.

Его голос повысился, становясь более звучным, когда он добавил:

— Скорее всего, братья и сестры, они будут прятаться внизу, как паразиты, которыми они и являются. Также вероятно, что их тёмная приспешница и изменница, Мост, начнёт работать над открытием двери сразу же, как только они сумеют спрятаться от нас. Нам сказали, что эта дверь находится глубоко — слишком глубоко для наших бомб. Нам нужно преследовать их терпеливо, с целеустремлённостью и чистотой в наших сердцах. Мы не можем позволить их лидерам сбежать каким-либо способом, кроме как через величественное избавление смерти.

Его слова сделались мрачными, содержа в себе открытое предупреждение.

— Друзья мои, не надо недооценивать этих врагов, какими бы слабыми и трусливыми они ни казались, и какой бы малой ни была их численность в сравнении с нашей. Помните, с ними могучий Syrimne d’Gaos. Как бы его двуличная шлюха-жена ни развратила его сердце, он умелый воин, обученный самим нашим господином и архангелами, которым мы служим. Более того, посредством обмана и уловок Тёмного Лорда, они сумели скрыть от нас эту дверь, так что их колдовские уловки сильны. Мы должны усердно молиться и усердно сражаться, чтобы удостовериться, что наш Лорд Господь в конце восторжествует над злом.

После его слов воцарилось молчание.

Дейфилиус почти чувствовал, как его люди вновь настраиваются на наставлявших их духов, пока он говорил.

Теперь он чувствовал, как они молятся их Богу, предлагают свою верность, сами свои души армиям ангелов, которые защищали этот мир.

Они были избранными людьми.

Они были стражами истинных наследников расы.

Они были стражами Земли Единственного Истинного Бога.

Возрожденная решительность переполнила его сердце вместе с верой, которую он видел и чувствовал в своих последователях. Он вновь почувствовал себя присмирённым этой честью и ответственностью, которую вручили ему не только его люди, но и серебристые ангелы, говорившие с ним свыше.

— Что насчет мини-беспилотников? — спросил его водитель слева. — Стингеров?⁴ Команда техников хочет знать, надо ли выпустить ещё больше таких. Может, чтобы охранять ищеек?

Всё ещё глядя на красоту тех серебристых переплетающихся нитей, Дейфилиус кивнул.

— Да.

Он продолжал наблюдать за серебристыми светами, ища какой-то признак того, что он ошибается, и стоит выбрать альтернативный путь. Ничего не увидев, он снова кивнул, добавив:

— …Да, друг мой. Выпустите их всех. Я хочу, чтобы они не только охраняли ищеек, но и нашли дорогу в это логово дьявола. Я хочу, чтобы они нашли дверь и сделали всё возможное, чтобы отвлечь и помешать попыткам Моста открыть её. Скорее всего, нашим копателям понадобится какое-то время, чтобы пробиться. Стингеры выбьют их из колеи и заставят запаниковать. В лучшем случае мы сумеем пресечь зло на корню и истребить угрозу там, где она зародилась.

В ухе Дейфилиуса раздался голос его заместителя, напоминавший гортанное урчание на итальянском.

— Стоит ли нам сначала смягчить почву, сэр? — спросил Грегорио.

Его хриплый голос звучал благоговейно, переполненный величественной целью. В то же время его тон совпадал с его армейской карьерой в прошлом и по-прежнему мощным мускулистым телом.

Грегорио добавил:

— Возможно, будет логичнее послать копателей и стингеров после этого. Если почва твёрдая, как вы говорите, возможно, небольшое смягчение облегчит работу нашим механическим слугам.

Дейфилиус подумал над его словами.

Когда его разум не предоставил конкретного ответа, он закрыл глаза, спрашивая серебристых ангелов, которые плавали над его головой.

Они ответили ему.

Дейфилиус открыл глаза.

— Да, — сказал он, удовлетворённо улыбнувшись. — Да, брат Грегорио. Полагаю, это великолепнейшее предложение. Прошу, действуйте.

— Мне нравится служить Единственному Истинному Богу, — нараспев ответил Грегорио. — И вам, брат Дейфилиус.

Дейфилиус лишь улыбнулся.

Он так любил веру и преданность своих людей, что слова не могли это выразить.

Трясясь в Хаммере, он перевёл взгляд на горизонт, к крутой уродливой скале, которая торчала посреди пустыни. В его глазах, смотревших через свет тех серебристых нитей, это выглядело практически неприличным жестом неповиновения Свету.

Эти люди оскверняли всё, к чему прикасались.

Они жили лишь для того, чтобы развращать и очернять всё, до чего дотрагивались… плевать в лицо его Богу, его людям, его священной миссии здесь. Они были всего лишь грязью, живой тьмой.

Но и это тоже предначертано.

Дейфилиуса избрали, чтобы избавить Землю от их развращения.

Он испытает великое удовольствие, раздавив этих трусливых террористов. В особенности он намеревался проследить и созерцать сожжение Вавилонской Блудницы в праведности святого огня воинов его Бога.

Это был его долг.

Это также будет его величайшее удовольствие.

Он не мог представить большего благословения, чем увидеть последнее уничтожение врагов Бога с лица Земли, совершённое рукой его самого и его Бога.

— ТЕНЗИ? — кричала Чинья. — ТЕНЗИ! Ответь мне, брат!

Джон глянул на неё, хмурясь.

Он переглянулся с Врегом, когда она повысила голос, крича в гарнитуру.

— ТЕНЗИ! Брат! Ты там? Что-то случилось?

Гаренд и Холо тоже посмотрели туда, нахмурившись и подняв взгляды от консоли, над которой они работали.

Данте за последние полчаса перестроила их визуальное наблюдение. Теперь у них столько беспилотников и спутников следило за приближающейся армией, что она расставила по всему помещению ряд виртуальных экранов, которые показывали всё с разных углов и точек обзора.

Джон глянул на кадры, посылаемые высоко летящим беспилотником, который показывал много рядов бронированных автомобилей, поднимавших красную пыль по всей долине.

Это выглядело так, будто медленно надвигающийся шторм приближался к ним по пустыне.

— Что-то не так, — Чинья посмотрела на всех них широко раскрытыми глазами, и её свет источал страх. Она посмотрела на Джона, затем на Врега. — Я что-то слышала. Это походило на взрыв. У нас есть беспилотник поблизости? Нам нужно посмотреть на уступ с северной стороны. Прямо сейчас, пока…

Где-то сверху эхом прокатился грохот.

Звук был громким и зародился как будто прямо над ними. От этого содрогнулись стены пещеры, и лёгкая пыль посыпалась сквозь маленькие щёлки в скале.

Джон и не осознавал, что пригнулся, пока звук не начал стихать.

Он обнаружил, что присел на полу пещеры, тяжело дыша, расставив руки в стороны и не отводя взгляда от потолка. До сего момента он не понимал, что ожидает, будто вся пещера обвалится просто от громкости этого звука.

Всё ещё дыша тяжело, он посмотрел на Врега.

Его муж принял практически такую же позу, как и он. Он также смотрел на потолок и стены, словно оценивая их структурную целостность.

Опустив взгляд, он мрачно покосился на Джона.

— Нам чертовски повезло, что это место вырезано из камня, — сказал он. — А не из земли.

Следующий взрыв снова заставил их пригнуться.

На сей раз грохот не прекращался несколько долгих минут.

Взрывы сотрясали землю сверху, заставляли стены и пол дрожать, отчего люди и видящие бросились на пол. Некоторые закричали, закашлявшись от посыпавшейся пыли. Джон видел, как Данте вцепилась в одну из каменных колонн, и её лицо сделалось белым как мел. Викрам согнулся над ней, защищая её от падающих обломков. Возле них Джейден тоже пригнулся, тяжело дыша и подняв одну руку, пока прятался под одним из каменных уступов, которые они использовали для консолей.

Какое-то время казалось, что большая часть этих взрывов происходила прямо над головой.

Затем Джон стал слышать больше взрывов слева и справа. Второй залп явно ударял по-прежнему близко, но теперь несколько ближе к северу, западу или югу от их нынешнего местоположения. Все эти вторичные удары он тоже пережидал, присев, прислушиваясь, и его сердце гулко стучало в груди, пока он оценивал стены и потолок пещеры, готовясь к обрушению.

Конструкция выстояла.

Он ощутил, как находившийся рядом Врег отреагировал ещё сильнее.

Где-то в середине эти реакции сделались настолько интенсивными, что Джон потянулся к нему и послал импульсы света китайскому видящему, пытаясь успокоить и приободрить единственным известным ему способом.

Пусть Врег вовсе не был таким клаустрофобиком, как Ревик, он всё же недолюбливал тесные пространства после своего времени на войне. Врег ворчал, что это сделали с ним «те бл*дские субмарины» в Первой Мировой Войне — по какой-то причине Элли находила этот факт забавным, во всяком случае, абстрактно.

Джон сильно подозревал, что сейчас она не будет смеяться над этим.

Осмотревшись по сторонам, он осознал, что Ревика больше нет в помещении с ними. Он вспомнил, что элерианец пошёл во вторичный компьютерный отсек с Касс, Даледжемом, Чандрэ и несколькими остальными.

Раскатистый грохот продолжался, сотрясая землю и стены, обрушивая каскады мелких обломков и красного песка, заставляя их закашляться, когда воздух заполнился пылью. Джон увидел, что в каменных стенах появилось несколько трещин, становившихся шире. Как минимум одна из них на его глазах расширилась от трещинки до толщины его мизинца.

Пока что большинство этих трещин появлялось на стенах и колоннах, а не на потолке из сплошной каменной плиты.

Джон честно понятия не имел, хорошие это новости или плохие.

— Зависит от того, сколько раз они по нам ударили, — сказал Врег, перекрикивая очередной залп, сотрясший стены. Он переключился на разум Джона. «Вскоре они смогут наблюдать за этими пещерами. Люди и их конструкция могут одурачить их видящих, но не смогут одурачить их машины. Давай надеяться, что наша юная кузина Данте окажется хитрее».

Посмотрев на него, Джон кивнул, сжимая руку крупного видящего.

Рокот начинал утихать.

Джон услышал ещё один взрыв, но уже слегка отдалённый.

После этого всё стало странно тихо.

Кашель и бормотание голосов становились громче, когда тишина затянулась.

Люди начали подниматься с пола. Поначалу многих сложно было узнать, поскольку все теперь покрылись одним и тем же слоем осыпавшейся красной пыли. Эта пыль скрывала лица, брови, одежду, обувь, даже цвет волос. Некоторые начали стряхивать слой красной пыли, кашляя, когда она попадала в носы, рты и лёгкие.

Пыль начала кружить в воздухе, а затем оседать на полу пещеры.

Врег сжал руку Джона, посылая ему импульс тепла.

«Спасибо тебе, ilyo, — послал он вместе со вторым, более жарким завитком жара и любви. — Спасибо тебе».

Джон улыбнулся, поцеловав его в губы и ощутив привкус той красной пыли. Здоровяк-видящий поднялся на ноги, нахмурив лоб и осматривая урон вокруг них.

Виртуальные экраны по-прежнему транслировали кадры происходящего за пределами пещеры, но теперь эти проекции размывались из-за кружившей в воздухе пыли. Подойдя ближе к экранам, Врег посмотрел на ряд изображений, показывавших армию. Из-за пыли в воздухе сложно было различить детали, поскольку она искажала картинку, но Врег явно что-то искал.

Его тёмные глаза просканировали кадры, и он помрачнел ещё сильнее.

На что бы ему ни хотелось посмотреть, он не мог это найти. Повернув голову, он окинул взглядом людей и видящих, всё ещё поднимавшихся с пола.

— Все целы? — спросил он. — Травмы есть?

Раздалось бормотание некоторых людей, осматривавших себя, но Джон не видел никого, кто пострадал бы сильно.

Врег помрачнел ещё сильнее.

— Где Данте? — спросил он, перекрикивая кашель и бормотание людей, которые проверяли своих соседей и оборудование. — Данте! Ты тут?

— Здесь! — отозвалась она, кашляя.

Джон повернулся на голос и увидел, что она прислоняется к той же каменной колонне, за которую она держалась, пока падали бомбы. Теперь она хмуро смотрела на наладонник, покрывшийся красной пылью, и пыталась вытереть маленький экранчик и тачпад.

Вик присел рядом с ней, наклонив портативную консоль боком, чтобы смахнуть с неё слой маленьких камешков.

— Что тебе нужно, брат? — спросил Вик.

— Вид на наше местоположение, — хмыкнул Врег, жестом показывая, что это нечто очевидное. — Я хочу посмотреть, по чему они ударили, брат Вик.

Вик один раз кивнул и нажал на несколько кнопок.

— Дальний правый экран, брат, — ответил он.

Джон повернулся, уставившись туда. Он постарался рассмотреть картинку сквозь облака пыли внутри пещеры, а также сквозь облака пыли и дыма на виртуальном изображении.

Похоже, сам Шипрок превратился в руины.

— Иисусе, — пробормотал он. — Они стерли его с лица земли, бл*дь.

Укол боли пронзил его сердце, пока он смотрел, как облака красной пыли клубятся в воздухе, пятная красным голубое небо пустыни. Он знал, что это всего лишь скала, и им чертовски повезло выжить, но его задел за живое тот факт, что такая древняя скала оказалась уничтожена современными бомбами. Это беспокоило его сильнее, чем он мог бы себе представить.

Они все просто молча стояли и смотрели на виртуальную запись, когда ещё больше видящих и людей показались из двери, ведущей в их командный центр.

— Тут всё в порядке? — позвал Джораг.

— Всё нормально! — крикнул в ответ Врег. — Где босс?

— Он меня послал. В командном всё в норме. В четвёртой пещере тоже всё хорошо. Случилось лишь одно обрушение, насколько нам известно — в одном из вторичных туннелей. Никто не пострадал. Прямо сейчас они разбирают завал, чтобы расчистить проход.