Спенсер

Четверг, 23 июля Джаз

— Ты и цитрусы! У тебя странный фетиш, — фыркаю я, когда вижу как он идет по дорожке с еще одним апельсином в руке.

Я только что вышла из гаража, где в прохладе хранятся некоторые ингредиенты. Мне надо было определить, что необходимо заказать для выходных.

Спенсер быстро приближается ко мне, и я отступаю обратно в сторону гаражей. Что-то в его лице заставляет меня отступить. Не знаю, почему на этой неделе я держала его на расстоянии вытянутой руки, но я просто чувствовала, что должна так сделать. Не хочу признавать, что постоянно хочу его. Я в порядке, это просто случайный секс. Так и есть...

— Что ты делаешь, Спенсер? Я занята.

Ладно, возможно, это было резко.

— Хммм, отлично. Кстати, что ты делаешь?

— Собираю заказ для воскресной ярмарки.

— О, ты снова этим занимаешься?

— Да, у меня много интересов, так что попробую.

— Да, и дело не только в шоколаде, — рычит он.

Я хочу напомнить ему о его поведении на ярмарке, но, решив, что не стоит, игнорирую его намек.

— У тебя нет работы?

— Да просто решил заскочить и принести тебе это, — он протягивает мне апельсин. — И поздороваться. Это проблема?

— Нет, все в порядке. Я просто привыкла, что ты появляешься без причины, вот и все.

В его глазах вновь появляется этот похотливый блеск.

— Всегда есть причина, Принцесса.

Я закатываю глаза.

— Да, я так и подумала. Но, видишь ли, я занята…

— Хорошо. Возможно. В другой раз, — фыркает он, отступая.

Не могу не заметить его разочарованный взгляд. Что происходит? Имею в виду, что он хочет? Чай и беседы? Это же немного не наш стиль, не так ли?

Обойдя его, я выхожу из гаража и направляюсь в сторону кухонной двери. Он идет со мной, и хотя нужно пройти всего несколько метров, тишина между нами кажется мне неловкой. До сих пор у меня на уме наш с Мэгс разговор, и за неимением других тем, я выпаливаю:

— Как там в Австралии?

Неопределенно, я знаю, но, возможно, это приоткроет дверь к разговору о Мэгс и Уилле и, может быть, даст некоторый ключ к разгадке того, как он стал таким эгоистичным.

— Жарко, — отвечает он.

— Ну, спасибо тебе, Алан Викер! — смеюсь я. — Думаю, я могла погуглить это.

— О, ты хочешь больше деталей? — смеется он. — Ладно, прости. Дай мне подумать… — он смотрит в небо. — Жарко, солнце балует, местность в большинстве своем с парой высоких гор и очень удобными для жизни долинами, — он делает паузу, думая. — И в основном блондинки, — заканчивает он.

Я задыхаюсь в притворном негодовании и шлепаю его по руке.

— Что? — говорит он, потирая руку. — Я думал, ты имеешь в виду австралиек.

— Ты ублюдок. Мне нет необходимости знать, что ты переспал с половиной пляжа Бонди.

— Не только Бонди, Принцесса, на золотом побережье есть и другие хорошо посещаемые пляжи, — смеется он.

Изображая позывы к рвоте, я прикладываю руку ко рту, затем ласково улыбаюсь и говорю:

— Извини, меня просто немного тошнит.

Он улыбается.

— Ревнуешь, Принцесса? Это весьма лестно, знаешь ли.

— Ах, если бы! — раздраженно говорю я, открывая дверь на кухню и вздыхая, когда он следует за мной.

— Ну-ну, ладно, — улыбается он.

Злясь на его «ну-ну», я испытываю желание немедленно избавиться от Спенсера, но не могу же я просто взять и выгнать его. Водружаю на кухонный островок коробку трюфелей и пытаюсь обойти его.

— Воу, воу, Принцесса. Подожди, что у нас здесь? — не дожидаясь ответа, он поднимает крышку.

Раздраженная, я отвечаю:

— Это горько-сладкий апельсин, — в мгновение ока он берет одну конфету и кладет в рот.

— О, Принцесса, ты сделала это для меня, чтобы загладить свою вину за то, что съела мой сексуальный апельсин?

— Конечно, почему нет? — пожимаю я плечами, закрывая коробку и убирая ее в более прохладное место для хранения.

— А почему горько-сладкий?

Серьезно, я готова его выпроводить.

— Горький, потому что присутствует то, что иногда называют шоколадом с высоким содержанием какао. Как правило, 70% и более.

— А как его называют, когда он имеет другой вкус? Просто сладким?

— Нет, называют полусладким.

— Полусладким, — смеется он. — Похоже, как будто описывают тебя.

Я выдыхаю и глубоко вдыхаю. У меня больше нет терпения.

— Ладно, теперь ты можешь идти.

— О, ты уже закончила со мной, Принцесса?

— Ну, кажется, ты здесь только для того, чтобы развлечь себя, а у меня есть дела, которые необходимо сделать.

— Я пришел, только чтобы принести тебе подарок, — говорит он, протягивая мне апельсин.

Я беру его, чтобы сдвинуть дело в мертвой точки.

— Ну, принес, и я благодарна тебе за это, честно, — говорю я с сарказмом. — Так почему ты все еще здесь?

Перемещаясь немного ближе, он берет апельсин из моих рук и кладет его рядом со мной.

— Не ожидал, что ты будешь выглядеть так…

— Так?

— Так съедобно, — говорит он, наклоняясь и покусывая мою шею с животным рычанием.

Он перемещает руку на мою грудь прежде, чем я успеваю остановить его, и все, о чем я могу думать — это НЕТ! Только не мой топ! Я знаю, что он будет грязным, а на мне мой любимый девственно-белый ажурный топ. Я отстраняю Спенсера от себя, и мы оба смотрим вниз на мою грудь, очевидно, по разным причинам.

Его рука соскальзывает с меня и, конечно же, оставляет большой грязный отпечаток на нежной белой ткани.

— Упс!

— Потрясающе, — я слегка скребу ткань, чтобы убедиться, что это простая пыль, и ее можно стряхнуть. Но нет, грязь остается на ткани. — Я люблю этот топ.

— Мне тоже он нравится.

— Ну, теперь ему конец.

— Ты не можешь винить меня за это, когда ходишь в топе, который показывает все то, что под ним. Я все вижу.

— Вряд ли я разгуливаю так, насмехаясь над тобой, Спенсер. Ты пришел ко мне, а затем последовал за мной сюда. Без приглашения, хочу заметить.

— Да, и мне необходимо все увидеть. Я ни о чем не жалею.

— Не все, знаешь ли, я надела лифчик.

— Да, знаю, вижу его, — усмехается он.

— Ладно! — я скрещиваю руки на груди. — Я собираюсь пойти и переодеть его.

— Портишь все удовольствие.

— Ну а что прикажешь делать? Ходить весь день с отпечатком твоей руки на моей груди?

— Меня устраивает.

— Конечно, тебя это устраивает, — я чувствую себя еще более раздраженной. — Это же твоя метка на мне. Немного похоже на то, как ты прогнал парня на рынке, — ладно, теперь я хочу толкнуть его. — Что это значит?

— Мне просто не нравился тот парень.

— Ну, я точно не получила возможность решить дело в свою пользу, не так ли?

— Ни единой возможности для этого. Он идиот. Полный. Я следил за ним, пока он ошивался вокруг

— Извини? Ты следил за ним, пока он ошивался вокруг? — внутри меня растет ярость. — Почему я не удивлена, обнаружив, что Спенсер Райан не делится своими игрушками?

На его лице мелькает вспышка чего-то непонятного. Он выглядит так, будто ему причинили боль. И затем я понимаю, что сказала. Конечно, он не хочет делиться своими игрушками, так как в прошлом сильно обжегся. Только мне это неизвестно, и я не могу извиниться. Это было жестко, и из-за этого я чувствую себя ужасно. Но прежде чем могу продолжить, он движется в мою сторону, и когда я чувствую его дыхание на своих губах, он шепчет:

— Какого черта я должен делать это?

Затем поцелуем, который несет больше смысла, чем любая другая метка, он высасывает весь воздух из моей груди, лишая кислорода, и оставляет отпечаток второй ладони на другой груди.

Вот черт.

Отпуская меня, он ухмыляется.

— Оставь этот топ. Сейчас он мне нравится еще больше.

Затем разворачивается и уходит, оставив меня прислонившейся в поисках опоры к кухонному островку.

Только я решила, что мяч на моей стороне поля, как Спенсер приходит и отбирает его у меня.

Ублюдок.