Средиземноморский роман

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Люк был прав. Саймон оставил ультиматум. Кристина нашла его в комнате, на крышке не распакованного чемодана. Она схватила конверт и выскочила на лестницу, зовя Люка.

Он примчался мгновенно, перепрыгивая через две ступеньки.

— Нашла?

Она молча протянула конверт. Он разорвал его и быстро прочитал записку. Затем поднял голову.

— Могло быть и хуже. Саймон пишет, что они с Пру не вернутся, пока не приедет отец.

Кристина прищурилась.

— Как он узнает? Кто-то из дома сообщит ему?

Люк нахмурился.

— Маловероятно. Думаю, он заберется на гору и будет следить за дорогой.

— На гору? Но там же…

Он кивнул.

— Есть и обрывы. Опасные. Их нужно отыскать, пока ничего не случилось.

Кристине стало дурно.

— Это моя вина. Я была так уверена, что ты притащил меня сюда только потому, что терпеть не можешь, когда тебе противоречат. Я даже не пыталась присматривать за детьми. А знала, что Саймон несчастен. Но даже не думала…

Несмотря на озабоченность, Люк успокаивающе погладил ее по плечу.

— Мы все знали, что Саймон несчастен. И ни один не подумал. Не нужно обвинять себя.

В глазах ее заблестели слезы. Нежным движением он снял слезинку с ресниц. Потом смущенно улыбнулся. Впервые с того момента, когда она узнала, что он принц Холхостана, Люк выглядел как человек, с которым она познакомилась в Афинах.

— Не терзай себя. Ты не знаешь, зачем я привез тебя сюда. Но не для того, чтобы присматривать за моими племянниками.

Она так беспокоилась о Саймоне, что даже не рассердилась на эту двусмысленность.

— Что?..

— Сейчас не время говорить об этом. — Затем, словно не в силах удержаться, он снова смахнул слезинку с ее ресниц. Его голос окреп. — Как только вернусь, обещаю рассказать всю правду. Как на духу. Ничто не останется за кадром, да поможет мне Бог.

Кристина внимательно посмотрела на Люка. В нем чувствовалась решимость, словно он заставлял себя решить жизненно важную, но почти невыполнимую задачу.

— И ты приготовься к тому же. Или я не отвечаю за последствия.

Не успела она хоть что-то ответить, как он повернулся и ушел к встревоженной принцессе. Кристина медленно двинулась следом. Все ее мысли смешались.

Люк успокаивал свою сестру. Однако Кристина, помогая в его приготовлениях к поискам детей, заметила среди амуниции прочную альпинистскую веревку и легкое складное кресло.

— Ты думаешь, с детьми могло случиться несчастье? — шепотом спросила она, помогая упаковать снаряжение.

Люк поколебался, потом чуть слышно ответил:

— Все возможно. Они сбежали, как только приехали. У Саймона не было времени для разведки.

Кристина прикусила губу.

— Насколько это опасно? Для тебя, я имею в виду.

Люк мельком взглянул на нее.

— Я учился скалолазанию в Гималаях.

Кристина вспыхнула, чувствуя себя полной дурой.

Он легко коснулся ее щеки.

— Но я рад, что ты беспокоишься. У меня есть к тебе разговор. Дождись, и я все объясню.

— Дождаться?

— Потребуется время, чтобы найти детей. Не сбегай, пока я не вернусь.

— Конечно, дождусь! — воскликнула Кристина, обиженная предположением, что она может быть столь жестокосердна. — Я же не могу оставить принцессу в такой момент.

Люк кивнул.

— Тогда я спокоен. Прекрасно. Сиди и держи ее за руку. Не сомневаюсь, мой зять будет благодарен получить ее не в истерике.

Кристина встрепенулась.

— Он все-таки приезжает?

— Ричард выехал еще до того, как Саймон пустился в свой безумный шантаж. Так что лучше постарайся привыкнуть называть мою сестру «миссис Астон». — Губы его тронула усмешка. — С другой стороны, не особенно беспокойся. — Он вскинул рюкзак и направился к выходу. — И не сбегай, — бросил через плечо.

День клонился к вечеру, но ни одна из поисковых партий не вернулась. Принцесса настояла, чтобы Кристина искупалась, но сама в воду не пошла, сидела у бассейна, вздрагивая от каждого звука. Сэр Гораев присоединился к ним, не скрывая своего недовольства.

— Его Высочеству не стоило идти самому. Он должен заниматься более важными делами. Следовало сконцентрироваться на них. — Он кисло покосился на загорелые ноги Кристины, выходящей из бассейна.

Принцесса издала ехидный смешок.

— Кристина не отнимает у него время. Если вам не нравится, что он ведет себя как нормальный мужчина, жалуйтесь на Джульетту Легран.

Кристина, вздрогнув, стала еще энергичней растираться полотенцем. Конечно, она и сама наблюдала, как близки те были вчера вечером. Тогда почему же услышанное так поразило ее?

Он меня не интересует, твердила она, идя переодеваться в свою комнату. Это лишь вожделение, и я пересилю его. Я смогу. Мне все равно, что он собирается сказать, когда вернется. Я не позволю снова дурачить себя. И хватит думать о нем.

Но по мере приближения ночи становилось все труднее думать о чем-то другом. Одна за другой возвращались поисковые группы. Но ни детей, ни их дяди с ними не было.

Обе женщины не смогли даже прикоснуться к ужину из четырех вкуснейших блюд. А когда прибыл, едва подали кофе, Ричард Астон, приветствие принцессы было безмолвным. Сначала он выглядел раздраженным, но, узнав о пропавших детях, пришел в ужас.

— Кай отправился на поиски и до сих пор не вернулся? Я пойду за ним. Вам не кажется, что с ним что-то случилось? Не только дети могут переломать ноги в кроличьих норах.

— Но Кай такой спортивный…

— Когда не работает по шестнадцать часов в день, — грустно уточнил Ричард Астон. — Сейчас, однако…

Кристина вспомнила мощный кроль, которым плыл Люк, тогда еще для нее не принц Холхостана.

— Не беспокойтесь, он очень спортивный, — невольно вырвалось у нее.

Супруги с удивлением посмотрели на нее. Кристина покраснела и начала оправдываться:

— Мне так кажется. Понимаете, мы плавали вместе. Несколько дней назад. Он легко обогнал меня, а я хорошая пловчиха.

Она неловко замолчала под проницательным взглядом Ричарда Астона. Его жена была потрясена. Нависла неприятная пауза.

— Кажется, какой-то шум, — внезапно произнес сэр Гораев.

Все прислушались. Из длинного коридора отчетливо донесся голос Саймона, объявляющего, что с ним все в порядке.

— Саймон, — простонала мать и бросилась его встречать.

Двое мужчин последовали за ней. Кристина поднялась из-за стола не столь поспешно. Лицо ее по-прежнему пылало. Она выставила себя идиоткой, наверное, даже выдала себя.

Сделав несколько шагов к ступеням, чтобы только услышать его голос, отдающий какие-то распоряжения, она схватилась за перила. Люк в безопасности. В безопасности. Облегчение и радость волной захлестнули ее, и она помчалась на голос.

И вдруг остановилась. Что она делает? У нее нет никаких прав встречать его и выражать свою радость. Она не член семьи. Даже не доверенное лицо, как сэр Гораев. Люк приказал не уезжать, но не выдавал лицензии бросаться ему на шею, когда вернется. А именно это она сейчас чуть не сделала, похолодев, подумала Кристина.

Она коснулась пальцами своих губ. «Ты целуешь меня, как влюбленная женщина», — говорил он. Она отрицала. Не желала верить. Но сейчас столкнулась с неопровержимой уликой. Она влюблена в хитрого, лживого, абсолютно недосягаемого принца Холхостана.

— Дьявол, — пробормотала она. — Как можно быть такой глупой?

Она повернулась и побежала в противоположную сторону, вверх по лестнице, в свою комнату. Предстоит еще одна бессонная ночь, подумалось ей.

Даже не пытаясь ложиться в постель, Кристина долго сидела у открытого окна, дрожа в ознобе. Тени бороздили лунный ландшафт. Холодно смотрели звезды.

Когда она влюбилась? В тот первый день, когда захотелось хоть что-то скрыть от него, пусть даже обучение дизайну? Или на пляже, когда они едва не занялись любовью? А может, она влюбилась в него в собственных мечтах?

Кристина задохнулась от стыда и гнева. Сделать его героем фантазий — это еще смехотворней, чем ожидания ее матери. Прости меня, мама. Как я злилась, когда ты бросалась в новый безнадежный роман, считая, что Прекрасный Принц на этот раз прибыл. Сейчас мне это понятно, с раскаянием думала Кристина.

— Я ничуть не лучше, — повторяла она, до боли ударяя кулаком по подоконнику. — Сплошное витание в облаках.

Люк ни к чему не подталкивал ее. По крайней мере не подталкивал влюбляться. Ему просто хотелось затащить ее в постель. Вот и все. Почему он напоследок посоветовал, чтобы она не слишком старалась запомнить, как следует величать его сестру? Это не похоже на предложение долгих отношений, мрачно усовещивала себя Кристина.

Она была настолько поглощена мыслями, что не заметила, как открылась дверь. И даже как повернулась ее голова навстречу силуэту высокого мужчины на фоне освещенного дверного проема. С минуту он рассматривал ее напряженную фигуру у окна. Затем заговорил.

Она едва не выпала из окна от потрясения, когда Люк прошептал:

— Ждешь меня, Кристина?

Она взвилась со стула и повернулась к нему. Люк демонстративным жестом закрыл за собой дверь. Сейчас комната освещалась лишь луной и была наполнена бликами и их громким дыханием.

— Что?.. — начала было Кристина, но голос сорвался.

— Что я здесь делаю? Догадайся.

Ее сердце заколотилось так громко, что он не мог не слышать. Ком стоял в горле. Она отчаянно искала, что бы такое сказать отрезвляющее. Их обоих. Но в голове было пусто.

Он тихо заговорил:

— Последний раз, когда я предложил тебе провести со мной ночь, ты сказала, что я обратился не по адресу.

— Это не так. Я сказала: будь ты даже китайским императором. Но это почти одно и то же, — пробормотала Кристина.

Ночной воздух нес тепло, но она отчаянно дрожала.

— Потому я сейчас и не спрашиваю, — спокойно проговорил Люк.

Двумя огромными шагами он преодолел разделяющее их расстояние. Ожидая, что он подхватит ее на руки, Кристина тревожно вскрикнула, уже отрываясь от земли. Он понес ее на нетронутую постель. В лунном свете его тонкое, изящное лицо смеялось, но с явным усилием. Она закрыла глаза.

— Слишком мелодраматично, — решительно запротестовала она. — Отпусти меня.

— С удовольствием, — галантно подчинился он.

В результате она обнаружила себя распластавшейся на шелковом покрывале. И не успела шевельнуться или даже открыть глаза, как Люк был уже рядом.

— Ты боролась с этим с первой встречи, — проворковал он. — С самого начала. Теперь тебе нечего бояться.

Есть чего, подумала Кристина. Когда чувствуешь, что мужчина хочет того же, что и ты, нужно бояться всего на свете. Неужели я подсознательно поняла это, когда ты угощал меня кофе и рассказывал мне выборочную правду, худшую, чем ложь? Как я была хитроумна! Почему же недостаточно хитроумна, чтобы сбежать?

Потому что и не собиралась сбегать. Ее тело сопротивлялось этому — не говоря уж о сердце.

…Он зацеловал ее до безумия. И проделал это с неспешным, отработанным артистизмом — какой контраст с ее почти неудержимым возбуждением! Где-то между поцелуями он освободил ее от одежды. Но когда она болезненно, почти отчаянно потянулась к нему, он движением руки удержал ее.

— Спокойно. — Люк смеялся, но тоже едва дышал. — Нам пристало быть взрослыми, ответственными людьми. Пора подумать о безопасном сексе.

— Что в нем опасного? — со стоном вырвалось у Кристины.

— Возможно, ничего, но есть резон позаботиться о тебе…

И он позаботился. Во всех отношениях. Вцепившись в Люка, Кристина вздымалась, взлетала к таким высотам, каких не могла себе и представить. Возможно, это было самое опасное путешествие в ее жизни. Но никогда о ней так не заботились. Она выкрикивала его имя. Позже, прижавшись к теплому мужскому телу, она повторяла его снова и снова, спокойно и тихо, почта про себя.

Утром, конечно, снова было холодно, и Кристина лежала одна. Должно быть, Люк накрыл ее измятым покрывалом, когда уходил, но сейчас она замерзла от свежего утреннего бриза, врывающегося в открытое окно. Кристина натянула покрывало до подбородка, свернулась клубочком и попыталась представить, что согревается. Люк не оставил даже записки. Она так и знала, что он уйдет. А она уже никогда не согреется.

В конце концов Кристина встала и с заспанными глазами спустилась вниз. На кухне царила суета, но принцесса и ее семья все еще спали после вчерашних треволнений, а принц уже ушел, как сказала девочка на кухне. И еще добавила, что сэр Гораев за работой, но просил Кристину разделить с ним утреннюю овсянку, когда она пожелает.

Слова были произнесены с глубоким почтением, но из-за ощущения щемящего одиночества Кристина не заметила этого. Она пожала плечами и взяла предложенный поднос.

Сэр Гораев сидел за столом в кабинете Люка, смотрел в открытую папку с бумагами и хмурился. Подойдя ближе, Кристина заметила, что в папке вырезки из газет.

Сэр Гораев поднял голову и вежливо улыбнулся. Но глаза обеспокоены, заметила она.

— Ваша овсянка, — произнесла Кристина.

— Благодарю вас, — почти отсутствующе ответил он, поднялся и принял поднос. — Прошу вас присесть, мисс Говард.

Она села.

— Что случилось?

Он склонил голову и, подхватив нож для бумаг в форме кинжала, в раздумье засмотрелся на него. Затем заговорил, не поднимая глаз:

— Дорогая моя, не хотелось бы говорить о ваших… личных чувствах.

Кристина напряглась.

— Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, вы влюблены в Его Высочество.

Кристина вздрогнула и молча отвернулась.

— Наверное, лучше сказать прямо. Мне известно, что вы провели с ним ночь, — сухо произнес он.

Краска разлилась у Кристины по щекам. Волна гнева накрыла ее. Неужели среди этих людей не допускается личная жизнь?

— В ваши обязанности входит вести журнал ложащихся с ним в постель женщин? — с горечью спросила Кристина.

Его губы сжались, но он, видимо, решил не отвечать на удар и сдержанно произнес:

— Конечно, это выглядит вторжением в личную жизнь.

— Так оно и есть.

Его голос окреп.

— Но… неужели вы сами не видите, насколько не подходите в спутницы Его Высочества?

— В спутницы?! Называйте вещи своими именами, сэр Гораев! — с желчной насмешкой над собой воскликнула Кристина. — Вы хотели сказать «в любовницы».

Он не дрогнул, лишь тяжело посмотрел на нее.

— Надеюсь, нет. Вы молоды и сможете пережить это. Я знаю, что сейчас вы очарованы Его Высочеством. Но он намного старше вас. Он живет в другом мире. Вы сами это понимаете. — Он глубоко вздохнул и сформулировал с чеканной точностью: — Одна ночь с привлекательным мужчиной — еще не роман. Особенно когда вы принадлежите разным мирам.

Кристина вздрогнула как от удара. Слово в слово ее утренние мысли. Лучше бы он вонзил свой маленький серебряный кинжал, которым по-прежнему играл, прямо ей в сердце.

Кристина знала, что рана смертельна, но пока не чувствовала боли. Она медленно покачала головой и хрипло произнесла:

— Полагаю, это слова Люка?

Сэр Гораев заметно смешался.

— Мой долг… — Он запнулся. — Конечно, нет. Его Высочество не обсуждает ни с кем такие вопросы. Ваши личные отношения с Его Высочеством — вне моей компетенции.

Кристина подняла брови.

— Тогда о чем мы беседуем?

Он нетерпеливо вздохнул.

— Дорогая моя мисс Говард, вы не дурочка. Его Высочество хранит при себе свои чувства.

— Разве мы говорим не о его чувствах?

— Нет, — определенно ответил сэр Гораев и твердо посмотрел на нее. — Мы говорим о его долге, о его обязанностях. А ваши чувства заходят так далеко, что представляют угрозу этим обязанностям, — объяснил он.

Слова прозвучали очень мягко. Весьма витиевато. И совершенно ужасно.

— Обязанностям? — беззвучно выдохнула Кристина.

— Конечно, Его Высочеству нужно жениться. — Сэр Гораев снова взглянул на свой маленький нож для бумаг. — Доселе это не стояло в повестке дня: он выполнял свои обязанности. О, у Его Высочества бывали связи… время от времени. Например, эта актриса. Но сейчас все в прошлом. — Небрежный жест ухоженной руки подчеркнул маловажность Джульетты Легран. — Это не беспокоило его отца. Он знал: придет время, и Его Высочество исполнит свой долг.

В этом Кристина не сомневалась, но заметила, что начала ненавидеть само слово «долг».

— После смерти отца на плечи Его Высочества легло тяжелое бремя, совсем другого рода, чем подготовка мирных договоров для ООН, и ему пришлось внести некоторые уточнения в свои планы. Сейчас время подумать о женитьбе.

Кристина оцепенела. Можно сгореть от стыда. Веки дрожали. Она отвела глаза, не в силах вынести жалостливый взгляд старика.

— На ком он собирается жениться? — едва прошептала она.

Сэр Гораев вздрогнул словно от испуга.

— Не мучайте себя такими вопросами, — быстро произнес он. — Это нехорошо. Только еще больше разобьете себе сердце.

— Но…

— Его Высочество — честный человек. Он не может жениться и попросить вас занять менее достойное положение в своей жизни, — проговорил он, тщательно подбирая слова. — Это было бы нечестно. Не стоит напрасно себя волновать. Итак, альтернативы нет. Эта маленькая игра между вами подходит к концу.

— Он просил вас сказать мне все это? — пробормотала Кристина сдавленным голосом.

Сэр Гораев покачал головой скорее с жалостью, чем с раздражением.

— Как вы могли, зная его, спрашивать меня об этом? Его Высочество ничего не говорил мне. Но — ради вас, дитя мое, и ради него — советую уехать как можно быстрее, пока он не вернулся. Расставание болезненно для влюбленных. А вы, я думаю, влюблены.

Кристина сжала губы. И ничего не сказала. Сказать нечего. Он вздохнул.

— Все так изменилось со времен моей молодости.

Голос звучал подавленно. Кристина внезапно заметила, что старик действительно расстроен этим разговором.

— В те годы ни одна достойная женщина не ложилась в постель с мужчиной, если не была за ним замужем. И не металась без присмотра по всему миру, подрабатывая здесь и там. Тогда было намного проще. Почему все изменилось?

Он бросил нож на стол, словно разозлившись на него.

— По вашему поведению можно сказать, вы хитроумны. Как это сегодня говорят? Себе на уме? Да, именно так. Себе на уме. Можно сказать, знаете, что делаете и чего хотите. Но все это напускное. Вы не вынесете нерегулярной связи с Его Высочеством. А это единственное, что он сможет предложить. Это разобьет вам сердце.

Он не сказал, что разобьет сердце Люка, с тоской заметила Кристина.

Он продолжил тем же гневным тоном:

— Если бы вы были подобны той актрисе, он бы подарил вам парочку бриллиантов, и вы оба расстались бы ко взаимному удовлетворению. Небольшие приятные приключения полезны время от времени. Никто не остался бы обижен. Но вы не тот тип для подобных цивилизованных отношений. Вы полагаете, что независимы и сильны, однако в отношениях между мужчиной и женщиной совсем ребенок.

Кристина облизнула пересохшие губы.

— Если все, что вы сказали, правда, — спокойно отчеканила она, — в подобном разговоре не было бы нужды.

Старик едва не взвился.

— Не думаете ли вы, что он женится на вас? — презрительно прищурившись, спросил он.

Кристина стремительно сорвалась с места и бросилась к двери. Старый царедворец впал в замешательство. Его голос резал как бритва:

— Куда вы? Я еще не закончил.

Но его резкий тон уже не действовал на нее. Нет больше сил это выносить. Вопреки категорическому отрицанию старика она все живо представила себе. Утром, оставив ее, Люк спустился к завтраку и, несомненно, рассказал все Лорду-Камергеру. Не исключено, что они даже обсудили возможность предложить ей — как Гораев назвал это? — нерегулярные отношения. Она почти слышала их беседу, их обсуждение, как справиться с ее обременительной и неразумной привязанностью к принцу.

Предательство изысканного толка. Ничто не могло оскорбить ее сильнее. Схватившись за ручку двери, Кристина обнаружила, что вся трясется.

— Зато я закончила, — бросила она через плечо.

С помертвевшим сердцем, но с высоко поднятой головой она повернулась лицом к старику, дергая непослушными пальцами дверь за спиной. Дверь поддалась с большим трудом.

— Я не представляла, что занималась любовью сразу со всем королевским двором, — спокойно произнесла она. — Но вы правы, сэр Гораев: эта роль — не для меня. Мне хотелось от принца больше личных чувств, чем того позволяют его обязанности.

Она не смогла произнести имя Люка, и неизвестно, сможет ли в будущем.

— Но я рада узнать свое место. Полагаю, следует поблагодарить вас, — с чувством собственного достоинства добавила Кристина.

Сэр Гораев не выглядел успокоенным.

— Мисс Говард… — ласково заговорил он.

— Прощайте.