Старая дорога

Глава XXVI

— В чем дело? — спросила она. — Это появление Альфонсо? Взрыв…

— Последний козырь Ивана Хурда, — все с той же улыбкой на бледных губах ответил Денис. — Он взорвал верхушку Песчаной горы вниз в реку, в самом узком месте, где Мистассини шириной не более двухсот футов. Альфонсо лишь сегодня ночью узнал, что мины были заложены три недели назад. Решено было произвести взрыв в половодье, когда поплывет наш лес, но каким-то образом Хурд проведал правду и устроил обвал в самый критический для нас момент. Если его план удастся, на реке в том месте получится совершенно небывалый затор бревен, наших бревен; они образуют чудовищную плотину, которая задержит воды озера надолго, и Хурд успеет спустить в реку чуть не весь свой лес. Ловко, правда?

Катрин ахнула.

— Вы хотите сказать, что он испортит дело Винсента?

— Отчасти. Если динамит Хурда удачно выполнил свою миссию, то наш лес образует в реке такие узлы, которые распутать будет страшно трудно даже в половодье. Брат Альфонсо часа через два вернется со сведениями о результате взрыва, а пока…

Звонок телефона перебил его.

— Прекрасно! Кэптен Брант только что прискакал в Депо Номер Четвертый? Я жду его у телефона… Да, это Денис, полковник Денис… из Депо Номер Второй! Это вы, Клифтон? Вы слышите меня?..

Девушки слушали, как Денис кратко и спокойно, без лишних слов, рассказывал о случившемся. Когда он закончил, послышался голос Клифтона. Они уловили слова: «динамит… половодье… спущенный лес… двадцать четыре мили… три-четыре часа… все». Денис повесил трубку.

— Что он сказал? — спросила Антуанетта.

Денис нервно поморщился.

— Он сказал, что воды резервуара как раз проходят Депо Номер Четвертый, и единственный способ для него быстро, за три-четыре часа, попасть к нам — это спуститься по воде в челне. Если ему удастся избежать бревен…

— И вы слушали это и не протестовали! — Бросилась к нему Антуанетта. — Ведь это же верная смерть! Я знаю… я видала давно когда-то людей, истертых в порошок! Этого не должно быть! Я не допущу, чтобы… чтобы Гаспар спускался таким путем и… я не допущу, чтобы Клифтон Брант шел на это!

Она, не договорив, схватила телефонную трубку и с отчаянием позвонила.

— Там ли еще кэптен Брант? Нельзя ли его найти? Пусть попробуют!

Прошло несколько минут, бесконечных минут. Снова послышался голос; Антуанетта молча выслушала то, что он говорил. Потом медленно повернулась к полковнику Денису.

— Поздно! Он жизнью рискует, чтобы попасть сюда и сделать то, на что у вас не хватает мужества!

Ни на кого не глядя, с побелевшими губами, она вышла из комнаты. Анжелика и Катрин вышли вслед за ней. Полковник Денис остался один, как прибитый. Потом в углах его рта зазмеилась улыбка.

«Счастливец Клифтон! Если бы он знал, что его здесь ожидает!»

В предрассветных сумерках Клифтон несся вниз по реке с Делфисом Боолдьюком у руля лодки. Десятки раз гибель казалась неминуемой, но каждый раз они ускользали. Дважды бревна едва не отбрасывали их в водопад, где от них ничего не осталось бы. Клифтон не столько чувствовал невероятное напряжение, сколько видел его отражение на лице Делфиса. Тот раньше никогда не казался ему таким бледным и костлявым.

Когда нос их лодки врезался в песчаную косу у депо Номер Третий, оба попытались рассмеяться, но смех вышел натянутым, ненастоящим. Вряд ли кто-нибудь мог бы догадаться, в каком аду они побывали среди этих миллионов бревен, которые мчались впереди их, нагоняли сзади, пролетали сбоку.

Клифтону было досадно, что голос не слушался его и чуть дрожал. Он не боялся, не нервничал, по крайней мере убеждал себя в этом.

Они наскоро поглотали кое-что, запили горячим кофе, пока конторщик вызывал Дениса к телефону. Известия были неутешительные. Обвал удался — в самом узком месте реки лежит огромная груда камней, а с каждой стороны между ней и берегом — по большому валуну, которые, как зубы чудовищного дракона, поджидают лес. Затор образуется неизбежно. Клифтон распорядился, чтобы в месте, где образовывается затор, Денис приготовил людей и динамит. Он и Делфис будут у них через полтора часа… если ничего не случится.

Два часа спустя они миновали опустевшее депо Номер Второй и поравнялись с группой людей, стоявших на высоком мысу перед Песчаной горой. Лодка их была избита, черпала воду. Лица их еще больше побледнели, заострились, смотреть на них было страшно; было ясно, что эти люди выдержали нечто, не поддающееся описанию. Те, что стояли на берегу, были оглушены, угнетены бедой; но на минуты позабыли о себе, глядя на двух измученных людей, вылезавших из лодки.

Клифтон окинул их взглядом, Делфис — тоже, и у него вырвался почти стон. Тут было человек тридцать-сорок, считая женщин и детей. Все сплавщики были заняты работой в верхнем течении, и здесь оставался лишь персонал кухонь, погонщики и другие.

Клифтон увидел и Антуанетту Сент-Ив, Анжелику Фаншон и Катрин Кламар — бледные, они стояли в нескольких шагах от него, когда он пожимал руку Денису, который поспешил к нему навстречу.

Они отошли от кучки людей, и улыбка впервые заиграла на губах Клифтона: он увидел, что сделал Иван Хурд. Работа была чистая. Клифтон переводил взгляд с вершины Песчаной горы на реку и обратно. На войне Хурд мог бы потягаться изобретательностью с немцами. Клифтон забыл о маленькой кучке людей — мужчин и женщин, — которые следили за тем, как он рассматривал дело рук Хурда. Но не забыл об Антуанетте Сент-Ив. Как она презирает его, должно быть, теперь, когда он побит, окончательно побит, погубил ее и дело Лаврентьевского общества, только потому, что не догадался последить за верхушкой Песчаной горы!

Они действительно побиты, это так же несомненно, как то, что солнце светит!

Вода ревела и бурлила, и в оставшемся свободным канале нагромождались кучи бревен. На них налетали, неся на себе новые бревна, воды, с яростью, все возраставшей, били, хлестали… Вдруг, на глазах у Клифтона и Дениса, в центре затора что-то вздыбилось и в пятнадцать секунд подняло гору бревен почти на шесть футов.

Боолдьюк вскрикнул и схватил Клифтона за руку. Это движение обнаружило, где центр затора. Клифтон взглянул на Делфиса. Они поняли друг друга и отошли в сторону от кучки людей-зрителей, в эту минуту они были только зрителями в глазах Клифтона.

— Да, все дело в этой куче камней, — сказал Боолдьюк, как бы отвечая на мысль Клифтона, — заряд динамита в нужном месте и…

Он остановился, выжидая, что скажет Клифтон.

— Позади миллионы лошадиных сил воды, — отозвался Клифтон. — Заряд динамита сдвинет центральный упор, и тогда вода и бревна, напирающие сзади, разнесут камни и…

— Да, но… — уронил Делфис.

— Человек не вернулся бы живым…

— Зато лес прошел бы…

— Да, лес прошел бы.

Боолдьюк рассмеялся, но уже не так жестко, как раньше в тот же день.

— Я не сделал бы этого ради Дениса, — сказал он. — Я не сделал бы этого ради какого бы то ни было человека или общества в мире! Но… я не могу вынести, чтобы Хурд побил нас таким образом!

Клифтон сказал почти спокойно:

— Если вы принесете динамит, Делфис, и скажете Денису, чтобы он и люди отошли подальше… особенно люди…

Никто не видел, как они вдруг крепко пожали друг другу руки.

Боолдьюк вернулся минуты через две; Клифтон продолжал, не отрываясь, смотреть на затор.

— Я сказал им, что мы хотим проделать маленький опыт, и предупредил, чтобы они отошли, — сказал Боолдьюк. — Патроны готовы, они с двухминутными запалами. Одного достаточно.

Они смотрели на яростно бурлящую воду и бревна, отделявшие их от главного затора. Вот где ловушка! При большой осторожности и счастье можно миновать ее, но вернуться назад, да еще в течение тех двух минут, пока будет гореть фитиль…

— Тотчас после взрыва вся масса двинется… Ясно, что нам надо будет спешить, мсье, как только мы вставим патрон!

Какая-то сила заставила Клифтона обернуться так, чтобы он мог видеть Антуанетту Сент-Ив. Она стояла с полковником Денисом немного впереди других. Клифтон снова повернулся к Боолдьюку.

— Идем?

— Да, прямо на тот клочок белой пены. Старайтесь добраться до затора. Если один из нас упадет, другой должен идти дальше.

Крик, такой пронзительный, что он был похож на вопль, раздался на берегу, когда они прыгнули в бурлящую стремнину. Клифтон услышал крик, ножом полоснувший его, услышал и свое имя, но потом все заглушил рев воды, грохот сталкивавшихся и кружившихся стволов. Он не видал Боолдьюка, не поднимал глаз, стараясь выбрать для ног упор понадежнее. Два раза расступалась под ним плавучая масса, и он уходил в воду по колено; раз провалился по пояс, но с молниеносной быстротой выбрался наверх, не дав ловушке захлопнуться над ним. На все ушло три четверти минуты. Он достиг затора. Вслед за ним добрался и Боолдьюк, землисто-серый, слегка прихрамывающий и весь мокрый.

Еще минута, и они нашли выемку в самом центре затора, почти непосредственно за кучей камней и песка, которая сдерживала его. Здесь явственно чувствовалось, с какой силой прорывалась вода по обе стороны. Они угадали верно. Если бы удалось поднять здесь рычаг — древесный таран в десять тысяч тонн унес бы весь хурдовский обвал, как клочок бумаги.

Делфис вынул из кармана непромокаемую коробку спичек. Клифтон держал запальные трубки, плотно сложив их вместе; когда они загорятся, он опустит их в глубокую расщелину скалы.

Только когда спичка загорелась в руках Боолдьюка, Клифтон заметил, что у него руки дрожат, и поднял глаза. Лицо Боолдьюка было искажено страданием.

Несколько искр, шипение, треск… запал скользнул в самую гущу деревьев, едкий дымок поднялся из щели.

Спустя полсекунды Клифтон с ловкостью кошки уже выбирался из впадины. Он поднялся на гребень и увидал толпу на берегу. Она подвинулась ближе к краю. Денис и Антуанетта в высоких сапогах. Она стояла у самой воды, волны, пенясь, набегали ей на ноги. Клифтона поразило, что все от нее отстали, даже Денис; даже Анжелика и Катрин; она стояла одна на выступающем камне, словно собиралась идти ему навстречу. Она протянула руки, когда он показался, и как будто звала его.

Дойдя до края неподвижного затора, он оглянулся на Боолдьюка. Делфис медлил, ужасно медлил. Голова и плечи его только-только показались из впадины. И вдруг ужас охватил Клифтона: он увидел, что Делфис с трудом ползет на четвереньках!

Он бросился назад. Крик вырвался у стоявших на берегу.

Делфис упал навзничь, с трудом приподнялся, шатаясь, как пьяный, и снова свалился бы, если бы подоспевший Клифтон не подхватил его. Делфис прошептал белыми губами:

— Нога… не действует… кажется, раздроблена…

Несколько драгоценных секунд он камнем висел на руках Клифтона. Тот обошел его спереди и подставил спину. Взвалил Делфиса к себе на плечо, как мешок с зерном. Перескакивая с бревна на бревно, он кинул взгляд вперед и понял, почему никто не спешит на помощь с берега. Проход между скалами и берегом очистился на несколько минут, и бревна летели, сталкивались, трещали; уже начинал образовываться затор, но все же ни одно живое существо не могло бы теперь пробраться через эту полосу.

Боолдьюк старался соскользнуть с его плеч.

— Идите один! — просил он. — Вам не удастся… со мной.

Клифтон крепко обхватил его. Но вдруг поскользнулся и упал. Падая, видел помертвелые лица людей на берегу и Антуанетту на самом краю камня. Он улыбнулся ей. Она увидела, должно быть, и, всплеснув руками, закрыла лицо. Он пытался подняться с Боолдьюком на плече, как вдруг раздались взрывы… один… другой, почти без промежутка.

Вся масса осела, взревела река, взлетела в воздух груда камней, бревен, от грома и треска дрогнули горы и земля.

Словно чья-то могучая рука подхватила Клифтона, отшвырнула его от Боолдьюка, отбросила назад, выбросила наверх, и когда он опомнился, бревен, на которых он только что стоял, и в помине не было, Делфис исчез, со всех сторон мчались освобожденные массы леса, а с берега несся крик, какого он никогда не слыхал, — крик толпы, объятой ужасом и пораженной.

И всего громче крикнул вдруг сам Клифтон.

Не потому, что смерть была неминуема, что он должен был погибнуть на глазах этой толпы, как погиб Делфис. То, что случилось, было страшнее зрелища смерти… мужчины.

Антуанетта Сент-Ив прыгнула со своего камня прямо в водоворот бревен, отделявший Клифтона от берега.

— Я иду! — услышал он ее голос. — Я иду!

Другая фигура прыгнула вслед за ней. Альфонсо! Он прыгнул неудачно, ствол дерева отбросил его на берег, несколько рук подхватило, оттащило.

Но до Антуанетты никто дотянуться не мог. Каким-то чудом интуиции она подвигалась по кружащим, переворачивающимся, покрытым пеной стволам. Один неверный шаг — и все было бы кончено. А она будто ничего не видела, ни о чем не думала — только о Клифтоне.

Крик замер у него на губах, когда он бросился к ней навстречу, не заботясь уже о том, что ожидает его, лишь бы подоспеть к ней до рокового момента. Надежды на спасение не было никакой. Ему это было ясно и ясно тем, кто стоял на берегу. Весь затор сдвигался. Сзади вода ревела; она шла стеной. Еще полминуты… двадцать секунд… меньше, может быть…

Они встретились на площадке из бревен, величиной с полплощади пола крошечной комнатки. Антуанетта стояла в облаке тумана и брызг, позлащенных утренним солнцем, и лицо и глаза ее сияли великим торжеством, торжеством, заставившим ее позабыть, что есть нечто, именуемое смертью. Оставалось несколько минут. Он протянул к ней руки и обнял ее. Она обвила его шею руками. И заговорила, в этот час ужаса и отчаяния.

— Я люблю тебя, — говорила она. — Я люблю тебя… люблю…

К его губам прижались ее губы — не холодные от страха, а горячие, более горячие, чем в ночь урагана!

— Я люблю тебя…

Смерть была кругом… под ними… над ними. Клифтон сжал ее в своих объятиях и перевел взгляд на берег. Надежды не было, площадка уходила у них из-под ног, и он прыгнул…

И в ту же минуту домчались сюда бурлящие воды. Свет погас, и хаос поглотил их. Но он не выпускал се из рук, сжимал так крепко, что и смерть не могла бы разлучить их. Мелькнула эта мысль: «Смерть не разлучит нас».