Соло для скрипки с Маргаритой

8

Когда минут через двадцать Маргарита заглянула в комнату, то увидела, что ее гость уже спит. Джинсы и клетчатая рубашка были аккуратно повешены на стул. Рядом с кроватью стояли кеды, и в них были вложены носки. Он лежал на спине, залихватски запрокинув руку под голову. Вторая рука лежала на животе поверх одеяла. Он спал очень тихо, почти не сопя, и поза его была красивой. Это Маргарита отметила сразу, как только вошла в комнату.

Маргарита видела спящих бомжей на лавочках, в углах забегаловок, в метро и просто на тротуарах. Их позы были жалкие, съеженные, сгорбленные. Они всегда лежали на боку, положив одну ладонь под щеку, а второй непременно закрывали солнечное сплетение, словно ожидая удара. Этот, не помнящий своего имени, спал в позе уверенного в себе мужчины, ибо Маргарита читала у Юнга, что уверенные в себе мужчины спят на спине.

Теперь, когда гость был в забытьи, можно было разглядеть его в деталях. Собственно, деталей было не так уж и много: то, что выползло из-под одеяла — голова, обе руки и половина ступни. Голова у него была как голова, простая, спящая, бородатая голова бомжа, а вот руки, теперь наконец отмытые от привокзальной грязи, были белыми, тонкими, с длинными красивыми пальцами, хотя и с черными отметками под ногтями. Маргарита обратила внимание и на его довольно тонкую кожу, под ней просматривался синий ажур кровеносной системы.

Ступня была не вполне отмытой, но если не брать во внимание давно не стриженные, загнутые ногти, то его нога была довольно аккуратной: ровные пальцы, мелкие щиколотки и размер не более сорок второго при росте приблизительно метр восемьдесят.

Скрупулезно рассматривать лицо Маргарита не стала. Спящих нельзя рассматривать пристально. Плохая примета. Отметила только, что напряжение в лице бомжа исчезло. Его лоб разгладился, и пропала глубокомысленная морщина между бровей.

Маргарита на цыпочках вышла из комнаты и посмотрела на часы. Еще не было семи. Светка должна уже вернуться с вокзала. Маргарита унесла телефон из прихожей в спальню и набрала ее номер. Когда позывные гудки оборвались, Маргарита вздохнула свободно.

— Алло! — услышала она Светкин голос.

— Светка, это я. Прости! — произнесла Маргарита полушепотом. — Ты приходила?

— Я-то приходила. Ты куда делась? И почему ты шепчешь?

— Понимаешь, это сразу не объяснишь… Словом, у меня отдыхает один человек. Он не спал три ночи. Я боюсь его разбудить.

— Это мужчина? — спросила Светка.

— Не совсем, — замялась Маргарита. — Как бы тебе объяснить…

— Что значит «не совсем»? — удивилась Светка. — Ты не можешь определить пол? Или он голубой?

— Да нет, пола он мужского. Но это не совсем то, что ты думаешь…

— Ты что, бомжа сняла?

— Как ты догадалась? Можно сказать, бомжа. Понимаешь, это не совсем бомж. Как бы тебе объяснить…

— Ритка, кончай юлить. Ты можешь сказать определенно? — повысила голос Светка. — Не совсем мужчина, не совсем бомж. Я ничего не понимаю!

— Я сама ничего не понимаю. Словом, у меня в комнате спит мужик. Он ничего не помнит. Даже как его зовут.

— Он в дупель, что ли?

— Нет. От него не пахнет.

— Обколотый?

— Да нет, вроде бы не обколотый.

— А ты посмотри на сгибе локтя, там должны быть следы от уколов.

— Сейчас посмотрю, ты подожди, Светка!

Маргарита на цыпочках прокралась в комнату и внимательно осмотрела сгиб локтя закинутой за голову руки. На сгибе было чисто. Осмотреть второй сгиб представляло некоторую сложность. Рука была прижата к животу. Маргарита вернулась к телефону.

— Светка, одна рука чистая, вторую рассмотреть не удалось. Что скажешь?

— Вообще-то наркоманы колют в обе. Значит, говоришь, три дня не спал?

— Да, сейчас спит как убитый.

— Говоришь, ничего не помнит… Ну, это обычное явление, если долго не спишь. Как проснется, все вспомнит. Но я тебе не советую ждать, когда он проснется и что-то вспомнит, вызови милицию, и пусть его заберут.

— А что я им скажу?

— Это уже твои заботы. Ой, звонят! Мои приехали! Я тебе перезвоню! Пока!

Как только Светка бросила трубку, Маргариту охватила тревога. «Действительно, нужно вызвать милицию, — подумала она. — Страшно оставаться с неизвестным мужиком ночью».

Однако никакую милицию она не вызвала. Легла в спальне на кровать и включила телевизор. Шла криминальная хроника: «Пойманы трое азербайджанцев, нигде не работающие и не зарегистрированные. Они врывались в квартиры москвичей в тот момент, когда хозяин открывал квартиру…» Маргарита поежилась. К ней и врываться-то нет никакой необходимости. Сама впустила. «Опергруппой Ленинского района Московской области задержан маньяк-убийца. Он проникал в квартиры одиноких граждан под видом работника РЖЭУ, после чего убивал хозяев и расчленял их в ванной…» Маргарита прикрыла ладонью рот и покачала головой. В данном случае и проникать не надо. Сама привела и в ванной помыла. Надо будет спрятать куда-нибудь все ножи. «Двадцатилетние юноша и девушка выбросились из окна девятого этажа…»

— Ну его к черту! На ночь глядя такое показывать… — прошептала Маргарита и переключила канал.

На другом канале шли новости культуры: «Победителем международного конкурса виртуозов, проходившем в Нью-Йорке, стал российский скрипач Олег Кирсанов. Он исполнил сонату собственного сочинения, за авторство которой был учрежден специальный денежный приз в двести тысяч долларов…»

«Неужели еще кого-то интересует классическая музыка? — усмехнулась Маргарита. — Неужели за нее еще отваливают такие деньги?»

Маргарите в музыкальной школе за преподавание классической гитары платили гроши. Если бы не дополнительные индивидуальные занятия, пришлось бы туго. Но учеников всегда хватало. Больше пятерых она старалась не брать. Каждый день по одному дополнительному после работы, вполне достаточно. Кстати, к понедельнику нужно будет разучить для ученика одну пьеску из Палау.

Но ты был в комнате, где спал бомж. Там же на стене висела гитара. Маргарита выключила телевизор и на цыпочках прокралась в комнату. За окнами было темно. Она не стала зажигать свет, чтобы не тревожить гостя. Кинула взгляд на диван, но в темноте ничего не увидела. Она тихо подошла к тумбочке, открыла ее и нащупала пачку нот. И вдруг сзади скрипнул диван и раздался тихий стон. Маргарита замерла. После тягостной тишины бомж неожиданно произнес:

— Нужно вспотеть и выйти на ветер…

— Что? — переспросила Маргарита, холодея от ужаса.

Ее рука сама потянулась к торшеру. Она зажгла свет и увидела, что ее гость по-прежнему спит на спине, почти в той же позе, только рука из-под головы перекочевала на лоб, ладонью вверх. Эту бессмысленную фразу он сказал во сне. Взор Маргариты привлек огромный рубец на его ладони. Лицо было по-прежнему спокойным, а дыхание ровным.

Маргарита облегченно вздохнула, взяла ноты, сняла со стены гитару и выключила свет. После чего отправилась на кухню и плотно закрыла за собой дверь. Она всегда играла на кухне. На кухне хорошая акустика. Однако поиграть не удалось. В спальне зазвонил телефон.

Звонила Светка.

— Ты как, живая? Бомжик тебя еще не расчленил?

— Типун тебе на язык! Криминальных новостей насмотрелась?

— Он по-прежнему спит?

— Спит.

— Милиция уже едет?

— Знаешь, я не вызвала. И, наверное, не вызову до утра.

— А не боишься?

— Боюсь.

— Это прекрасно, если боишься. Значит, чувство самосохранения у тебя еще не совсем атрофировано. Ну теперь расскажи подробно, как это тебя угораздило притащить в квартиру бродяжку с вокзала.

Маргарита рассказала подруге все, вплоть до его только что сказанной фразы и увиденного шрама на ладони. Светка долго раздумывала. Затем неожиданно спросила:

— Ты ножи спрятала?

Маргарита вздрогнула.

— Светка, кончай пугать. И без тебя у меня поджилки трясутся. Как психолог ты можешь сделать какое-нибудь заключение по поводу него?

— По поводу него — нет! По поводу тебя — могу.

На этом распрощались. Светка настоятельно советовала сдать его в милицию, Маргарита ответила, что подумает. Она достала из стола ножи и сунула их под холодильник. Туда же она засунула и никелированный топорик для разделки мяса. Затем порылась в сумочке и нашла газовый баллончик.

Эта находка несколько успокоила. Маргарита направилась в спальню, придвинула к двери пуфик и, не выключая светильника, легла в кровать. Баллончик решила на всякий случай держать в руке.

Вообще Маргарита всегда спала чутко. Ее часто мучила бессонница. За ночь она просыпалась по нескольку раз. Но тут, едва коснувшись головой подушки, она сразу же уснула и проспала без снов до утра.

Только под утро ей приснился удивительный сон. Она брела по аллейке, усаженной с обеих сторон розами. Аллейка вела к огромному дому с двумя колоннами в виде муз, держащих в руках по лире. Из него доносилась музыка. Маргарита была в длинном вечернем платье из бордового бархата и золотых туфельках. На ней были дорогие украшения, а в руках белая лилия. И дом, и парк, и пруд, из которого она выудила лилию, принадлежали ей. Также она знала, что в доме находится тот единственный мужчина, которого она всю жизнь ждала, и маленькая дочка. «Все-таки я дождалась его, — подумала она во сне. — Кто же он?» И в тот же миг с крыльца ее дома вспорхнула и кинулась навстречу маленькая кудрявая девочка в трогательных белых панталончиках и розовом платьице. За ней, полный достоинства, вальяжно сошел с крыльца высокий, стройный мужчина. Он улыбнулся ослепительной улыбкой и пошел навстречу. «Кто же он, кто?» — терялась она в догадках, пытаясь рассмотреть его лицо. Но это никак не удавалось. «Сейчас, сейчас он подойдет поближе и я увижу…»

Но когда он подошел поближе, сон оборвался. Последнее, что запомнилось из его облика, — высокий лоб и гладкий подбородок.

Было уже светло. Сквозь тюль можно было разглядеть, что над Москвой по-прежнему тучи. И ветер порывами налетает на стекла. Словом, действительность, в отличие от снов, не радует разнообразием. Маргарита еще несколько минут лежала в постели, наслаждаясь нездешним обаянием этого сна и досадуя про себя, что так и не разглядела лица того мужчины, и вдруг вспомнила, что в ее квартире чужой человек.

Она сжала обе руки и не обнаружила баллончика. Бедняжка ощупала постель, залезла под подушку, посмотрела в карманах пижамы — баллончик пропал. Маргарита прислушалась. В соседней комнате царила подозрительная тишина. Она тихо поднялась, влезла в тапочки и тут-то увидала, что баллончик на полу.

Маргарита накинула халат, сунула баллончик в карман и бесшумно направилась в другую комнату. Заглянув туда, она с удивлением обнаружила, что диван не только пуст, но и заправлен покрывалом. Простыня с одеялом были аккуратно свернуты и положены вместе с подушкой на кресло. На стуле не висело никакой одежды.

Маргарита робко заглянула в кухню, но и там была пусто. И тут она увидела, что в ванной горит свет.

В ту же минуту дверь ванной распахнулась и из нее вышел гость. Он улыбнулся ей и вежливо произнес:

— Доброе утро! Я хотел уйти, но не нашел ни ботинок, ни пальто. Извините.

— Куда же вы хотели уйти? — спросила Маргарита.

Незнакомец задумчиво пожал плечами.

— На вокзал. Там нужны носильщики.

Его взгляд был более осмысленным, нежели вчера.

— Вы что-нибудь помните? — спросила Маргарита.

— Я помню все. Я вчера у вас спросил, что это за город, а вы сказали, чтобы я пошел с вами.

— А почему вы именно ко мне подошли с этим вопросом?

— Я ко многим подходил с этим вопросом. Мне отвечали по-разному: кто говорил, что это Лондон, кто — Париж, кто — Милан. Один даже сказал, что это Рио-де-Жанейро. Но в Рио-де-Жанейро у самого входа в вокзал растут две пальмы. Это я хорошо помню.

Последние слова вызвали у Маргариты улыбку.

— Пройдите на кухню и сядьте за стол. А я умоюсь, — сказала Маргарита и зашла в ванную. — Можете включить телевизор! — крикнула она вдогонку и открыла кран.

Но гость не включил телевизор. То ли постеснялся, то ли не знал, как пользоваться пультом. Он тихо сидел за столом и терпеливо ожидал хозяйку. Когда она зашла, то увидела на столе шесть грязных разглаженных десяток и горсть мелочи.

— Это что? — спросила она.

— Это вам. Извините, что так мало, но у меня больше нет.

— Уберите немедленно.

Маргарита налила в чайник воду и поставила на плиту. Она посмотрела на его руки. Они были безупречно чистыми. Из-под длинных ногтей было выскоблено до мельчайшей соринки.

— Этот город называется Москва, — произнесла она.

— Москва? — удивился бомж и задумался. — Москва… как много в этом звуке. Москва златоглавая… звон колоколов.

Он неожиданно поднял влажные глаза на Маргариту.

— Вы знаете, мне кажется, я когда-то жил в Москве. Сретенский переулок, дом номер шесть. Есть такой?

— Сретенский переулок есть. Насчет дома не знаю, — ответила Маргарита.

— А может, не дом, — пробормотал он задумчиво. — Может, палата номер шесть?

Маргарита насторожилась, но виду не подала. Она поставила на стол две чашки, положила перед ним батон и колбасу.

— Порежьте хлеб и сделайте бутерброды. Нож в столе.

Гость открыл стол и принялся греметь ложками, но никакого ножа, естественно, не нашел. Маргарита, вспомнив, что вчера спрятала ножи под холодильник, под его недоуменным взглядом извлекла из-под холодильника самый маленький нож и подала ему. Он ловко нарезал батон и колбасу. Намазал маслом и аккуратно положил на них ровные тоненькие дольки колбаски. «Режет, как в ресторане, — подумала Маргарита. — Уж не поваром ли он был?»

Закончив эту процедуру он смел крошки в ладонь и незаметно кинул себе в рот. После чего взял нож и снова положил его под холодильник.

— Вам чай или кофе? — спросила Маргарита, едва сдерживая улыбку.

— Мне все равно.

Она разлила по чашкам кипяток и поставила перед ним банку растворимого «Нескафе». Он сыпанул себе в чашку ложку кофе, и глаза его стали бегать по столу в поисках еще чего-то. Маргарита пододвинула ему сахарницу. Бомж благодарно кивнул и продолжал напряженно осматривать стол.

— Вы что-то ищете?

— Щипчики для сахара.

— Можете взять руками, — произнесла Маргарита и отвернулась к окну, чтобы он не заметил улыбки.

Гость аккуратно взял кусочек сахара и опустил его в чашку. Маргарита незаметно наблюдала за ним. Размешивал и пил он довольно интеллигентно, бесшумно, маленькими глоточками.

Разделавшись с кофе и двумя бутербродами, он поблагодарил. И вдруг спросил:

— Извините, а как вас зовут?

— Маргарита. А вас? Вы вспомнили?

Он напряг лоб и долго смотрел в пространство.

— Помню маму, платье в горошек, фонтан… Она меня звала Антошей… Чехонте… Хотя не уверен. Нет-нет, точно: она мне говорила: Антоша, отойди от фонтана!

— И больше вы ничего не помните?

— Напротив фонтана большой дом с колоннами… И колесница на фасаде…

Он долго молчал, морща лоб и шевеля губами.

— Себя четко помнить начал только четыре дня назад. Милиционер меня тряс за плечо и сгонял с лавки. Меня вытолкнули из помещения на улицу, и я увидел поезда. Это был вокзал. Я спросил, что это за город, и мне сказали Рио-де-Жанейро. Три дня я жил на этом вокзале, а потом подошли вы и привели меня сюда.

Он поднял взволнованные глаза на Маргариту.

— Вы меня знали?

— Нет.

— Вы меня никогда не знали и привели к себе? — удивился он. — Это опасно. Вокруг так много нехороших людей.

У него со лба стекал пот. Незнакомец был напряжен и взволнован. Было видно, что он очень старался вспомнить что-то очень важное, но у него не получалось. Неожиданно Маргарита произнесла:

— Вы ночью во сне сказали странную фразу: «Нужно вспотеть, а потом на ветер».

С минуту он осмысливал сказанное Маргаритой, и вдруг глаза его наполнились ужасом. Он посмотрел на свою ладонь со шрамом, и боль перекосила его лицо.

— Нет! Это невозможно, — прошептал он, трясясь от ужаса, и вдруг рухнул лицом на стол…