Сплетение сфер. Демон и целительница

Глава 22. Лазарет (Лаора)

Уже четвертый день Лаора помогала Юдалле в лазарете, наплевав на осторожность и исцеляя с помощью силы. Сама старшая врачевательница уже почти освоилась с тем, что называла «сбоем» — и все же в сложных случаях предпочитала не рисковать, несмотря на невероятный, непривычный для Лаоры профессионализм. Юдалла использовала артефакты, подобных которым Лаора раньше не видела — и только вернув болеющего или раненого с грани смерти уже позволяла себе браться за дело с помощью заговоров.

Заговоров! Все направляющие здесь говорили на тайном демоническом языке, что немало поразило Лаору. Оказалось, что местная магическая раса, юе, враждовавшая с демонами, как-то получила доступ к знаниям демонических кланов и поспешила научить свой народ этому искусству.

К сожалению, затем демоны уничтожили юе, поставив точку в многовековом противостоянии. Тогда же потухло ближайшее к Оруэну солнце, и мир окутал холод, светящийся сиянием многочисленных далеких звезд. Большинство местных было уверено, что и этот чудовищный катаклизм устроили демоны, желавшие стереть с лица сфер все воспоминания о юе и преданных им руэнцах, но некоторые считали, что исчезновение несущего тепло светила было ответом на «страшнейшую рану», возникшую от пролития «божественной крови», то есть своеобразным трауром лишившегося своей сути мира.

Так или иначе руэнцы выжили — всем назло. В конце разрушительной войны, в которой, как оказалось, самое активное участие принимал отец Сина, юе успели укрыть народ, который считали своими детьми, в Глубине — а дальше сами руэнцы сплотились, забыв любые отголоски внутренней вражды, и за весьма короткий срок построили потрясающую цивилизацию, основанную на ценности человеческой жизни, сострадании друг к другу, коллективизме — и ненависти к демонам.

Теперь в Оруэне жили лишь дальние потомки юе. Врачевательница Юдалла была одним из них, как и большинство направляющих здесь. В их внешности проглядывалась какая-то инаковость: словно сами черты и лица, и фигур кто-то немного вытянул и заострил, а синим глазам придал ледяного блеска. Кожа всех руэнцев была бледной, даже чуть сероватой, а волосы большинства — светлыми, но только у потомков юе на щеках не прослеживалось даже румянца, а пряди имели ледяной оттенок.

Лаора всю жизнь видела такую внешность перед глазами — белые, как снег, тяжелые волосы и синие, как сапфир, глаза.

Вот только Син никогда не рассказывал ей о своем происхождении.

.

«Люди, преобладающие в большинстве обитаемых миров, — изначально безмагическая раса, — вспоминала Лаора его лекции. — Но пожалуй, единственная раса, так легко заводящая потомство с другими расами и способная к почти неограниченному смешению крови. И потому почти в каждом мире можно найти хотя бы дальние следы таких союзов — потомков демонов или кого-то еще. Магическая ветвь чрезвычайно сильна, она почти не вырождается и даже через сотни поколений проявляет себя в способности использовать пласты силы, недоступные простым смертным. Иногда самые концы таких ветвей отличаются невероятно долгой жизнью и устойчивостью к болезням и ядам».

«Ты — человек?» — спрашивала шестнадцатилетняя Лаора у опекуна.

«Частично. Как и ты», — по-отечески трепал ее волосы Син.

Значит, демоны и юе. И наверняка есть еще... Но о других расах Юдалла или не знала, или не хотела говорить.

.

Лаора усиленно перенимала искусство врачевания и помогала в лазарете по мере возможностей. Юдалла дивилась ее смекалке и тому, как быстро Лаора схватывала все сложные исцеляющие заговоры. Врачевательница не понимала, что Лаора никогда еще еще не чувствовала себя настолько полезной, как сейчас, и что помогает не только из признательности, но и с большой радостью.

Глубина Оруэна казалась Лаоре почти что сказкой. Мысль о том, чтобы покинуть ее, была столь же мучительной, сколь и неотвратимой.

Чем больше она узнавала руэнцев, тем больше проникалась симпатией к ним. Арно был прав: никакого подвоха, лишь тепло и готовность помочь. Лаора, совершенно чуждая интригам и подобному, даже немного переживала, что руэнцы столько доверчивы. Появись тут кто-то из Альвиара — кто-то, привыкший к тому, что можно перейти дорогу высокородному именитому и быть разрубленному пополам, привыкший врать и увиливать, чтобы избежать тяжелой участи, — этот человек легко бы обвел кажущихся простодушными руэнцев вокруг пальца.

Как хорошо, что здесь были только они с Арно! Все-таки общество Глубины почти никого не пускало внутрь, справедливо полагая, что враги — снаружи, свои — внутри.

И как же страшно, что за ней мог прийти герцог Седаар!

Лаора нехотя искала возможность выбраться из Глубины, но оказалось, что перемещения руэнцев строго ограничены. Это показалось Лаоре немного жутковатым, но после разговора с Арно, тоже с большим интересом изучавшим местную структуру общества, Лаора поняла, что в системе есть свой смысл.

Глубина представляла собой сотни уровней, связанных тщательно охраняемыми лестницами. Каждому уровню соответствовала определенного цвета, размера и материала бусина, которую руэнцы вплетали, запаивая прямо на волокна, в браслеты на своих запястьях. Этот «пропуск» снять они не могли, как не могли его снять и другие, да и если бы бусины можно было украсть, в этом не имелось никакого смысла: фактически слитые с текстильными прожилками браслетов, они не могли быть помещены на другие.

Так у маленьких детей на запястье обычно болталась одна-две бусины их домашнего и соседнего уровней, у помогающих взрослым подростков — до четырех. У большинства врачевателей и строителей бусин было не меньше пятидесяти, у разносивших послания вестников — не меньше сотни.

И ни у кого, кроме князя и Ирафзала, приведшего Арно и Лаору сюда, девушка не видела черного шестиугольника, обозначающего возможность выхода на поверхность.

Лаоре и Арно дали браслеты с четырьмя бусинами, как подмастерьям. Со временем, как обещала врачевательница Юдалла, должна была появиться возможность спускаться глубже. Но пока Лаора и Арно слишком мало знали о местных порядках, чтобы не вызывать вопросов у тех, кто живет ниже.

Так что пока Лаоре оставалось лишь быть здесь — и приносить пользу этому чудесному народу, приютившему ее, кормившему, гревшему, помогавшему и на практике обучавшему целительству высокого уровня. Позиция Лаоры, не привыкшей сидеть без дела, нравилась ее наставнице, и Юдалла пророчила девушке прекрасное будущее и статус великой врачевательницы.

В том, что она оказалась именно при Юдалле, Лаора видела заботливую руку Сина, и сердце сжималось от нежности и благодарности. Как вообще она могла подумать, что опекун предал ее?!

Капля крови оставалась красной. Слава Свету, она оставалась красной!

.

.

Чаще всего в лазарет приносили раненых на строительных работах, пострадавших от магических артефактов, заразившихся новыми заболеваниями или бедняг, оказавшихся в неотапливаемых областях и почти замерзших насмерть. Шестой уровень был довольно близко к поверхности, а значит, требовал постоянного отопления — и существовала масса недостроенных закутков, где можно было потеряться и окоченеть.

К радости врачевательницы Юдаллы, Лаора быстро научилась восстанавливать кровоснабжение обмороженных тканей — это считалось самой простой, но и самой кропотливой работой, ведь приходилось вдумчиво и внимательно выстраивать каждый поврежденный маленький сосуд. Поэтому когда поступал кто-то с обморожениями, врачевательница теперь звала Лаору — и та радостно шла исполнять свой долг.

Но в этот раз было иначе.

— Лаоралла, — обратилась к девушке врачевательница Юдалла. Большинство женских имен здесь заканчивались на «алла», так что было принято решение называть Лаору так. Впрочем, она считала, что ей повезло больше, чем Арно-Арноалу: мужским именам полагалось заканчиваться на «ал». — К нам доставили человека с поверхности. Как ты понимаешь, наш лазарет — первый на пути вниз, а он в плохом состоянии, и если ему не поможем мы, ниже его просто не успеют спустить. Однако… Девочка моя, я хочу, чтобы ты побеседовала с ним. Ирафзал считает, что он из Альвиара, и это очень тревожно. Он скован, не может творить заговоров, обессилен, и при вашем разговоре будут присутствовать сильные стражи. Мы думаем, он прошел сквозь разлом и каким-то чудом добрался до нашего входа.

— Кто он? Как выглядит? — пересохшими от нервов губами прошептала Лаора, представляя, как герцога Седаара Кариона кладут перед ней на стол, как он открывает глаза, и все вокруг превращается в багрово-черный кошмар.

— Темные волосы, обмороженная кожа, лет тридцать пять-сорок. Кожа темновата. Не бойся, — понятливо похлопала ее по руке врачевательница. — Раз сумел увидеть наши барьеры — значит, не демон и не близкий родственник демонов. Однако нужно точно узнать, как ему удалось найти нас. Ирафзалу он не ответил. Князь хочет, чтобы пока наш гость в лихорадке, с ним поговорил один из врачевателей. Думаю, лучше это сделать именно тебе.

«А в Альвиаре его бы пытали, — мрачно подумала Лаора. — Или, разрушая разум, прочитали бы память».

— Но ведь разлом далеко?

— Далеко. Но он силен, а от границы распространяется тепло. Лаоралла, я не буду заставлять тебя, если боишься. Давай тогда я. Думаю, надо ответить на его вопрос, где он, так, словно он в Альвиаре, чтобы проверить, удивится или нет. Как называются у вас холодные, снежные места?

— Белые земли, — задумчиво пробормотала Лаора. — Простите меня, старшая врачевательница. Давайте я поговорю с ним! И его же нужно лечить? А ваши знания и умения пригодятся пострадавшим от обрушения шахты. Мне вряд ли удастся исцелить проломленные черепа, а вот долгая работа с обморожением — это то, чем я могу быть и с удовольствием буду полезна.

— Тогда поторопись, пожалуйста, — улыбнулась Юдалла с облегчением. — Ему ведь больно.

***

— Знаешь, какую причину Юдалла назвала, когда просила меня поторопиться? — рассказывала Лаора Арно, присоединившему к ней еще с двумя стражами-магами, с которыми он сдружился за эти дни. Те держались поодаль и увлеченно обсуждали игру в кости, так что друзья тихо переговаривались, не боясь быть услышанными.

— Что нужно скорее разобраться? Князь срочно требует вестей?

— Вот-вот, — хмыкнула Лаора. — Иногда мне кажется, мы выросли в каком-то неправильном мире. А Юдалла сказала: «Ему ведь больно».

— Она целитель, — пожал плечами Арно, хоть и восторгавшийся Оруэном, но не так бурно, как Лаора. — Думаю, ты бы тоже ответила так, а ведь выросла в неправильном Альвиаре. Ты чересчур идеализируешь это место.

— Я видела здесь только хорошее. А ты с каких пор стал таким скептиком? — улыбнулась девушка, толкая дверь, ведущую в дальнюю палату лазарета, единственную отделенную от основного блока «холодной завесой» — коридором и двумя дверями, — а также десятком защитных заговоров.

На столе лежал мужчина, укутанный оранжевым от искр пологом, поддерживающим тепло его тела. Лица было не видно, но Лаора сразу вздохнула с облегчением: Седаар Карион был намного выше и шире в плечах, он и на стол-то не поместился бы. Сквозь пелену перемешанного с воздухом огня Лаора разглядела посиневшие до черноты руки — и поморщилась, представив, как больно ему будет отогреваться, учитывая уже образовавшиеся под кожей пузыри.

Лаора двинулась к столу, готовясь, а стражи нерешительно застыли у порога — здесь к делу целителей проявляли большое уважение. Арно же оказался у изголовья даже быстрее, чем Лаора. Краем глаза девушка заметила, как его лицо поменяло выражение, каменея.

— Подожди-ка, — преградил ей друг путь.

А затем медленно отошел, и Лаора рассмотрела лицо лежащего.

Каидан.

— Откуда он здесь? — спросила она тихо.

— Варианты, кроме очевидного? — так же неслышно ответил Арно.

— Он без сознания, а я его усыплю окончательно, — решила Лаора. — Скажем все Юдалле. И нужно вылечить руки, иначе он их потеряет.

Арно быстро глянул на стражей поверх плеча Лаоры. Потом сощурился:

— Лаора, сначала усыпи.

— Само собой, я не идиотка, — отозвалась девушка, сжимая зубы и готовя заговор.

Вот только прочитать его она не успела — оранжевый кокон вспыхнул искрами наружу, и Лаора и Арно упали, закрывая глаза от режущего света. Стражи оказались намного проворнее — поверх разлетающегося полога тут же легли новые воздушные сети, а поверх них — еще и еще. На пару мгновений в палате стало почти темно, а пока Лаора терла глаза, смаргивая слезы, Арно успел выхватить клинок — кажется, даже со второго раза, — но ему это не помогло: когда лезвие прошло рядом со столом, то рассыпалось в пыль. Самого Арно что-то отшвырнуло, и он ударился бы о стену, если бы не один из стражей, успевший подхватить его воздушной сетью.

Каидан сидел на столе, как восставший мертвец. Свои почерневшие от холода ладони он развел в стороны, глаза его блестели, губы двигались. Всего миг промедления, в который стражи успели набросить на слугу демона купол откуда-то сверху — и этот щит тоже пошел трещинами.

— Врачевательница Лаоралла, убегайте, палату запечатаем! — крикнул один из стражей.

Лаора же не могла свести взора с Каидана, а в голове вертелась лишь одна мысль: они не будут его убивать, а он их постарается уничтожить. У слуги Кариона перед этими чудесными парнями чудовищное преимущество, которого они не осознают.

Купол покрывался паутиной трещин, но стражи продолжали накладывать на него слой за слоем, отчего он расширялся и расширялся, становясь все более мутным. У одного из парней почему-то шла носом кровь, а второй как-то странно держался за стену. Лаора с ужасом увидела, что к сердцу молодого парня, цепляющегося за камень, подбирается что-то похожее на живого червя, и бросилась к нему. Не убирая боли — было некогда! — она полоснула его воздухом и вытянула извивающуюся заразу, задыхаясь от отвращения. Пораженный парень оттолкнул ее:

— Ты что де… — Он осекся, увидев, что за мерзость девушка откинула от себя, с усилием кивнул, хватаясь за кровоточащие ребра. — За дверь!

Стены содрогались, грозя обрушиться, но светящиеся руны держали их. Купол, как луковица, слоился, и все же бесконечные тонкие паутины щитов вовремя покрывали трещины. Арно, уже пришедший в себя, медленно поднялся на ноги — он был цел. Казалось, все почти под контролем…

Тут второй парень упал. Лаора с болью увидела, как такой же червь пробирается сквозь кость за носоглоткой, но сделать ничего уже не успела. Страж застыл с удивленным выражением на лице, на лице второго промелькнула паника неверия — и тут же купол начал истончаться.

— Пошла отсюда! — заорал Арно, подхватывая Лаору, уже отчаянно ищущую в его теле признаки мерзейшего заговора, за воротник, как котенка за шкирку, и кидая к двери. Сам он тоже бросился за ней, и второй парень, еле в одиночку из последних сил удерживающий купол, тоже… Вот они оказались в коридоре, за заслоном, воздушный силок бросил ее вбок, рухнула часть стены, свет померк, пыль и холод пронизали воздух…

И Лаора поняла, что в последний миг перед обрушением что-то подтянуло ее не к Арно, как она сначала подумала, а к Каидану.

Да, заслон намертво запечатал опасный угол лазарета. Вот только она оказалась не по ту сторону этой непреодолимой, светящейся рунами, источающей мороз стены.

В тишине и темноте. Наедине с тем, кто пришел за ней.

Лаора больно ударилась кулаками в стену, словно забыв про магию — но бесполезно.

За ее спиной зажегся новый магический огонь. Он взлетел под самый свод, озаряя порушенную палату своим холодным светом.

И тогда Лаора нашла в себе храбрость обернуться.

.

Каидан стоял у чудом уцелевшего стола, опираясь на него бедром, и насмешливо, торжествующе смотрел на свою загнанную в угол добычу. Затем, не сводя с испуганной девушки тяжелого взора, он медленно снял с шеи мудреный кулон в виде приплюснутой сферы. Его слушалась лишь одна рука, да и то не целиком: два пальца явно были отморожены. Вторая ладонь и вовсе была совсем черной. Тем не менее, он бросил артефакт на пол и наступил на него сапогом, дробя в пыль, а потом поднял лицо вверх, словно не к источнику магического света, а к далекому солнцу, и радостно оскалился.

— У меня есть для тебя послание, наша резвая Лаора, — сказал он тягуче. — Тебе стоит его прочитать. Ты знаешь, от кого оно?

— Догадываюсь, — прошептала Лаора. — Ты заразил Арно тем червем?

— Не знаю, — хмыкнул Каидан, делая к Лаоре несколько шагов. Двигался он с трудом, да и лицо его было покрыто от холода язвами, вероятно, очень болезненными. — Может, попал, а может, промазал. А может, расскажу, только если вылечишь меня. Но сначала… — Он, поморщившись, достал из внутреннего кармана явно руэнской куртки сложенный вчетверо лист полупрозрачной бумаги. — Читай.

— Нет, — твердо сказала Лаора. — Арно.

— Да брось, — наклонился к ней Каидан. Когда он успел подойти так близко?! — Он или уже мертв, или нет. А не прочитаешь, жертв будет куда больше, можешь мне поверить. — Затем, увидев выражение ее лица, Каидан почему-то смягчился: — Не попал я по нему. Не… переживай так, — неожиданно закончил он.

Лаора на миг с облегчением прикрыла глаза, стараясь не думать о том, что сказанное могло быть только ложью, чтобы ее успокоить.

— Тебе так важен этот парень?

— Сначала письмо, — ответила Лаора, забирая его у Каидана. — И да, важен. Он мне как брат.

— Тогда хорошо, что я его не убил.

.

Но Лаора уже не слушала его.

Красивые, ровные буквы, соединенные словно в древнюю вязь, некрупные, без декоративных элементов — и почему-то дышащие магией. Жесткий и равномерный нажим пера, но тонкая линия чернил. Твердая рука, идеальные строки.

Ни приветствия, ни подписи.

Только герб в конце — с вороном. Герб Карионов.

Раз Каидан нашел тебя, значит, я уже знаю об этом.

Предполагаю, что разрушения мира оруэнцев ты не хочешь. Однако я нахожусь сейчас в другой системе пещер, и мой единственный способ быстро достичь княжества Заката — открыть портал, обрушивая их хрупкий дом и хороня в нем тысячи людей.

Я не желаю начинать с действия, которое вызовет у тебя столь сильные негативные чувства. Можешь считать это моим подарком тебе, Лаора.

Если ты сочтешь, что я могу не торопиться, не попытаешься сбежать от Каидана и смиренно подождешь меня — я выйду наружу и только оттуда перемещусь ко входу в западные пещеры, после чего спущусь за тобой. Это займет несколько часов.

Если ты откажешься или попытаешься выйти из поля зрения Каидана, то он немедленно даст мне знать, и я появлюсь быстрее, чем ты сможешь осуществить свой план, каким бы быстрым он тебе ни казался.

Каидану запрещено вредить тебе. С ним ты в безопасности.

— Ну, раз мы все равно ждем, исцели меня, — обратился к выронившей письмо девушке Каидан.