Соло для скрипки с Маргаритой

17

Калмыков так долго и отчаянно звонил в квартиру Берестова, что из соседней квартиры вышла соседка.

— Ну что вы названиваете? Нет его дома. Вы ему звоните, а у нас все отдается. У него такой громкий звонок.

— Вы не знаете, где он?

— Откуда мы можем знать? Он нам не докладывает.

— Может, вышел куда, в магазин или мусор вынести? Вы не слышали ничего? Я ему и на сотовый звонил — никто не отвечает.

Голос у Калмыкова был таким расстроенным, что женщина сообразила: с соседом произошло нечто неприятное.

— Знаете, вообще-то у него в прихожей была какая-то возня, а потом как будто что-то упало на пол тяжелое. После все стихло.

— Стон, крики, хрипы слышали? Запаха крови у вас в прихожей не чувствуется.

— Что вы такое говорите, — испуганно попятилась соседка и быстро закрыла дверь перед носом журналиста.

Калмыков позвонил по сотовому своему знакомому полковнику Кожевникову и вкратце обрисовал ситуацию.

— Стой на месте, сейчас подошлю ребят. По-моему, бомбой занимался капитан Горохов.

Буквально через двадцать минут опергруппа из трех человек в полном боевом обмундировании вышла из лифта.

— Анатолий Калмыков? — спросил один из них. — Очень приятно! Капитан Горохов! Где квартира Берестова?

Квартиру открыли легким движением руки при помощи какой-то отмычки. Оперативники внимательно осмотрели прихожую. На полу была разбросана обувь и валялся сотовый телефон. Капитан присел, внимательно осмотрел полы. Подобрал какой-то подозрительный комочек грязи, затем принюхался.

— Мужики, по-моему, пахнет эфиром.

Мужики стали водить носами и подтвердили: эфир, вне всякого сомнения. Кроме этого, капитан унюхал еще и запах какого-то редкого английского одеколона. Он вошел в ванную, перенюхал все пузырьки и высказал предположение, что, кроме хозяина, было еще двое. В комнату не входили.

— Стас, посмотри замок!

Один из милиционеров присел перед дверью и долго что-то высматривал через увеличительное стекло в скважине замка.

— Похоже, что открывали булавкой.

— Все ясно! — сказал капитан Горохов. — Открыли отмычкой, ворвались, журналист, видимо, вышел в прихожую, они сразу усыпили его эфиром и поволокли в машину. Сейчас поработаем с соседями…

Милиционеры принялись звонить по всем этажам и расспрашивать хозяев квартир, наблюдалось ли что-нибудь подозрительное в их подъезде. Калмыков тоже принял горячее участие в опросе. Именно он и нашел свидетельницу, видевшую, как полчаса назад трое пьяных молодых людей в обнимку вышли из лифта. Двое были в кожаных куртках. Они еще вязали лыко и даже пытались что-то петь, третий был в одной рубашке и совершенно невменяем. Но что ее поразило — от них воняло ацетоном.

— Это они! — насторожился капитан. — В какую машину сели?

— Насчет машины ничего сказать не могу, — развела руками соседка. — Я вообще на машины не обращаю внимания.

— Но, может быть, какая-нибудь посторонняя машина у подъезда вам бросилась в глаза, — продолжал допытываться капитан.

— Ничего больше мне в глаза не бросилось, — ответила соседка и закрыла дверь.

Опросили хозяев квартир первых этажей, чьи окна выходили во двор. В берестовском подъезде никаких посторонних машин не заметили, а в соседнем сказали, что, кажется, видели какую-то белую иномарку.

Вот, собственно, и все сведения, какие смогли собрать за этот вечер оперативники. Группа захвата с Калмыковым села в милицейскую машину и на всякий случай сообщила всем постам дорожно-патрульной службы, чтобы приглядывались к подозрительным белым иномаркам.

— Но вряд ли будут приглядываться, — покачал головой капитан Горохов. — Слишком уж неконкретные сведения. Одно не возьму в толк: зачем они журналиста похитили, когда перед этим хотели взорвать?

— Кто? — спросил Калмыков.

— Судя по амуниции, братки из можайской криминальной группировки. Хотя это не точно. Их еще допрашивают.

— Так их поймали, тех, кто подложил бомбу?

— Двоих поймали. Но еще не точно, что это именно они. Хотя судя по всему — команда одна.

Машина тронулась. Капитан закурил и откинулся на сиденье.

— Команда одна, как пить дать. Решили убрать свидетельницу, которая может опознать минера. Выследили ее, проникли в квартиру, и тут мы их накрыли…

Калмыков удивленно взглянул на капитана.

— Свидетельницу пришить не удалось?

— Этого мы еще не знаем, — задумчиво выпустил дым капитан. — Она исчезла. А тех двоих в ее квартире кто-то хорошо замочил арматурой.

— Кто? — удивился Калмыков.

— Вот и я думаю кто. Кроме того, непонятно, кто вызвал милицию. Вызывала женщина, но, кажется, не сама Горелова. И вот что любопытно: она сказала, что в ее квартире хозяйничает известный рецидивист Кирилл Киселев. Два года назад он совершил побег из мест, не столь отдаленных, и, по слухам, его приютили люблинские.

Капитан впал в окончательную задумчивость, а машина продолжала нестись по ночной Москве.

— Судя по почерку, это орлы из новой формации, — пробормотал себе под нос капитан после долгого молчания.

— Что значит из новой? — встрепенулся Калмыков.

Капитан выпятил вперед челюсть и обернулся к журналисту:

— Сейчас в бандитском мире происходит кардинальный передел. Криминальные группировки второй год энергично теснит какой-то молодняк. Откуда он взялся — непонятно. Можно сказать, новое течение в криминале: без всяких предварительных ультиматумов отстреливают известных паханов и авторитетов, и даже некоторых промышленников, связанных с криминальным бизнесом. Работает новая волна, как правило, либо в одиночку, либо парами: парень с девушкой. Ребята очень хорошо подготовлены — смелые, дерзкие, неуловимые. Где их готовят — неизвестно. Но главное, непонятно, кто за ними стоит.