Совсем другая любовь

Глава 20

Сон отступал тяжело и неохотно, но вместе с тем Майкл чувствовал себя выспавшимся и отдохнувшим. Все-таки не зря Джеймс вколол ему ударную дозу лекарств и снотворного! Жара вроде не было, слабости — тоже, да и рука не болела. Только онемела — видимо, отлежал.

Он открыл глаза и увидел совершенно больной взгляд Джеймса. Или ему показалось? Потому что в следующую секунду Джеймс моргнул, прогоняя тоску из глаз, и вдруг широко улыбнулся.

— Доброе утро! — сказал он весело. — Ну ты и соня. Столько спал! Вставай скорее, я кое-что нашел!

— Вижу, у тебя хорошее настроение, — сонно проговорил Майкл. — Похоже, у меня тоже. Мне гораздо легче, — с облегчением выдохнул он. — А ты переживал, что лекарства не подействуют. Вон даже рука болеть перестала, — он ободряюще улыбнулся Джеймсу и перевел взгляд на больную руку.

На то, что от нее осталось…

На обрубок, начинающийся с локтя.

— Господи!.. — с ужасом выдохнул Майкл и рывком сел на землю. — Джеймс… — он умоляюще посмотрел на него, а затем закрыл глаза.

Джеймс одним прыжком оказался рядом и рухнул перед ним на колени.

— Ты был в беспамятстве семьдесят восемь часов! — выкрикнул он. — И это уже после того, как я это сделал! Ты бы умер, понимаешь?.. — у него на глазах навернулись слезы, и сразу стало ясно, что воспаленными и покрасневшими они были вовсе не от холода или поднявшегося вдруг ветра.

— Боже мой… — прошептал Майкл, не веря в происходящее. В отчаянии он зажмурился, все еще в глубине души надеясь, что этот кошмар происходит с ним не наяву. — Боги, нет… — он схватился единственной оставшейся рукой за голову, а затем со стоном рванул на себе волосы. — Я понимаю… — выдавил, не глядя на Джеймса.

А потом он просто упал на спину. Лежа на земле, не шевелясь, он нашел в себе силы, чтобы открыть глаза и посмотреть на небо. Но их не хватило, чтобы решиться взглянуть на себя снова.

Инвалид. Калека. Как теперь он сможет обслуживать себя? Воевать? Работать, наконец, когда вернется на планету из этой чертовой дыры?

— Майкл… — Джеймс упал рядом, обхватив его плечи. Он уткнулся лицом ему в волосы и задрожал, то ли беззвучно плача, то ли изо всех сил сдерживая слезы. — Все будет хорошо, вот увидишь, — зашептал, то и дело прерываясь. — Ты жив и здоров, и мы выберемся отсюда, обещаю! Нас увезут отсюда с почетным эскортом, и вылижут с ног до головы, слышишь?! Я нашел хренову базу пришельцев! Хренову базу чертовых ублюдков. Мы вернемся на корабль, сообщим об этом и уже через несколько дней будем дома!

— И кто они? — отрешенно спросил Майкл. — Ты смог их разглядеть? — свой голос он слышал будто со стороны.

— Нет, я видел только роботов. Или, может, они там внутри сидели, — Джеймс заставил Майкла сесть и вложил ему в руку заранее приготовленный брикет. — Поешь, — сказал он тихо. — А потом я покажу тебе. Там за скалой обрыв, а внизу, в большом ущелье, их база. И хренова туча роботов вокруг.

— Хорошо, что они тебя не заметили, — покачал головой Майкл и принялся за послушно взятый брикет. На сей раз он казался еще противнее, чем обычно. Впрочем, по большому счету Майклу было все равно, подали бы ему стейк или заставили жевать серую пыль этого планетоида.

Когда с брикетом было покончено, Майкл поднялся на ноги и наконец поднял на Джеймса глаза. Они не встретились взглядами — Маклейн смотрел куда-то вдаль, чему Майкл был, если так можно сказать, даже рад. Он быстро нашел валявшийся неподалеку излучатель и поднял его с земли.

За две недели он неплохо научился орудовать левой рукой, но, видимо, болезнь ослабила его: оружие выскользнуло и снова провалилось в пыль.

— Блядь, — со злости Майкл пнул его ногой, подняв облако серой пыли, и посмотрел на Джеймса. — Мы сможем взять только один излучатель.

— Ничего, это не страшно, — заверил Джеймс. — Мы же не собираемся воевать. Просто посмотрим и пойдем обратно, — он взял свой рюкзак, но второго рядом с ним не оказалось. — Я всё сложил в один, — пояснил Джеймс, поймав вопросительный взгляд. — Я вообще собирался тащить тебя на себе обратно…

— Тогда остается порадоваться, что этого тебе не пришлось делать, — бросил Майкл. — Нам в какую сторону?

Возможно, это было глупо, но Майкл постарался обойти Маклейна так, чтобы хоть как-то спрятать от него обрубок. Справившись с этой задачей, он застыл на месте и произнес, не оборачиваясь: — Иди первый. Я за тобой.

Джеймс сжал пальцы на излучателе, а потом сдернул его с плеча и бросил в пыль.

— Не смей! — выдохнул он, подходя к Майклу плотную и сгребая его в охапку. — Не вздумай меня сторониться! Я до сих пор чувствую запах жженого мяса и лучше всех знаю, что именно ты пытаешься спрятать. Но мне плевать, слышишь?! Я люблю тебя, черт бы тебя побрал, с рукой или без! Если, конечно, это что-то для тебя значит, — закончил он уже без запала.

Несколько секунд Майкл стоял неподвижно.

— Не смей жалеть меня! Слышишь? — эти слова он практически прокричал и следом дернулся, намереваясь вырваться из объятий. Не тут — то было: Маклейн прижал его к себе так, что едва кости не хрустнули, и Майкл сник, сдаваясь. — Не жалей меня… — повторил он шепотом.

— Даже не надейся, — Джеймс мотнул головой. — Жалеть? Вот ещё! Было бы из-за чего. Нет ничего такого, с чем бы ты не справился одной рукой. И хоть всё вокруг снова пахнет для меня паленой плотью, ты жив и уже почти здоров. Жалеть?! Да я готов танцевать от счастья!

— Снова? — переспросил Майкл и запнулся: запах горелого мяса — было последним воспоминанием о Валентайне и едва не стало таким же о нем самом.

Майкл отчетливо представил, как Джеймс отрешенно и сосредоточенно берет в руки излучатель, выставляет на нем самую слабую мощность и примеривается, как лучше резать. Отстегивает рукав комбинезона, закатывает его повыше и отбрасывает излучатель прочь…. Сколько времени он себя убеждал, прежде чем смог сделать то, что сделал? Сколько мужества ему на это потребовалось?.. А когда все же решился, только и оставалось, что беспомощно наблюдать за ним — полутрупом. Майкл был уверен: в те ужасные трое суток воспоминания о прежней потере воскрешались в памяти Маклейна не единожды.

Джеймс так и стоял, не отпуская его, и Майклу стало вдруг трудно дышать — так сдавило в груди.

— Я еще не сказал тебе спасибо за мою спасенную шкуру, — тихо произнес Майкл и заглянул Джеймсу в глаза. — Просто нужно время принять это.

— Я понимаю, — кивнул Джеймс, сжал его покрепче напоследок и отошел. Он вымученно улыбнулся Майклу, поднял излучатель и кивнул на гору. — Пойдем. Тут недалеко. Если хочешь, конечно. Потому что можно сразу повернуть обратно, если тебе тяжело подняться.

— Пойдем, — покачал головой Майкл. — Я тоже хочу их увидеть.

Они достаточно быстро поднялись на середину горы, но на последних шагах силы начали Майкла покидать. А потом появилась Селен. Просто возникла из ниоткуда и пошла рядом, приобняв ничего не подозревающего Джеймса за талию.

— Ему даже скафандр идет, — сказала она и погладила Джеймса по грязной щеке изящным наманикюренным пальчиком. — Милашка. Только не обольщайся, Майкл. Может быть он и любит тебя сейчас, когда у вас сплошной адреналин в крови, но если вы отсюда выберетесь, как долго он останется с тобой?

Майкл на миг замер, посмотрел на Джеймса, а потом на жену.

Да что ты, — мысленно протянул он. — На базе тоже адреналин в нем играл? Даже когда я избегал его? Но ты ведь так не считаешь… — прищурился он. — Ты говоришь это просто назло.

— Вовсе нет, — Селен посмотрела на него с жалостью. — Ты просто, видимо, забыл, что на станции ты не был калекой.

Жестокие, но правдивые слова хлестнули так, что Майкл изо всех сил сжал руку Джеймса, а затем и вовсе остановился, как вкопанный.

— Ненавижу тебя, — прошептал он, закрыв глаза. — Ненавижу! — последнее он уже прокричал, а затем посмотрел Селен в глаза: — И убери от него свои руки! Не смей трогать его! Не смей больше заговаривать со мной! Найди кого-нибудь другого, на кого изливать свой яд. Не калеку!

— Майкл! — Джеймс взял его за плечи и развернул к себе, обеспокоенно вглядываясь в глаза. — Посмотри на меня! Ее здесь нет! Здесь никого нет, только ты, я и гребаные роботы внизу. Подумай, прошу! Настоящая Селен никогда бы не сказала тебе такого! Она любила тебя! А сейчас вместо нее говорят твои собственные страхи, сомнения, комплексы и черт знает, что еще. Она демон, Майкл! Твой демон.

Майкл с трудом оторвал взгляд от Селен и посмотрел на него.

— Она изменилась, Джеймс, — в отчаянии прошептал он. — Из-за меня она совсем не похожа на себя прежнюю. Но она ведь права… Права! Как долго ты сможешь смотреть на меня, не вспоминая запах жженого мяса? Да я же буду для тебя вечным напоминанием того, что мы упустили момент. Я ведь всегда буду напоминать тебе о тех, кто разбился в шаттле!

— Это правильно, милый, — мурлыкнула Селен. — Что на жалость давишь. Так ты сможешь его удержать. И он даже не станет тебе изменять, — хмыкнула она и снова погладила Джеймса по плечу. — Но ты не сможешь повлиять на то, что он будет засматриваться на других парней. На улице, в ресторанах, в магазинах. Поначалу ты не станешь этого замечать, но однажды увидишь, как он будет помогать расстегнуть куртку тебе, а глазами будет раздевать других.

— Если бы только слышал, что она говорит, — произнес одними губами Майкл и крепко зажмурился, надеясь, что морок пройдет.

Секунда шла за секундой, но ничего не менялось. Он по-прежнему чувствовал взгляд Селен, а Джеймс молчал, не двигаясь с места. А когда заговорил, голос его был полон горечи.

— Ты сомневаешься во мне — вот в чем дело, — Джеймс отпустил его плечи и отвернулся. — Не прячься за ней. Эти слова только твои. Ты не веришь мне. Думаешь за меня. Решаешь. Или… — тут он снова поднял глаза и сухо продолжил: — Или, может, это просто очередная попытка найти повод? Сдался я тебе со своей любовью! Заставляю жить зачем-то, дергаю, тормошу, мешаю. Две недели ты молчал — сдохнуть хотел, да? Раз уж разбиться не получилось. Поскорее к Селен и никаких больше неправильных богопротивных чувств! Если, конечно, у тебя все-таки есть что-то помимо похоти, про которую ты всё твердишь, — под конец голос Джеймса уже звенел, а глаза горели от обиды и целой кучи так давно подавляемых эмоций.

— Хватит! — закричал Майкл. — Ни за кого я прячусь! А то, что ты когда-нибудь сбежать от всего захочешь, так в этом я уверен. Да, я сужу по себе! Да, я решаю за тебя! Потому что я сам сбежал от всего того, что мне напоминало о ней. И не просто в другой город. Я сбежал в космос! — он перевел дыхание и продолжил, сам не зная, стоит ли. — А насчет сдался или нет, так представь себе — да, сукин ты сын, сдался! Никогда не думал, что перестану считать содомию противоестественной, но черт побери, перестал! Я прекрасно вижу, что ты ждешь от меня ответных признаний. Но разве тебе не достаточно того, что я хочу провести рядом с тобой не один десяток лет? Неужели этого тебе не хватает?

— Да не нужны мне твои признания! — крикнул Джеймс. — Ты мне обвинений не предъявляй! В том, в чем я ничерта не виноват! Ты уже заранее считаешь меня предателем! Так как, черт побери, нам жить этот твой десяток?!

— А что тебе нужно? Ты тоже слышишь только себя! — отрезал Майкл, даже не думая понизить голос. — А я уже слышать не могу якобы мои мысли. Тебе ни разу не показалось, что свое мнение о многих вещах я поменял? Нет? А зря… И причем тут предательство! Я не хочу, чтобы ты как раз-таки и был с мной исключительно из нежелания показаться предателем. А сейчас ты скажешь, что я опять сомневаюсь в твоих чувствах. И мы снова в замкнутом круге, — он перестал кричать и тяжело вздохнул. — Я устаю от этого бесконечного марафона прозорливости.

Джеймс сжал кулаки и помолчал — видимо, чтобы успокоиться.

— Хорошо, Майкл, — сказал он ровным тоном. — Извини. Привет Селен.

Он резко развернулся и стал быстро подниматься на скалу, опираясь на излучатель как на посох.

— Тебе привет, — спустя некоторое время бросил Майкл оставшейся с ним Селен. — Надеюсь, ты добилась своего и оставишь меня в покое хотя бы на несколько часов!

Не дожидаясь ответа, даже не взглянув в ее сторону, Майкл устремился за Джеймсом. Он быстро преодолел несколько метров подножия, но с каждым шагом шел все медленнее, пока в конце концов не остановился. Вот и что он скажет Джеймсу? Извини, был дураком, с Селен больше разговаривать не буду? Или понял, что она лишь плод воображения? Бред. Никакая она не галлюцинация, увы.

Процедив не одно ругательство, Майкл продолжил свой путь, не оглядываясь. Преодолеть расстояние оказалось не так-то просто, не имея возможности балансировать или схватиться за выступ обеими руками. Вымотавшись окончательно, он наконец увидел Джеймса и медленно зашагал к нему.

— Даже не знаю, что сказать, — выдохнул он, подходя ближе. — Всю дорогу думал, но так ничего путного в голову и не пришло. Просто… просто я не мог оставаться там, зная, что тебе плохо.

Джеймс не повернул головы, но вытянул вперед руку.

— Вон там, видишь? — сказал по-деловому сухо. — Целый рой. Не так легко заметить, они все серые, как и земля. Но их много, чертовски много. А вон та скала слишком круглая, чтобы быть частью естественного ландшафта. Присмотрись, передохни немного и пойдем обратно. Еды хватит впритык на обратную дорогу, но хватит, и это главное.

Майкл внимательно его выслушал, всматриваясь, куда показывала рука, а на душе становилось все гаже.

— Ты мне очень дорог, Джеймс, — тихо сказал он. — Так дорога была только она, — имя жены он произносить не стал — ее и так было слишком много в их с Джеймсом жизни.

Джеймс глянул на него и отвел глаза.

— Я рад, — сказал он коротко и принялся копаться в рюкзаке. Но сам же долго не выдержал своего молчания. — Не думай, что я отмахиваюсь или не слышу тебя, — сказал, передавая ему баночку киселя. — Просто я чертовски устал от свалившихся эмоций. Ты просил время? У тебя оно есть. Посоветуйся с Селен, перевари, реши что-нибудь. А мне, знаешь ли, тоже нужно осознать случившееся. И забыть. Особенно забыть…

Он мельком глянул на излучатель, и этот взгляд от Майкла не укрылся.

— Не хочу кисель, — Майкл покрутил банку в руке и бросил ее к рюкзаку. Он долго смотрел в землю, на излучатель, а потом поднял на Джеймса глаза. — Ты все сделал правильно. А про Селен ты больше не услышишь ни слова.

— Нет! — резко вскинулся Джеймс. — Я вовсе не этого хочу! — он подсел ближе и потянулся было к ладони Майкла, но почему-то остановился на пол пути. — Не надо, не замыкайся, — попросил тихо. — Неужели ты не понимаешь? Я давно по… принял тебя таким, какой ты есть. Что же касается руки… — он медленно и осторожно коснулся его плеча повыше среза. — Мне было бы гораздо проще самому потерять любую конечность, чем поднять тогда этот чертов излучатель, — голос ему изменил, и он перешел на дрожащий шепот. — Я не врач. И даже не убийца в настоящем смысле этого слова. Да, меня учили воевать, но я никогда никого не резал. Я даже плетей почти никому не назначал! Но я убил их всех, — он часто заморгал, борясь с душащими эмоциями. — Убил парней, почти убил тебя. Искалечил. Собственными руками!

Он поднял ладони, будто ожидал увидеть на них кровь, и всё-таки не справился с собой — пара капель всё-таки вытекла из снова покрасневших глаз.

И Майкл не выдержал — изловчившись, он сгреб его в охапку и прижал к себе.

— Тише, тише… — успокаивающе прошептал он, поцеловав Джеймса в висок. — Ты спас всех, кого смог, — выдохнул он тяжело и добавил: — Не отгораживайся больше. Ты мне так нужен. А я тебе, — проговорил он спустя время, зарывшись носом Джеймсу в волосы.

Глаза Джеймса наконец-то обрели жизнь, но очень скоро он их закрыл, потянувшись к Майклу. Целовался он отчаянно, исступленно, так, что закружилась голова — то ли от нехватки кислорода, то ли от сдавивших сердце чувств.

— Когда ты так целуешь, мне кажется, что земля уходит из-под ног, — прошептал Майкл, на секунду оторвавшись, чтобы глотнуть разреженного воздуха.

Джеймс улыбнулся было, но почти сразу нахмурился.

— Что за?.. — начал было он, и тут Майкл вдруг понял, что ему вовсе не кажется. Скала, казавшаяся такой незыблемой, медленно проседала под ними, роняя мелкие камешки вниз в долину. А потом их вдруг тряхнуло, вокруг всё зашелестело, поплыло, и Майклу только и оставалось, что вцепиться в Джеймса единственной рукой.

— Держись! — крикнул Джеймс, отчаянно пытаясь зацепиться за внезапно оказавшуюся над головой скалу. На пару секунд у него это даже получилось, но потом возле них заклубилась пыль, накрыла с головой, залезая в рот, нос и уши, обволакивая и утягивая за собой. Увидеть что-либо было невозможно, и Майкл лишь почувствовал, как их тащит, словно на салазках, вниз. Поначалу было не так уж и страшно, но потом под ногу попался камень, Майкла развернуло, закрутило, больно ударяя о скалу, закатывая в камни и, кажется, перемалывая кости в каменной мясорубке. А потом вышибло дух, погребло под пыльно-каменной лавиной, сдавливая легкие сломанными ребрами так, что едва можно было дышать сквозь чудом оставшийся на поверхности нос.

— Джеймс… — прошептал Майкл еле слышно разбитыми в кровь губами и вдруг услышал шорох. Звук был знакомым, почти родным, но как Майкл не напрягал память, узнать он его почему-то не мог. Тогда он с трудом разлепил глаза, смаргивая с ресниц прилипшую пыль и похолодел. Со всех сторон долины к ним катили роботы, и их гусеничные колеса, такие удобные на зыбучей почве планетоида, скользили по пыли с тихим шорохом. — Джеймс… — повторил Майкл и закрыл глаза, даже не пытаясь цепляться за ускользающее сознание.