Станция Озерки

Глава 14

— Ты меня разочаровал, Демон, — протянул Иван, разглядывая холл и гостиную Марка.

— Тем, что обознался? — вскинул брови Марк.

— Да нет... Еще не факт... — Ворон продолжил вертеть головой, осматривая дом. — Я ожидал, что ты живешь во дворце с лепниной, хрустальными люстрами и золотыми унитазами. А ты? Эх! Ну и где бохатство, роскошь, бассейн с зелеными бумажками?

— Бассейн там, — Марк неопределенно махнул рукой в сторону коридора. — Правда обычный, с хлоркой. А все мое богатство в подвале. Идем.

Он вручил Ворону пару бутылок со спиртным и пригласил следовать за ним в подвал, вход в который находился под лестницей.

Они спустились и оказались в большой комнате, где стены были выкрашены в темно-синий глубокий цвет. Посреди комнаты стоял стол для русского бильярда, у дальней стены барная стойка. Слева огромный диван, телевизор на стене и игровая приставка. Справа круглый стол, вокруг которого расположились кресла, а на столе стояла черная коробка для игры в покер.

— Нехило, — присвистнул Иван и поставил бутылки на стойку.

— Да, только я тут последний раз был год назад, — согласился Марк, разливая спиртное по бокалам.

— А что так? — поинтересовался Кирилл.

— То работа, то просто одному играть не интересно, — смущенно пожал плечами Марк.

— Значит, надо это исправлять, — улыбнулся Ворон и снял со стены кий. — Учти, я теперь буду у тебя в подвале частным гостем.

— Да пожалуйста, мне не жалко, — Марк взял второй кий и бросил его Кириллу. — Так что там с Примаковым?

— Скажем так, — начал Ворон. — Он, конечно, вообще никаких эмоций не показал, даже когда я решил проверить наверняка и проявил свою демоническую сущность. Мужик не испугался ни капли. Ищейка, подтвердит.

— Верно, — кивнул Кирилл, делая глоток виски. — Он только поднял брови и проморгался, будто ему померещилось.

— Что совсем никакого испуга? — удивился Марк.

— А мы тебе о чем?! — воскликнул Ворон, опрокинул стопку текилы и положил в рот дольку лимона, довольно поморщившись. — Непрфыбаемый.

— Чего? Прожуй сначала.

— Непрошибаемый, говорю. Так вот пока Кирилл его допрашивал, я пробил его. У него короче трагедия случилась. Семья на глазах сгорела, когда он пацаном был. Потом первая чеченская, а потом вернулся и приобрел диагноз. Как его там...

— ПТСР. Посттравматическое стрессовое расстройство, — подсказал Кирилл.

— Ага, оно самое. Поэтому, возможно, Примаков просто человек, который оставил все эмоции в прошлом. Я тут не медик, но вроде как такое бывает.

— Бывает, — подтвердил Марк. — Кто начнет?

Он указал на ровный треугольник из шаров.

— Я, конечно! Вы мне должны за беспокойство, — проворчал Ворон и взял у Марка биток.

— Ну ты наглец! — усмехнулся Марк. — А если он все-таки притворяется? Если он акудзин, смахивающий на человека с психическим расстройством?

— Непохоже, — ответил за Ивана Кирилл. — Я встречал людей с ПТСР. Такое сымитировать очень сложно.

— Угу, — Марк допил свой бокал и задумчиво постучал по небу пальцами. — А если он окажется акудзином с ПТСР? Мы тоже страдаем психическими расстройствами, если вы не в курсе. Я бы этого усатого не оставлял бы без присмотра.

— Обижаешь! — обходя стол, Иван хлопнул Марка по плечу и лукаво подмигнул. — Я зря что ли потратил год жизни на эти Озерки? У меня там есть специально-обученные людишки. Они-то и проследят за Примаковым.

— А ты что думаешь? — обратился Марк к Кириллу.

— Думаю, что Ворон проиграл, — серьезно ответил он и отправил сразу два шара в лузы. — А вообще, если Примаков человек, то нас ждет еще одна пропажа. А если он маньяк, то затаится.

— Хочешь сказать, что надо ждать следующую жертву? — скептически скривился Марк.

— Да... Хотя, мы идиоты! — воскликнул Кирилл. — Акудзины мы или где? Если он человек, то прыгнуть к нему труда не составит! К акудзину же можно прыгнуть, только если он откроется именно тебе!

— Да ты гений, Ищейка, — улыбнулся Иван. — Кто проверит?

— Я, конечно, — заявил Марк.

— Чего это ты?

— Я вам задолжал, мне и проверять.

Не обращая на дальнейшие возмущения коллег, Марк живо представил себе Примакова. Холодные серые глаза, морщины на лбу, усы, апатичное выражение за обветренном лице... Комната стала меняться, уменьшаться в размерах и через мгновение он уже стоял на плохо освещенной кухне старого деревенского дома.

Примаков сидел за столом. Перед ним стояла банка соленых огурцов и тарелка с простой снедью. В руке он держал жареную куриную голень.

Мужчина безразлично глянул на возникшего перед ним буквально из воздуха Марка и откусил сочное куриное мясо.

— Извини, Сергей Николаевич... — протянул Марк и, подойдя к мужчине, положил ладонь ему на голову. — Ты провел вечер как обычно, никого в твоем доме не было.

— Ну что? — спросили в один голос коллеги, когда Марк снова возник у себя дома.

— Он человек, можешь снимать наблюдение, — бросил Голицын Ивану и налил себе еще выпить.

— Снимай наблюдение, — передразнил, кривляясь, Ворон. — Завтра сниму.

— Зачем над людьми издеваешься? — строго спросил Кирилл, хотя строгость эта была напускная.

— Я не издеваюсь, я учу. Они там в своих Озерках только кражи, да бытовуху всякую видели. А тут целый маньяк! Пусть учатся, сопляки.

— А сам-то ты кто? — засмеялся Марк. — Тоже еще пороха не нюхал. Как, кстати, ты попал в отдел?

— Я же говорил: бывшая притащила, — Иван скорчил рожу, показывая, как относится к бывшей.

— Это мы слышали, — усмехнулся Марк. — Но как Константинов отправил тебя в Озерки, и почему никому из сотрудников об этом не было известно?

— Он сначала сам это проверял. Маньяк — не шутка. А потом я появился, весь такой красивый, вот он и решил, что я самая удачная кандидатура на роль тайного агента. А других не привлекал, чтобы хай не поднимать почем зря. Все равно надо было еще доказать, что в Озерках орудует акудзин.

— И ты так просто согласился провести свою молодость среди людей?

— Вообще-то, я был только рад. Потому что моя бывшая поняла, что не хочет быть бывшей и начала обрывать телефон и приходить ко мне домой по расписанию. Но ей это быстро надоело, потому что меня дома было не застать. Так что я только в плюсе.

— Слишком просто, — краешком рта улыбнулся Кирилл.

— Вот точно ищейка! — всплеснул руками Ворон. — Сдаюсь! Проблемы были с финансами, а Константинов обещал неплохой оклад. А потом как-то втянулся... А потом меня чуть Демон не убил, и тут я понял, что это уже дело чести — довести начатое расследование до конца.

— Хм, если бы я раньше знал, что чтобы вправить мозги акудзину надо его кинуть в дерево, я бы этим пользовался чаще, — проговорил Марк

— Не, ну ты не перегибай!

— Ладно. Какой план, Ищейка? — повернулся Марк к Кириллу.

Тот по очереди посмотрел на коллег, которые ждали от него ответа и вздохнул, осознав, что его, не спрашивая, сделали главным следователем в этом деле.

— Я считаю, что нужно продолжать наблюдение на станции в вечерние и ночные часы. Марк, тебе бы еще незаметно попроверять людей. Вдруг, кто-то из них окажется не человеком.

— Ага, прямо как Примаков, — усомнился Иван.

— Примаков — исключение, — возразил Кирилл. — Таких мало, а шанс, что еще один подобный экземпляр попадётся в Озерках, практически равен нулю.

— Ну не знаю... — протянул Иван. — На одного Демон нарвался, а Демону у нас везет. Не удивлюсь, что еще парочку подцепит.

— Зато тебе и твоим людишкам скучно не будет, — нахально улыбнулся Марк.

— Да иди ты, — проворчал Ворон. — Как-будто мне не хватает конопли и косилок.

— Да найдутся твои косилки, никуда не денутся, — засмеялся Марк и друзья его поддержали.

Да, наверное, теперь он мог назвать их друзьями.

***

Ночь поменялась с днем. Днем Марк отсыпался, а вечером и ночью бдел на станции. Стоял на пешеходном мосту и наблюдал за жизнью станции или бродил по платформам.

Но когда местные стали его узнавать и здороваться, он нашел себе укромное место под крышей старой пожарной каланчи. Здание по виду было давно заброшено. Дверь заколочена широкими досками, окна отсутствовали.

К счастью, акудзинам двери были не нужны. Прыгая туда первый раз, у Марка были определенные сомнения в наличии пола на чердаке, поэтому он был готов переместиться в безопасное место в полете. Обошлось. Старые доски были на месте и выдержали его вес.

Ему там даже нравилось. С каланчи открывался прекрасный вид на станцию, пути и поселок. Вот только с каждым днем ему все больше казалось, что он тратит время впустую. Кирилл, однако, был уверен, что те, кто умеет ждать, рано или поздно получают награду. Ворон на это заявил, что они скорее получат еще одного пропавшего без вести. Марк был с ним согласен.

Ворон пока занимался людскими проблемами: искал вора газонокосилок, заполнял бумаги по делу Трофимовой. По ней дело закрыли, во всяком случае, люди думали, что Зоя утонула сама. Кирилл же взял на себя бесконечные опросы бесконечных возможных свидетелей, все отчеты и терпел крики Константинова, который требовал поймать ублюдка.

Но ублюдок ловиться не хотел, следов не оставлял и просто поставил новоиспеченных сотрудников Седьмого отдела в тупик. Даже не помогли мозговые штурмы, которые Кирилл устраивал совместно с другими коллегами. Все возможные варианты выйти на маньяка они уже испробовали.

Марк глянул на часы. Три часа ночи. Пора закругляться. Эта ночь прошла так же бестолково, как и предыдущая.

Только собрался прыгать домой, как зазвонил телефон. Марк удивленно глянул на экран, на котором высветилось «Отец».

— Что-то случилось?

— С чего ты взял? — удивился Голицын-старший.

— Три часа ночи, — ответил Марк, все еще не понимая, что отцу понадобилось в такое время.

— Ничего не случилось. Прыгай ко мне в офис. Разговор есть, — отрезал Юрий Петрович и дал отбой.

Марк в недоумении посмотрел на экран, пожал плечами и потянулся к сущности. Уже через мгновение он стоял на белоснежном ковре в кабинете отца.

Юрий Петрович сидел на диване и перебирал какие-то бумаги. От поднял голову, оглядел сына сверху вниз и остановил взгляд на грязных кроссовках Марка. Тот переступил с ноги на ногу, но лишь оставил четкие следы.

— Упс...

— Садись, — приказал Юрий Петрович и подвинул к Марку бокал с виски.

— Так что случилось? — Марк уселся, сделал большой глоток и в упор посмотрел на отца.

— Ничего особенного. Хотел спросить, как твои дела?

— В три часа ночи? — усмехнулся Марк.

— Самое время, — строго отвечал отец.

— Все нормально. Ну кроме того, что вы с Константиновым за каким-то хреном используете меня в темную, — не удержался Марк.

— А ты обиделся на это, — констатировал Голицын-старший.

— Я? — фыркнул Марк. — Ни в коем случае. Просто интересно, зачем. И не надо рассказывать сказки о том, что ты решил, что работа в Седьмом отделе поможет мне выйти из депрессии.

— Уже помогла.

Марк закатил глаза и цокнул.

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я.

— Понимаю, — кивнул Юрий Петрович. Он так и не оторвался от бумаг, но даже если бы посмотрел на сына, тот не смог бы понять, что в голове у этого акудзина. — Мы должны окружать себя верными, надежными и сильными акудзинами. Так, на всякий случай.

— Есть повод? — удивился Марк.

— Это большая политика и бизнес. Здесь только дай повод и тебе перегрызут глотку.

— Я тут при чем?

— Я решил убить сразу двух зайцев: вправить тебе мозги, и заручиться поддержкой Константинова. Он бы и так рано или поздно занял пост директора. Ты просто ускорил этот процесс.

— И ни у кого не возникло вопросов, что я там делаю? — хмыкнул Марк.

— Возникло. Но никто не обязан отвечать на вопросы, — улыбнулся Голицын-старший.

— Не понял, что Константинову с того?

— У тебя природный дар, как и у Вити — вы оба феноменально чутко ощущаете и контролируете сущность. Кто бы что бы не говорил, но сущность не второй желудок.

— Предпочитаю думать, что все же желудок, — снова фыркнул Марк.

— Думай, что хочешь, да только Хроники вряд ли когда-нибудь расшифруют, и мы так и не узнаем природу нашей силы. Кто-то думает, что это второй желудок, кто-то что это демоническое творение, посланное нам неким темным властелином, а кто-то считает, что это просто чертово волшебство.

— Угу, а кое-кто считает, что мы с другой планеты. К чему ты клонишь? — нахмурился Марк.

— К тому, что дар акудзин — очередная загадка человечества, которую вряд ли когда-то удастся разгадать. Этот сгусток энергии, сидящий в нас, дает небывалые возможности. Вопрос в том, как мы эти возможности применяем.

— Ну хорошо. А Константинов тут причем?

— При том, что он далеко не дурак и прекрасно понял, что, если озерковский маньяк совсем распоясается, замять это дело будет трудно. А возможности таких как ты, ему бы очень пригодились. Так что для нас с ним — это выгодна сделка. Он получает ценного кадра с особым чутьем. Я получаю верного акудзина с большими возможностями силовой поддержки.

— У него сейчас возможности не слишком большие. Я же рассказывал, в каком состоянии сейчас дела в отделе, — скептически заметил Марк.

— Благодаря тебе дела налаживаются. Он тоже на месте не сидит. Набирает акудзин, налаживает процессы и прочее. Надеюсь, что мы просто перестраховываемся, но это лишним никогда не бывает.

— А если я сейчас уйду из отдела? — вызывающе спросил Марк.

— Не уйдешь, — жестко отрезал Юрий Петрович. — Во-первых, ты уже там увяз. Во-вторых, не твои ли слова, что ты не любишь бросать дела на пол дороги?

— Это неприятно знаешь ли.

— Неприятно находить своего единственного сына в вонючей одежде посреди пустых бутылок. А это проглотишь.

— Скорее сплюну и заставлю слизывать, — прорычал Марк и прыгнул.

Он оказался с Седьмом отделе. Почему-то домой вообще не хотелось. Усталость и сон как рукой сняло. Он уселся за свой стол и просто уставился в одну точку. Любить и уважать отца ему было не за что, но и ненавидеть его он не мог. Однако временами хотелось убить родича. Вот только он знал — Голицын-старший свернет шею любому акудзину. Марк даже не мог представить никого сильнее отца.

Десятки вроде и были одинаковы по степени сущности, однако если бы можно было ставить запятые после нуля, отец получил бы одиннадцатую степень. Плюс весомую роль играл опыт, ум, тренировки...

Как тогда с Миядзаки. У Марка не было шансов, потому что он никогда не убивал, потому что слишком молод и неопытен. То, что ему удалось выжить — всего лишь везение и излишняя самоуверенность японца.

Сейчас Марк был зол. Не то на отца, не то на Константинова, не то на себя. Еще больше злило, что никто не был виноват ни в чем. У отца всегда были свои игры и расчеты, и Марк об этом прекрасно знал. Константинову нужен был в отделе акудзин, способный чувствовать эмоции людей в толпе, и при этом не показывать свою сущность. А Марку понравилась работа в отделе, и он теперь не хотел отсюда уходить.

Пока занимался самокопанием, наступило утро. Совсем ранее несмелое утро, когда небо едва стало сереть, и первые звуки пробуждающегося города стали наполнять сонные улицы. Марк глянул на часы. Шесть утра.

— Вашу мать! Совсем охренел! Ничего не боится, скотина! Голицын там уже вторую неделю местным глаза мозолит!

Крик Константинова из коридора раздался так неожиданно, что Марк подпрыгнул на стуле.

— Олег Дмитриевич, я не знаю, что вам сказать. Опять же это еще надо проверить. Воронов как раз сейчас на месте, — донесся голос Кирилла.

Марк удивленно вскинул брови, но поднялся и вышел из кабинета.

— О! Явление акудзина народу! — воскликнул Константинов при виде взъерошенного Голицына.

— Угу, — кивнул Марк начальству, одновременно здороваясь с Кириллом, — и вам не хворать.

— Борзоту убери! — взревел Константинов. — У вас очередная пропажа, а ты тут паясничаешь! Работайте! Калинин доклад через час!

— Хорошо, — равнодушно сказал Кирилл пустоте, потому что Константинов испарился, едва Кирилл открыл рот.

— Что случилось? — поинтересовался Марк.

— Очередная пропажа, — отвечал Кирилл. — А ты что тут делаешь?

— Да так, — неопределенно повел плечами Марк. — Отдыхал. Куда прыгаем?

— А ты в состоянии? — Кирилл сочувственно посмотрел на друга.

— Да. Удивительно, но чувствую себя превосходно.

Марк, конечно, лукавил, но понимал, что сейчас ему не заснуть