Совсем другой дракон

На жуткий миг Джулиус увидел, как глаза Боба расширились от удивления, а потом Челси оттащила его. Она подняла другую ногу и ударила коленом по пояснице пророка, удар отправил его в полет в перекошенный гараж на другой стороне улицы, как пушечное ядро, разбивая оставшееся целое окно, обрушив остатки крыши.

Даже для дракона удар был серьезным. Джулиус уже двигался на помощь брату, когда Боб выбрался из обломков и вскочил на ноги. Он стряхнул пыль с длинных волос, шагнул влево и уклонился от Челси, перенесшейся за него.

Но, хоть от первого удара он уклонился, ничто не спасло его от второго. Джулиус не видел даже, как ее рука поднялась. Ее ладонь вдруг была там, врезалась в бок Боба, и она сбила его на землю, оказалась на нем.

Челси подвинулась, когда они упали, оказалась на корточках над грудью Боба, ее колени были на его руках, ее ладони потянулись к открытому горлу пророка. Джулиус потянулся к Клыку, чтобы остановить ее, пока она не убила, когда низкий спокойный голос опередил его:

— Челси.

Имя пронеслось во мраке теплым ветерком. Где оно пролетало, мир замирал и слушал, хотя не так, как Челси.

Джулиус еще не видел ничего такого неподвижного, как его сестра в тот миг. Пять долгих ударов сердца она не двигалась. Застыла. Не вздрагивала. Даже не дышала. А потом до боли медленно она повернула голову, оторвала взгляд от прижатой добычи и посмотрела в ужасе на золотого дракона, стоящего на улице за ней.

— Сян.

Шепот был испуганным ругательством. Если бы кто-то другой так произнес его имя, это вызвало бы наказание, но Цилинь не расстроился. Он обрадовался, в золотых глазах почти горела надежда, пока он смотрел, как она разглядывала ее. Они все еще глядели друг на друга, когда Джулиус уловил запах крови Боба.

Нервно взглянув на сестру, Джулиус пробежал по улице к разрушенному гаражу. Он не знал, как собирался вытащить брата из-под Челси, но эффект Цилиня был сильнее, чем он ожидал. Его сестра не дрогнула, когда Джулиус подобрался к ней и схватил Боба под руки, оттянул его от ее хватки.

Было все еще тяжело. Челси почти сидела на нем, но Боб был скользким во многих смыслах. С помощью Джулиуса он смог выбраться из-под веса Челси, отпрянул на несколько футов в относительную безопасность рухнувшей двери гаража.

— Спасибо, Джулиус, — сказал Боб, упав на спину, вздохнув с облегчением.

Джулиус не мог ответить из-за злости, так что сосредоточился на том, чтобы убрать шестидюймовый кусок кривого металла из плеча Боба. Большой кусок стекла торчал в его ноге, наверное, от столкновения с гаражом. Самая страшная рана была на горле: два идеальных отпечатка ладони в виде синяков, обвивающие его шею, как ошейник.

— Боб, — его голос дрожал. — Чем ты думал?

— Знаю, — сказал пророк, глядя на кровь, текущую по его пальто из красного бархата. — Я думал, если буду в красном, пятно не будет ужасным, но…

— Какая разница, что с одеждой? — прошипел Джулиус, нервно оглядываясь на Челси, все еще застывшую от присутствия Цилиня. — Она почти убила тебя.

— Я не такой мягкий, — возмутился Боб. — Хотя я признаю, что все прошло хуже, чем я ожидал.

— Ты украл ее яйцо и выманил сюда! — закричал Джулиус. — Как это могло пройти?

— Не вини меня, — сказал Боб. — Это твоя вина. Я говорил не выпускать ее. Если бы у нее еще был Клык, был бы другой бой. Она использовала тот меч сотни лет, и бой был бы как по сценарию. Но бой без оружия не такой предсказуемый, как видишь.

Он кивнул на окровавленную ногу, но Джулиусу хватило.

— Ты должен быть благодарен, что жив и можешь жаловаться, — прорычал он, злясь все сильнее. — Это самое глупое, что ты делал. Ты чуть всех нас не убил! Ты убил Амелию, чуть не убил себя сейчас…

Боб зажал рукой рот Джулиуса, прерывая его. Он прижал еще палец к своим губам, посмотрел зелеными глазами на их сестру. Джулиус так увлекся Бобом, что не заметил, что Челси поднялась. Она была недалеко от них, все тело было готово бежать, пока она смотрела на Цилиня. Но, хоть все в ней напоминало Джулиусу загнанного зверя, Золотой Император все еще смотрел на нее как на самое чудесное создание.

— Ты… — сказал он, наконец. — Ты хорошо выглядишь.

Челси стиснула зубы.

— Ты всегда плохо врал.

— А ты хорошо, — он шагнул ближе. — Джулиус рассказал мне правду, Челси. Ты соврала в день, когда я прогнал тебя, но не о том, что я думал. Ты соврала в конце, когда сказала, что все было планом. Твой брат заявляет, что не знает, почему, но я решил, что мне все равно. Мне надоело жить в тени того, что случилось шестьсот лет назад. Я хочу быть живым сейчас. Я хочу снова быть счастливым. Я хочу…

Он умолк, затаил дыхание, словно ждал, что что-то сломается.

— Я хочу тебя, — закончил он. — Только тебя. Всегда, — он вытянул руку. — Прошу, дай мне шанс.

Джулиус в шоке смотрел на императора. Не так он хотел, чтобы это произошло. Он думал, что Цилинь потребует ответы, но он недооценил свои слова. Сян просто хотел снова быть счастливым. Челси испугалась сильнее, чем до этого.

— Не могу.

Император вздрогнул.

— Скажешь, почему?

— Нет, — резко сказала она, скрестив плотно руки на груди. — Я знаю, что сладкие речи Джулиуса соблазняют. Он и меня поймал, но наше прошлое — не то, что можно просто списать. Тебе легко говорить, что тебе все равно, когда ты не знаешь, но…

— Так скажи, — Сян шагнул ближе. — Я не боюсь, Челси. Что бы ни случилось, мы это преодолеем. Я знаю, мы можем, ведь мы уже пробовали другой вариант, и было ужасно. Я не надеюсь, что будет просто, но если я буду страдать, то хотя бы вместе с тобой. Просто расскажи, что случилось.

— Не могу, — голос Челси задрожал. — И ты не хочешь этого. Ты придумал эту идею, чтобы все снова было хорошо, но даже если я тебе все расскажу, это ничего не изменит. Мы не можем вернуться к тому, какими мы были раньше, потому что я не… — она умолкла, сжала окровавленные пальцы в кулаки. — Я уже не девушка с твоих картин.

— И что? — гневно сказал Цилинь, сделав еще шаг. — Думаешь, я такой же? Прошло шестьсот лет. Конечно, мы изменились, — еще шаг. — Я хочу знать, кто ты сейчас, Челси. Я хочу снова говорить с тобой, видеть тебя. Я скучаю. Ты можешь врать, но я не могу больше притворяться, что не люблю тебя. Что я не думаю о тебе каждый день. Потому я не боюсь, ведь твои слова и тайны не могут ранить меня сильнее, чем годы с мыслями, что тебе на меня плевать.

— Ты не знаешь этого.

— Испытай меня, — прорычал он, пересекая остаток расстояния. — Скажи мне правду, Челси, и мы разберемся, но не списывай меня до начала. Ты мне должна, — он улыбнулся ей. — И ты обычно не сбегала.

Челси скривилась от этого, но не отступила. Она склонялась к императору, сжав кулаки по бокам, словно с трудом удерживала руки подальше от него. А потом, когда она стала проигрывать, новый голос прорезал тьму:

— Император не должен так быстро обещать прощение, не зная преступления.

Цилинь повернул резко голову. Челси тоже вздрогнула, повернулась к дороге. Фредрик и Боб уже смотрели, Джулиус повернулся последним и увидел, как Императрица-Мать вышла из темной машины, скрытой за колонной Небесных путей у реки.

— Мама, — сказал император, удивленный, как остальные. — Что ты делаешь…

Он умолк. Императрица-Мать что-то держала в руках. Она прошла в свет одинокого фонаря, и Джулиус увидел ребенка. Девочку, чуть старше младенца, с чернильными прямыми волосами. Она была в полосатых леггинсах и лиловом свитере с вышитым на груди голубем. Хоть одежда была человеческой, ребенок человеком не был. Джулиус еще не видел маленького дракона в облике человека, но девочка не могла быть никем иным. От нее пахло его кланом. Ребенок поднял глаза — большие красивые глаза, которые сверкали, как золотые монеты, в оранжевом свете фонаря — и он, наконец, понял.

— Нет, — прошептала Челси, лицо было пепельно-бледным, когда она повернулась к Бобу. — Что ты сделала?

— Похоже, вопрос нужно повернуть, — Императрица-Мать стучала по земле тростью, сжимая его кривой ладонью, крепко прижимая девочку к боку. — Что ты сделала, дочь Хартстрайкер?

Челси скривилась, нервно взглянула на Сяна, но он уже не смотрел на нее. Он глядел на кроху-дракона, будто таких еще не видел.

— Кто это?

— Вижу, шок ее предательства ослепил тебя, мой император, — сказала печально Императрица-Мать. — Позволь прояснить ее преступление.

Она махнула тростью с золотой ручкой на Фредрика, который удивленно смотрел на ребенка. Последовала магия. Капля, даже заклинанием не считалась, но иллюзия Фредрика уже едва держалась, и этой капли хватило, чтобы убрать фальшивые зеленые глаза. Он выругался от укуса магии, и все стало хуже, потому что Цилинь посмотрел на него, и скрыть правду уже нельзя было.

— И ты? — прошептал он, глядя на отражение своих золотых глаз, а потом повернулся к Челси. — Что это?

В его голосе не было обвинений, гнева. Он звучал растерянно. А еще испуганно, он явно рассчитывал, что Челси что-то скажет, объяснит то, что он видел, но Челси даже не могла смотреть на него. Императрица заметила это и пошла в наступление.

— Я предупреждала, — сказала она, сжимая девочку так крепко, что она ерзала. — Я говорила тебе, что Хартстрайкер использует нас. Теперь мы видим, как, — она оскалилась. — Дочь не ушла далеко от матери.

Император поднял руку, заглушая ее. Он не сводил взгляда с Челси.

— О чем она говорит?

Челси судорожно вдохнула. Еще раз, словно не могла найти слова, и еще. Императрица лишила ее шанса.

— Она была беременна, — сказала старая драконша. — Потому она убежала, и потому она не принял бы твое прощение сейчас. Даже она знает, что за такое преступление нет прощения. Она украла твоих детей, мой император. Она врала тебе, забрала их на гору Бетезды в Америке, где они жили как Стыд Бетезды, — она указала тростью на Фредрика. — Твой сын работает как слуга Джулиуса Хартстрайкера. Твой старший сын.

— Нет, — Цилинь отпрянул на шаг. — Этого не может быть.

— Это так, — твердо сказала императрица. — Посмотри на него, великий император, и пойми сам. Увидь своими глазами, что она забрала у нас.

Она указывала на Фредрика тростью, пока Цилинь не отвел взгляд от Челси. Он повернулся к Фредрику. Тот глядел в ответ, золотые глаза смотрели в глаза его отца. Лицом к лицу, золотые глаза против золотых. Было невозможно не заметить, как они были похожи. Только слепой не заметил бы семейного сходства, но император старался не видеть. Он повернулся к Челси.

— Это правда?

Она опустила голову и молчала, это разозлило его сильнее.

— Он — твой сын, Челси?

Все теперь смотрели на нее, но, хоть на ее опущенном лице был заметен страх, ее голос был четким, когда она сказала:

— Да.

— Но это невозможно, — отчаянно сказал Цилинь. — Я еще жив. Есть лишь один Цилинь, — он схватил Челси за плечи. — Скажи, что ты врешь! Скажи, что он не…

— Не могу! — закричала Челси, вскинув голову. — Я не могу больше врать, Сян. Фредрик — мой сын, первый в моей кладке, — она глубоко вдохнула. — И твой.

Весь мир затих. На Небесных путях не был машин, на улицах не было людей, как и шума из города. Даже река утихла, ждала, пока Золотой Император осознает, что это значило.

— Нет, — тихо сказал он, отпуская плечи Челси и отшатываясь. — Нет.

— Да, — Императрица-Мать хмуро глядела на Челси, не скрывая ненависти. — Наш род уничтожен. Работа поколений, сотни тысяч лет магии, пропала. Ты теперь последний Золотой Император, — она оскалила желтые зубы. — Это все ее вина.

Это заходило слишком далеко, но Джулиус не успел защитить сестру. Цилинь уже упал на колени на разбитой улице, и когда он рухнул, цунами магии дракона поднялось к нему. Это давление Джулиус ощущал до этого на горе, но тут оно было намного сильнее, росло с каждой секундой. А потом, когда он подумал, что хуже быть не может, давление треснуло.

С момента как Цилинь прибыл на гору, Джулиуса предупреждали, что могло произойти, если император разозлится. Он думал, что понимал опасность. Он даже думал, что испытал ее сам. Но до этого такого не было, только теперь Джулиус понял, что не знал. Не было ничего — магии, дракона или какой-то силы, какую он ощущал раньше — что могло подготовить его к волне несчастья, которая обрушилась на них с магией Цилиня.

Дело было не в том, что земля дрожала, а в том, как. Она двигалась, как было нужно, чтобы ударить по слабым местам в опорах Небесных путей. Даже так опоры не просто сломались. Они рассыпались, как гнилое дерево, оставив стальные стержни, отлетая большими кусками на землю, как булыжники перед оползнем.

Без опоры мосты Небесных путей стали выгибаться, плиты под зданиями, дорогами и тротуарами верхней части СЗД трещали и соскальзывали на город внизу. Они упали бы на голову Джулиуса, но, пока он застыл и наблюдал за разрушением над ним, другие драконы слушались инстинктов. Когда Джулиус понял, что стоит убегать, Челси уже кричала:

— Иди!

Она врезалась в него, как поезд, сбивая его за секунды до того, как кусок Небесных путей размером с грузовик рухнула туда, где он стоял. И он был только первым. Целые здания рушились, Небесные пути не выдерживали под ними. В этот раз Джулиус не застывал. Он уже бежал, ноги едва касались земли, он несся по пустой парковке к безопасности реки, нырнул в быструю воду за каменистым берегом.

Холод ноябрьской воды чуть не сковал его, лишив чувств. Жуткий миг он барахтался вслепую в темном потоке, а потом его ноги нашли землю. Он вырвался из воды, вдохнул. Когда он повернулся посмотреть, что случилось с другими, он увидел лишь пыл.

Пустая парковка пропала, ее раздавил огромный кусок города сверху. Джулиус пару мгновений думал, что всех раздавило, когда Фредрик вырвался из воды на несколько футов ниже по течению. Челси была рядом с ним, уже плыла к берегу. Боба не было видно.

Если подумать, Джулиус не видел пророка с появления Императрицы-Матери. Джулиус не знал, убежал он, пока все отвлеклись, или когда все стало рушиться, и времени выяснять не было. Боб мог сам о себе позаботиться. Сейчас Джулиуса больше переживал за Цилиня.

Он был под Небесными путями, когда они рухнули, и его должно было придавить. Это было ли логическим исходом, но логика не касалась Цилиня, как и грязь. Вокруг был хаос, но Золотой Император был защищен плитой дороги, которая чудом упала боком, вонзилась в землю под идеальным углом, чтобы создать плотный щит из бетона и асфальта над его головой. Его мать тоже была там, улыбалась неудаче Хартстрайкеров, золотоглазая девочка была в ее руках. Улыбка стала шире, когда Челси выбралась из воды.

— Карга! — прорычала она, бросаясь к императрице. — Отдай мне мою дочь!

Крик еще вылетал из ее горла, когда обломок размером с машину, который свисал с края над ними, держась за стальной прут, вдруг полетел вниз. Челси отскочила, но с трудом. Сила рухнувшего камня отбросила ее в реку.

— Ты это заслужила, — сказала Императрица-Мать, когда Челси всплыла, вдохнув. — Все вы, — она посмотрела красными глазами на Фредрика, который помогал Джулиусу выбраться на берег. — Ваша ужасная семья уничтожила все, что я веками строила жертвами. Из-за вас род Цилиней прерван, и этот мир навеки стал хуже, — она вскинула голову. — Вы заслуживаете все, что получите.

Челси оскалила мокрые зубы, но Джулиус сжал ее плечо.

— Зачем ты это делаешь?

— Она забрала моего ребенка! — взревела его сестра.

— Не ты, — тихо сказал он, держась за камни на берегу, чтобы смотреть на Императрицу-Мать, не борясь с течением. — Зачем ты это делаешь?

Он указал на Цилиня, согнувшегося на земле у ее ног.

— Твой сын страдает. Он говорил мне, как уважал тебя, какой хорошей матерью для него ты была. Я завидовал, слушая, как он говорит о тебе, потому я не могу понять, что ты думаешь сейчас, — он огляделся на разрушения. — Что за мать так поступает со своим ребенком?

— Хороший вопрос от Хартстрайкера, — прорычала она. — Но я делаю это не как мать. Я делаю это как императрица.

Она вонзила трость в грязь и опустила кривую ладонь на спину Цилиня.

— Мой сын — сердце нашей силы. Я растила его, чтобы он не испортился, всегда ставил долг выше, как я. И почти во всем он был идеален, но у него была тайная слабость. Когда я поняла, что это было, твоя сестра уже испортила его.

— Как испортила? — спросил Джулиус. — Любовь сделала его счастливым. Тогда его удача была сильнее всего, да?

— Потому я и терпела это так долго, — прорычала она. — Знаешь, как я была рада, когда Бетезда забрала ее? Я думала, что это был шанс вернуть сына, убрать от него ее когти. Но я еще не понимала размаха ее преступлений. Когда я услышала о новой кладке Хартстрайкер в том году, все стало ясно.

Челси застыла.

— Ты знала?

Императрица оскалилась.

— Я не глупая. Даже Племенная кобыла не может создать две кладки за два года, и она не была беременна, когда покидала Китай. Когда я услышала, твои отпрыски уже год как вылупились. Даже если мои худшие страхи сбылись, все уже было потеряно, и я подавила тревоги и продолжила. Мне нужно было утешать императора, управлять землями, и доказательств не было. Я не думала о вас, пока пророк не позвонил мне.

— Пророк? — холодный ком появился в горле Джулиуса. — Какой пророк?

Старая драконша посмотрела на него с жалостью.

— А ты как думаешь?

Сомнений не было. Даже если бы Джулиус хотел обмануть себя и подумать на Черного Размаха, девочка в руках императрицы этого не позволяла. Было лишь одно яйцо, откуда она могла вылупиться, и Боб его забрал. До того, как Золотой Император прибыл к ним.

— Почему? — его голос дрогнул. — Почему он предал нас?

Императрица пожала плечами.

— Я не спрашивала. Для меня была важна — всегда была важна — моя империя. Измена Брогомира подтвердила то, что я всегда знала в сердце: твоя сестра — наглая змея, какой нет дела до других. Она уже сломала моего сына раз своим эгоизмом. И это было до того, как мы узнали глубины ее греха, — она отвела взгляд, скалясь. — Она должна тут умереть.

Джулиус не мог поверить в то, что слышал.

— Думаешь, Челси этого хотела?

— Плевать, чего она хотела, — рявкнула императрица. — Мне важно то, что она сделала. Она разбила моего сына и уничтожила мой клан!

— Если ты так думаешь, почему ты завершаешь работу? — закричал он, указывая на Цилиня. — Может, он — последний Золотой Император, но твой сын был в порядке, пока ты не пришла сюда. Ты сделала это. Зачем?

— Потому что он уже был сломан! — взревела она, красные глаза сверкали. — Не важно, что я сделала, как я пыталась, он не забыл ее! Он должен был стать самым сильным Цилинем. Удача должна была сыпаться на нас с небес, но мы не получаем больше, чем при его отце. Никаких новых завоеваний, новых земель. Шесть веков Золотой Император простаивал, а потом вдруг заявил, что хочет завоевать Хартстрайкеров?

Она покачала головой.

— Знаю. Даже до того, как пророк убрал все сомнения, Я знала, что близился наш конец. Я знала, что он сломается, так что убедилась, что это произошло в месте, где это навредит только нашим врагам.

Когда она закончила, Джулиус мог лишь смотреть в ужасе и потрясении.

— Поэтому, — прошептал он, глядя на вечернее небо через неровный круг в сломанном асфальте. — Я думал, ты была просто черствой, но теперь я понимаю. Ты подала ему новости в худшей манере намеренно. Ты использовала его как оружие.

Императрица-Мать ничего не сказала, но ей и не нужно было. Улики были вокруг них. Они были временно в безопасности, ведь над их головами было нечему упасть, но неудача Цилиня все еще бушевала в городе. Джулиус ощущал магию дракона как голодные зубы на своей коже. У нее не было цели, мишени. Только слепо бросающаяся ярость, и всюду, куда она ударяла, следовала катастрофа.

По всему городу рушились Небесные пути, наполняя воздух треском камня. Вертолеты падали с неба, пока он смотрел, их двигатели просто останавливались, неудача императора била по ним. С каждой секундой шум падений и разрушений становился громче и громче, пока неудача поглощала весь город. Уже смежные Небесные пути дальше по реке стали накраиваться, все, что шло не так, происходило. Если это продлится дольше, весь СЗД рухнет, и хоть Джулиус ненавидел Алгонквин, он не мог допустить такое. Не город, где он встретил Марси, и не из-за Сяна.

— Я знаю этот взгляд, — тихо сказала Челси, приблизившись к нему в воде. — У тебя есть план.

Джулиус кивнул, взглянув на Фредрика, который мрачно держался за берег рядом с ними.

— Ты можешь поднять нас туда?

Он смотрел на треугольное убежище под куском дороги, где Императрица-Мать стояла над рухнувшим Цилинем с ребенком на руках. Фредрик нахмурился.

— Я могу попробовать, — прошептал он, взглянув на Клык. — Но это работает только на Хартстрайкерах. Я не уверен…

— Это сработает, — уверенно сказала Челси. — Она — твоя сестра, Фредрик. Она — одна из нас.

Он не выглядел убежденно.

— Но…

— Если будешь пробовать, делай это сейчас, — сказал Джулиус, нервно глядя на воду. — Потому что вряд ли эта зона долг будет безопасной.

Это не казалось важным в свете других катастроф, но пока они были в воде, уровень реки упал на пару футов. Джулиус не знал, делал это Цилинь, или причиной была другая странность, происходящая в СЗД, но становилось хуже с каждой секундой. Пока он говорил с Императрицей-Матерью, вода у берега доставала ему уже не до груди, а д пояса. Он не думал, что результат будет хорошим.

— Давай, — шепнул он, сжимая Фредрика. — Сейчас.

Нервно взглянув, Фредрик послушался, рассек Клыком воду под их ногами. Он сделал это под ними, и они даже не шагали в этот раз. Они просто провалились из одного места в другое, рухнули с парой галлонов ледяной речной воды на еще не тронутую землю за Золотым Императором и перед его матерью. Ее красные глаза все еще расширялись от удивления, когда Челси бросилась вперед, протянула руки к своей дочери, чтобы забрать ее у старой драконши.

Это произошло так быстро, что Императрица-Мать не должна была уклониться. По крайней мере, так думал Джулиус, когда она не пошевелилась. Руки Челси тянулись, и он понял, что ошибся. Императрица-Мать не уклонялась, ведь ей не нужно было, ведь, пока Челси тянулась, машина рухнула с обвалившейся дороги над ними. Машина летела к ее голове.

Если бы Челси была одна, это ее погубило бы. Нужна была не только машина, чтобы убить дракона, даже в облике человека, но это вырубило бы ее. Наверное, хуже, ведь неудача Цилиня делала все катастрофически неправильным. Но в этот раз Челси не была одна. Фредрик был за ней, и он оттащил ее в последний миг, повернул их обоих в сторону, машина пролетела мимо. К сожалению, так они оказались на пути грузовика, который упал следом и придавил драконов к земле.

— Нет! — завопил Джулиус, бросившись вперед. Он отчаянно пытался оттолкнуть грузовик, когда она поехала сама, дрожа, когда Челси толкнула ее. Она была грязной, в крови, но живой. Как и Фредрик, хотя он был потрепан. Императрица-Мать злорадствовала, улыбаясь им с невыносимой уверенностью той, кто думала, что они победили.

— Попробуете еще? — она поманила их ближе к ее безопасному месту рядом с тихим Цилинем на коленях. — Бросайся, сколько хочешь. Конец у врагов императора всегда будет один.

— Как мы можем быть его врагами? — гневно сказал Джулиус. — Ты это сделала!

— Я просто сказала ему правду, — она хмуро глядела на него. — Я — его мать и его императрица. Мой долг — сказать ему то, что ему нужно знать. Сян понимает и уважает это. Его долг был ему известен с рождения. Я могла плевать ему в лицо, но его магия не дала бы мне пострадать. Но вы — другое дело.

Ее красные глаза взглянули на Челси.

— Ты — источник его страданий, и твои дети — живое доказательство его огромного провала. Теперь, когда он знает, его удача исправит проблему, и вы не покинете этот город живыми.

Лицо Челси было пепельным, когда она закончила, и впервые в жизни Джулиус знал, почему. Императрица описала то, чего Челси все время боялась. Но, пока все были убеждены, что это был единственный конец, Джулиус отказывался сдаваться.

— Он не убьет их.

Императрица-Мать фыркнула и посмотрела на грузовик, чуть не раздавивший Челси и Фредрика.

— Не глупи.

— Это ты бредишь, — прорычал Джулиус. — Может, тебе плевать на сына, но я знаю, что тебе нужен император. Ты хочешь поговорить о том, как разрушаешь его? Как он отреагирует, когда очнётся и поймёт, что его удача убила Челси и его сына?

— Не хуже того, что уже произошло, — императрица пожала плечами. — Но ты не понимаешь, что тут творится, щенок. Я этого не сделаю. А он сделает. Смотри.

Она склонилась, сдвинула длинные темные волосы Цилиня в сторону. Когда она убрала их, лицо императора было чужим. Его красивые черты обмякли, словно он спал, но золотые глаза были полностью открыты и ужасно пусты.

— И теперь вы знаете правду, — сказала она, возвращая волосы императора на место. — Магия Цилиня никогда не была управляемой, и мой сын все еще самый сильный. Он может обуздать силу до какой-то степени, но когда он сталкивается с тем, что заходит слишком далеко, ломает его резко, удача захватывает его. Когда это происходит, он пропадает, и он не вернется, пока его магия не истребит все, что делает его несчастным.

— То есть просто истребит все, — голос Джулиуса дрожал.

Императрица пожала плечами.

— Это не точное орудие, но плохое нужно вытерпеть, чтобы наслаждаться хорошим, да и кто знает? — она жестоко улыбнулась Джулиусу. — Может, когда твоя гадкая сестра умрет, он, наконец, забудет ее.

— Или он полностью сломается.

— Она уже это устроила, — прорычала императрица, с ненавистью глядя на окровавленное лицо Челси. — Что бы из этого ни получилось, я не дам Хартстрайкерам победить. Сломав его тут, я лишила шанса на успех величайшую катастрофу нашего клана. Мой сын вряд ли будет прежним, но он хотя бы уничтожит вас, город, все земли Алгонквин в процессе. Когда это кончится, мир будет лучше, безопаснее для нашей империи. Сян согласился бы, что только это важно, — она гордо опустила ладонь на неподвижное плечо императора. — Я вырастила его хорошим.

— Нет, он стал хорошим вопреки тебе, — прорычала Челси, глядя на девочку на руке императрицы. — А наша дочь? Ее ты тоже принесешь в жертву?

— Конечно, нет, — сказала императрица. — Ты испортила род Золотого Императора навеки. Нам нужна компенсация, и Брогомир сообщил, что эта мелочь — будущий пророк. Предсказатель, от которого воняет Бетездой, не замена Цилиню, конечно, но нужно брать хотя бы то, что можно.

Челси низко зарычала. Джулиус ощущал себя так же. Он не знал, что за игру тут затеял Боб, но он еще никогда не ощущал такое предательство. Работать с императрицей было плохо, но отдать ему свою племянницу — их племянницу, ведь дочь Челси была и племянницей Джулиуса — было непростительно. Он был не лучше Бетезды, бросался семьей, как пешками, ради результата, и Джулиусу надоело.

— Она тебе не принадлежит, — прорычал он, грозно шагая вперед. — Она — Хартстрайкер. Одна из нас. Она — не компенсация.

— Я ничего тебе не отдам, — сказала Челси в то же время, схватила кусок стального прута с земли. — Мои дети, Сян. Они мои. Я не дам тебе их тронуть!

— Тогда стоило думать об этом до того, как ты беспечно уничтожила мое, — прорычала императрица, двигаясь ближе к императору. — Но что сделано, то сделано. Все уже сломано так, что не починить. Я могу лишь попытаться что-то сделать из пепла.

— Или спасти это до того, как все стало пеплом.

Джулиус и Челси вздрогнули. Рычащий голос звучал за ними, но он был таким злым, что Джулиус не узнал его, пока Фредрик не прошел вперед с мечом в руке.

— Ты сделала это с нами, — прорычал он, слова были такими тихими и кровавыми, что даже императрица отпрянула. — Ты — ужасная императрица и отвратительная мать, но, хоть ты ужасна, все не должно так заканчиваться. Род Цилиня прерван, но мы еще тут. Два наших клана — самые большие в мире. Теперь мы объединены кровью. У нас есть пророк и еще живой Цилинь. Мне плевать, что тебе сказал Брогомир, мы все еще можем изменить будущее, если работать вместе, — он прищурил золотые глаза, глядя на нее. — Бабушка.

— Ты не имеешь права так меня звать! — взревела она, склоняясь над сыном. — Ты — позор! Твоя мать и Племенная кобыла, породившая ее, эгоистичные шлюхи, и ты не лучше. Твоя кровь интересует меня только как лужа на земле.

Она плюнула под его ноги, закончив, и Фредрик грозно зарычал, но было слишком поздно. Императрица уже схватила неподвижные плечи Цилиня, как камень в море, и закричала:

— Спаси меня, Сян!

Как всегда, Цилинь не пошевелился, но когда его мать прокричала его имя, бушующая магия дернулась. На жуткий миг Джулиус ощутил, как она поднялась, как гадюка для удара. А потом магия треснула, как до этого, и весь мир содрогнулся.

Джулиус инстинктивно прикрыл голову, но ему нужно было переживать не о Небесных путях в этот раз. Они уж рухнули, и неудача не могла их поднять. Но, хоть земля дрожала, рев в воздухе был не от зданий или ломающегося бетона. Он был от реки.

Вода опускалась, когда они нырнули в реку, спасаясь от обломков. Когда Джулиус посмотрел туда, река Детройт в половину мили шириной стала размером с ручей, оставив акры грязи, обломков и барахтающейся рыбы на воздухе. Джулиус не знал, что вызвало высыхание, но магия Цилиня явно развернула процесс, потому что пропавшая вода теперь лилась по пустому речному дну к ним волной, жестокой, грязной и в двадцать футов высотой.

И волна была широкой. Этот шум Джулиус услышал. Волна не просто двигалась по реке. Она двигалась по земле у реки в Подземелье как бульдозер, поднимая все по пути — обломки, урны, даже машины — и неся с собой, двигаясь к ним.

— Челси, — охнул Джулиус, хватая сестру. — Нам нужно…

Он не закончил. Он едва успел приготовиться, и волна размером со здание добралась до них, рухнула на кусок Небесных путей, который защищал Цилиня и его мать. Челси и Фредрик рухнули, но не Джулиус. Ему повезло устоять на его месте недалеко от Императрицы-Матери, так что кусок Небесных путей прикрыл его. Вода его даже не тронула из-за идеального угла вонзенного обломка. Она лилась, как водопад, за ним, скрывая Челси и Фредрика. Их смывало.

— Нет! — закричал он, бросился вперед, а потом опомнился. Волна еще обрушивалась. Если он шагнет в нее, его тоже смоет. Его не сбило до этого, потому что он оказался в правильном месте. Ему повезло, и когда он понял это, Джулиус знал, что нужно делать.

Он отпрянул от стены еще падающей воды, которая забрала его сестру и Фредрика, побежал к императору, сидящему на коленях. Он двигался так быстро, что добрался до Сяна до того, как императрица напала на него.

— Прочь, Хартстрайкер, — предупредила она, красные глаза сияли, как угли. — Я не знаю, почему его удача пощадила тебя, но это кончено. Ты больше ничего не можешь сделать.

— Я всегда могу что-нибудь сделать, — прорычал Джулиус, упал на колени в грязь рядом с Цилинем. — И начну с разговора с ним.

— Для чего? — императрица встала между Джулиусом и своим сыном. — Он ушел. Никто там тебя не услышит.

— Он услышал, как ты позвала его.

— Это другое, — рявкнула она. — Я — его мать. Ты — никто.

— Тогда ты не будешь мешать мне попробовать, — он потянулся за нее. Но, когда он стал убирать занавес из черных волос, что скрывала лицо Цилиня, Императрица-Мать сжала его запястье.

— Стой.

Джулиус посмотрел ей в глаза.

— Нет.

— Наглец, — прорычала она, вонзая ногти в его кожу. — Думаешь, я не убью тебя?

— Серьезно? — он пожал плечами. — Да.

Императрица оскалилась, но Джулиус не закончил.

— Ты сама сказала: удача Цилиня не точное оружие. Это бьющий инстинкт, и он сработал от твоего крика о помощи. Но, в отличие от тебя, Челси и всех тут, Цилиню плевать на меня. У него нет глубоких чувств ко мне, как к остальным тут. Я — просто еще один Хартстрайкер, который не вредил ему, и это делает меня невидимым.

— И ты думаешь, это спасёт тебя от меня? — прорычала она.

— Нет, думаю, это сделает удача, — сказал Джулиус. — Настоящая удача, как то, что я стоял в нужном месте в нужное время. Ты не убьешь меня, потому что еще не убила.

— Тогда я это исправлю, — прошипела императрица, отпустив его руку, обвив рукой его горло. Но даже когда ее острые ногти впились в нежную плоть его горла, Джулиус не вздрогнул, не бился. Он сидел на коленях и принимал это, глядя упрямо на императрицу, пока она не стала испуганной. — Что с тобой? — завопила она. — Защищайся!

— Я защищаю себя, — Джулиус опустил руки. — Удача Цилиня не так неуправляема, как ты говоришь. Ты пытаешься сейчас ею манипулировать. Если я нападу на тебя, я сделаю себя врагом и буду наказан. Но если я ничего не делаю, я не буду угрозой, и его удаче будет все равно. А ты станешь угрозой, потому я уверен, что ты не убьешь меня. Если бы ты могла, я бы уже умер.

Морщинистая ладонь на его горле задрожала.

— Это опасное предположение.

— Не совсем, — сказал он. — Я дразню тебя, а ты все еще этого не сделала. Думаю, я знаю, почему, — он улыбнулся. — Ты сказала, что Боб нас продал, а я — единственный дракон, которого Боб не может убить.

Ее лицо побледнело, и Джулиус понял, что был прав. Он все еще не знал, какую игру вел Боб. Пророк всех их продал. Но если визит Чёрного Размаха утром что-то доказывал, так это то, что Боб давно вкладывался в Джулиуса, и хоть ему не нравилось быть пешкой, Джулиус собирался использовать это, когда было необходимо.

И сейчас это было нужно. На кону были две семьи, включая малышку, которая не двигалась в руках бабушки, глядела на потоп с детским бесстрашным интересом. Она не должна была стать трофеем за победу в битве кланов. Они все заслужили лучшего, и Джулиус держался, доверяя манипуляциям брата, хоть и не намерениям. Императрица отпустила его.

— Похоже, ты сильнее как дракон, чем кажешься, — едко сказала она. — Но знание правил игры не спасет тебя. Брогомир предупреждал, что если я убью тебя, Сян умрёт, но он не говорил о том, если ты станешь жертвой неудачи.

— Но у меня не будет неудачи, — уверенно сказал Джулиусу. — Я не собираюсь тебе вредить, и я не буду вредить ему, — он кивнул на неподвижного Цилиня. — Я сделаю то, что должна была сделать ты. Я помогу твоему сыну остановить это, и ты ничего не можешь с этим поделать.

— Я не обязана ничего делать! — закричала императрицы. — Ты не понимаешь? Ты проиграл! То, что я не могу помешать тебе поговорить с Сяном, не означает, что он послушает. Я вырастила его императором, в первую очередь, и теперь, благодаря твоей сестре, он провалил величайшую ответственность. Древний род Цилиня мертв, и твои слова не могут его вернуть.

— Верно, — признал Джулиус, поворачиваясь к Цилиню. — Я не могу изменить прошлое, но мне не нужно, потому что мы живем не там. Мы живы сейчас, и если меня чему-то научила роль орудия Боба, так это тому, что сейчас всегда можно изменить к лучшему.

Императрица-Мать была ошеломлена, но Джулиус уже не думал о ней. Он прогнал и тревогу за Челси и Фредрика, которых не видел после удара волны, еще бушующей за ним. Он отпустил все, сосредоточился на драконе перед собой. Он лег на живот в холодной грязи, чтобы видеть пустое лицо Цилиня.

— Ваше величество?

Ничего.

— Император?

Снова ничего.

— Сян?

Может, ему показалось, но Джулиус вроде бы увидел, как золотые глаза императора дрогнули от имени. Этого было мало, но Джулиус все равно обрадовался.

— Помнишь, что я сказал в тронном зале? — тихо сказал он. — Челси сказала тебе правду сегодня, и хоть ты — последний Цилинь, вряд ли это плохо. Ты был пленником силы, которой не можешь управлять, всю жизнь, все сдерживал в себе и страдал веками ради долга. Но если страдания — цена за удачу Цилиня, то это вовсе не удача. Это проклятие. Я бы не хотел твою удачу как своего врага, да и ты не хотел бы.

Он улыбнулся.

— Если так посмотреть, все это даже хорошо вышло. Ты не потерял незаменимый дар. Ты не дал сыну страдать так, как ты страдаешь, а это больше счастья, чем твоя удача когда-либо приносила тебе.

Он сделал паузу, затаив дыхание, но лицо императора все еще было пустым, Джулиус вздохнул.

— Челси сказала, ты всегда хотел детей, — он попробовал другой подход. — Теперь у тебя двадцать. Двадцать один, считая малышку. И Челси. Она не хотела уходить от тебя. Она соврала, потому что боялась этого.

Он махнул на разрушения вокруг них.

— Но так не должно быть. Ты не можешь управлять удачей, но ты можешь управлять своей реакцией, и это не катастрофа, как говорит твоя мать. Да, род Цилиня прерван, но ты все еще император. У тебя все еще есть драконы и земли, а теперь есть и семья. Твоя семья, которой ты нужен. Ты уже потерял Челси раз из-за этого. Сколько еще ты позволишь роли Цилиня забрать у тебя?

В конце Джулиус ощутил, как земля движется под его ладонью. Он опустил взгляд и увидел, что пальцы Цилиня впились в мягкую землю. Он не знал, был ли он причиной, но это было первое движение с тех пор, как Цилинь упал. Джулиус гадал, как лучше продолжить, когда Фредрик вырвался из воды, вдохнул.

Огромная волна прошла, пока он говорил с императрицей, но потоп все еще бушевал. Джулиус был на возвышении и сухой, благодаря куску Небесных путей и холму, на котором рухнул император, но парковка, улица и здания на другой стороне были под несколькими футами жестоко бушующей коричневой воды.

Она текла так быстро, что сбила Фредрика с ног. Он с трудом всплыл через секунду, схватился за кусок Небесных путей, чтобы держать голову над водой, безумно озирался. Когда он вернулся в воду, Джулиус понял, что Челси еще не всплыла.

Страх пронзил его льдом, и он повернулся к императору.

— Прошу, Сян, — взмолился он. — Не давай им так использовать тебя! Ты — не оружие. Ты — дракон. Император! Какая разница, чего хочет твоя мать? Ты все еще можешь иметь то, чего хочешь: Челси, сына, детей, империю. Ты все еще можешь это иметь, но нужно вернуться сейчас и спасти это, пока не…

Всплеск перебил его. Когда Джулиус оглянулся, это оказался всплывший Фредрик. Он был в панике, бросил меч на кусок Небесных путей и нырнул снова. Когда он пропал под бушующей водой, Джулиус повернулся к Цилиню, схватил императора за голову и заставил его смотреть.

— Твой сын умрет, — сказал он, голос дрожал. — Он утонет в поисках Челси. Она могла уже погибнуть. Эта трагедия хуже потери Цилиня. Ты сказал, что хотел быть счастливым. Твое счастье под водой, и если хочешь спасти ее, спасти их, тебе нужно очнуться и помочь своему сыну!

Он кричал в конце, сжимая дрожащими ладонями пустое лицо Сяна. И ничего не произошло. Император не моргнул, не дрогнул, ничего не сделал. А потом, когда Джулиус отпустил и вскочил на ноги, чтобы помочь Фредрику самостоятельно, голосок прошептал:

— Мой сын?

Джулиус развернулся. Император все еще сидел так же, как до этого, глаза были как у куклы, но мышцы были напряжены, чего не было раньше. Напряжение быстро стало сильной дрожью, он заставлял себя двигаться.

— Мой сын, — выдохнул он, подняв сжатые ладони с земли. — У меня есть сын.

— Да, — сказал Джулиус, упал на колени, чтобы помочь императору. — У тебя десять сыновей и одиннадцать дочерей, одна из них — будущий пророк. Ты не можешь оставить ее в этом одну! Ты ей нужен. Всем им, но сейчас ты нужен Фредрику, так что вернись. Ты сказал, что будешь нашим императором, но какой император бросает подданных, когда они больше всего в нем нуждаются? Если бы ты переживал из-за долга, ты бы вернулся и сделал это. Помоги нам. Сейчас.

Он замер, затаив дыхание, но дракон не двигался. Вода за ними плескалась, Фредрик всплыл, чтобы вдохнуть, и снова нырнул, но Сян даже не вздрогнул. А потом, когда Джулиус был готов сдаться, император выдохнул дым.

После этого все происходило до боли медленно. Джулиус не знал. Что творилось, но со стороны казалось, что Цилинь пытался двигаться через стену холодной тяжелой глины. Он приходил в себя частями, мышцы напрягались и расслаблялись, снова напрягались, пока магия резко не отпустила его, так же быстро, как схватила. Он рухнул в грязь рядом с Джулиусом.

— Сян! — Джулиус протянул руку. Цилинь сжал его ладонь, поднял лицо — конечно, лишенное грязи — и растерянно огляделся.

— Что случилось?

Описать это хорошо не вышло бы, но Джулиус попробовал:

— Ты, — сказал он. — Но это уже кончилось. Пора все исправить, начиная с Челси.

Уже бледное лицо императора стало бледнее, и он вскочил на ноги.

— Где она?

Джулиус указал на воду, и Цилинь стал снимать золотое одеяние, чтобы нырнуть. Он не успел вытащить руку из рукава, Фредрик всплыл, и в этот раз Челси была с ним.

— Джулиус! — закричал он, его обычно спокойный голос был безумным. — Помоги мне!

Джулиус был там раньше, чем он закончил, бросился в воду, чтобы помочь брату вытащить мертвый груз Челси в убежище обломка дороги. Когда император устремился помочь, Фредрик повернулся к нему с рыком:

— Не трогай мою мать!

— Все хорошо, Фредрик, — Джулиус поднял руки. — Он снова в себе.

Цилинь быстро закивал, но Фредрик не обратил внимания. Он склонился, чтобы сделать Челси искусственное дыхание, пять раз быстро вдохнул в ее рот, а потом надавил сцепленными ладонями на ее грудь. Он повторил цикл дважды, то толкая воздух в ее легкие, то давя на грудь. Он собирался повторить еще раз, когда тело Челси содрогнулось.

Она повернулась с хрипом, откашливая грязную воду, пока Фредрик стучал по ее спине. Она все еще с трудом дышала, когда голос позвал императора:

— Сян?

Все посмотрели на Императрицу-Мать, стоящую далеко под куском дороги, ее шелковые туфли были сжаты на последнем оставшемся сухом участке земли.

— Идем, — спокойно сказала она.

Цилинь смотрел на нее как на безумную.

— Я никуда не уйду.

— Ты не можешь хотеть остаться с ней, — сказала императрица, скалясь Челси, которая хмуро смотрела в ответ, пока давилась. — Чья в это вина, по-твоему?

— Моя, — сказал твердо Сян, вставая на ноги. — И твоя.

Он огляделся среди разрушений, словно впервые это видел, хотя, наверное, так и было.

— Я это сделал, — прошептал он, голос дрожал. — Но ты меня толкнула, — он стиснул зубы и повернулся к матери. — Ты использовала меня.

— Да, — она подняла голову выше. — Ты — Цилинь. Ты существуешь ради блага Золотой Империи. Оружие против врагов, которые…

— Врагов? — завопил он, махнув на Фредрика. — Мой сын — враг? Или она? — он указал на малышку, которую императрица все еще сжимала в руках. — Как долго ты знала, что у меня есть дети?

— Как долго, мама?

Она вздохнула.

— Я заподозрила вскоре после того, как услышала, что Бетезда сделала две кладки за два года, но я ничего не знала точно до сегодня. Это правда, Сян, но не было бы важно, если бы я знала сначала. Я все равно не сказала бы тебе, потому что я знала, что ты это сделаешь.

Она махнула рукой на затопленную парковку, усеянную рухнувшей дорогой.

— Позволить такую катастрофу было бы позором для моего имени и твоего. Но это нужно было когда-нибудь сделать, и я решила, что это произойдет тут. Тогда пострадает Алгонквин. Ты должен быть благодарен за мою прозорливость.

— Я рад, — тихо сказал Сян. — Рад, что не было хуже. Рад, что я не… — он умолк, кривясь, а потом отвернулся от нее. — Иди домой.

Красные глаза императрицы расширились.

— Я не буду прогнана как…

— Пока я император, ты будешь тем, что я скажу, — прорычал он. — Иди домой, императрица. И оставь ребенка.

Она крепче сжала девочку. Она не успела ничего добавить, Челси выдохнула огонь на ладони, чтобы согреть их.

Магия вспыхнула, и девочка вскинула голову. Она стала вырываться, кусая императрицу детскими клыками, когда старая драконша не отпустила. Императрица выронила малышку с воплем боли, и девочка проехала по земле, а потом бросилась к Челси, впилась в ее тело руками и ногами, как обезьянка.

Судя по ее лицу, Челси была удивлена не меньше остальных. Джулиус мог лишь улыбаться.

— Думаю, дело в твоем огне, — он улыбнулся крохе, которая будто пыталась зарыться в грудную клетку Челси. — Ты кормила ее огнем шестьсот лет, каждый день. Конечно, она узнала этот огонь.

— Думаю, ты прав, — прошептала Челси, робко обвив рукой дракончика. Робость длилась лишь секунду, потом она сжалась, обвила малышку руками, всхлипнув. — Ты со мной, — прошептала она, целуя густые черные волосы ребенка снова и снова. — Все хорошо. Теперь ты в безопасности.

В стиле малышей дракончик тут же попытался ее укусить. Она даже справилась один раз, погрузила зубы в руку матери. Выглядел больно, но Челси не была против. Она просто рассмеялась, отцепила дракончика от руки с улыбкой, пока Джулиус в шоке смотрел.

Он не думал, что видел у сестры такую улыбку. Он точно не слышал ее смех, но она, видимо, слишком устала, чтобы сдерживаться, потому что теперь она улыбалась и смеялась, облегчение сделало ее на века моложе, она сияла дочери, которую и не надеялась увидеть вне яйца.

— Настоящая драконша, — сказала она, щелкнув малышку по носу, а потом отдернув палец, пока не лишилась его. — Боб хотя бы не морил тебя голодом.

Малышка запыхтела, и Челси рассмеялась снова, но радость пропала с ее лица, когда она подняла взгляд и заметила, что Сян наблюдает за ними с выражением лица, которое могло быть ошеломлением или ужасом.

— У меня есть дочь, — прошептал он.

— И не одна, — Челси опустила взгляд. — Я думала, эта не пробьётся, но Боб нашел способ вылупить ее, — она вздохнула. — Видимо, я в долгу за это перед ним.

Учитывая то, через что их провел Боб, Джулиус не думал, что она была в долгу. Он хотел сказать это, когда Сян упал на колени перед Челси.

— Прости.

— Не надо, — она неловко переминалась. — Это моя вина. Я убежала.

— Потому что боялась меня, — гневно сказал он. — Я не должен был пугать тебя. Ты была всем для меня, а я тебя отпустил. Я верил лжи, даже когда должен был знать лучше. Я оставил тебя с Бетездой, бросил страдать, — он сжал кулаки. — Прости, Челси. Я совершил много ошибок, и я не могу… я просто… — он замолк, хмурясь, а потом на лиц проступило сожаление. — Мне так жаль.

— Это не только твоя вина, — рявкнула она, встретившись с ним взглядом. — Я паниковала и соврала. Я должна была сильнее доверять тебе. Я должна была тебе сказать.

— Ты сделала то, что было нужно, чтобы защитить себя и их, — настаивал Сян. — Кто-то должен был защитить их от…

Он не закончил, но боль в глазах сказала остальное. Челси вздохнула.

— Возможно, — признала она. — Но это не означает, что это было правильно. Многого можно было избежать, если бы я не пыталась все сделать сама. Даже если у меня были хорошие намерения, я не имела права. Все-таки, — она улыбнулась ему, — они и твои дети.

Джулиус тоже так говорил, но он не мог вызвать ту радость, которая озарила лицо Цилиня, когда она сказала это.

— Это так, да? — сказал он, золотые глаза посмотрели на Фредрика, а потом на малышку и Челси. — У нас есть дети.

— Если можно назвать шестисотлетних драконов детьми, — сказала Челси, сдвинув темные брови. — Я даже не знаю, где многие из них сей…

Она не смогла закончить, Цилинь обвил руками Челси и малышку на ее коленях. Каким-то ловким движением он смог притянуть и Фредрика к себе, крепко обнял их всех.

— Ничего не потеряно, — сказал он, голос не был сдержанным, а звенел от облегчения и счастья. — У меня есть вы. У меня есть семья.

Никто ничего уже не мог сказать. Сян сжимал их слишком крепко, чтобы говорить, но, кроме малышки, которая дико извивалась, никто не хотел вырываться. Они все были просто… счастливы, и Джулиус решил отвернуться, пока не стал завидовать теплому семейному моменту, что он не хотел делать. Они заслужили счастье, он желал для них этого. Ему просто нужно было ненадолго отвести взгляд.

К счастью, ему было на что посмотреть. Вода отступала, грязная река мирно стекалась в свои берега. Он поискал среди мусора, смутно надеясь уловить следы Боба, но вода смыла запах пророка.

Он подумывал проверить машину императрицы. Она не выделялась, когда ребенок вырвался, но Джулиус хотел убедиться, что она ушла, а не ждала в тенях, чтобы отомстить или сделать что-то глупое. Он хотел проверить, когда кто-то постучал его по плечу.

Ощущалось как Фредрик, но когда Джулиус повернулся, он оказался лицом к лицу с Золотым Императором. Это не казалось возможным, но Цилинь выглядел идеальнее сейчас с грязным одеянием, спутанными волосами от падения. Дело было в улыбке, решил Джулиус. Он не видел еще никого идеально счастливым, каким Сян был сейчас, и было странно, когда изящный дракон упал на колени.

— Джулиус Хартстрайкер, — серьёзно сказал он, склонившись и прижавшись лбом к земле у ног Джулиуса. — Ты спас меня и мою семью от коварства моей матери. От Золотой Империи и всех драконов, которые процветают от моей удачи, спасибо, — его голос задрожал, он поклонился еще ниже. — Спасибо от всего сердца.

Джулиус сжался в ужасе. Ему не нравилось, когда ему кланялись, но это было дальше всего, что он мог представить. Его спасло только «спасибо». Это он будет беречь всю жизнь, но от остального хотелось провалиться сквозь землю.

Он пытался понять, как заставить Цилиня прекратить, когда император сам поднял голову. Его взгляд встретился с глазами Джулиуса, и сила магии благодарного Цилиня обрушилась на него, как золотая гора, отгоняя все остальное.

Глава 14

Если бы Марси могла потерять жизнь, последние полчаса лишили бы ее двадцати лет.

Через пять минут после ее согласия подождать сигнала Боба СЗД стал трястись как желатин. Потом все начало рушиться. Началось у реки, но за минуты все Небесные пути в городе были в трещинах или обвалились. Это было худшей катастрофой с затопления Детройта, а Марси застряла в Сердце Мира и ничего не могла сделать.

— Я не знаю, сколько могу еще вытерпеть.

— Боб придет, — заверила ее Амелия. — Просто жди.

— Если мы подождем дольше, спасать будет нечего, — Мирон сжимал кулаки. — Нужно это остановить.

— Но что остановить? — Марси указала на рушащийся город. — Это делает СЗД или Алгонквин?

— Вряд ли это они, — Ворон задумчиво склонил голову. — Я еще не чувствовал такой магии раньше.

— Как и я, — сказала Амелия. — Но там явно вовлечен дракон. Большой, — она склонилась над картинкой, с любопытством вглядывалась в разрушения в круге. — Кто же это?

— Дракон — меньшая из проблем, — сказал Призрак, указывая на северный край города. — Смотрите.

Марси выругалась под нос. Ниже тени Левиафана озеро Сен-Клер сильно опустилось. Так было и с рекой Детройта, грязная вода отступала, будто что-то выше по течению всасывало ее. Дно реки на юг от острова Борьбы высыхало, пока она смотрела, оставляя плоский участок грязи и барахтающуюся рыбу вплоть до озера Эри, которое тоже высыхало. Вся вода пропадала, и, чем дольше Марси смотрела, тем больше боялась.

— Думаю, времени нет.

— Погоди, — сказала Амелия. — Боб придет.

— Не сомневаюсь, — сказала Марси. — К тебе. Но нам нужно что-то делать сейчас. Посмотри на это! — она указала на город, где здания рушились, вертолеты падали с неба как мертвые жуки. — Это уже не просто «жди и смотри». То, что делает дракон, устраивает катастрофу, и если мы это не остановим, это сделает Алгонквин.

Словно она ждала намека, отступающая вода хлынула в реку волной высотой с Небесные пути. Волна обрушилась на город, вырывая телефонные столбы, поднимая грузовики как сухие листья. Вода ударила по мостам, сбивая автобусы к перилам, унося людей, которые не успели закрыть окна в машинах, в бушующую реку внизу.

— Все, — прорычала Марси.

— Марси, нет, — взмолилась Амелия, вонзая коготки в ее руку. — Доверься мне!

— Я верю, — она смотрела на подругу. — Я верю тебе, когда ты говоришь, что у Боба есть план. Но я не могу больше ждать. На кону не здания и жизни людей. Наш план — заманить СЗД на нашу сторону. Это всегда было сложно, но будет невозможно, если мы позволим разбить ее владения.

— Она права, — казал Ворон.

— Я и не говорила, что она не права, — рявкнула Амелия, глядя на Марси. — Ты права, но это не отменяет факта, что, если мы поспешим, мы не победим, — она сцепила коготки. — Прошу, Марси. Умоляю. Дай Бобу больше времени. Клянусь остатками своего огня, он придет.

Марси стиснула зубы, хмуро глядя на рушащийся город, волна Алгонквин закончила движение. Она все еще пыталась принять решение, когда Широ сказал за ней:

— Вряд ли у нас есть еще время.

Она удивленно подняла голову. Когда она видела его в последний раз, шикигами был слева от нее, управлял кругом. Но, видимо, он отошел, пока они смотрели на разрушения, потому что он вернулся центр вершины горы, стоял у печати с бледным тревожным лицом.

— Мерлин.

Марси тут же оказалась рядом с ним. Мирон присоединился через миг, его глаза расширились в тревоге, он коснулся трещины в поверхности. Ущерб, который когда-то был размером с волосок, теперь пропускал его ноготь.

— Как это произошло?

— Я уже говорил, — сказал Широ. — Это непостоянство, — он посмотрел на Море Магии, которое выглядело как побережье Флориды во время урагана. — Алгонквин и СЗД — очень большие духи. Когда они сражаются, море бушует. Если мы его не успокоим, чинить печать не придется. Все сломается.

И тысяча лет магии обрушится разом на мир.

— Как нам это остановить? — спросила она, повернувшись к Мирону.

— Не знаю, можем ли мы, — нервно сказал он, склонился над камнем, чтобы изучить рассеченные трещиной символы. — Залатать печать Мерлинов — это магический эквивалент скотча на трещине в Плотине Гувера. Теперь Алгонквин и СЗД бьют молотом с другой стороны, — он покачал головой. — Я поражен, что трещина не стала еще больше.

— Нужно их успокоить, — отчаянно сказал Широ. — Даже до того, как печать была повреждена, она не могла выстоять такой удар. Если вы хотите вернуть магию медленно, эта война между богами не может продолжаться.

— Это не может продолжаться, если мы хотим выжить, — каркнул Ворон, сидя у края круга. — Владения СЗД рушатся. Если она падет, нужно заставить Алгонквин избавиться от Безымянного Конца.

— А если она вырвется, Море Магии будет бушевать еще сильнее, — сказал Мирон. Он повернулся к Марси. — Мы не можем больше ждать. Печать на пределе. И со всей водой, которой разбрасывается Алгонквин, мое физическое тело, оставленное в Яме, может быть в серьезной опасности. Я не привязан к духу смерти, как ты. Если я утону, я просто умру, и план Ворона не сработает. Чем дольше мы ждем, тем меньше шанс на успех. Пророк или нет, нужно идти сейчас.

— Тогда это не сработает! — гневно сказала Амелия. — Дело не в шансе. Боб уже видел будущее. Он знает, что произойдет, и мы получим будущее, которое хотим, если будем следовать его указаниям и ждать его сигнала, — она прижала коготь к ладони Марси. — Он придет, — прошептала она. — Жди.

Марси выдохнула. Она знала, что Амелия была права. Идти против совета пророка было очень глупо, но все же…

Она повернулась и прошла к кругу, глядя на то, что осталось от ее города. Волна уже отступала от Подземелья, но ущерб был нанесен огромный, и это была ее вина. Она порвала поводок Мирона и выпустила СЗД, она решила не останавливать магию. Это были ее решения, и хоть она еще верила, что поступила правильно, цена была выше, чем она могла представить. Куда бы она ни смотрела, всюду был хаос и разрушения, и чем дольше они ждали, тем хуже становилось.

Логично было слушаться Амелию и ждать сигнала Боба, но когда ставки были так высоки, разве она могла так рисковать? Стоять и ждать подходящего момента, пока другие страдали из-за ее решений?

Нет.

Марси закрыла глаза. Голос в ее голове был холодным утешением. Но, хоть мнения Призрака могли быть резкими, они были уместными, и она взяла себя в руки и спросила:

— Почему?

Никто не может заставлять других платить за их решения, — сказал ее дух, шагнув к ней. — Но это цена принятия решений в таком деле.

Марси не понимала.

— Но…

Мы — теперь Мерлин, — сказал он. — Что бы ты ни решила, будут последствия. Кто-то пострадает, и это будет твоя вина. Это бремя лидерства, но я не выбрал бы тебя, если бы думал. Что ты не выдержишь.

Он оглянулся на Амелию, глядящую на Марси как маленький красный ястреб.

Мы с драконом выбрали тебя, потому что поверили, что ты примешь верные решения, когда придет время. Не безопасные или простые, а решения, которые приведут нас туда, куда нужно. Мы опустили на тебя это бремя, но ты не должна нести его одна. Мы с тобой, что бы ты ни решила.

Он протянул призрачную руку, закончив. Через миг Марси взяла его за руку, обвила своими дрожащими пальцами его неподвижные и холодные. Ощущалось неправильно и безрассудно принимать такое доверие. Она тянулась выше, чем могла достать, с ночи, как взорвала свой родной дом. Даже сейчас, стоя как Мерлин в Сердце Мира, она едва справлялась. Она не знала, что делала, как собиралась все провернуть без катастрофы, но, несмотря ни на что, она была Мерлином. Даже если Боб тянул за нити, Врата Мерлина открылись для нее. Это должно было считаться.

— Смелость — требование для входа, — прошептала она, сжимая руку духа. Она повернулась к Амелии. — Мы подождем.

Драконша расслабилась, но только она. Все выглядели встревожено, включая саму Марси. Но, когда она открыла рот, чтобы сказать им — и напомнить себе — о тех случаях, когда у Боба получалось невозможное, произошло нечто поразительное.

Позже Марси не смогла сказать, что это было. Не было толчка, вспышки света или волны магии. Было лишь чувство. Странное веселье разлилось в ее разуме, как золотой солнечный свет.

Если бы это была лишь она, Марси списала бы это на радость от принятия решения, но Амелия тоже это ощутила. Едва счастье расцвело в разуме Марси, она подпрыгнула так высоко, что чуть не упала в круг наблюдения.

— Ты это ощутила?!

Марси кивнула, глаза расширились.

— И я ощутил, — низкий голос Призрака был удивленным. — Это было красиво. Что это было?

— Какая-то драконья магия, — сказала Амелия, ее глаза округлились. — Безумно сильная. Почти первобытная. Я такого еще не ощущала.

— Это хорошо или плохо? — спросила Марси.

— Не знаю, — Амелия улыбнулась с острыми зубами. — Но, думаю, это наш сигнал.

Мирон фыркнул.

— Я ничего не почувствовал.

— Как и я, — разочарованно каркнул Ворон. — Можете это описать?

— Нет, — Марси улыбалась широко, как Амелия. Это расстроило Ворона, но она не могла остановиться. Приятное золотое чувство росло, наполняя ее счастьем, безумной уверенностью, что, как бы рискованно это ни было, это сработает. Сегодня был ее счастливый день. Все сработает!

После жуткого получаса ожидания внезапная радость была как пистолет на старте. Амелия уже неслась к краю горы, хлопая быстро крылышками. Она полетела над зеленым лесом к бушующему синему морю.

Улыбка пропала с лица Марси. Даже сверхъестественная радость не смогла подавить панику, когда она поняла, что Амелия делала.

— Постой! — крикнула она, побежав за подругой.

— Нет уж, — отозвалась Амелия, хлопая быстрее. — Я ждала этого веками. Я не буду ждать ни секунды. Где-то там дух драконов, и я его найду!

— Но ты даже не знаешь, где это! — закричала Марси, замирая на краю вершины. — Там тысячи духов. Погоди, пока я не помогу тебе найти…

— Я же говорила, — крикнула драконша, ее голос утихал, ведь она была все дальше. — Больше никакого ожидания. Это был сигнал для меня и для тебя. Я не знаю, что случится, но Боб сказал, что это единственный способ, а он меня еще не подводил.

Она оглянулась, глаза восторженно сверкали.

— Я справлюсь, Марси. Иди с Вороном. Он отнесет тебя, и ты сможешь сделать все дела Мерлина, ради которого все это мы пережили, — она повернулась, прижала крылья к телу, готовясь пикировать. — Придерживайся плана, и мы увидимся на другой стороне.

— Но как ты туда попадешь? — заорала Марси. — Амелия!

Но было слишком поздно. Дракончик уже падал стрелой, змеевидное тело исчезло почти без плеска в бесконечной синеве Моря Магии в интерпретации Сердца Мира. Марси все еще глядела туда, где она пропала, когда тяжелый вес опустился на ее плечо.

— Ну-ну, — Ворон мягко ее сжал когтями. — Она сказала, что захватит Смертного Духа, и она не может сделать это с вершины.

— Я не знала, что она нырнет в воду! — безумно сказала Марси. — Она едва могла держаться в Море Магии без Призрака. Как она найдет верный сосуд до того, как магия превратит ее в пасту? Она даже не знает, куда двигаться!

— Это ее дело, — Ворон подмигнул. — Но не только ты хорошо подстраиваешься. Я знал Амелию с тех пор, как она была младше тебя. Она хитрая, как любой дракон, но не прыгает, пока не знает, что приземлится на ноги. Она будет в порядке. Тебе нужно переживать за себя.

Он опустил голову, склонился и смотрел в ее глаза черными глазами-бусинками.

— Пора сдержать обещание, Мерлин.

Судорожно вдохнув, Марси кивнула. Она отвернулась от края, где пропала Амелия, и прошла к другим, которые все еще стояли у треснувшей печати.

— Мирон, — твердо сказала она, — следи за трещиной. Подавляй ее своей магией, если нужно, но не дай печати сломаться.

— Я сделаю, что смогу, — сказал он. — Это вряд ли поможет, но я постараюсь. Просто не медли. И удачи, — он нервно взглянул на дикое море. — Она тебе понадобится.

Марси казалось, что удача уже была с ней, потому что, хоть она боялась, она ощущала, что ей повезет. Она не знала, было ли это из-за вмешательства Боба, но когда Мирон это сказал, Марси знала, что он был прав. Это был ее удачный день, и она использует каждую каплю везения.

— Готов? — спросила она у Призрака.

Вместо ответа ее дух прыгнул к ней, стал пушистым белым котом и упал в ее руки. Когда он свернулся холодным комком у ее груди, Марси повернулась к Ворону с решительным видом.

— Забери нас.

Было невозможно понять из-за клюва, но она могла поклясться, что дух улыбался ей. Он раскрыл крылья. Когда он хлопнул ими, его когти до боли впились в ее плечо, потянули ее душу из Сердца Мира во тьму.

* * *

В СЗД все шло не так.

Алгонквин сидела на дне озера, которое она сделала в Яме. Озеро должно было подавлять монстра, но теперь оно иссякало. Она даже не знала, как это происходило. Вода была ее, она вытянула ее из рек, озер и луж, со своего дна. Часть СЗД должна была находиться под ее полным контролем. Слушаться ее, как дно озер, которые дали ей имя. Но это не работало.

Вода ускользала. Магия не работала. Остатки заклинания ее магов не помогали. Безумный дух внизу смог пару раз удачно ударить. Что-то одно не навредило бы. Но все вместе давило на нее, и ей пришлось отпустить воду — ее воду, ее сущность. Теперь все утекало по ее городу волной поражения, и она не знала, хватит ли ей сил притянуть воду во второй раз.

Я говорил, что победы не будет.

— Это не поражение, — с горечью сказала Алгонквин, оглянувшись на тень, которая всегда была за ней. — Это просто неудача.

Такая неудача не происходит случайно, — сказал Левиафан. — Ты видела отчеты о прибытии китайских драконов в Нью-Мексико. Ты знала, что Цилинь был близко. Я просил тебя быть осторожной.

— Я была осторожной! — закричала она. — Я убила всех драконов, которые заходили в мой город, но я не могу сделать ничего с червями на другой стороне мира. Мне нужно было затопить Китай? — она пошла рябью от гнева. — Я не могу истребить их вид сама!

Я могу.

— Да, — сказала она, ее голос был тихим. — Ты можешь. Но пока — нет.

Почему?

— Потому что я не готова, — рявкнула она, повернувшись к кругу. — Я еще не побеждена!

Черные щупальца вылетели из тьмы и обвили ее.

Ну-ну, — прошептал он. — Ты так сильно боролась, но нет смысла врать себе. Ты всегда знала, что до этого дойдет. Потому ты позвала меня. Никто не может сказать, что ты не пыталась, но один дух не может бороться со всем миром, — щупальца проникли в ее воду, обвили ее петлями. — Дай мне закончить твою работу. Впусти меня, и я поглощу всех твоих врагов.

Слова были прохладной тьмой в ее разуме, манящие, как сон, но Алгонквин уже достаточно поспала для бессмертной жизни.

— Нет, — упрямо сказала она, отталкивая его щупальца. — Еще нет, — ее вода сжалась. — Я еще не побеждена.

Но будешь, — пообещал Левиафан, его большая голова поднялась над ней во тьме. — Это уже грядет. Слушай крылья.

Она не могла их пропустить. Она не видела небо из Ямы, но эта птица была не в небе. Он был в мире, который принадлежал только им, большой черный призрак летел через Море Магии с добычей в когтях. Ворон, предатель, нес кого-то с другой стороны. Кого или для чего, Алгонквин не знала, но если он мог так сделать…

Конец ближе, чем ты думала, — закончил Левиафан, качая головой. — Это не остановить, Алгонквин. С каждой секундой поток магии растет, и твоя мечта о возвращении состояния тает, если она вообще была возможной.

Его щупальца задели круг, который Мирон сделал из конструкта Ворона. Этим кругом она подавляла монстра, которого они построили.

Твой почти Мерлин потерян, город в руинах из-за проклятой удачи дракона, и ты уже отдала все, что у тебя есть. Тебе конец. Пора сдаться. Я тебе помогу. Дай мне спасти тебя, пока еще есть, что спасть.

Алгонквин плотно сжала воду. Она не успела сказать ему, что не сдастся, пока в ней останется хоть капля, круг заклинания, который она сдерживала закрытым силой, взорвался, остатки ее воды взлетели во тьму, дух, которого она отчаянно пыталась подавить, вырвался в мир.

— АЛГО-О-О-ОНКВИ-И-И-ИН!

Имя было ненавистной какофонией, уродливой смесью гудков машин, выстрелов и прочих жутких звуков гадкого города. Хозяйка Озер взревела в ответ, ударила по существу, которое пыталось выбраться из сломанного круга, волной воды, речного ила и решимости.

— Еще нет! — завизжала она, ударяя снова и снова. — Я еще не мертва!

Она даже не знала, кому кричала: городу, который пытался вырваться через нее, или тени, которая ждала за ней, как хищник. Но слова были правдой. Даже так, даже сейчас она была Алгонквин, Хозяйкой Озер. Единственным духом, который боролся с человечеством и выжил. Ее ярость уже затопила Детройт раз. Если СЗД будет давить на нее сейчас, она с радостью сделает это снова, и город уже не отстроится.

— Я еще не мертва, — прошептала она, слова были горькими, пока она смотрела на тьму. — Сделка еще действует! Я дала тебе имя, Левиафан! Я тебя вызвала сюда. Я тебя впустила. Пока я не умру, ты мой, и я приказываю тебе помочь мне!

Вздох сотряс огромную тень, а потом черные щупальца стали опускаться вокруг нее, как бомбы, вдавливая кричащего Смертного духа в черную грязь.

— И удержи ее там в этот раз, — рявкнула Алгонквин, погружаясь в воду. — Я соберу больше воды.

Я сделаю, что смогу, но это не будет долго. Пока ты не впустишь меня, я — лишь тень, а тени не могут биться с богами.

Она это знала, что у нее была тень, и она ее использовала. У нее уже не было выбора, и Алгонквин оставила его и понеслась по затопленному пейзажу, чтобы подготовить свои озера к войне.

И за ней, скрытый тьмой, Левиафан держал достаточно долго. Как только он выполнил приказ, который дал ему имя и трещину в это измерение, он растаял во тьме, выпуская кричащий дух СЗД в руины ее города.

* * *

Марси все еще была во тьме, когда Ворон отпустил.

— Погоди, — завопила она, схватив его за когти раньше, чем он улетел. — Ты не можешь оставить меня тут!

— Почему? — с любопытством каркнул он. Он звучал любопытно. Она не могла точно понять, ведь видела только тьму.

— Ты сказал, что вернешь меня в мир живых, — гневно сказала она. — Туда, где я начала.

Она знала эту тьму. Это была та же пустая чернота, которую она видела, когда только умерла, пока она не поняла, как открыть глаза. Или кто-то ее научил? Марси не помнила, и у нее не было времени на тревогу. Даже Призрака уже с ней не было, что вызывало панику.

— Не время для шуток, Ворон, — она старалась не звучать напугано. — Верни меня в мое тело.

— Глупый ребенок, — ответил дух, насмешливый голос был мягким, как перышко, в ее ухе. — Где ты, по-твоему?

Его когти пропали из ее ладони, когда он закончил, и тьма стала тяжелой. Такого Марси еще не ощущала. Тяжелая, холодная и твердая, как бетонное одеяло, давящее на нее. Она все еще пыталась понять, что произошло, когда поняла, что не могла дышать.

Ужас пронзил ее. Марси запаниковала, боролась, била руками и ногами по черному весу, давящему на нее. Земля, поняла она, впившись пальцами. Она была закопана в землю. Похоронена заживо.

— Марси!

Крик Призрака был настоящим звуком в ее ушах, а не ощущением в голове. Звук был приглушенным, откуда-то над ней. Когда она попыталась закричать, она получила полный рот земли. Ей пришлось копать, рыть безумно землю ладонями, пока ее рука не вырвалась из неглубокой могилы, куда кто-то поместил ее тело.

Когда ее ладонь вырвалась, смертельный холод поглотил ее. Через миг Призрак потянул ее, вытащил ее тело из земли в слишком яркий свет мира. Настоящего мира, полного настоящего воздуха, который она глубоко вдохнула. Марси рухнула на разрытую землю, кашляя и сплёвывая грязь изо рта, пытаясь перевести дыхание.

— Ты в порядке? — спросил Призрак, похлопав ее по спине, помогая прочистить легкие.

Марси закашлялась снова, подняла дрожащую руку и стряхнула грязь с лица.

— Я жива, — сказала она, голос охрип. — Я жива.

Было слишком хорошо, чтобы это было правдой, и потому Марси стала безумно проверять тело. Хоть она была грязной, а тело онемело от холода, она была в порядке.

Ее конечности были на месте, целые. Голова была в порядке, лёгкие работали отлично, ведь она откашляла землю. Даже дыра, которую прострелила генерал Джексон в ее груди, зажила, хотя в ее футболке осталась огромная окровавленная дыра. Но за грязной тканью ее кожа, мышцы, органы и кости ощущались хорошо. Слишком хорошо.

— Как такое возможно? — с дрожью спросила она, прижав грязные ладони к лицу. — Я даже не сгнила.

— Поблагодари меня за это.

Марси повернулась и увидела Ворона за собой, сидящего на вершине почерневших остатков огромного костра. Пепел и обугленные кусочки не пахли как огонь. Они никак не пахли. Поле недавних странностей это казалось мелкой деталью. Пока Марси не поняла, где они были.

— Ты издеваешься, — она прильнула к Призраку, глядя на живописную долину, окруженную лесом и коронованную горой, которую она хорошо знала. — Ты вернул меня на Землю Восстановления?

— Ты и не уходила, — сказал Ворон. — Тут ты умерла, если помнишь.

Марси не могла такое забыть. Теперь она знала, где была, и горелая груда, на которой сидел Ворон, приобрела новый зловещий вид.

— Это…?

— Да, — сказал Ворон, стряхивая с перьев пепел. — Это останки драконов, из которых Алгонквин забирала силу для первой попытки поднять СЗД. В них осталось недостаточно магии, чтобы попробовать еще раз после того, как ты и Пустой Ветер все сломали, и Алгонквин бросила их тут, когда стала выполнять план Мирона. Но я — бережливая птица. Я ненавижу, когда что-то тратится зря, особенно, что-то редкое и ценное, как труп дракона. И, раз я знал, что ты и котенок могли еще не выйти из игры, я решил их использовать.

Он указал клювом на небольшую яму, которую кто-то вырыл у основания груды пепла до могилы Марси. Там была строка кривых символов заклинания, видимо, написанных Вороном. Она не могла прочесть символы, но ей и не нужно было. Струйка крови текла от груды мертвых драконов к ее могиле, и было просто понять, что тут произошло.

— Фу, — Марси зажала рукой рот. — Ты вернул меня к жизни кровью дракона?!

— Нет, — сказал Ворон. — Я вернул тебя к жизни своими фантастичными силами. Кровь дракона была для того, чтобы твой физический сосуд работал, когда придет время возвращать его тебе, — он выпятил грудь. — Ловко, если я могу говорить так о себе, и уместно. Все всегда обвиняли тебя, что ты — пешка дракона, и даже справедливо, что ты насладишься хоть раз каплей их силы.

В этом был смысл, но Марси была слишком занята, подавляя рвоту, чтобы оценить его ум.

— Не верится, что ты использовал на мне кровавую магию.

— Вот тебе и благодарность за чудо, — Ворон вскинул клюв. — Кстати, это кровавая магия, если все участники — люди. Если бы я был смертным магом, как ты, это было бы некромантией, но я — дух, использующий драконов, которых даже не убивал.

Технически, да, но…

— Ты использовал трупы!

— Я питаюсь падалью! — завопил Ворон. — Я не собираюсь оставлять хорошую силу на земле, когда я могу ее использовать, и я не слышал, чтобы ты переживала из-за деталей, когда я возвращал тебя к жизни!

— Ладно, — Марси стряхнула землю с коротких волос. — Я не жалуюсь. Просто… я лично знала хотя бы одного из тех драконов, и от мысли, что ты исцелил меня магией, оставшейся в мертвых телах, не по себе.

— Говорит женщина, которая вылезла из своей могилы и держит идею смерти как питомца.

Марси скривилась.

— Туше, — сказала она, глядя на гладкую кожу зажившего живота сквозь дыру в футболке. — И, кхм, спасибо.

— Не за что, — Ворон взлетел. — Теперь прости, но у нас есть срочные дела. Мне нужно к старому другу, а тебе, видимо, спасти город.

— Верно, — Марси взяла себя в руки. Шок проходил, и она стала осознавать, что снова была жива. Жива, дышала и все такое. У нее было тело, настоящее, без дыры в животе. Кстати… — Погоди! — крикнула она улетающему Ворону. — Так я снова на сто процентов человек?

— А кто еще? — каркнул он, кружа над ее головой. — Ты — человек, как и была, и тебе нужно постараться больше не умирать. Я смог вернуть тебя в этот раз из-за удачного стечения событий. Нам не повезет так снова, так что думай дважды, прежде чем прыгать перед пулей.

Марси не хотела снова такое проходить. Когда это закончится, она хотела поймать Широ и заставить его научить ее всему, что древние Мерлины знали о продлении жизни, ведь она слышала истории о магах, которые жили веками, и она хотела такого. Ей нужно было не отставать от дракона. Дракона, которого она собиралась найти, как только все перестанет быть в опасности.

— Идем, — она потянулась к Призраку, чтобы встать. — У нас много дел и мало времени. Сначала нужно вернуться в город. Ворвемся в гараж корпорации Алгонквин, украсть машину и…

— Можно куда лучше, — Пустой Ветер взял ее за руки и поднял, но не на ноги, а к себе на руки. Марси не успела спросить, что он делал, ледяной ветер поднялся с земли, поднял их плавно в воздух. Так он нес ее по Морю Магии, но тут было больше тряски, и было куда страшнее, ведь Марси видела, как земля уменьшается под ногами.

— Ого, — она прижалась к его телу, как коала — к дереву. — С каких пор ты летаешь на этой стороне?

— С тех пор, как ты стала Мерлином, — ответил Призрак, его голос был гордым. — Наша связь всегда была сильной. Теперь ты видела мое истинное лицо, и мы нерушимы, а у тебя есть снова физическое тело в месте, полном магии. Это дает мне шанс делать тут то, что я не мог раньше. На этой стороне.

После его слов Марси поняла, что он имел в виду. Воздух был напряженным от магии, но не обычной. Дикая тяжелая магия Земли Восстановления, которая обычно царила тут, была полностью подавлена резкой силой, от которой пахло жиром и мокрым асфальтом. Эту магию она ощущала в бесконечном городе, где встретилась с СЗД. Но внимание Марси привлекло то, как магия липла к ее коже, проникала в ее тело, как вода, а потом текла потоком через ее связь с Призраком.

— Ты пьешь магию через меня? — завопила она. — Без моего разрешения?

— Мы связаны, — невинно сказал он, они набирали скорость. — И мне нужна была сила. Я не ел ничего нового с твоей смерти.

Это было правдой. Но все же…

— Я — не твоя губка, — прорычала она, хотя было сложно злиться на него за то, что он брал, что ему было нужно, и Марси не переживала уже, что он захватит ее. После всего, что они пережили, она доверяла Пустому Ветру жизнь и смерть, так что могла привыкнуть так путешествовать.

Призрак летел по воздуху так, как в Море Магии. Кроме периодической качки и проносящейся внизу земли, не было ощущения движения, что было безумством, ведь они уже миновали лес на краю Земли Восстановления Алгонквин. Когда они пролетели старый район, где Марси впервые поселилась в доме с котами, она на сто процентов освоилась в этом новом способе передвижения.

— Это круто! — завопила она, озираясь, чтобы лучше рассмотреть быстро приближающийся город. — Ты лучше вертолёта!

— Я — ветер, — напомнил он ей, но его голос звучал нервно. — Осторожно. Мы уже близко.

Марси кивнула, проверила свои браслеты, которые, к счастью, все еще были на ее запястьях. Быстрый поиск показал, что в кармане чудом сохранился кусочек мела для заклинаний. Все было мокрым, и маркеры были бы полезнее, но, хоть Марси вернула тело, ее сумка была потеряна.

Наверное, она оказалась у какого-то мага из корпорации Алгонквин, как и ее Космолябия, потеря которой расстраивала ее больше потери набора маркеров за двести долларов. Но после ее чудесного возвращения из мертвых жаловаться о потере Космолябии было как критиковать цвет билета, который принес победу в лотерее, так что Марси подавила разочарование. Она хотела спросить у Призрака, что дальше, когда залп магии взлетел с земли внизу.

На жуткий миг удар сотряс их. Даже после того, как Призрак вернул контроль, дикая сила хлестала в воздухе вокруг них волнами, заставляя их уклоняться, чтобы их снова не задело. После пары резких пируэтов он сдался и опустил Марси на остроконечную крышу одного из суперскребов, который еще не перекосился.

— Что это было? — закричала она, цепляясь за здание.

Пустой Ветер парил, его сияющие глаза были тревожными в пустоте его лица.

— Не знаю, но, думаю, Алгонквин потеряла контроль над ситуацией.

Он еще не закончил говорить, когда вторая волна магии, еще больше первой, пронеслась по городу как залп из пушки. Как раньше, магия была физическим присутствием, движущейся стеной силы, которая разбивала окна, вызвала звон в ушах Марси. В этот раз внутри залпа был голос. Вой гнева и потери поднимался из города.

— АЛГО-О-О-ОНКВИ-И-ИН!

— Ого, — прошептала Марси, крепче сжимая крышу. — Это точно плохо.

— Она хотя бы не злится на нас, — шепнул Призрак, сжимаясь рядом с ней. — Общий враг может пойти нам на пользу.

— Нет, если она побежит в бой раньше, чем мы доберёмся до нее, — Марси выглянула из-за края здания, чтобы лучше видеть город внизу. — Нужно ее успокоить, убедить ее, что удары вслепую по Алгонквин вредят больше, чем помогают. Это не должно быть сложно. Ее город уже сломан…

Здание стонало под ними, и не оно одно. В СЗД набухала земля. Она поднималась, как волна, и обломки Небесных путей с покосившимися зданиями ехали во все стороны жуткий миг, а потом вдруг рывком встали на место, бетонные фундаменты и балки двигались, как провода, и земля раскрылась под ними в ночи, как огромный рот.

— СОЗДАТЕЛЬ РАБОВ.

Рев поднимался из основания города, отражался от канализации, ливневых стоков и забытых труб нижней части города в какофонии гнущегося металла и ломающегося стекла. Даже с таким шумом и искажением Марси узнала голос. Тот же голос она слышала, когда Призрак съел ее в Море Магии. Голос города гудел как землетрясение.

— УМРИ!

С этим словом залп обломков вылетел из зияющей пасти города. Машины, автобусы, куски зданий, оторванные перекрестки в хаосе летели над головами Марси и Призрака в воды озера Сен-Клер. Каждый снаряд падал с громким плеском, вода взлетала на сотни футов в воздух. Но это было только начало, уловка, чтобы вызвать смятение. Вода еще не закончила падать, СЗД взревела снова, и суперскреб, за который держались Марси и Призрак, стал сильно раскачиваться. Через секунду все накренилось, и огромное здание вырвалось из земли и полетело к Башне Алгонквин, как снаряд.

Это Марси увидела последним, ее отбросило в сторону, и она полетела в пустой воздух.

* * *

— Ну же, — Джулиус тянул сестру за руку. — Нужно идти.

Он не думал, что придется говорить это Челси, но, кроме неожиданной благодарности Цилиня и поразительного прилива магии после этого, все просто… остановились.

Джулиус не мог их винить. После лет тревоги и неудач сила удачи Цилиня работала на полную, как наркотик. Все ощущалось правильным, идеальным, словно в мире больше не могло быть ничего плохого.

Но даже счастливый туман удачи не мог скрыть факт, что земля дрожала хуже, чем до этого. Что страшнее, магия двигалась с ней, дрожала, как натянутая нить. Хуже всего было то, что Джулиус мог поклясться, что ощущал запах Марси в магии.

Это было невозможно, конечно. Магическое безумие тут было новым, а Марси была мертва. Наверное, смятение было вызвано фактом, что ее запах и магия СЗД были близко связаны в разуме Джулиуса. К сожалению, от осознания, что это была иллюзия, легче не стало. Каждый раз, когда он вдыхал, она была там, слабая, но безошибочная.

Каждый вдох оставлял трещинку в стене, которую он построил, чтобы сдержать боль от ее смерти, грозящую захлестнуть его. Это уже ослабило счастье от удачи Цилиня, и он хотел собрать семью и уходить, пока он не сломался снова. Но, когда он смог поднять драконов на ноги, ужасный скрежет заставил их рухнуть.

Звучало так, словно сталелитейный завод проходил через измельчитель, но ужаснее. Такую ярость можно было ощутить костями, хоть она была чужой. Джулиус все еще пытался заставить тело разжаться, когда неестественный крик ударил по нему снова. В этот раз гнев создал слово:

— АЛГО-О-О-ОНКВИ-И-ИН!

Звук был отовсюду и из ниоткуда, дрожал в потрескавшемся асфальте и рухнувших зданиях, в обломанных краях обвалившихся Небесных Путей. Звук доносился из воды и земли, из самого воздуха. Даже Цилинь уже не выглядел парящим от счастья, а озирался в тревоге в поисках источника звука.

— Что это было?

Джулиус не успел сказать, что он не знал, голос снова ударил по ним:

— СОЗДАТЕЛЬ РАБОВ.

— Это наш сигнал идти, — прорычала Челси, прижав к себе дочь, повернувшись к сыну. — Фредрик.

Ф уже действовал. Он поднял Клык, чтобы вернуть их на гору Хартстрайкер, и третий крик распорол воздух.

— УМРИ!

Слово взорвалось как бомба. Весь город содрогнулся, бросая их в стороны вместе с остатками перекошенных Небесных путей. Если бы их не окружало все еще чудо удачи Цилиня, кусок дороги, укрывавший их от воды, рухнул бы на их головы. Но, хоть это казалось невозможным, кусок Небесных путей не упал. Он поднялся, улетел в темное небо, словно его забрала из земли огромная невидимая ладонь.

Не только этот кусок. Сквозь дыру в сломанных Небесных путях Джулиус видел, что в воздухе летало много предметов. Машины, куски бетона, урны — все, что не было прибито, летело над городом к озеру Сен-Клер.

Или так показалось Джулиусу. С их места у реки, где их от озера Алгонквин отделял квартал, он ничего не видел. Но через пару секунд он понял, что ему и не нужно было. Взрыв воды, когда атака попала, был таким большим, что он увидел его над суперскребами. И тогда — пока он смотрел, как белая вода поднялась выше зданий — он увидел две фигуры на вершине одного из самых высоких зданий Финансового района.

Они были так далеко, человек увидел бы их как точки в ночи. Теперь он был без печати, и Джулиус видел хорошо, он четко различил девушку, спокойно стоящую на вершине суперскреба.

Девушка с короткими темными волосами стояла рядом с высоким мужчиной в шлеме римского центуриона.

— Джулиус?

Голос Челси был резким в его ухе, но Джулиус едва его слышал. Он протирал глаза, вжимая в них ладони так, что видел точки. Когда он посмотрел снова, женщина еще была там. Она повернулась к нему, опустила голову и смотрела на город внизу. Любимое лицо, которое он узнал бы всюду, но он и не мечтал, что увидит ее снова.

Марси.

— Джулиус! — заорала Челси, хватая его за плечо. — Что ты…

Он вырвался из ее хватки, бросил свой Клык, убирая лишний вес, и устремился вперед. Он бежал так быстро, что его ноги едва касались земли, а потом и вовсе не касались. Он не успел понять, когда изменил облик, пока он не оказался в воздухе, полетел через дыру в Небесных Путях быстрее, чем обычно мог.

Но все еще недостаточно быстро.

Мир словно замедлился, он увидел, как здание, на котором стояла Марси, поднялось, как до этого обломки, словно его взяла невидимая рука. Ладонь бросила здание в сто этажей, как копье, к башне Алгонквин, и Марси полетела в другую сторону.

Она летела в пустом воздухе, размахивая руками, отчаянно пытаясь замедлить падение, и сердце Джулиуса сжалось от ужасного осознания, что он не успеет. Как бы быстро он ни летел, он не мог добраться до нее вовремя, пока она не упала на землю. Он отчаянно пытался, когда магия Цилиня зазвенела в нем как золотой колокол.

Когда император поблагодарил его, его удача была молотом, сильным присутствием без цели, просто несущим счастье. Это было другим. В этот раз удача была острой, как его когти, хотела порвать мир на ленты, чтобы дать Джулиусу то, чего он хотел. То, чего он больше всего желал.

«Марси, — думал безумно Джулиус. — Марси, Марси, Марси».

Он все еще повторял ее имя, когда жестокая волна магии — той же магии, которая бросала здания — поднялась снизу. Джулиус инстинктивно сложил крылья, дал взрывной силе врезаться в него.

В логичной вселенной это раздавило бы его. Но золотая удача Цилиня пела для него, повернула его тело так, что магия бросила его, и он понесся быстрее, чем мог сам. Быстрее, чем падала Марси, несясь через дыру в Небесных путях к земле. Джулиус уже был там, раскрыл крылья, чтобы поймать ее, и она врезалась в него.

Глава 15

Марси падала с ночного неба.

Это произошло так быстро. Одну секунду она держалась за здание, смотрела, как город оживал. А потом она летела в хаос, ее тело дико кружилось. А потом она стала падать к земле, все быстрее и быстрее. А потом, когда в ее голове стали крутиться слова «предельная скорость», она врезалась в мягкие синие перья.

— Марси!

Знакомый голос был испуганным в ее ушах. Больше и ниже, чем она помнила, но все еще узнаваемый. Она огляделась в шоке и поняла, что держалась за спину дракона. Дракона с синими перьями, широкими крыльями и красивыми потрясенными зелеными глазами.

— Джулиус.

Имя вылетело из нее, что было чудом, ведь остальная Марси не работала. После всего, что случилось — падение с суперскреба было лишь еще одной каплей — оказаться с ним тут, ощутить его пальцами… Это было слишком. Она пыталась вернуться к жизни по множеству причин, включая спасение мира, но глубже всего было эгоистичное желание быть с ним. С ее драконом.

И он был тут.

Она уже не могла скрывать эмоции. Марси изо всех сил схватилась за Джулиуса, обнимая его так сильно, что чуть не испортила их приземление на разбитую улицу. Как только он опустился, Джулиус обвился вокруг нее, как змея, обнимая ее всем, чем мог.

— Это ты, — прошептал он, крепко сжимая ее. — Ты жива, — он прижался широким лбом к ее лбу, зеленые глаза блестели так счастливо, как она еще не видела. — Марси, ты жива!

Марси кивала, слишком счастливая, чтобы говорить или думать. Слишком счастливая, чтобы делать что-то, кроме как сжимать его изо всех сил, что было логично, ведь он ее спас.

Я бы тебя поймал, — буркнул Призрак.

— Не порть это для меня, — прошипела Марси, бросив взгляд на своего духа поверх крыльев Джулиуса. Она повернулась к своему дракону, и его счастье быстро сменилось смятением.

— Не верится, — он чуть отодвинулся, чтобы окинуть ее взглядом. — Я так счастлив, но как… как это возможно?

Марси прикусила губу.

— Это сложно.

— Сложно? — он потрясенно смотрел на нее. — Марси, ты умерла. Я это видел. Челси тебя похоронила.

Это объясняло землю над ней. Но, хоть Джулиус заслужил объяснение, на это не было времени.

— Я обещаю, что это все можно объяснить, — сказала она, стараясь звучать спокойно. — Но я не могу отвлекаться на это сейчас. Алгонквин пытается уничтожить СЗД. Если я ее не остановлю, они разрушат весь город.

Словно в доказательство, грохот разнесся эхом вдали, за ним — громкий плеск. Когда Марси попыталась повернуться и увидеть, какая часть города улетела в воду, Джулиус схватил ее лапами за плечи.

— Зачем тебе ее останавливать? — спросил он, убирая острые когти, чтобы они не задели ее. — Ты только вернулась из мёртвых! Я не дам тебе умереть в бою с Алгонквин. Я уже нашел выход. Просто идем со мной и…

— Нет, — твердо сказала она, глядя в его зеленые глаза. — Я не могу убежать от этого, Джулиус. Этот бардак отчасти моя вина. Я освободила дух СЗД.

Теперь он растерялся сильнее.

— С каких пор у СЗД есть дух?

— Уже шесть часов, как есть, — сказала она с беспомощной улыбкой. — Нет времени объяснять, но если вкратце: если я не исправлю это, у нас будет много проблем на разных уровнях.

Это было удивительно спокойно по меркам Марси. К ее удивлению, Джулиус не засыпал ее вопросами. Он просто вздохнул и с неохотой отпустил ее.

— Что нам нужно делать?

Она удивленно моргнула.

— Нам?

— Да, нам, — потрясенно сказал он. — Я только вернул тебя из мертвых. Это чудо, Марси. Плевать, даже если ты пойдешь к Алгонквин. Я тебя не оставлю. Что бы тебе ни нужно было делать, мы сделаем это вместе, так что запрыгивай и говори, куда нам нужно.

Он лег на землю после этого, опустил крылья, чтобы она могла забраться на место между ними, но Марси могла лишь глазеть.

— Ты хочешь, чтобы я ехала на тебе?

— Так быстрее, и я так останусь с тобой, — упрямо сказал он. — И я обещал тебе полет.

Так и было.

— Это будет безумно, — предупредила она, забираясь на его пернатую спину.

— Еще причина остаться близко, — сказал он, повернув голову, пристально глядя на нее. — Я потерял тебя раз, и это было хуже всего в моей жизни. Я больше тебя не потеряю.

Он звучал так серьезно, что Марси чуть не заплакала снова. Это было глупой реакцией, но она не могла ничего поделать, потому что он всегда был таким. Что бы ни случилось, Джулиус всегда оставался рядом с ней. Он всегда помогал ей, прикрывал ее. Даже сейчас, когда он не знал, что их ждало, и весь город разваливался, он не медлил. Он был с ней, готовый прыгать в огонь, и, как с самого начала, Марси любила его за это.

— Спасибо, — сдавленно прошептала она.

Он прижался головой к ее плечу, глубоко вдохнул ее запах, а потом прыгнул в воздух, заставляя Марси крепко держаться, крылья хлопали по бокам от нее, поднимая их в облачную ночь с поразительной скоростью. Или не такой поразительной. Хоть Джулиус звал себя посредственным драконом, он всегда был быстрым, и так было и сейчас. Даже Призраку было непросто успевать, пока они неслись через зияющие дыры в Небесных путях к дрожащему городу.

Или к тому, что от него осталось.

— Что за…

Всю ее жизнь СЗД был городом будущего. Огромный, с неоновыми огнями, двуслойный — чудо человеческой магии, коммерции и гениальности во всех формах. Теперь город выглядел как боевая зона.

Все строения были повреждены. Здания были разбиты, обрушились или горели, наполняя небо клубами черного дыма. Многие мосты Небесных путей рухнули, а те, что еще не рухнули, были в трещинах, провисли. Без их поддержки известные суперскребы склонялись, как столбы в зыбучих песках, но ущерб задел не только верхнюю часть города.

В Подземелье бушевал огонь, газопроводы были повреждены, электрические щиты взрывались. Другие районы были все еще затоплены, улицы были под несколькими футами грязной воды. Но, хоть это выглядело ужасно, в тысячу раз хуже было то, что разрушение двигалось.

Город был не просто сломан. Он шел волнами, здания и дороги двигались, дрожали и сжимались, как загнанные в угол звери. На дымящемся горизонте посреди мелких зеленых вод озера Сен-Клер торчала разбитая белая башня Алгонквин. Марси не успела увидеть, что произошло, но, видимо, вырванный суперскреб попал метко, потому что верхушка знаменитой крепости Хозяйки Озер была сбита.

Со спины Джулиуса Марси видела изящно закрученную верхушку башни — и все головы драконов на копьях, которые были собраны сверху — лежащую в грязи в нескольких сотнях футов на берегу озера с канадской стороны. Но, хоть было странно видеть Башню Алгонквин, символ города, без верхушки, это было ничем, по сравнению с духом рядом с ней.

Марси видела Алгонквин много раз, во многих обликах, но не так. Это была не Хозяйка Озер, похожая внешне на человека. Это была Алгонквин, как она, наверное, появилась в первую ночь, когда магия вернулась: яростно крутящаяся воронка воды высотой с суперскреб.

Больше была только тень Левиафана за ней. Сначала Марси подумала, что он просто парил, но потом она увидела щупальца в озере, черпающие воду в Алгонквин, и ее крутящаяся колонна становилась все выше и больше, пока она не лопнула без предупреждения, обрушившись на извивающийся город разрушительной высокой волной.

— Джулиус!

Он стал двигаться раньше, чем она открыла рот. Крылья хлопали, он поднял их на безопасную высоту за мгновения до того, как вода озера обрушилась цунами на здания. Город завизжал от удара, нечеловеческий вопль боли и гнева Марси ощутила костями. Даже Призрак дрожал, его страх пронзал их связь, как ледяное копье.

Нам нужно это остановить! — завопил он в ее разуме. — Так Алгонквин утопит город раньше, чем мы с ней поговорим.

— Знаю! — заорала Марси, опасно склоняясь со спины Джулиуса, чтобы осмотреть город внизу. — Нам нужно понять, как поговорить с ней, убедить ее прекратить бой.

Она не перестанет биться, пока Алгонквин пытается уничтожить ее.

— Тогда лучше добраться до нее раньше, чем Алгонквин бросит еще волну, — сказала отчаянно Марси. — Она не может так продолжать. СЗД больше, но Мирон уже не кормит ее магией, и она быстро ее выжигает. Смотри.

Она указала на здания, которые дико извивались, как водные растения в бурю.

— Я не знаю, сколько нужно силы, чтобы бетон двигался как змея, но, наверное, много. Печать еще на месте, Мерлин не добавляет ей магию, так что вскоре СЗД выдохнется. Когда это случится, Алгонквин сделает из нее отбивную.

Что же нам делать?

— Придерживаемся плана, — приказала Марси. — Найдем СЗД, успокоим ситуацию, вызовем Мирона и продолжим с уловкой Ворона, пока еще есть город, который можно спасти.

Или можно позволить им биться, — предложил Пустой Ветер, глаза сияли. — У СЗД нет Мерлина, но сейчас она больше Алгонквин. Если бы мы сразились с ней, не нужно было бы рассчитывать на уловку Ворона. Мы могли бы одолеть Алгонквин старым образом, раздавив ее силу и выкачав ее магию, пока она не вызвала Левиафана.

— Или можно загнать ее в его липкие щупальца, — отметила Марси. — Мы не можем так рисковать. Может, ее водный палец уже на кнопке, — она посмотрела мрачно на затопленный город. — Мы держимся плана.

Как скажешь, — горько сказал Пустой Ветер, двигаясь перед Джулиусом, который не показал, что видел что-нибудь. — Я поищу ее, но будь осторожна, Марси. Алгонквин прижата к стенке, и дракон не так быстр, как я.

— Потому ты и будешь искать, — сказала она с улыбкой. — Я буду в порядке. Поспеши.

Вздох Призрака пронесся в ее голове, а потом он пропал в гудящей ночи.

— Я слышал только половину разговора, — сказал нервно Джулиус, юркнув за огромное здание, чтобы скрыться от воды Алгонквин, воронка снова поднималась. — Но, видимо, мы остаемся тут, пока Призрак поищет… что?

— Дух СЗД, душа города.

— Верно, — сказал он, приземляясь на стену суперскреба, впиваясь в него когтями, как ящерица на дереве. — И как нам такое найти?

— Я даже не знаю, — признала Марси. — Но я надеюсь, что Призрак…

Оглушительный гул прервал ее. Это было так близко, что Марси подумала, что что-то ударило по ним. Они все еще были целыми, значит, дело было не в этом, к счастью, но реальность не была намного лучше.

Алгонквин было мало просто топить врага, она теперь катапультировала воду в город, залпы воды размером с грузовик неслись на скорости в СЗД. Один из залпов — гул, который они слышали — попал по зданию, за которым они прятались. В результате весь суперскреб падал, как срубленное дерево, и Джулиус с Марси были не на той стороне.

— Лети! — завизжала она.

Джулиус оттолкнулся от стены, крылья хлопали, он пытался улететь, но даже ему не хватало скорости. Падающее здание было слишком большим, а места для ускорения было так мало, что небоскреб падал на них со стоном гнущейся стали и ломающегося бетона. Но, когда падающая сторона здания стала так близко, что Марси видела свое испуганное лицо в треснувших окнах, оно замерло.

На жуткий миг здание зависло в воздухе, а потом откатилось влево, словно скатывалось с холма. Марси все еще пыталась понять, как это произошло, когда сломанное здание откатилось достаточно далеко, чтобы было видно огромного золотого дракона, спокойно парящего на другой стороне.

После этого она могла лишь глазеть. Дракон не был самым большим из всех, кого она видела — эта честь все еще принадлежала Дракону, Видящему Начало — но он был самым поразительным. Чешуя на его длинном извивающемся теле была чистым золотом, каждая чешуйка блестела как сокровище в свете огней внизу. Его сияющие глаза тоже были золотыми, и у него не было крыльев. Если бы не белый дым, вылетающий из его рта, как дым от благовоний, Марси поклялась бы, что он был большой парящей статуей.

Даже когда он стал двигаться по воздуху к ним, извиваясь, движение выглядело слишком идеальным, чтобы быть настоящим. Она гадала, не был ли он иллюзией, когда дракон чуть меньше — но все еще ужасно огромный — с черными матовыми перьями и знакомыми зелеными глазами появился в воздухе рядом с ним.

— Что ты творишь? — зарычал новый дракон голосом Челси, грозно глядя на Джулиуса, который почти задыхался от попыток улететь от здания. — Ты должен был улетать от опасности, идиот, а не к… — она умолка, ее зеленые глаза заметили Марси, цепляющуюся за спину Джулиуса, а потом черная драконша вздохнула, выпустив дым. — Это многое объясняет.

— Кто она? — спросил золотой дракон прекрасным голосом.

— Его важная смертная.

Золотой дракон выглядел растерянно.

— Я думал, она была мертва.

— И я так думала, — сказала Челси. — Но я должна была знать лучше, что с этими двумя все не так однозначно, — она показала Марси стену зубов, которая явно должна была стать улыбкой. — С возвращением.

Марси медленно кивнула, но, хоть зубы пугали, ее больше интересовал крохотный дракон, цепляющийся за шею Челси, золотые глазки малышки расширились от восторга.

— Что это?

Как обычно, все, кроме Джулиуса, проигнорировали ее.

— Это ее дочь, — прошептал он. — А золотой дракон — Цилинь Сян, известный еще и как Золотой Император.

— Дракон, который правит Китаем? — он кивнул, и Марси охнула. — Что он тут делает?

— Расскажу позже, — Джулиус утомлённо улыбнулся. — Не у тебя одной многое произошло.

Точно. Она не успела ничего добавить, Джулиус повернулся к золотому дракону и опустил голову.

— Спасибо, что спас нас.

— Это был не я, — сказал император. — Это был мой сын.

Он указал идеально изогнутым когтем, и Марси с Джулиус посмотрели на третьего дракона, парящего ниже, чем они.

Он был большим, как Золотой Император, но с крыльями и перьями, как Челси и Джулиус. Блестящие черные перья красиво оттеняли золотые довольные глаза, он стряхивал с когтей кусочки здания, явно впился ими в стену, отталкивая строение. Но даже это впечатляло не больше всего. Марси охнула при виде белых, как кость, ножен на изогнутых когтях. Это был признак трансформировавшегося Клыка на Хартстрайкере.

— Кто это?

— Это Фредрик, — сказал Джулиус, глаза расширились от восторга. — Он огромный.

Цилинь гордо улыбнулся.

— Он — мой старший сын.

— Фредрик — твой сын? — поразилась Марси. — Хмурый дракон-дворецкий? — когда Цилинь кивнул, она повернулась к Джулиусу ошеломленно. — Ты должен рассказать, что произошло, пока меня не было.

— Как только будет время, — пообещал Джулиус, нервно глядя на озеро. — Сейчас у нас проблемы крупнее.

Это он мягко сказал. Несмотря на то, что Алгонквин бросила воду всего озера на город, столб ее стал еще выше. Она теперь была высотой с Левиафана за ней, и она не собиралась останавливаться.

Как и город. Внизу затопленный СЗД гудел, как барабан. На берегу озера, где было много зданий, те строения, что еще не были раздавлены, двигались, сгибаясь, как пальцы в кулак, а потом они ударили по воде внизу. Они впивались в воду Алгонквин одно здание за другим, формируя каменную баррикаду от новых волн.

Так было и с Подземельем. Старые здания, припаркованные машины, даже рухнувшие куски Небесных путей, собрались, как кирпичи, чтобы сделать стену напротив мест, где нижняя часть города была открыта воде.

Когда барьеры встали на место, гудящая магия в воздухе сжалась, как узел, сомкнулась так быстро, что Марси охнула. Даже драконы скривились, инстинктивно укрылись, когда город взревел и бросил в воздух обломки.

Этот залп был больше. Первая атака бросила здание в Башню Алгонквин. В этот раз здания полетели над барьерами в саму Алгонквин. Здания врезались в воду, ломали ее и посылали брызги воды высоко в воздух, падали на канадский берег как дождь. Когда она попыталась вернуть себе форму, город ударил по ней снова, крича торжествующим воем скрежещущего металла, продолжая бросать автобусы, здания и куски дорог в озеро.

— Хватит, — сказала Челси, машина пролетела мимо нее. — Пора идти. Фредрик, бери Джулиуса и его смертную. Мы с Сяном сможем уклоняться, пока вы…

— Я остаюсь, — сказал Джулиус.

— С ума сошел? — закричала Челси, уклоняясь от пролетевшего автобуса. — Я не знаю, что тут происходит, но город будто воюет с Алгонквин!

— Это и происходит, — сказала Марси. — СЗД…

— Мы не хотим быть посреди этого, — перебила ее Челси, спикировала к брату. — Идем.

— Нет, — упрямо сказал Джулиус, уклоняясь. — Я не уйду, пока не помогу ей!

Он мог говорить только об одном человеке. Все драконы посмотрели на Марси. Но, хоть ей хотелось сжаться от взглядов огромных магических хищников, Марси уже не был просто смертной. Она была Мерлином, и хоть она не знала историю этот титула так хорошо, как Мирон, она была уверена, что Мерлины не сжимались.

— Я должна это остановить, — она гордилась тем, что ее голос лишь немного подрагивал. — Все, что вы видите, происходит, потому что Алгонквин бьется со Смертным Духом СЗД, и будет хуже. Но, несмотря на то, что происходило, СЗД — не жестокий дух. Если я смогу добраться до нее, уверена, я смогу ее уговорить.

Челси не была убеждена.

— И тебе нужен Джулиус для этого, потому что…?

— Потому что я ее не оставлю, — прорычал Джулиус. — Никогда.

Его сестра раздраженно выдохнула дым.

— Что с тобой? Почему ты никогда не убегаешь от опасности как разумный дракон?

Джулиус стиснул зубы.

— Потому что я…

— Это был риторический вопрос, — рявкнула она, повернулась к столбу воды Алгонквин, который почти доставал до неба. — Хочешь остаться? Ладно, но не глупи. Ты идешь со своим человеком. Я полечу туда и найду способ отвлечь водный столб. Фредрик, забери императора и сестру на гору.

Джулиус моргнул, глядя на нее.

— Что?

— Это мой вопрос, — прорычал Фредрик, прилетев к ним. — Что ты творишь?

— Не то, что хочу, — прорычала Челси. — Но Джулиус не оставит смертную, а я в долгу перед ним за все, так что тоже не могу оставить ее.

— Я не говорил, что ты должна оставаться! — завопил Джулиус.

— Я не оставлю тебя биться одну, — сказал в то же время Фредрик. — Ты хороша, Челси, но даже ты не можешь одолеть Алгонквин.

— Если бы один дракон мог одолеть Алгонквин, мы исправили бы эту проблему годы назад, — сказала она. — Но я не буду с ней бороться. Я куплю Джулиусу время, чтобы его смертная могла сделать то, что она прибыла сделать. И мы сможем уйти.

— Еще раз, — прорычал Джулиус, — ты не обязана…

— Тогда я с тобой, — сказал Фредрик, игнорируя его. — Я тоже в долгу перед Джулиусом, и я не дам тебе делать это одной.

— Как и я, — Цилинь приблизился к Челси. — Я все это прошел не для того, чтобы теперь оставить тебя. И, если ты хочешь, чтобы отвлечение длилось дольше минуты, тебе понадобится моя помощь.

— Удача пригодилась бы, — признала Челси, хоть не была рада. — Но мы все сделаем, как я скажу. Никакого героизма, все чисто.

— НЕТ! — заорал Джулиус, проталкиваясь между других драконов. — У вас нет ушей? Я сказал: нет! Н-Е-Т. Вы не будете биться с Алгонквин.

— У кого нет ушей? — рявкнула Челси. — Мы с ней не бьемся. Мы ее отвлечем.

— Нет разницы, — рявкнул Джулиус, дыша быстро и в панике. — Я не дам тебе это сделать.

— Это не твой выбор, — спокойно сказал Фредрик, хмуро глядя на Джулиуса, и это не сочеталось с послушным Ф, которого Марси помнила. — Это наш долг. Если хочешь остаться со своей смертной, мы отвлечем духа озера, сколько сможем. Она будет хотя бы бить по нам, а не городу.

— Это было бы полезно, — сказала Марси. — Будет проще поговорить с СЗД, если ее не будет при этом бить по лицу Алгонквин.

— Так она должна вместо этого бить мою семью? — завопил Джулиус.

Челси оскалилась с отвращением.

— Будто мы ее подпустим близко, — она полетела к озеру. — Решение уже принято, Джулиус. Лети, потому что много времени мы не выиграем.

Кивнув, Цилинь устремился за ней, змеясь в ночи, как золотая лента.

— Похоже, это решено, — Фредрик улыбнулся Джулиусу и повернулся к другим. — Удачи, сэр.

— Погодите! — закричал Джулиус. — Все не так должно…

Но три дракона уже пропали, улетели в ночь к Алгонквин.

— Идти, — закончил Джулиус, опустив голову.

Марси прикусила губу.

— Прости. Я не хотела…

— Все хорошо, — быстро сказал он. — Ты не виновата. Это… — он выдохнул гневно дым. — Драконы очень упрямы.

Марси хотелось сказать, что и он был таким, но времени не было. Она не была уверена насчет размера долга, но если Челси, Фредрик и Цилинь решили отплатить Джулиусу, она не будет тратить шанс. Особенно, когда Призрак тянул за их связь.

«Нашел что-нибудь?» — мысленно спросила она.

Долгая пауза, а потом картинка скользнула в ее разум. Темная пещера, сделанная людьми, полная воды, обломков и запаха смерти.

— Поняла, — Марси посмотрела на Джулиуса. — Она в Яме.

Он поежился, пернатое тело дрожало под ее.

— Конечно, она там. Разве она могла быть в приятном месте?

Он вздохнул с дымом, бросил взгляд на драконов, летящих к Алгонквин. А потом он принял решение, спикировал, полетел к скоплению чудом стоящих суперскребов Финансового района, загрязненная Яма была скрыта под ними.

* * *

Полет в Яму сильно отличался от прошлого раза, когда Джулиус был там.

Было все еще ужасно, конечно. Даже кипящая магия, накрывшая город, не могла подавить маслянистое ощущение самой загрязненной магической пустоши Подземелья. Вместо этого две силы смешались, создав гадкую пленку, от которой воняло старой гнилью, топливом и затхлой озерной водой. Последний запах был скорее физическим, чем магическим из-за слоя грязной воды в пять футов глубиной, которая покрывала Яму.

— Мило, — Марси зажала нос, пока Джулиус нес их. — А я думала, это место не может стать хуже.

— Тут уже не так темно, как раньше, — он посмотрел на потолок из Небесных путей, который, как и всюду в городе, теперь был в трещинах, пропускающих свет сверху. В основном, оранжевый свет огня, который тянулся по городу, несмотря на потоп Алгонквин. Но свет был плюсом.

— Нужно покончить с этим, — буркнула Марси, сжимая его перья. — Вскоре будет нечего спасать.

— Не спорю, — сказал Джулиус. — Но что мы ищем?

Она вздохнула.

— Не знаю. Когда я видела ее в последний раз, СЗД не могла выбрать между обликом человека или огромной крысы, но раз духи — разумная магия, это не очень важно. Она может быть чем угодно, но мы ее узнаем, когда увидим.

Джулиус надеялся на это, потому что сейчас он ничего не видел. Когда он был тут в последний раз, Яма выглядела как плоский заброшенный пригород, погребенный, как тело, под самой густой частью поднятого города Алгонквин, в чем был смысл, ведь так и было. Как первая жертва потопа Алгонквин, Яма — или Гросс-Пойнт, как место звалось ранее — так и не восстановилась.

Пока остальной Детройт был отстроен или скрыт слоем новых зданий, это место было запечатано, как гробница, накрытое Небесными путями и запертое во тьме, как грязная тайна. Ничто не стало лучше или изменилось. Даже ил от первого потопа еще был там, лежал одеялом на сломанных улицах и основаниях домов, разбитых волной Алгонквин, так что казалось, что район был на дне тёмного неприятного моря.

Иллюзия стала сильнее от нового слоя воды, покрывшего все. Но, хоть из трещин сверху стекали ручьи воды, Джулиус не думал, что потоп тут был от недавней волны, или даже от разлива реки до этого. Он не мог сказать, почему, но он ощущал уверенность, что это вода была тут куда раньше, от какой-то ранней катастрофы.

Он решил, что пахло старым. Старым и очень сильным запахом озера. Он пытался понять, было ли это важно, когда Марси закричала:

— Там! — закричала она, показывая.

Увидев это, Джулиус не понимал, как не заметил раньше. Даже в странной густой тьме Ямы было невозможно упустить большую груду мусора на низшей точке Ямы, напоминающей чашу.

Груда была неправильным словом, решил он, когда они приблизились. Это была башня, наклоненная колонна двадцати футов в диаметре, сделанная из разбитых машин, стиральных машин, кирпичей, гипсокартона, старые части компьютеров — всякий мусор.

Башня тянулась с затопленного дня Ямы до потолка сломанных Небесных путей в тридцати футах над головой, соединяя части города, как огромный корень. Джулиус не был магом, не знал, что это означало, но структуры не было тут раньше.

— Это наша мишень?

— Скорее всего, да, — взволнованно сказала Марси, указывая на ржавую машину у дна кучи. — Опускайся там. Призрак уже направился внутрь, чтобы проверить.

Даже для духа смерти проникнуть в огромную колонну загадочного мусора, которая могла быть сердцем разъяренного духа, звучало как плохая идея. Джулиус не хотел туда приближаться. Теперь они были ближе, и он ощущал, как башня пульсировала той же магией, которая ревела в городе. Но потому они и были тут, так что он решился и опустился туда, куда указала Марси, сел на край бампера машины, как птица — на подоконник.