Соль в ране

ГЛАВА 8

Когда после вахты Деланней уступил место Эдвардсу, он сказал, что страшно хочет спать, и спустился к себе в каюту. Но Деланней солгал. Он мог не спать по многу ночей, почти не уставая.

На руле стоял матрос Митчел и напевал старую шотландскую песенку. Его сильные руки сжимали штурвальное колесо, ставшее вдруг безжизненным. «Марютея» медленно тащилась с обвисшими парусами. Волны били ей в корму с левого борта.

Со стороны могло показаться, будто корабль стоит в тазу с черной маслянистой жидкостью. Воздух был таким же густым и неподвижным, как и море. Иногда легкий ветерок внезапно обдувал теплыми волнами лица моряков, стоявших на вахте.

В такелаже почти невидимые мерно хлопали мокрой парусиной марсели. По палубе раздавались медленные шаги вахтенных. Иногда они останавливались, чтобы поговорить друг с другом. Кто-то насвистывал песенку без конца и без начала.

Эдвардс почувствовал себя одиноким, что с ним нередко случалось. Он подошел к рулевому. Митчел был хорошим моряком, и Эдвардс подумал о нем как о новом боцмане. Он мало говорил, но всегда по делу, был очень энергичным, и по возрасту также подходил для новой должности.

— Сколько времени вы на «Марютее»? — спросил Эдвардс.

— Три года, семь месяцев и шестнадцать дней, месье. Я поступил на судно, еще когда им командовал Коллиндвул, которого затем сменил Арчер.

Эдвардс выбил пепел из трубки за ограждение и начал снова ее набивать, чтобы она не успела остыть.

— Место Сейджа свободно, — произнес он.

Митчел молчал.

— Хотите занять его? — продолжал Эдвардс.

— У меня на это есть право, — просто ответил Митчел.

— Возможно, но это пока временное назначение. Если я останусь капитаном судна, оно станет постоянным.

— Думаю, это справедливо. Я знаю «Марютею» дольше, чем вы, месье.

— Станете на вахту со следующей сменой, после того, как она отдохнет. А что касается назначения, я объявлю об этом экипажу при пересменке в восемь утра.

— Слушаюсь, месье.

— Полагаю, что могу на вас рассчитывать?

Митчел согласно кивнул. Он не удивился и не обрадовался, а рассматривал свое назначение как вполне естественное.

— Разумеется, месье, — сказал он.

Эдвардс был доволен. Наконец-то у него под рукой появился верный человек, который усвоил дисциплину и мог ее поддерживать в экипаже. Но Эдвардс понимал, что его злоключения на этом не кончатся. Человек, побывавший в его каюте, был опасен и действовал последовательно.

— Как руль, Митчел?

— Напоминает сверток тряпья, месье.

— Мы делаем меньше двух узлов из-за этого бриза, похожего на комариный чих.

— Лаг показал полтора узла при смене вахты в полночь.

Эдвардс посмотрел на компас.

— Пассат стих, — заключил Митчел.

— Что вы об этом думаете?

Митчел втянул в себя воздух и поднял голову. Свет лампы в рубке придавал ему болезненный вид.

— Мы уже получили предупреждение, все это может кончиться ураганом. Хоть и слабый этот бриз, однако он до добра не доведет.

— Но вдруг повезет и будет просто гроза?

— Возможно.

Эдвардс очень надеялся на это. С экипажем, где людей не хватало и их моральный дух был не на высоте, ему не хотелось противостоять настоящей буре.

— Как дела в кубрике? — подчеркнуто рассеянным тоном спросил он.

Митчел ответил не сразу. Он тщательно обдумывал ответ:

— Да так, — начал он. — Люди обсуждают последние события. Смерть Арчера принесла всем скорее облегчение…

Митчел замолчал, словно пытаясь выяснить, не сказал ли он лишнего.

— Продолжайте, Митчел, Арчер не являлся моим другом.

— Старик был слишком груб с нами.

— Мне это известно! А смерть Сейджа?

— О его смерти все уже знают. Трентон не мог не рассказать нам обо всем.

— Да ему никто и не приказывал молчать. Так что же говорят о смерти Сейджа?

Митчел пожал плечами и ответил:

— Никто на вас не злится. Все знают, что вы его шлепнули по ошибке. Форестер сказал, что ему наплевать и он на вашем месте сделал бы так же. Но все это нервирует людей, и особенно то, что на борту находится преступник. Но, как сказал Форшем, это нас не касается.

— Согласен, — кивнул Эдвардс. — Это не касается всего экипажа, но вы бы хотели, чтобы это грязное дело скорее было выяснено?

— Естественно, месье.

Митчел выправил нырок «Марютеи» и спросил:

— Вы кого-нибудь подозреваете, месье?

— Да, — ответил Эдвардс.

— И вы знаете, кто это?

Эдвардс выпустил дым до того, как начал отвечать:

— Думаю, знаю.

— Это… кто-нибудь из экипажа?

Эдвардс сделал нетерпеливый жест:

— Хватит об этом, Митчел. Пока еще все неопределенно. Похороны Сейджа состоятся после смены вахты в восемь часов.

— Хорошо, месье.

Эдвардс спустился с полуюта и обошел палубу. С виду все казалось в порядке, и матросы стояли на своих местах. Правда, он заметил, что они замолкают при его приближении, однако он не сделал ни одного замечания, поднялся по лестнице полубака, оперся о кабестан и задумался. В его воображении вдруг возникла Даун, улыбавшаяся ему на фоне ночи. Но вот она стала серьезной, и он почувствовал на себе взгляд холодных и острых, как два клинка, глаз.

Эта смелая девушка — настоящая чертовка, и она доказала, что может быть опасным противником.

Эдвардс постарался отогнать от себя этот образ, который беспокоил и привлекал его. Он отошел от кабестана и спустился на палубу. Вдруг зигзаг молнии прорезал ночь на горизонте и в ярком колеблющемся свете Эдвардс увидел весь корабль перед собой: его высокие, крепкие мачты, белые паруса и матросов на полуюте. Неожиданно кто-то, одетый во что-то светлое, вынырнул со стороны галса, и Эдвардс бросился навстречу.

— Где Эдвардс? — спросила Даун.

— На носу, — ответил очень знакомый голос.

И тотчас девушка налетела на Эдвардса, так что ему пришлось ее поддержать.

— Что с вами, мисс Фарлен?

— Я стояла у иллюминатора моей каюты, — запыхавшись, объяснила она. — Из-за этой жары я не могла уснуть. И вдруг что-то тяжелое упало за борт, а секунды через две меня позвали.

Ее взгляд был неподвижен, и она вся дрожала.

— Кто вас позвал?

— Эдвардс, я уверена, что какой-то человек упал за борт! Я… Я думаю, что это Гош.

— Почему вы так считаете?

— Только он таким образом произносил мое имя, — ответила она охрипшим от волнения голосом.

Эдвардс все еще держал ее за руку и почувствовал, что Даун действительно вся дрожит. Он подумал, что Гош был на вахте и эта нескончаемая ночь…

Он выхватил свисток из кармана и пронзительно свистнул.

— Все наверх! — крикнул он. — Келлер, займите место Митчела у руля!

— Есть, месье.

— Митчел, лечь в дрейф!

— Есть лечь в дрейф!

— Форшем, принести фонарь!

— Да, месье.

Эдвардс сильно встряхнул Даун.

— Когда вы услышали, как вас позвали? — спросил он.

— Не прошло еще и двух минут.

Он быстро сосчитал: полтора узла скорости, зыбь, которая тормозит движение. Да, оставался хоть маленький, но шанс.

Матросы, отдыхавшие после вахты, с ворчанием поднимались наверх, потирая глаза.

— Человек за бортом, — объявил Эдвардс. — Митчел, сделайте перекличку!

При свете фонаря, который Форшем принес и поставил на палубу, пересчитали весь экипаж.

— Нет Гоша, — сообщил Митчел.

— Я же вам говорила, — выдохнула Даун.

— Ясно, — произнес Эдвардс, отпуская ее руку.

Митчел сухо давал команды, распределяя людей. Эдвардс ждал, когда судно ляжет в дрейф, а затем подошел к матросам.

— Ольер и Ван — к шлюпке правого борта, — приказал он. — Форестер со мной — к шлюпке левого! И побыстрее!

И матросы бросились к шлюпкам, срывая с них тенты. Заскрипели блоки.

— Вира! — скомандовал Митчел.

Эдвардс побежал к корме, заскочил в коридор и, стукнув кулаком в дверь, вошел в каюту Деланнея. Тот спал на койке. Эдвардс резко тряхнул его.

— Подымайтесь сейчас же на палубу, Деланней. Гош упал за борт.

— Что?

— Одевайтесь, — нетерпеливо повторил Эдвардс. — Вы поможете Митчелу, который заменяет Сейджа, а я поеду в одной из шлюпок.

— О'кей.

— Надо спасать Гоша. — И Эдвардс выскочил из каюты, сломя голову бросившись к левому борту. Теперь уже шесть фонарей освещали палубу и в каждой шлюпке имелось еще по одному.

Эдвардс сел в шлюпку, где Ватфорд уже почти поставил уключины весел.

— Вылезайте, Ватфорд.

Матрос выскочил на палубу.

Шлюпка медленно снималась и наконец тяжело плюхнулась в воду. Форестер отпустил тали и взялся за весла. На носу Даун держала фонарь. Эдвардс увидел, что она в халате, и чуть не расхохотался, столь неуместной показалась ему эта одежда.

— Вам бы лучше остаться на борту, — заявил он.

— Сожалею, но я не могу бездельничать, когда речь идет о спасении Гоша.

— Ладно, но раз уж вы здесь, смотрите внимательно. Чертова волна будет нам мешать.

Шлюпка двигалась по следу «Марютеи». Форестер мощно греб, и они обогнали вторую шлюпку. Перегнувшись за борт, Даун смотрела во все глаза.

— Что-нибудь видите? — спросил Эдвардс, сидевший на руле.

— Нет, ничего.

— Мы должны находиться где-то рядом.

— С другой шлюпки раздался крик и кто-то принялся размахивать фонарем.

— Он там? — прокричал Эдвардс.

— Справа по борту от вас, — ответил Ольер, — что-то похожее на голову человека!

— Гош, держитесь! — воскликнула Даун.

— Право на борт, Форестер!

Тяжелая шлюпка разрезала черные волны, поднимаясь на гребень и затем опадая вниз.

— Я его вижу! — закричала Даун.

На гребне волны, едва освещенном двумя фонарями, показалась какая-то темная масса. Она повернулась вокруг своей оси, и рука со светлой ладонью, описав дугу, погрузилась в воду.

— Прямо, Форестер. Мы подходим.

Голос Эдвардса звучал настолько спокойно, что, несмотря на страх, Даун обернулась и посмотрела на него. Она не смогла различить выражения его лица, но подумала, что самым подходящим определением, наверное, было бы слово «каменное».

— Табанить резче, Форестер.

— Нас несет волна, месье!

Матрос задыхался, а лицо его заливал пот.

— Мы от него отходим, — простонала Даун.

Эдвардс бросил руль и схватил весло из рук Форестера. В этот момент шлюпку резко дернуло и раздался всплеск. Эдвардс посмотрел вперед — халат Даун белым пятном светился на носу шлюпки, а самой девушки не было.

— Сумасшедшая! — проревел Эдвардс.

— Она прыгнула в воду?

— Да.

Форестер присвистнул, громко воскликнув:

— Вот это да!

Даун плыла легко. Одной рукой она держала тело Гоша, подтягивая его к себе.

Наконец в шлюпке начали сильно грести и быстро нагнали ее. Эдвардс бросил весло, перегнулся через борт, схватил Гоша за одежду и вместе с Форестером втащил его в шлюпку.

— Он мертв! — крикнул Форестер. — Господи, да что же с ним стряслось?

— Зарезали как свинью, — прорычал Эдвардс, поднял глаза и, увидев две руки, цеплявшиеся за борт, схватился за них.

— Я поднимусь сама, Эдвардс, с носа. Разверните мой халат и подержите его, пожалуйста!

Он послушался. Даун ловко влезла в шлюпку, завернулась в тонкую ткань халата и молча уселась на носу. Шлюпка повернула к «Марютее», высокий силуэт парусов которой белел в темноте ночи. Подойдя к борту, они схватились за тали и надели их на крюки.

— Поднимайте! — приказал Эдвардс.

Наверху, когда они поднялись, Деланней встретил Эдвардса, как только тот перескочил через стрингер.

— Ну как? — спросил он.

— Гош мертв.

— Утонул?

Эдвардс подал руку Даун и ответил:

— Нет. Убит. Мисс Фарлен пришлось прыгать в воду. Отдайте приказ лечь на курс, Деланней.

— Сейчас.

Деланней с восхищением глянул на Даун, которая потряхивала своей мокрой головой:

— Вы очень храбрая девушка.

— Я пойду переоденусь, — бросила она, удаляясь.

«Марютея» медленно легла на курс. Матросы работали молча, совсем не удивляясь тому, что ими распоряжался Митчел, их новый боцман.

— Завтра утром придется хоронить еще двоих, — прошептал Деланней. — Решительно жизнь на этой шхуне висит на волоске.

— Вы пытаетесь острить? — съязвил Эдвардс.

— Совсем нет. Просто хочу понять. Можно подумать, что здесь умирают по двое.

Они направились на корму, оставив Гоша на руках Трентона, который окончательно превратился в служащего из похоронного бюро.

— Гош охранял мисс Фарлен, — сказал Эдвардс. — Эта охрана, я думаю, кому-то мешала, а значит, теперь мисс Фарлен в опасности.

Деланней даже подпрыгнул, воскликнув:

— Надеюсь, что вы ошибаетесь!

— Я тоже на это надеюсь. Однако, чем иначе объяснить это новое преступление?

— Да, пожалуй, ничем.

Деланней вздохнул и с трудом добавил:

— Проклятый день и проклятая ночь!

— Вы можете опять спать, если вам хочется. Мне-то кажется, что я больше совсем не смогу спать.

— Пожалуй, — согласился Деланней, — я тоже не буду больше спать. Мне нужно охранять Фарлен.

— Вам повезло, — улыбнулся Эдвардс. — Вам досталась лучшая работа.

Деланней остановился под вантами главной мачты.

— Кстати, — произнес он, — вы подумали сделать перекличку тех, кто еще пока жив?

— Да, — ответил Эдвардс. — Я хотел знать, кто отсутствует, хотя мисс Фарлен и назвала имя.

— Все пришли?

— К чему вы клоните?

— Слушайте, когда я говорю все, то имею в виду не только палубных.

— Лишь Трентон и Ваш освобождены от вахт. Достаточно ли вам этого?

Деланней отрицательно покачал головой и проговорил:

— Послушайте, этот ужасный удар ножом не дает мне покоя. Человек, убивший Гоша, был, очевидно, страшно зол. А вы как думаете?

— Я не слышал никакой ссоры до того, как мисс Фарлен пришла и сказала, что кто-то свалился за борт и что она услышала, как ее позвали…

Деланней быстро отскочил назад — какой-то фал сильно ударил его по лицу. Он посмотрел на мачту и увидел, как кто-то ловко поднимается по ней.

— Что вы хотите сказать, Эдвардс? — спросил он спокойно, не сводя глаз с мачты.

— Черт вас возьми, Деланней, — выругался Эдвардс. — Вы бы могли и извиниться, если наступаете на ноги людям!

— Наверху кто-то есть, — прошептал Деланней. — Не смотрите, а принесите лучше электрический фонарь! Я останусь у мачты.

И Эдвардс двинулся, громко бросив:

— Пойду схожу за трубкой.

Деланней прислонился к мачте. На всякий случай он крепко сжал в руке стальной костыль. Если у человека, который поднимается на мачту, возникнет желание слезть и у него будут дурные намерения, Деланней сможет его успокоить.

Эдвардс спокойно вернулся, по дороге обменявшись несколькими словами с Келлером.

— У меня есть все, что нужно, — шепнул он на ухо Деланнею. — Ну что, включать?

— Давайте.

Эдвардс нажал на кнопку и, направив луч фонаря на мачту, осветил человека, оказавшегося поваром.

— Ваш! — воскликнул Деланней.

— Какого черта тебе надо наверху? — закричал Эдвардс.

Вместо ответа Ваш схватился за бакштаги марса и начал взбираться по ним.

— Вниз! — приказал Эдвардс.

— Я поднимусь за ним, — произнес Деланней, бросился к лестнице, и быстро начал подниматься, засунув костыль за пояс.

— Форшем, Ватфорд! — позвал Эдвардс.

И когда те прибежали, объяснил им:

— Я полагаю, что Ваш тронулся. Помогите Деланнею.

Эдвардс прислонил фонарь к ящику с костылями, направил его на море и вытащил из кармана пистолет:

— Ваш, я приказываю вам спуститься! — Он чуть было не добавил: «Или буду стрелять», но не рискнул. Хватало того, что он хлопнул Сейджа.

Наверху Деланней добирался до марса. Ваш поднимался медленнее. Ватфорд слез с лестницы, схватил один из фалов, полез как обезьяна. Через несколько мгновений он был уже выше Ваша и отрезал ему путь.

— Спускайся, Ваш. Не делай глупостей.

— Подчиняйтесь, — добавил Деланней.

Ваш выхватил из-за пояса нож, зацепился одной рукой и ногами на канате и, размахивая ножом, завопил:

— Первого, кто подойдет, зарежу!

Деланней внимательно посмотрел на это черное лицо со странно белевшими глазами. Мощный луч фонаря заставлял Ваша хлопать глазами, как это делают животные.

— Хватит глупостей, Ваш, вы и так уже достаточно их наделали!

— Уходите, месье Деланней. Я не слезу!

Деланней поднялся выше. Снизу Эдвардс видел, как негр поднял нож до уровня плеча и быстрым движением бросил его. Лезвие сверкнуло молнией. Деланней втянул голову в плечи и поднял руку над головой. Лезвие едва коснулось его, врезалось в палубу и долго вибрировало. Эдвардс отскочил в сторону.

— Хватайте его! — крикнул он.

Форшем бесшумно исчез за мачтой. Там он взял штерт марселя, сделав на нем петлю. Затем осторожно, сохраняя равновесие, ловко бросил веревку. Штерт распустился, и петля села на шею Ваша. Форшем сильно натянул ее.

— Я поймал его! — крикнул он.

Ваш начал бороться, чуть было не свалился, но Форшем держал его крепко. Ватфорд сделал еще одну петлю, стянул руки Ваша, и тогда его наконец спустили с мачты. Он больше не боролся, а лишь злобно рычал.

— Неплохо сделано, — произнес Эдвардс, схватив негра за жилет. — Так это ты, негодяй, убил Гоша?

Ваш хмыкнул. Эдвардс ударил его по лицу, и кок свалился на спину.

— Свяжите его и отведите в рубку, — приказал Эдвардс.

Два матроса поволокли Ваша на полуют. Тогда он начал испускать жалобные крики.

Деланней соскочил на палубу.

— Вам здорово повезло, — бросил ему Эдвардс.

— Нам только сумасшедших не хватало, — сказал с иронией Деланней, отряхивая рукава куртки.

Эдвардс взял фонарь, выключил его, а затем выдернул нож из палубы, подбросил его в руке:

— Посмотрите, Деланней! Все становится понятным, правда?

Лезвие ножа было покрыто едва высохшей кровью.

— Теперь вам ясно, Деланней?

— С виду этот предмет представляет собой обыкновенный кухонный нож, которым Ваш воспользовался, чтобы перерезать горло Гошу, а затем бросил беднягу в море. Вы с этим согласны? Но почему он это делал?

Эдвардс пожал плечами:

— Ваш слишком много пил, — предположил он. — Возможно, он совершил это в припадке белой горячки. Пойдем, я собирался заставить его говорить.

На востоке бледный свет прорвался через пелену облаков. Эдвардс и Деланней поднялись на полуют и вошли в рулевую рубку.

Повар, опустив голову, стоял под охраной из двух матросов.

— Спасибо за службу, Ватфорд, и вы, Форшем. Можете приступить к работе.

Кок свалился на стул, его нижняя челюсть отвисла, и он пристально смотрел на пол. Эдвардс сунул ему под нос нож и спокойно сказал:

— Прекрасная работа, Ваш. Зачем вы зарезали Гоша?

Ваш не ответил, даже не поднял головы.

— Зачем? — закричал Эдвардс.

Кок задрожал.

— Вы же так все равно не отделаетесь! Рано или поздно вам придется говорить. И, поверьте мне, лучше будет, если вас допрошу я, а не полиция Сан-Франциско.

Струйка слюны потекла по подбородку Ваша. Слова больше не доходили до его проспиртованного мозга.

— Ладно, — проговорил Эдвардс.

Он повернулся к двери. А затем крикнул:

— Форшем!

— Слушаю, месье.

— Идите сюда.

Матрос вошел в рубку, и Эдвардс приказал:

— Заприте Ваша в трюме с краской.

— Слушаюсь!

Форшем дотронулся до плеча повара, тот поднялся и покорно вышел за Форшемом.

Эдвардс раскурил трубку, обменялся взглядом с Деланнеем и произнес:

— Странная история, а?

Деланней хмыкнул и вышел из рубки.