Спрятаться негде

4

Блэр

Во всем моем теле зазвенели тревожные колокольчики.

Почему-то с Джексоном я чувствую себя одновременно и в полной безопасности, и в непосредственной опасности.

— Здесь темно и тихо. Могу схватить тебя и унести. Сомневаюсь, что кто-нибудь услышит твои крики на аттракционах.

Я открываю рот, шок от его слов написан на моем лице.

— Это была шутка.

Я киваю, но не закрываю рот.

— Тебе действительно стоит пойти с друзьями. Скоро закрытие, и здесь есть сомнительные ублюдки, которые не будут шутить, когда заберут тебя.

Мое сердце колотится в ушах, а щеки пылают от жара. — Ты не позволишь этому случиться.

Джексон сужает взгляд, его темные глаза ничего не выдают, когда он смотрит на меня.

— Ты слишком доверяешь незнакомцам, Би.

Употребление моего прозвища вызывает в моем теле волну чего-то такого, чему я не могу найти объяснения.

Мы стоим молча. Никто из нас, кажется, не знает, что сказать дальше. Я переминаюсь с ноги на ногу и достаю из сумки пачку билетов.

— Сколько на веселый дом?

Джексон переводит взгляд с меня на билеты в моей руке.

— Два.

Я отрываю два билета и протягиваю их, стараясь не задерживать дыхание в ожидании его реакции.

Он берет их и идет к входу. — Наслаждайся.

Я прохожу через большой рот клоуна и мгновенно оказываюсь в темноте, в ушах звучит цирковая музыка и далекий смех.

Зал узкий, и мне приходится держать руки по бокам, чтобы нащупать, куда идти. Громкий удар сотрясает меня, и в лицо ударяет сильная струя воздуха.

— Давайте все! Заходите в мой дом ужасов.

Запись жуткого голоса звучит через разбитые динамики, слова шипят, а фраза повторяется по кругу.

Пол под ногами скрипит и прогибается с каждым шагом.

Вдалеке раздается смех, и я вижу, как дымка от черного фонаря ведет за угол. Меня встречает большой вращающийся туннель, вокруг которого бессистемно разбросаны светящиеся неоновые краски. Рельсы на деревянных досках с каждой стороны позволяют мне сохранять некое подобие равновесия, пока я пробираюсь по туннелю.

На другой стороне я вижу большое чучело паука, прислоненное к потолку, и когда защелка открывается, и паук летит в мою сторону, с моих губ срывается визг.

За углом меня встречает большая открытая комната. Она оформлена как гримерная клоуна. Одна стена — сплошные зеркала, но большинство из них треснуты. Другая стена покрыта мазками красной краски.

Слова — вот так я выгляжу, похоже, были нарисованы чьими-то пальцами.

У другой стены стоит старинный туалет, зеркало которого закрыто клочьями газет.

На вешалке висят несколько выцветших клоунских костюмов.

Я ускоряю шаг, желая как можно скорее найти выход.

В меня летят новые струи воздуха, сопровождаемые громкими ударами, похожими на удары бейсбольной биты о металлическую стену.

Снаружи видны слабые огни.

Когда я огибаю последний угол, из темноты выныривает огромный клоун-аниматроник и впечатывает меня в противоположную стену.

Светящиеся красные глаза смотрят на меня, и я обхожу это существо стороной, нащупывая дверь.

Теплый осенний ветерок обдувает мое лицо, когда я наконец-то выхожу на свободу.

— Стоило ли это двух билетов? спрашивает Джексон, когда я закрываю за собой дверь.

— Конечно, гораздо страшнее быть там одной, — отвечаю я, поворачиваясь к нему лицом.

— Если тебя такое напугало, принцесса, то лучше бы тебе не оказаться здесь, когда ворота закроются.

Он прав.

Я опускаю взгляд на телефон, чтобы проверить время.

23:25.

— Карнавал закрывается в полночь, верно? спрашиваю я.

Он кивает. — Но аттракционы закрываются в пять.

Толпа редеет, и внезапно на меня наваливается реальность того, что я здесь одна.

— Как ты думаешь… ты мог бы проводить меня до машины?

Джексон качает головой. — Я пока не могу покинуть веселый дом. Люди любят пробираться внутрь.

С какой стати кому-то захочется пробираться в это место?

— Ты удивишься, как часто мы ловим людей, пытающихся трахаться в туннеле, — добавляет он, как будто читая мои мысли.

Я недоверчиво морщусь. — Кто может заниматься сексом в этой штуке? Мне казалось, что я упаду, просто пытаясь пройти по нему!

Его глаза темнеют, а мой желудок делает серьезное сальто.

Удар. Удар.

Сердце снова бьется в ушах.

Удар. Удар.

Я говорю о сексе с невероятно сексуальным работником карнавала перед домом с привидениями.

Удар. Удар.

Это совсем на меня не похоже. Блэр Филдс так не делает.

— Можно трахаться где угодно, если сильно этого захотеть, — отвечает он, низким и хриплым голосом.

Удар. Удар.

— Д-да. Полагаю, можно.

Джексон делает шаг ко мне. Он протягивает руку и берет свободную прядь моих волос, накручивая ее на пальцы.

Я сглатываю комок в горле, не в силах говорить.

Он отпускает прядь волос, но не отступает.

— Тебе лучше уйти.

Его слова дразнят что-то внутри меня, о чем я даже не подозревала. Он заставляет меня вести себя так, о чем я никогда бы не подумал до этого момента.

— А что, если я не хочу? — тихо спрашиваю я, боясь перебить его взгляд. Боюсь, что если это случится, то чары, которые сейчас властвуют надо мной, разрушатся, и я пойму, насколько все это безумно.

Джексон сжимает челюсть, обдумывая мой вопрос. — Я не такой, как твой парень из студенческого братства, принцесса. И про свой послужной список не шутил. Я работаю на гребаном передвижном карнавале и живу в дерьмовом трейлере без горячей воды. Он кладет руку мне под подбородок и наклоняет мое лицо вверх, так что я смотрю прямо в его почти обсидиановые глаза. — Какую бы маленькую дерзкую фантазию ты ни пыталась воплотить в жизнь, живя со мной в трущобах, ничем хорошим это для тебя не закончится.

Все, что он говорит, — правда.

Я знаю, что это так.

Когда кто-то говорит тебе, кем и чем он является, ты должна ему верить.

Но мне все равно.

Все мои внутренности бурлят от потребности, и все, чего я хочу, — это чтобы он продолжал прикасаться ко мне, чтобы его мозолистые руки касались моей нежной кожи.

— А теперь беги, Би.