Стальная месть

Глава 18. Штурм

Войско выдвинулось с рассветом на следующий день. Вместе с нами выдвинулся ещё и Белый Кардинал вместе со своим отрядом. Он выполнил все условия нашего с ним договора, и дорога до Орлаёна была открыта, а потому мы отпустили его вместе с тем странным серобожником, чьё лицо было рассечено шрамами. Препятствовать Белому Кардиналу никто не стал, хотя вопросов к нему у меня добавилось изрядно.

Сам я думал совсем о другом. Старик счетовод, куда-то успел скрыться, ведь его никто не видел со дня голосования. У меня было ясное ощущение, что счетовод не просто так посчитал голоса, после чего кинул все бумажки в огонь, скрывший от нас все улики возможного вранья. Впрочем, правду мне узнать вряд ли получится.

Армия шагала бодро. Все прекрасно понимали, что сейчас противник не в лучшем положении, а потому ждали пусть и не самой быстрой победы, и разгрома врага, но точно желали добиться успехов в кратчайшие сроки. Конечно, двигало ими не только великое, преисполненное честью желание освободить разделённый Рюгленд, сколько вполне себе низменное желание пограбить и разбогатеть на волне военных действий. Орлаён всегда славился безумным богатством, скрытым за неприступными стенами, на которые не поднимались враги уже многие сотни лет, а потому битва обещала быть кровавой и сложной.

Где-то внутри зиждилась надежда, что город получится взять с наскока, не прибегая к тяжёлым боям на стенах и улицах. Всё же, в моём мире часто случалось такое, что укрепления были овеяны слухами о неприступности, а по факту брались достаточно малыми силами. Однако, разум упорно отрицал возможность безалаберности такого упёртого милитариста как Кловис или его командиров, но, не смотря на всё, мне придётся забрать город под свою руку, дабы не получить в будущем ещё больше проблем и при этом закрепиться на очень важных стратегических позициях, кои в следующих переговорах выиграют нам гораздо больше очков.

К великому моему сожалению, во время моего нахождения в стенах Орлаёна, я так и не смог в достаточной степени разобраться в укреплениях города. Мне бы сильно это помогло в будущем взятии поселения, ну а так придётся что-то выдумывать на ходу.

К стенам города мы подступили уже следующим утром. У нас на этот раз было достаточно сил, чтобы окружить его стены, занимая все прилегающие земли, вытягивая из немногочисленных оставшихся жителей силы и информацию. Большинство людей сбежало отсюда или попряталось за стены задолго до того, как стали поступать первые сведения о передвижении армии Рюгленда, но остались и крайне упёртые, не желающие покидать своего жилища даже при приближении вражеской армии.

Информация была крайне важна для успешного завершения нашего наступления. Особенный уклон я делал на тех местных жителей, кто имел родственников на любой из стен. Этих стражников нам необходимо подкупить любым возможным способом. Если они не клюнут на золото, то выманить шантажом или большими обещаниями. Всего лишь один предатель на стенах, может позволить нам занять один из сегментов обороны, коих сейчас насчитывалось три. Первый сегмент начинался у внешних стен города, с которых на нас внимательно смотрели десятки стражников, уже готовых как к битве, так и к долгой осаде. Эти стены были относительно слабыми, высотой всего лишь в пять взрослых мужчин. Они были предназначены для отражения грабительских наскоков врага, который малыми группками нет-нет, но всё же умудрялся шариться под жемчужно-белыми стенами. Второй сектор обороны был уже в самом городе, практически разделяя стеной жителей среднего и высокого достатка. Стена была гораздо выше, но менее широкой, хотя даже полтора десятка рослых мужчин, вставших друг другу на плечи, не смогли бы её пересечь. До этой стены обычно никто не доходил, ведь нападавшие обычно либо размазывались ещё о первую стену, либо растворялись в уличных боях. Где-где, а среди узких улочек защитники города сражаться умели, заранее зная где перекрывать все важнейшие подходы и как устраивать там засады. Вот и выходило так, что до вторых стен доходили немногочисленные отряды, не способные на дальнейший штурм. А уж третьи стены… До них никто не добирался добрую половину тысячелетия. Эти стены, учитывая расположение на искусственном холме, возвышались над всеми зданиями города. Именно за ними располагались покои герцога и по совместительству самоназванного короля. Без взятия его палат нельзя будет считать города захваченным, а потому придётся мне стать первым врагом, который окажется там с оружием в руках.

В общем, город серьёзный и это, не считая нескольких башен, натыканных тут и там, каждая из которых представляет из себя отдельное мощное укрепление. При толщине стен города не помогут даже пушки, а потому придётся действовать куда как хитрее. Многие Дома рассчитывали взять город измором, не веря в победу Кловиса над своим братом, но я прекрасно понимал, что голод этому поселению вряд ли грозит, учитывая собираемые здесь не один год припасы. Вот и придётся применять все возможности моей изобретательности.

Первым делом я решил сыграть на дурака и храбрость главы охраны. Всё-таки, во все времена найдутся офицеры, которые руководствуются не сохранением жизни своих подчинённых или выполнением поставленной задачи, а «слабоумием и отвагой». На этот манёвр было потрачено практически неделя времени. Для начала я просто ослабил один из сегментов окружения города, попеременно его усилия и ослабляя раз в два дня. На седьмой день командир городского гарнизона просёк фишку и вывел ночью часть наличествующих при нём сил на вылазку. Именно на это я и рассчитывал.

Вытащил на вылазку он три десятка конников, которые сразу же ринулись на «спящий» в тот момент лагерь осаждающих. На самом деле, его вылазка могла бы и удастся, если бы не вечно дежурящие четыре десятка моих тяжёлых наёмников, расположившихся в занятых домах «нижнего города». Они пропустили рвущуюся вперёд кавалерию и тут же перекрыли им путь к отступлению в темноте. Если бы конники знали куда они скачут, то сразу же повернули назад, а ещё вероятнее бы просто самоубились, ведь на относительно узкой дороге их ждали целых две «богини войны» в виде моих пушек, чьи стволы были забиты крупным каменным дробом. Выстрел молотом ударил по ушам, резко пробуждая до того видящий уже двенадцатый сон город. Дроб полетел плотным пучком по кавалерии, со свистом крича свой смертный приговор. Камни насквозь прошибали молчаливых кавалеристов, уже представивших капли рюглендской крови на своих мечах. Их тела рвались, но подстёгиваемые адреналином мозги всадников не позволяли ощутить их телам этой адской боли. Только кони, чьи тела были пронзены десятками камней, падали на землю, заливая её кровью, и инфернально ржали, заставляя стыть крови в человеческих жилах.

Этот единственный залп моментально сдул боевой запал и ещё живые всадники повернули назад своих коней, желая опять скрыться за безопасными толстыми стенами. Вот только сзади их уже ждала моя пехота, залёгшая на время выстрела и сейчас постепенно сжимающая кольцо окружения. Какие-то кавалеристы, что были посмышлёнее, ломанулись дворами, но и там их моментально встретила скрытая домами пехота, насаживающая особенно ретивых на острия своих алебард.

Окружённые со всех сторон кавалеристы, ещё попытались как-то огрызнуться мечами и копьями, но почти-что сразу их жалкие попытки огрызаться были сведены на «нет» одиночными выстрелами аркебуз. Остальные побросали оружие, предпочитая пленение смерти. За этот выбор я осуждать их был не в праве, и даже бы похвалил, если не их недовольные мины, когда на их запястьях оказались крепкие верёвки.

В доктринах абсолютно всех народов всех времён, существовал пункт о том, что стоит брать пленников. Мало того, что они представляют из себя ценный обменный фонд, что не так важно в средневековье, они ещё и обладают важнейшим ресурсом, который по-настоящему управляет миром – информацией. Сейчас у меня было полтора десятка таких вот источников информации, которые пока что ещё хорохорятся, не желая выдавать важную информацию каким-то грязным рюглендцам. Конечно, сейчас при мне не было заплечных дел мастера Сезара, но ещё парочку способных человек найдутся, а потому знания вскоре будут у меня на руках.

Я оказался прав. Кавалеристы королевства оказались не самыми молчаливыми бойцами, а потому меньше, чем через час не самых активных пыток появилась инфа о том, что один из сегментов самой первой стены оказался далеко не таким крепким, как показалось на первый взгляд, а потому стоит воспользоваться этой проблемой, дабы подложить под стену мину. Слова этого пленного подтвердили ещё несколько его братьев по несчастью, а потому я почти что сразу приказал начать необходимые инженерные работы, которые совершались далеко не по щелчку пальцев. Бойцы копали, вытаскивали наружу землю, вносили внутрь брёвна и укрепляли свод пещеры. Выкапывание этого подземного хода потребовало целую неделю и это при учёте трёх десятков постоянно задействованных на работе бойцов, трудящихся денно и нощно. Только тогда удалось подкатить туда бочку. На это опасное дело я вызвался самолично, желая совершить всё идеально. Бочка была тяжёлой, примерно с половину центнера, а потому скатывать её было необходимо по приставленным доскам с великой аккуратностью. Всё совершалось ночью и потому приходилось одной рукой катить бочку, а во второй держать факел. Попади хоть одна искра на порох, то взрыв похоронит меня со стопроцентной вероятностью, а потому пот водопадом стекал по лбу, заставляя постоянно утираться и мысленно считать бесконечно тянущиеся метры тёмного пути. Наконец, спустя несколько минут тягостного ожидания, деревянный борт бочки уткнулся в конец туннеля. Я обернулся назад, не видя там ничего, кроме чёрной непроглядной тьмы в которой плавали поднявшиеся от моих движений пылинки. Помолившись всем известным мне богам, я поставил на пол факел и вытащил из-за пояса ручную дрель, после чего стал насколько это возможно аккуратно проделывать в деревянном борту бочки небольшую дырку. Вернув дрель обратно в сумку через плечо, вытянул оттуда туго смотанный и пропитанный жиром фитиль. Фитиля было запасено с излишком, чтобы я не просто успел выбежать из этого смертельно опасного туннеля, но и расположиться где ни будь подальше, да так хорошо, чтобы моё драгоценное тело оказалось в безопасности.

Протолкнув фитиль глубже, так чтобы он точно вошёл в пороховую мякоть, которым и была набита бочка, взялся за факел. Тление занялось практически сразу и фитиль стал бодро исчезать, превращаясь в дым и пепел. Подорвавшись с места, я побежал вперёд, постоянно пригибаясь из-за не самого высокого свода потолка. Было страшно, очень страшно, но ноги подгонял мозг, осознающий всю ту опасность, исходящую от обычной бочки. Там снаружи меня ждут готовые к бою люди, ярость которых не оставит и шанса засевшим за стенами ларингийцам. Несколько сотен свирепых наёмников, каждый из которых стоит нескольких обычных воинов, и они принесут мне славу.

Наконец я вырвался из туннеля, в котором даже дышать было можно, чувствуя при этом как кончается время. Пробежав добрые пятьдесят метров, я упал за стеной какого-то дома, ожидая взрыва.

Рвануло сильно, да так, что мне показалось, что разверзлись небеса, пропуская в этот мир всю ярость богов. Ударная волна вырвалась из туннеля, чуть не сшибая меня с ног даже за углом. Пыли вылетело столько, что меня покрыло ею с ног до головы, но самым прекрасным зрелищем была рухнувшая стена крепости. Толстые камни, из которых она была построена, стали быстро осыпаться, поднимая целые облака пыли, которые теперь закрывали небеса. Порох был воистину богоподобным оружием, ведь только боги могли с такой лёгкостью рушить неприступные стены.

Пока я восхищался выдумкой Мадира, мои воины уже рванулись в открывшийся пролом, чтобы занять часть города и вычистить оттуда всех ларингийских защитников. Я же был сейчас без доспеха, и, поскольку не собирался получить в грудь шальной калёный болт, то решил сначала одоспешиться и только потом с головой окунаться в кровавую бойню. С солдатской скоростью сделать у меня это не получилось, но через считанные минуты я побежал за своими людьми в бой. Они уже сейчас рубились с врагом, смешиваясь в отдельные сражающиеся кучки. Памятуя о умении врага сражаться на узких улочках, бежал вдоль стен домов, всеми правдами и неправдами стараясь сберечь свою драгоценную тушку от летящих со всех сторон стрел и арбалетных болтов.

Вбежав в один из случайных домов, откуда стрелки защитников продолжали бить по всё входящим через стену воинам Лиги, я чуть не получил копьём в самое сердце. И скорее всего получил бы, если бы не крепкий латный панцирь, сдержавший удар врага. Это был большой мужчина, едва помещавшийся в узком коридоре дома. В его глазах читалось удивление и недавно закончившийся сон. Похоже, они совсем не ожидали такой неожиданной атаки ночью, а потому ещё не до конца выбрались из царства Морфея. Наконечник его копья, отразившись от стали панциря, глубоко врезался в толстый дверной косяк, позволив мне шагнуть вперёд и без замаха всадить тяжёлую рукоять меча в незащищённый нос. Нос под ударом хрустнул, тут же заливая тунику ларингийца кровью. В его глазах заблестали звёзды, а я оттолкнул противника плечом. Он рухнул на деревянные половицы дома, пытаясь нащупать на своём поясе кинжал, но я был быстрее. Тяжёлая сабля со свистом рассекла воздух и вонзилась прямо промеж рёбер городского защитника, прорубая защищавшую их кольчугу. Он попытался было закричать, но крик его потонул в булькающей крови, выливающейся из страшной раны в груди.

Его уже было не спасти, и я просто перешагнул через будущего мертвеца, возвращая саблю в ножны и вооружаясь длинным кинжалом, больше напоминающим короткий прямой меч. Им было в разы удобнее орудовать в тесном пространстве дома. Длинною он был всего в локоть, но острота его была столь серьёзной, что с лёгкостью можно было рассечь перо налету.

Я быстро вбежал на второй этаж трёхэтажного строения. Там меня ещё на лестнице встретил арбалетчик. Он выстрелил, но болт со звоном отскочил от толстого панциря, уйдя в потолок. Времени перезаряжаться у него не было, и он сноровисто прыгнул вперёд, налету выдёргивая из ножен тесак. В прыжке он постарался разрубить моё лицо, но клинок просвистел рядом. Отступив на пару ступеней вниз, я пропустил летящего воина, прикрываясь перилами. Ларингиец постарался ещё раз достать меня тесаком в защищённую шлемом голову, но я поднырнул, а затем вытянулся словно пружина, пронзая его открытый бок. Кинжал раздвинул лезвия кольчуги и вошёл в горячую плоть воина. Провернув кинжал внутри, я расширил его рану, после чего схватил за ворот туники, нанося удар в подбородок воина, рассекая кожаный ремешок его куполовидного шлема.

Дальше сработало чутьё. С верхней площадки в меня постарался попасть один из оставшихся арбалетчиков, но я оказался быстрее и выстрелил из пистоля, пробивая его череп свинцовой пулей. Содержимое его черепной коробки разбрызгалось по внутренней стороне крыши. Залетев на третий этаж башни, я накинулся на врага с разряжённым арбалетом, нанося быстрые удары кинжалом в его лицо, становящееся сплошным кровавым месивом. Подхватив его арбалет, я наложил на него болт и перегнулся через борт.

Снизу сражались. Я сразу увидел во всей этой куче Бернда. Мало кто мог с такой грацией рубить любого своим мечом, уничтожая боевой дух всех врагов одной своей смертельной грацией. Он рубил, резал и протыкал мечом, вертясь в строю врагов словно юла и каждый получал хотя бы по одному удару. Зачастую этого было достаточно, чтобы Высокие Предки встретили своего очередного потомка. Он отлично бы подходил на роль жнеца, забирающего души неугодных ему людей. Впрочем, наверняка он и был той самой смертью, только из плоти и крови.

Я увидел стрелка в окне противоположного дома, целящегося определённо в сражающегося Бернда. Вскинув арбалет, я прицелился ему куда-то в область шеи, надеясь на то, что мощь железных плеч оружия донесёт оперённый подарочек до тела врага. Тетива из жил тренькнула и тяжёлый болт ударил в голову в грудь незадачливого стрелка. Он перевалился через борт и рухнул на землю, подмяв под себя ещё одного городского защитника. Бернд посмотрел на меня и я, показав ему в ответ «класс», понёсся обратно на улицу.

Дальше потянулась сплошная резня. Первых защитников, находящихся на посту и готовых к обороне, смяли буквально через четверть часа, а подкрепления из-за второй стены не успевало подходить вовремя. Тем более, что в предрассветной тьме сложно было хоть немного понять оперативную обстановку. Мешало это не только защищающимся, но и нам, из-за чего парочка отрядов рюглендцев попали под дружеский огонь моих бравых аркебузиров. Мне совсем не хотелось нести лишние потери, но в городской битве этого избежать было невозможно.

Примерно к девяти часам утра битва за первый район города была закончена. Нам сильно повезло, что город никак не разделялся на районы за стенами. Даже не самые высокие стены сильно бы осложнили нам продвижение по поселению, но сейчас частичка города теперь была за нами. Ещё радовал меня тот факт, что плотная застройка внутри стен защищала моих воинов от обстрела с более высокой второй стены. Можно было в относительной безопасности передвигаться по городским районам, что позволяло при нужде быстро ротировать отряды.

Однако сейчас у нас стояло целых три важных вопроса: как взять вторую стену, как уничтожить сопротивляющиеся башни и что нам делать с гражданским населением? Жители Орлаёна, по привычке, ушли за первую стену, ожидая что штурм провалится и просто получится отсидеться, но ситуация оказалось иной. Кто-то во время штурма смог отойти дальше за стены, но большинство из тех, кто не погиб в ночной резне, легли на наши плечи. Было необходимо не только их снабжать, но и уничтожать на корню все недовольства захватчиками. На это было необходимо тратить людей и ресурсы, которых у нас было не то чтобы в излишке.

Больше всего меня волновало три башни, защитники которых оказывали яростное сопротивление. Оборонять эти башни было совсем не сложно, достаточно было завалить подъёмы или оставить на лестницах по три-четыре защитника. Башни эти было необходимо взять, ведь иначе говорить о полном взятии района было нельзя. Тем более, ходил слух, что в этих башнях существовали секретные лазы, ведущие за вторую стену. Почему только слух, если пленных после битвы оказалось изрядно? А потому что бойцы охранявшие башни, не подчинялись напрямую даже главе городской стражи, а относились к гвардии Кловиса и подчинялись напрямую ему. В отсутствии самозваного короля, управление переходило к его первому городскому советчику, который города никогда не покидал. Почему я вообще решил, что эти башни как-то снабжаются? А потому, что иначе их наличие было слишком странным, ведь от стен они были далеки, а так по туннелям можно отправлять подкрепление, припасы и проводить ночные операции из башен, кошмаря при этом возможного врага.

Но как их брать? Если просто взять и начать шарахать по ним из пушек, то башня может просто сложиться внутрь и тогда слух проверить просто не получится. Так что придётся либо брать башни штурмом со значительными потерями, либо как-то проникать вовнутрь. Во всяком случае, город необходимо захватить, пока его хозяин не пришёл за своим имуществом.